Полное одиноче-
ство - это ужасное наказание; изоляция от собственной группы,
особенно в примитивных условиях, - это страдание, которое мало
кто может вынести. Извращенной формой такого выталкивания
является выдача врагу. Если выдают мужчин, и выдача протека-
ет без борьбы и сопротивления, наказание считается особенно
жестоким и унизительным, будто человека убивают дважды.
Другая форма - это коллективное убийство. Приговоренного
выводят в поле и забрасывают камнями. Каждый бросает свой
камень, виновный гибнет под градом камней. Никто не исполняет
роль палача, убивает вся община. Камни здесь представляют об-
щину, они - знак ее решения и ее поступка. Даже там, где забра-
сывание камнями больше не практикуется, сохранилась склон-
ность к коллективному убийству. Таково сжигание на костре,
огонь замещает массу, желающую приговоренному смерти. Со
всех сторон жертву охватывают языки пламени, тянутся к ней и
убивают. В религиях, где имеются представления об аде, с
коллективным убийством посредством огня, который является
символом массы, соединяется идея выталкивания, а именно вып-
роваживания в ад, выдачи адскому врагу. Адское пламя прямо на
земле набрасывается и пожирает предназначенного ему еретика.
Протыкание жертвы стрелами, расстрел приговоренного специ-
альной командой - это делегирование общиной своих полномочий
группе исполнителей. Закапывание человека в муравьиную кучу,
практикуемое в Африке и кое-где еще, - это перекладывание не-
приятной обязанности коллективного убийства на муравьев,
олицетворяющих бесчисленную массу.
Все формы публичной казни зиждутся на древней практике
коллективного убийства. Подлинный палач - это масса, толпяща-
яся вокруг эшафота. Ей по душе представление: люди стекаются
издалека, чтобы увидеть все от начала до конца. Толпа хочет
получить, что ей причитается, и не любит, когда жертве удается
избежать казни. В истории осуждения Христа явление схвачено
в самой его сути. <Распни его!> - это вопль массы. Она, собствен-
но, и есть активная инстанция: в другое время она взяла бы все
на себя, забив Христа камнями. Суд, состоящий обычно из не-
большого числа людей, представительствует от имени масс, при-
сутствующих потом при казни. Смертный приговор, произноси-
мый от имени права, звучит там абстрактно и неубедительно; он
становится реальным после, когда исполняется на глазах толпы.
Ибо для нее, собственно, и совершается правосудие, и, говоря о
публичности права, подразумевают массу.
В Средневековье казни проводились внушительно и с помпой,
они должны были протекать как можно медленнее. Случалось,
приговоренный обращался к зрителям с назидательной реч1
Этим предполагалась забота об их судьбе (они-де не доля
поступать так, как он) и демонстрация, как можно дойти до жи
такой. Масса размякала от подобного внимания. Приговорен
му могли даже доставить; последнее удовольствие: дать посте..
в толпе как равному, доброму человеку среди добрых люде
порвавшему с прежней преступной жизнью. Раскаяние злод
или неверующего перед лицом смерти о чем так пеклись свящеа
ники, помимо провозглашаемого намерения спасти его душу, m
ло и другой смысл: оно должно было подвести преследующ]
массу к предчувствию будущей праздничной массы. Каждый дс
жен ощутить удовлетворение от собственной праведности и i
рить в награду, ожидающую по ту сторону.
В революционное время казни ускорились. Парижский пал
Самсон гордился тем, что он и его помощники управляются
скоростью <человек в минуту>. Лихорадочную смену массовь
настроений того времени во многом можно объяснить стрем
тельной чередой бесчисленных казней. Массе нужно, чтобы п
лач показал ей голову убитого. В этот - и ни в какой иной - MI
происходит разрядка. Кому бы ни принадлежала голова, тепер
она унижена, в этот миг уставившаяся на толпу голова такова ж^
как все прочие головы. Она могла покоиться на плечах короля -
благодаря молниеносному процессу деградирования ее на глаза
у всех уравняли с прочими головами. Масса, состоящая здесь и
глядящих голов, достигает ощущения равенства в тот самый мс
мент, когда на нее глядит эта голова. Чем выше стоял казненны
на социальной лестнице, чем большая дистанция его от них отд<
ляла, тем мощнее восторг разрядки. Если это король или ино
властитель, добавляется еще удовлетворение от обращения. При
во на кровавый суд, так долго ему принадлежавшее, теперь о6р<
щено против него самого. Те, кого он убивал раньше, убили ei,-,
самого. Важность обращения невозможно переоценить: есть ооо*
бая форма массы, возникающая только благодаря обращению, s
Роль отрубленной головы, которую держат перед толпой, ни
исчерпывается тем, что она несет разрядку. Поскольку путеж-
чудовищного насилия толпа признала ее своей, поскольку она, так1
сказать, упала в толпу и над ней не возвышается, поскольку она -
такая же, как все остальные головы, - каждый видит в ней себя. .
Отрубленная голова - это угроза. Масса так жадно впилась гла- ;
зами в ее мертвые глаза, что теперь ей нет спасения от этого
мертвого взора. Поскольку голова принадлежит массе, дамой массы
коснулась смерть: она пугается и заболевает, вмиг начиная распа-
даться. Она рассеивается, будто в страхе бежит от головы.
