Важно только стараться об
забывать, иллюзорно принимая ту или иную
сть за общую картину своего индивидуального
осмоса.

435

Истинный художник страдает, когда ему приходит-
ся писать <под заказ>. Это безобразно в живописи и
чудовищно в музыке, но в сто раз страшнее в художни-
честве собственной жизни. И без того роботности вну-
три нас более чем достаточно. Для того чтобы стать
свободным и счастливым человеком, надлежит по-
нять, что мы - вовсе нероботы, несмелые и чуткие
художники. Такова единственная альтернатива всепо-
глощающей жестокости машинной цивилизации. Ис-
тинное творчество по определению интуитивно, ибо в
художничестве своем человек черпает смыслы, формы
и содержания, таящиеся в неведомых глубинах его
собственной души. Художничеству нельзя научить, но
ему можно позволить раскрыться и утвердиться пре-
доставлением свободы и своевременной подачей доб-
рого совета.

Вспоминается почти анекдотическая история, рас-
сказанная мне одним из моих друзей художников. Об-
ладая незаурядным талантом живописца, повинуясь
глубинному нравственному наитию, после окончания
средней школы он решил не тратить время на получе-
ние так называемого высшего образования, которое в
большинстве случаев не столько раскрывает талант,
сколько создает все условия для его успешного зака-
пывания. Как-то пришел он устраиваться на работу в
реставрационное бюро. Предъявив свои картины и
получив полное их одобрение, он вдруг удивленно
столкнулся с вопросом своего будущего работодателя:
<А диплом о высшем образовании у вас есть?> Ни-
сколько не смутившись, он с печальной улыбкой на
устах ответствовал: <Вы так ничего и не поняли. Я -
Художник!>

Итак, красота - основа всего жизнеспособного и
плодотворного в человеке. Поиски красоты тождест-
венны поискам смысла, ибо реальное всегда красиво.
При этом дар восприятия Прекрасного по значимости
и высоте ни в чем не уступает дару творческого автор-
ства. Духовность может быть определена как неистре-
бимая тяга к гармонии - гармонии, не сводящейся к
пошловатой псевдокрасивости творений поп-культу-
ры, но понимаемой глубоко и широко. Разрушение же

436

неизбежно приводит к гибели всего живого
амом человеке, так и вокруг него.
ех на устах слова Ф.М. Достоевского и Н.К. Ре-
щкрасоте, как единственной спасительнице мира.
расоты немыслимо само существование челове-
ибо дисгармоничное может быть понимаемо
еступное в отношении законов природы, нару-
jSKOTOpbix рано или-поздно карается. Нет нужды
гь художничество лишь как создание живопис-
потен или написание очередной прелюдии.
присутствует и в работе опытного кулинара, и
Честве ответственного журналиста, и в заботли-
,оде за смертельно больным человеком. К приме-
<1тный психолог-консультант, признавая относи-
сть личного мира каждого, прежде всего стре-
1-разыскать красоту во всем том психическом ма-
16, который в той или иной форме предъявляет
ишедший за помощью человек. Лишь усмотрев
чувствовав гармонию обозначенной проблемы,
рог способен обнажить скрытые причины проис-
1го и терапевтически способствовать естествен-
Цасширению поля сознания своего собеседника.
1>ненно важным нам представляется умение по-
1усматривать прекрасное. Предпосылки для раз-
искусства такого взгляда на мир от рождения
саждому. Разумеется, человека необходимо ува-
1ьно и заботливо пестовать, предоставляя ему
Леность развития священного дара прекраснови-
10днако и сам он, стремясь улучшить собствен-
Изнь и желая порадоваться окружающему суше-
нию, должен развивать в себе этот дар. Сколь
f слова <украшение> и <воскрешение>! И пусть
и похвалой человеку отныне будут слова <ХУ-
1ИК!>, <МАСТАК!>, <МАСТЕР!>.
мы все художники собственной жизни, и смыс-
<скрешения человечества является предостав-
1 каждому из нас возможность стать Художника-
Даром, один из философов Беларуси определил
ie вида Homo sapiens - Homo pulcheris - Чело-
прекрасный, и залог нашего будущего успеха в
iix) мы всегда знаем, как стать красивее.

л.с. ВЫГОТСКИЙ
ИСКУССТВО и жизнь

В каком отношении эстетическая реакция стоит ко
всем остальным реакциям человека, как в свете этого
понимания уясняется роль и значение искусства в об-
щей системе поведения человека?

Мы знаем, что до сих пор на этот вопрос даются со-
вершенно разные ответы и совершенно по-разному
расценивается роль искусства, которая одними автора-
ми сводится к величайшему достоинству, а другими -
приравнивается к обыкновенной забаве и отдыху.

