Пока могут, они
обороняются, зная при этом, что особой пользы сопротивление не
принесет. Масса по ту сторону многочисленнее и сильнее и пере-
тянет его к себе во что бы то ни стало. Все делается в сознании
преобладающей силы потустороннего воинства. Надо вести себя
так, чтобы его не рассердить. Оно может воздействовать на жи-
вущих и вредить им, где только можно. У многих народов масса
мертвых - это резервуар, из которого берутся души для ново-
рожденных, так что от мертвых зависит, будут ли у женщин дети.
Иногда духи приплывают облаками и приносят дожди. Они мо-
гут отнять у человека растения и животных, которые составляют
его пропитание. Они могут добыть среди живущих новые жерт-
вы. А собственного мертвого, сданного лишь после упорного
сопротивления, можно счесть хорошо устроенным членом могу-
чего потустороннего воинства.
Умирание, следовательно, - битва между противниками, чьи силы
неравны. Возможно, громкие вопли, раны, наносимые самим себе
в тоске и отчаянии, считаются признаками этой схватки. Мерт-
вый не должен думать, что его отдали легко, - нет, за него дра-
лись.
Но это - особенная битва. Для живых она всегда проиграна -
неважно, насколько храбро они бьются. Воин изначально в поло-
жении бегущего, он, собственно, сопротивляется лишь для виду,
надеясь как-нибудь оторваться от противника в арьергардном
бою. Чаще всего битва инсценируется, чтобы подольститься к
умирающему, который вскорости станет в ряды врагов. Надо,
чтобы мертвый по ту сторону хорошо или, по крайней мере, не
слишком плохо думал об оставшихся здесь. А то он прибудет
туда разгневанным и подговорит вечного врага на новую граби-
тельскую вылазку.
Крайне важен в этой борьбе между мертвыми и живыми ее
перемежающийся характер. Никто не знает, когда последует но-
вый удар. Возможно, его долго не будет, но надеяться на это
нельзя. Удар приходит внезапно и из тьмы. Без объявления
войны. Все может ограничиться одной-единственной смертью, а
может длиться долго - как поветрие или эпидемия. Живые - в
вечном отступлении, которому нет конца.
06 отношении живущих к мертвым еще будет речь. Здесь мы
увидели тех и других как двойную массу, части которой постоян-
но взаимодействуют друг с другом. Третья форма двойной массы
- это военная масса. Для нас сегодня она важнее всех остальных.
После испытаний нынешнего столетия люди многим бы пожерт-
вовали, чтобы познать ее и суметь с ней покончить.
Двойная масса: война
На войне убивают. <Шеренги врагов поредели>. Убивают
большими массами. Нужно убить как можно больше врагов; опас-
ная масса живых противников должна превратиться в груду тру-
пов. Победитель - тот, кто убил больше врагов. Война идет про-
тив возрастающей массы соседей. Ее прирост страшен сам по
себе. Угроза, содержащаяся в самом ее приросте, возбуждает соб-
ственную агрессивную массу, рвущуюся на войну. Во время вой-
ны стремятся получить перевес, то есть собрать более многочис-
ленную группу в нужном месте и использовать слабость прх
ника прежде, чем он успеет повысить численность собственки
войск. Частности ведения войны суть отражения того, что про*
ходит на войне в целом: каждая сторона хочет стать больше
массой живых. Враг же пусть будет большей грудой мертвых.
этом состязании растущих масс заключается важнейшая, мояс
сказать - глубочайшая, причина войн. Можно не убивать, а 061
щать в рабство - особенно это касается женщин и детей, котор1
потом послужат умножению собственного рода. Но война - L.
настоящая война, если цель ее не состоит в первую очередь j
нагромождении штабелей вражеских трупов.
Все столь привычные слора, обозначающие события войны ]
старых и новых языках, точно выражают это отношение. Гово
рят <бой> и <побоище>. Говорят <сражение>. Реки делаютОи)
красными от крови. Враги истребляются до единого человека^
Сами сражаются <до последнего бойца>. Пленных <не берут>. -
Важно отметить, что даже груда мертвых воспринимается как'
единство и во многих языках описывается особым словом. He-I
мецкое слово Walstatt, означающее <поле битвы>, содержит древ-j
ний корень wal, что значит <оставшиеся на поле битвы>. Древнее
норманское vair - это <трупы на поле сражения>, valhall - не что
иное, как <жилище павших воинов>. Благодаря чередованию глас-
ных из староверхненемецкого wal возникло слово woul, обозна-1
чающее <поражение>. В англосаксонском же соответствующее
слово wol значит <чума, поветрие>. В основе всех этих слов, идет>
ли речь об оставшихся на поле битвы, о поражении или о чуме,:
лежит представление о груде трупов.
