Он вспоминал, как восстала и безустанно нападала на
него Англия, какую нерешительность выказывали Египет и Фран-
ция; как французский консул больше других мешал началу работ,
и как ему нужно было противодействовать, влияя на рабочих,
подвергая их жажде и отказывая им в пресной воде; он говорил,
что морское министерство, инженеры, все люди серьезные, опыт-
ные, ученые, но естественным образом настроенные враждебно
против его идеи и притом убежденные в его гибели, предсказы-
вали эту гибель в такой-то день и час, точно дело шло о солнеч-
ном затмении>.
Книга, в которой была бы рассказана жизнь всех великих
вожаков толпы, конечно, не могла бы заключать в себе много
имен, но все эти имена стояли во главе важнейших событий на-
шей цивилизации и истории.
2. Способы действия вожаков:
утверждение, повторение, зараза
Когда бывает нужно на мгновение увлечь толпу, заставить ее
совершить какой-нибудь акт, например, ограбить дворец, погиб-
нуть, защищая укрепление или баррикаду, надо действовать по-
средством быстрых внушений, и самым лучшим внушением явля-
ется все-таки личный пример. Однако толпа, чтобы повиноваться
внушению, должна быть подготовлена к этому раньше известны-
ми обстоятельствами, и главное - надо, чтобы тот, кто хочет ув-
лечь ее за собой, обладал особенным качеством, известным под
именем обаяния, о котором мы будем говорить далее.
Когда же дело идет о том, чтобы заставить душу толпы про-
никнуться какими-нибудь идеями или верованиями, например, со-
временными социальными теориями, то применяются другие спо-
собы, преимущественно следующие: утверждение, повторение, за-
раза. Действие этих способов медленное, но результаты, достига-
емые ими, очень стойки.
Простое утверждение, не подкрепляемое никакими рассужде-
ниями и никакими доказательствами, служит одним из самых вер-
ных средств для того, чтобы заставить какую-нибудь идею про-
никнуть в душу толпы. Чем более кратко утверждение, чем более
оно лишено какой бы то ни было доказательности, тем более оно
оказывает влияние на толпу. Священные книги и кодексы всех
веков всегда действовали посредством простого утверждения;
государственные люди, призванные защищать какое-нибудь
политическое дело, промышленники, старающиеся распространять
свои продукты с помощью объявлений, хорошо знают, какую силу
имеет утверждение.
Утверждение тогда лишь оказывает действие, когда оно по-
вторяется часто и, если возможно, в одних и тех же выражениях.
Кажется, Наполеон сказал, что существует только одна заслужи-
вающая внимания фигура риторики - это повторение. Посред-
ством повторения идея водворяется в умах до такой степени
прочно, что в конце концов она уже принимается как доказанная
истина.
Влияние утверждения на толпу становится понятным, когда
мы видим, какое могущественное действие оно оказывает на са-
мые просвещенные умы. Это действие объясняется тем, что час-
то повторяемая идея в конце концов врезается в самые глубокие
области бессознательного, где именно и вырабатываются двига-
гели наших поступков. Спустя некоторое время мы забываем,
кто был автором утвермадения, повторявшегося столько раз, и в
конце концов начинаем верить ему, отсюда-то и происходит изуми- -
тельное влияние всяких публикаций. После того, как мы сто, ты-
сячу раз прочли, что лучший шоколад - это шоколад X, нам начи-
нает казаться, что мы слышали это с разных сторон, и мы в конце
концов совершенно убеждаемся в этом. Прочтя тысячи раз, что
мука Y спасла таких-то и таких-то знаменитых людей от самой
упорной болезни, мы начинаем испытывать желание прибегнуть к
этому средству, лишь только заболеваем аналогичной болезнью.
Читая постоянно в одной и той же газете, что А - совершенный
негодяй, а В - честнейший человек, мы конце концов становимся
сами в убежденными в этом, конечно, если только не читаем при
этом еще какую-нибудь другую газету, высказывающую совер-
шенно противоположное мнение. Только утверждение и повторе-
ние в состоянии состязаться друг с другом, так как обладают в
этом случае одинаковой силой.