Совершенно понятно, что оценка искусства будет
всякий раз стоять в прямой зависимости от того пси-
хологического понимания, с которым мы к искусству
подойдем. И если мы хотим решить вопрос о том, в ка-
ком отношении находятся искусство и жизнь, если мы
хотим поставить проблему искусства в плоскости при-
кладной психологии, - мы должны вооружиться ка-
ким-нибудь общетеоретическим взглядом, который
позволил бы нам иметь твердую основу при решении
этой задачи.

Первое и самое распространенное мнение, с кото-
рым здесь приходится столкнуться исследователю, это
мнение о том, что искусство будто бы заражает нас ка-
кими-то чувствами и что оно основано на этом зара-
жении. <Вот на этой-то способности людей заражать-
ся чувствами других людей и основана деятельность
искусства, - говорит Толстой.- ...Чувства, самые
разнообразные, очень сильные и очень слабые, очень
значительные и очень ничтожные, очень дурные и
очень хорошие, если только они заражают читателя,
зрителя, слушателя, составляют предмет искусства>.

Эта точка зрения сводит, таким образом, искусство
к обыкновеннейшей эмоции и утверждает, что ника-
кой существенной разницы между обыкновенным
чувством и чувством, которое вызывает искусство, нет

438

едовательно, искусство есть простой резона-
джель и передаточный аппарат для заражения
и. Никакого специфического отличия у искус-
1а. потому оценка искусства и должна исходить
ц случае из того же самого критерия, из кото-
щдим мы, когда оцениваем всякое чувство.
ро может быть дурно и хорошо, если оно зара-
дурным или хорошим чувством; само по себе
о как таковое не дурно и не хорошо, это толь-
аувства, который приходится оценивать в за-
и оттого, что на нем скажешь. Отсюда совер-
гественно Толстой делал вывод, что искусст-
шт оценке с общеморальной точки зрения, и
ал как высокое и хорошее то искусство, кото-
<валоего моральное одобрение, и возражал
это, которое заключало в себе предосудитель-
о точки зрения поступки. Многие критики
Ятакие же выводы из его теории и расценивали
произведение искусства с точки зрения того
одержания, которое в нем заложено, и если
ржание вызывало их одобрение, они относи-
пвалой к художнику, и наоборот. Какова эти-
а и эстетика - вот лозунг этой теории.
бочайшую неправильность обнаружил сам
1,; когда попытался быть последовательным в
йственных выводах. В виде иллюстрации сво-
<и он сопоставляет два художественных впе-
я: одно - которое произвело на него пение
ю хоровода баб, величавших вышедшую замуж
и другое - которое осталось у него от игры
ного музыканта, исполнившего сонату Бетхо-
/с 101. В пении баб выражалось такое опреде-
увство радости, бодрости и энергии, что оно
) заразило самого Толстого, и он пошел к до-
m и веселый. С этой точки зрения песня баб
настоящее искусство, которое передает опре-
; и сильное чувство, и так как второе впечат-
мнительно не содержало в себе такого явного
1ИЯ, то он готов признать, что соната Бетхове-

439

на только неудачная попытка искусства, не содержа- j
щая никакого определенного чувства и потому ничем 1
не замечательная. Уже на этом примере совершенно
очевидно, до каких нелепых выводов должен дойти .
авто, когда он в основу понимания искусства поло-
жит критерий заразительности. С этой точки зрения
Бетховен не содержит никакого определенного чувст-
ва, а пение баб элементарно и заразительно весело.
Прав совершенно Ёвлахов, когда говорит, что если это
так, <то самым <настоящим>, самым <истинным> ис-
кусством нужно признать военную и бальную музыку,
так как та и другая заражают еще более>. И Толстой
последователен: он действительно наряду с народны-
ми песнями признает в музыке лишь <марши и танцы
разных композиторов> произведениями, <приближа-
ющимися к требованиям всемирного искусства>. <Ес-
ли бы Толстой сказал, что веселость баб привела его в
хорошее настроение, то против этого положения ни-
чего нельзя было бы возразить>, - справедливо заме-
чает рецензент его статьи В.Г. Вальтер. <Это значило
бы, что с помощью языка чувств, выразившегося в пе-
нии баб (он мог бы выразиться и просто в орании, и,
вероятно, так и было), Толстой заразился их веселос-
тью. Но При чем тут искусство? Толстой не говорит,
хорошо ли пели бабы, но неужели, если бы они не пе-
ли, а просто весело галдели, стуча в косы, неужели их
веселость была бы меньше заразительна, в особеннос-
ти в день свадьбы дочери>.