Оно отнюдь не является чисто германским. Его можно обна-
ружить повсюду. В стихе пророка Иеремии вся земля оказыва- .
ется полем гниющих трупов: <И будут пораженные Господом BI
тот день от конца земли до конца земли, не будут оплаканы и не j
будут прибраны и похоронены, навозом будут на лице земли>. ,.
Пророка Мухаммеда.так впечатлил вид груды вражеских трупов, i
что он обратился к ней со своего рода триумфальной пропове-
дью. После битвы при Бедре, первой крупной победы над своими
врагами из Мекки, <он приказал сбросить трупы убитых врагов в
цистерну для сбора дождевой воды. Лишь одного из них завали-
ли землей и камнями, ибо он так распух, что не могли стащить с
него панцирь; он был единственным, ведено было его так и оста-
вить. Когда остальные оказались в цистерне, Мухаммед стал пе-
ред ней и воскликнул: <Эй вы, люди в цистерне! Сбылось ли
пророчество вашего Господина? Пророчество моего Госйодина
было истинным>. Его соратники сказали: <О посланник Бога!
Это же только трупы!> Мухаммед возразил: <Они ведь знают,
что пророчество Господина сбылось>.
Так он собрал тех, кто раньше не желал его слушать, - в
цистерне они в сохранности и все вместе. Я не знаю другого
столь впечатляющего примера приписывания груде мертвых вра-
гов черт массовой жизни. Сами они уже не представляют собой
угрозы, но им можно грозить. Любая гнусность по отношению к
ним останется безнаказанной. Ощущают они ее или нет, лучше
предположить, что ощущают, чтобы еще острее почувствовать соб-
ственный триумф. Их скопление в цистерне таково, что ни один
не шелохнется. Если бы кто-то из них очнулся, - вокруг никого,
кроме мертвецов, и нечем дышать среди бывших товарищей; если
бы он вернулся в мир, то в мир мертвых, состоящий из тех, кто
при жизни был ему близок.
Среди народов древности египтяне слыли не особенно воин-
ственными: энергия Древнего царства направлялась скорее на
строительство пирамид, чем на завоевания. Но и им в те времена
приходилось затевать боевые походы. Один из них изобразил
Уне, верховный судья, которого царь Пепи назначил командовать
походом против бедуинов. Уне рассказывает об этом походе в
надписи, вырезанной на его могиле:
<Войску сопутствовала удача, оно рассекло страну бедуинов.
Войску сопутствовала удача, оно разрушило страну бедуинов.
Войску сопутствовала удача, оно опрокинуло их башни.
Войску сопутствовала удача, оно срубило их фиги и виног-
радные лозы.
Войску сопутствовала удача, оно спалило огнем их деревни.
Войску сопутствовала удача, оно сразило их воинов много
десятков тысяч.
Войску сопутствовала удача, оно привело с собой множество
пленных.
Мощная картина разрушения достигает кульминации в строке,
где говорится о десятках тысяч убитых врагов.
В эпоху Нового царства Египет проводил - хотя и не очень
долгое время - планомерно агрессивную политику. Рамзес II вел
затяжные войны с хеттами. В одной из сложенных в его честь
хвалебных песен говорится: <Он прошел страну хеттов и пре-
вратал ее в гору трупов, как мрачная Шехмет во время чумы*
Согласно мифу, львиноголовая богиня Шехмет учинила кров
вую резню среди непокорных людей. Она осталась богиней в<
ны и сражений. Автор хвалебной песни связывает представлю
о горе трупов хеттов с жертвами эпидемии, что для нас уже не но
В своем знаменитом рассказе о битве при Кадеше, где
разбил хеттов, Рамзес II повествует о том, как он был отрезан i
своих войск и, благодаря нечеловеческой силе и мужеству, в од
ночку выиграл .битву. Его воины видели, как <все народы, в гуи
которых я врезался, лежали в крови, как на бойне, вместе с лу
шими воинами хеттов, с детьми и братьями их князей. Я покрь
поле Кадеша белым, и негде было ступить от их множества>^
Имеется в виду множество трупов и их белые одеяния, изменив^
шие цвет поля, - ужасное и наглядное описание результатов битвы. ^
Но эти результаты могут видеть только сами воины. Битв1
разыгрываются где-то далеко, а ведь дома народ тоже хоче
насладиться видом вражеских трупов. Владыки изобретательв
и находят способ доставить ему удовольствие. Сообщается, ч
царь Меренпта, сын Рамзеса II, победил ливийцев в большой би
ве. В руки египтян попал лагерь ливийцев со всеми сокровища>
и родственниками их вождей; лагерь разграбили и сожгли. 9376
пленников пополнили добычу. Но этого оказалось мало: чтобь^
продемонстрировать дома количество мертвых ливийцев, убиты>1
отрезали половые органы; если они были обрезанными, доволь-1
ствовались руками; добычу грузили на ослов. Позже Рамзесу Illj
снова пришлось сражаться с ливийцами. Количество трофеев нгц
этот раз составило 12535 штук. Ясно, что эти жуткие вьюк^
представляют собой не что иное, как горы мертвых врагов, привез
денные в транспортабельный вид и наглядно представляющие
победу всему народу. Каждый убитый дал в эту гору как бы налог сс>1
своего тела; важно, что в качестве трофеев все они равны. 1
Другие народы охотились больше за головами. У ассирийцеМ
была установлена плата за голову врага, каждый солдат поэтому 1
старался доставить как можно больше голов. На рельефе времен^
царя Ассурбанипала изображено, как писцы в большой палатке '1
записывают число отрезанных голов. Каждый солдат предъяв-
ляет принесенные им головы, бросает их в общую кучу, называет
свое имя и подразделение и проходит дальше. Ассирийские цари
были одержимы страстью к пирамидам голов. Если они шли с':
армией, то сами председательствовали при учете трофеев и лично
награждали солдат. Если же оставались дома, то приказывали
переправлять эти пирамиды целиком к себе; когда это было не-
возможно, довольствовались головами вражеских вождей.