После того, как какое-нибудь утверждение повторялось уже
достаточное число раз, и повторение было единогласным (как
это можно наблюдать, скажем, на примере некоторых финансо-
вых предприятий, пользующихся известностью и достаточно бо-
гатых, чтобы купить себе поддержку общественного мнения), об-
разуется то, что называется течениям, и на сцену выступает могу-
щественный фактор - зараза. В толпе идеи, чувства, эмоции, веро-
вания - все получает такую же могущественную силу заразы,
какой обладают некоторые микробы Это явление вполне есте-
ственное, и его можно наблюдать даже у животных, когда они
находятся в стаде. Паника, например, или какое-нибудь беспоря-
дочное движение нескольких баранов быстро распространяется
на целое стадо. В толпе все эмоции также точно быстро стано-
вятся заразительными, чем и объясняется мгновенное распрост-
ранение паники. Умственные расстройства, например, безумие, также
обладают заразительностью. Известно, как часто наблюдаются
случаи умопомешательства среди психиатров, а в последнее вре-
мя замечено даже, что некоторые формы, например агорафобия,
могут даже передаваться от человека животным.
Появление заразы не требует одновременного присутствия
нескольких индивидов в одном и том же месте; оно может прояв-
лять свое действие и на расстоянии, под влиянием известных
событий, ориентирующих направление мыслей в известном смыс- 
76
ле и придающих ему специальную окраску, соответствующую толпе.
Это заметно особенно в тех случаях, когда умы уже подготовле-
ны заранее отдаленными факторами, о которых я говорил выше.
Поэтому-то революционное движение 1848 года, начавшись в
Париже, сразу распростраяилось на большую часть Европы и по-
шатнуло несколько монархий. Подражание, которому при-
писывается такая крупная роль в социальных явлениях, в сущно-
сти составляет лишь одно из проявлений заразы. В другом месте
я уже достаточно говорил о влиянии подражания и поэтому
здесь ограничусь лишь тем, что воспроизведу то, что было сказа-
но мною об этом предмете пятнадцать лет тому назад и развито в
последствии другими авторами в новейших сочинениях:
<Человек так же, как и животное, склонен к подражанию; оно
составляет для него потребность при условии, конечно, если не
обставлено затруднениями. Именно эта потребность и обуслов-
ливает могущественное влияние так называемой моды. Кто же
посмеет не подчиниться ее власти, все равно, касается ли это
мнений, идей, литературных произведений или же просто-напрос-
то одежды? Управляют толпой не при помощи аргументов, а
лишь при помощи образцов. Во всякую эпоху существует не-
большое число индивидов, внушающих толпе свои действия, и
бессознательная масса подражает им. Но эти индивиды не долж-
ны все-таки слишком удаляться от преобладающих в толпе идей,
иначе подражать будет трудно, и тогда все их влияние сведется к
нулю. По этой-то причине люди, стоящие много выше своей эпо-
хи, не имеют вообще на нее никакого влияния. Они слишком
отдалены от нее. Поэтому-то и европейцы со всеми преимуще-
ствами своей цивилизации имеют столь незначительное влияние
на народы Востока; они слишком отличаются от этих народов...
Двойное влияние - прошлого и взаимного подражания - в
конце концов вызывает у людей одной и той же страны и одной и
той же эпохи такое сходство, что даже те, кто менее всего должен
был бы подаваться такому влиянию, - философы, ученые и лите-
раторы - обнаруживают все же такое семейное сходство в своих
мыслях и стиле, что по этим признакам можно тотчас же узнать
эпоху, к которой они принадлежат. Достаточно короткого разго-
вора с каким-нибудь человеком, чтобы получить полное понятие
о том, что он читает, какие его обычные занятия и в какой среде
он живет>.
Зараза настолько могущественна, что она может внушать ин-
диввдам не только известные мнения, но и известные чувства.
Благодаря именно такой заразе, в известную эпоху подвергались
презрению известные произведения, например, <Тангейзер>, спус-
тя несколько лет возбудивший восторги тех же самых людей,
которые его осмеяли.
Мнения и верования распространяются в толпе именно путем
заразы, а не путем рассуждений, и верования толпы всех эпох ^
возникали посредством такого же точно механизма: утвержде- j
ния, повторения и заразы. Ренан совершенно справедливо срав- j
нивает nepabix основателей христианства <с рабочими социалис-
тами, распространяющими свои идеи по кабакам>. Вольтер также ;
говоря о христианской религии, сказал, <что в течение более чем
ста лет ее последователями была только самая презренная чернь>.
На примерах, аналогичных тем, на которые я уже указывал
здесь, можно ясно проследить, как зараза, действующая вначале
только в народных слоях, постепенно переходит в высшие слои
общества; мы можем убедиться в этом на наших современных
социалистских доктринах, которыми в настоящее время начинают
увлекаться уже те, кто осужден сделаться первыми жертвами их
торжества. Действие заразы настолько сильно и могущественно,
что перед ним отступает всякий личный интерес.