Нам думается, что если мы сравним по заразитель-
ности обыкновенный крик ужаса и сильнейший ро-
ман или трагедию, то произведение искусства не вы-
держит этого сравнения, и очевидно, что надо привне-
сти нечто еще иное к простой заразительности для то-
.го, чтобы понять, что такое искусство. Очевидно,
искусство производит какое-то другое впечатление, и
В этом смысле очень прав Лонгин, который говорит:
<Нужно тебе знать, что другое дело изображение у ора-
тора и другое у поэта, а также, что цель изображения в
поэзии - трепет, в прозе же - выразительность>. Вот

440

впет, который составляет цель поэзии, в отли-
выразительности, равной заразительности, в
11 не уловлен совершенно формулой Толстого.
1, чтобы окончательно убедиться в том, что он
t, нам следует обратиться к тому искусству, на
feOH указывает, к искусству бальной и военной
>, и посмотреть, является ли целью этого искус-
ствительно простая заразительность или нет.
кицкий полагает, что эстетика ошибается, когда
1,что искусство имеет целью возбуждение толь-
яических чувств. По его мнению, искусство вы-
"Целый ряд общих эмоций, а эстетические эмо-
WOT лишь декоративную роль. <Например, ис-
воинственного периода народной жизни бы-
испособлено главным образом к возбуждению
веко-воинственных эмоциональных волнений
роений. И теперь, например, военная музыка
дует вовсе не для того, чтобы доставлять солда-
?войне эстетические удовольствия, а для того,
возбуждать и потенцировать воинственные
и. Смысл средневекового искусства (не исклю-
дьптуры и архитектуры) заключался главным
в возбуждении возвышенно-религиозных
Лирика, приспособлена к одним, сатира к
1, драма и трагедия опять к иным сторонам на-
1(>циональной психики и проч. и проч...>.
>воря о том, что военная музыка на самой вой-
<мя боя никаких воинственных эмоций не вы-
Можно усомниться и в.том, что вообще вопрос
вставлен правильно. Так, например, Овсянико-
йский гораздо более прав, когда полагает, что
вя лирика и музыка <подымает дух> войска,
иевляет> на подвиг, но ведь они не разрешают-
ой эмоцией или боевым аффектом. Они скорее
<т и дисциплинируют боевой пыл, а кроме того,
1вают взвинченную нервную систему и прого-
Грах. Приободрять психику, успокаивать взбу-
№ную душу и прогонять страх - это, можно
одно из важнейших практических приложе-

441

ний <лирики>, вытекающих из ее психологической
природы>.

Ошибочно, таким образом, думать, что музыка не-
посредственно вызывает боевую эмоцию, она скорее
категорически разрешает страх, смуту и нервное вол-
нение, она как бы дает возможность проявиться бое-
вой эмоции, но сама непосредственно ее не вызывает.
Это особенно легко увидеть на эротической поэзии,
единственный смысл которой, по Толстому, возбуж-
дать в нас похоть чувств, между тем как тот, кто увидит
истинную природу лирической эмоции, всегда пой-
мет, что она действует совершенно обратным образом.
<Нельзя сомневаться в том, что на все другие эмоции
(и аффекты) лирическая эмоция действует смягчаю-
щим образом, а нередко и парализует их. Прежде все-
го так действует она на половое чувство с его эмоция-
ми и аффектами. В эротической поэзии, если только
она в самом деле лирична, гораздо меньше соблазна,
чем в тех произведениях образного искусства, в кото-
рых вопрос любви и пресловутая половая проблема
трактуются с целью морального воздействия на чита-
теля>. И если Овсянико-Куликовский полагает, что
половое чувство, которое очень легко эмоционально
возбуждается, вызывается всего сильнее образами и
представлениями и что эти образы и представления
обезвреживаются в лирике лирической эмоцией и что
укрощением полового инстинкта и сбережением его
человечество обязано лирике не меньше, если не
больше, чем этике, -~то он прав только наполовину.
Он при этом недооценивает значения других видов
искусства, которые он называет образными, и не заме-
чает, что и там эмоции, вызываемые образами, пара-
лизуются эмоцией искусства, хотя бы она и не была
лирична. Мы видим, таким образом, что теория Тол-
стого не оправдывается даже там, где он видел ее наи-
высшую правоту, -- в искусстве прикладном. Что каса-
ется большого искусства - искусства Бетховена и
Шекспира, то сам Толстой указал на то, что эта теория
там не приложима. И в самом деле, как безотрадно

442

гдело искусства в жизни, если бы оно не име-
)й задачи, кроме как заражать чувствами одно-
огих людей. Его значение и роль были бы при
звычайно незначительны, потому что в конце
1иикакого выхода за пределы единичного чув-
1омеего количественного расширения, мы не
ы в искусстве. Чудо искусства тогда напомина-
1езотрадное евангельское чудо, когда пятью-
хлебами и двенадцатью рыбами была накорм-
веяча человек, и все ели и были сыты, и остав-
юстей набрано двенадцать коробов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98