Так что непосредственная и вполне конкретная цель войн
ясна. Излишне было бы иллюстрировать ее дальнейшими приме-
рами. История ими просто кишит. Создается впечатление, что
только об этом она и хочет толковать, и только ценой повторных
напряженных усилий удается повернуть ее к другим воспомина-
ниям человечества.
Если охватить взглядом сразу обе воюющие стороны, то вой-
на предстает в образе двух двояко скрещенных масс. Войско,
которое старается быть как можно больше, стремится нагромоздить
возможно большую гору вражеских трупов. То же самое спра-
ведливо для противоположной стороны. Скрещение происходит
от того, что каждый участник войны принадлежит двум массам
одновременно: для своих он относится к числу живых воинов,
для противника - к числу потенциально и желательно мертвых.
Для того, чтобы поддерживать воинственное настроение, нуж-
но постоянно подчеркивать сначала, как силен ты сам, - это значит,
как много воинов в твоей армии, - и затем, как велико число
мертвых врагов. С незапамятных времен все военные сообще-
ния содержат эту двойную статистику: вот сколько наших выш-
ло в поход, вот сколько врагов мертвы. Обычно проявляется
склонность к преувеличениям, особенно в том, что касается чис-
ленности убитых врагов.
Когда идет война, никто не скажет, что число живых врагов
для нас слишком велико. Тот, кто это знает, молчит и старается
овладеть ситуацией путем удачного распределения собственных
войск. Как уже отмечалось, все делается для того, чтобы благода-
ря легкости и подвижности боевых отрядов создать превосход-
ство в нужном месте в нужное время. Лишь после войны будет
сказано, сколько мы потеряли сами.
То, что войны могут длиться так долго, что они продолжаются,
даже если давно проиграны, объясняется глубочайшей потребно-
стью массы сохранять себя в возбужденном состоянии, не распа-
даться, оставаться массой. Это чувство иногда так сильно, что
люди сознательно предпочитают вместе пойти на смерть, лишь бы
не признавать поражения, переживая тем самым распад собствен-
ной массы.
Как, однако, происходит формирование воинственной массы?
Как в одно мгновение складывается эта зловещая целостность?
Что заставляет людей вдруг ставить на кон так много и BCQ
сразу? Этот процесс все еще столь загадочен, что подходить к
нему надо осторожно.
Это поистине удивительное предприятие. Кто-то заключает,
что ему грозит физическое уничтожение, и объявляет об этс
угрозе всему миру. Так человек провозглашает: <Меня хота
убить>, - а сам тихонько при этом думает: <.. .потому что я хоч
убить этого или того>. По правде, акцент должен быть поставлю ,
иначе: <Я хочу убить этого или того, а потому меня самого хотят.,
убить>. Однако для того, чтобы начать войну, для ее прорыва, дл^
возбуждения среди своих воинственного настроения предъявляв
ется исключительно первая редакция. Является сторона агрессо-s
ром или нет, она всегда старается создать иллюзию угрозы пОц
отношению к себе самой. ^
Угроза заключается в том, что некто признал за собой право,
убить другого. На угрожаемой стороне она касается любого че-
ловека: она уравнивает всех, ибо обращена против всех и каждо-j
го. Начиная с определенного мгновения, которое для всех одно щ
то же, то есть с момента объявления войны, одно и то же может]
случиться с каждым. Физическое уничтожение, защитой от KOTO-J
рого было общество, в котором живешь, теперь подступило вплот-.,
ну к) и именно в силу твоей принадлежности к этому самому;
обществу. Над каждым, кто причисляет себя к определенному
народу, нависла одинаковая страшная угроза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99