Вот почему всякое мнение, сделавшись популярным, в конце
концов получает такую силу, что проникает и в самые высшие
социальные слои и становится там господствующим, хотя бы не-
лепость его была вполне очевидна. В этом явлении заключается
очень любопытная реакция низших социальных слоев на высшие,
тем более любопытная, что все верования толпы всегда происте-
кают из какой-нибудь высшей идеи, не пользовавшейся никаким
влиянием в той среде, в которой она народилась. Обыкновенно
вожаки, подпавшие под влияние этой идеи, завладевают ею, извра-
щают ее, создают секту, которая в свою очередь извращает и
затем распространяет ее в недрах масс, продолжающих извращать
ее все более и более. Сделавшись наконец народной истиной, эта
идея некоторым образом возвращается к своему первоначально-
му источнику и тогда уже действует на высшие слои нации. В
конце концов мы видим, что все-таки ум управляет миром. Фило-
софы, создавшие какие-нибудь идеи, давно уже умерли и преврати-
лись в прах, но благодаря описанному мною механизму, мысль их
все-таки торжествует в конце концов.
3. Обаяние
Идеи, распространяемые путем утверждения, повторения и за-
разы, обязаны своим могуществом главным образом таинствен-
ной силе, которую они приобретают, - обаянию.
Идеи или люди, подчинявшие себе мир, господствовали над
ним преимущественно благодаря этой непреодолимой силе, имену-
емой обаянием. Мы все понимаем значение этого слова, но оно
употребляется часто в таких различных смыслах, что объяснить
его нелегко. Обаяние может слагаться из противоположных чувств,
например, восхищения и страха. В основе обаяния действительно
часто заложены именно эти чувства, но иногда оно существует и
без них. Наибольшим обаянием, например, пользуются умершие,
следовательно, существа, которых мы не боимся: Александр, Це-
зарь, Магомет, Будда. С другой стороны есть такие предметы и
фикции, которые нисколько не возбуждают в нас восхищения,
например, чудовищные божества подземных храмов Индии, но
которые, тем не менее, имеют огромное обаяние.
В действительности обаяние - это род господства какой-ни-
будь идеи или какого-нибудь дела над умом индивида. Это гос-
подство парализует все критические способности индивида и на-
полняет его душу удивлением и почтением. Вызванное чувство
необъяснимо, как и все чувства, но, вероятно, оно принадлежит к
тому же порядку, к какому принадлежит очарование, овладеваю-
щее замагнитизированным субъектом. Обаяние составляет са-
мую могущественную причину всякого господства; боги, короли
и женщины не могли бы никогда властвовать без него.
Различные виды обаяния можно, однако, подразделить на две
главные категории: обаяние приобретенное и обаяние личное.
Приобретенное обаяние - то, которое доставляется именем, богат-
ством, репутацией; оно может совершенно не зависеть от личного
обаяния. Личное же обаяние носит более индивидуальный харак-
тер и может существовать одновременно с репутацией, славой и
богатством, но может обходиться и без них.
Приобретенное или искусственное обаяние гораздо больше
распространено. Уже одного того факта, что какой-нибудь инди-
вид занимает известное социальное положение, обладает извест-
ным богатством и титулами, бывает зачастую достаточно, чтобы
придать ему обаяние, как бы ни было ничтожно его личное значе-
ние. Военный в своем мундире, судья в своей мантии всегда пользу-
ются обаянием. Паскаль совершенно справедливо указывал на
необходимость облачить судей в мантии и парики. Без этого oi"^
бы лишились на три четверти своего авторитета. Самый свире-
пый социалист всегда бывает несколько смущен при виде принца
или маркиза; стоит присвоить себе такой титул, и самый прозор-;
ливый коммерсант легко даст себя обморочить.
Это влияние титулов, орденов и мундиров на толпу встречается во'
всех странах, даже там, где больше всего развито чувство личной свобо- 
ды. Я приведу по атому поводу отрывок из новой книги одного путе-
шественника, рассказывающего следующее о том обаянии, которым
пользуются некоторые личности в Англии:
<Много раз мне приходалось наблюдать особенное состояние опь-
янения, которое овладевает даже самыми благоразумными англичана-.
ми при виде и общении с каким-нибудь пэром Англии. Они заранее
уже любят его, лишь бы богатство его соответствовало его положению, и
в его присутствии они всё переносят от него с восторгом. Они красне-
ют от удовольствия, когда он приближается к ним или заговаривает с
ними; сдерживаемая радость сообщает непривычный блеск их глазам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99