Распад преследующей массы, уничтожившей свою жертву, про-
исходит особенно быстро. Это хорошо знают владыки, власть
которых под угрозой. Они бросают массе жертву, чтобы остано-
вить ее рост. Многие политические казни устраивались исключи-
тельно для этой цели. С другой стороны, вожаки радикальных
партий часто не понимают, что, достигнув своей цели, публично
казнив опасного врага, они часто наносят себе больший вред, чем
враждебной партии. Им может казаться, что после такой казни
масса ее сторонников разбредется, и она долго или вообще ни-
когда не достигнет прежней мощи. О других причинах такого
неожиданного поворота станет известно, когда речь пойдет о стае,
особенно об оплакивающей стае.
Отвращение к коллективному убийству - совсем недавнего
происхождения. Его не стоит переоценивать. Даже сегодня каж-
дый принимает участие в публичных казнях, а именно через газе-
ту. Только теперь он участвует в них, как и во всем другом, с
юраздо большими удобствами. Он спокойно сидит у себя дома и
из сотен сообщений задерживается на тех, что его особенно воз-
буждают. Восклицание следует, когда все уже в прошлом, поэто-
му даже легкая тень вины не омрачает наслаждения. Он ни за
что не отвечает: ни за приговор, ни за свидетелей, ни за их пока-
зания, ни за газету, которая эти показания напечатала. Однако он
знает гораздо больше, чем в прежние времена, когда надо было
часами идти и стоять, чтобы в конце концов мало что увидеть. В
читающей газеты публике сохранилась смягченная, но по причине
удаленности от событий столь безответственная преследующая
масса, что о ней можно было бы говорить как о самой невырази-
тельной и одновременно самой стабильной ее форме. Так как ей
не нужно собираться, вопрос о ее распаде не возникает, смену
впечатлений обеспечивает ежедневный выход газеты.
Масса бегства
Масса бегства возникает в результате общей угрозы. Она
бежит, увлекая с собой всех. Грозящая опасность для каждого
одна и та же. Она сконцентрирована в определенном месте. Она
ни для кого не делает различий. Она может угрожать всем жите-
лям города, всем приверженцам какой-то веры или всем, кто ]
рит на каком-то языке.
Все бегут вместе, потому что так легче бежать. Возбужден
их одной природы: энергия одного возбуждает энергию другого]
все устремляются в одном и том же направлении. Пока он
вместе, опасность воспринимается как разделенная. Существус
древнее поверье, что она ударит в одном месте. Если враг схк
тит одного, остальные будут спасены. Фланги бегущих открыта
но так широко растянуты, что невозможно даже представить, ка
враг может напасть на всех сразу. Их так много, что ни один н
думает, что жертва - это он. Масса устремляется прочь от опас-
ности, и каиадый в ней проникнут ощущением близости спасения
Что прежде всего бросается в глаза в массовом бегстве, та)
это мощь его направленности. Масса, так сказать, превратилась ]
направление - прочь от опасности. Важна лишь цель - местч
спасения и расстояние до цели, и ничего более. Все дистанции^
существовавшие до того между людьми, не имеют больше значе
ния. Самые причудливые и особенные создания, никогда раны
не сходившиеся друг с другом, вдруг оказываются рядом.
бегстве снимаются если не различия, то дистанции между люд
ми. Из всех форм массы бегство - самая широкая по охвату:]
Неравномерность ее облика определяется не только тем, что 6с^
гут абсолютно все, но и различиями в скорости бегства. Бегут
дети и старики, сильные и слабые, тяжело нагруженные и спасаю-,
щиеся налегке. \
Пестрота этой картины может обмануть наблюдателя, глядят
щего извне. Она, эта пестрота, случайна и - в сравнении с мощькК
направления - совершенно несущественна. ^
Энергия бегства умножается, если бегущие знают друг друга; ^
они должны толкать друг друга вперед, а не отпихивать в
сторону. В тот миг, когда бегущий начинает думать только о
себе, а в других видеть лишь помеху, характер массового
бегства полностью меняется, и оно превращается в свою проти-
воположность - в панику, в борьбу каждого против всех, стоящих
на его пути. Чаще всего это превращение происходит, когда не-
сколько раз меняется направление бегства. Достаточно перере-
зать массе путь, чтобы она ринулась в другом направлении. Если
путь перерезается еще и еще раз, она уже не знает, куда бе-
жать. Она теряет направление, и ее консистенция сразу ме-
няется. Опасность, до снх пор воодушевлявшая и объединяв-
шая, теперь делает каждого врагом другого, каждый начинает
спасаться сам по себе.
Массовое бегство в противоположность панике черпает свою
энергию в том, что все бегут вместе. Пока масса не распалась,
пока упорствует в неуклонном движении как могучий нерасчле-
нимый поток, до тех пор страх, который ее гонит, остается перено-
симым. С самого момента возникновения она отмечена своего
рода восторгом - восторгом совместного движения. Опасность
грозит одному не меньше, чем другому, и хотя каждый бежит или
скачет изо всех сил, чтобы скорее достичь безопасности, у него
все же есть свое место в этом потоке, которое он знает и которо-
го держится посреди всеобщего возбуждения.
Во время массового бегства, которое может длиться дни и
недели, кто-то остается позади, потому ли, что выбился из сил,
потому ли, что настигнут врагом. Он исключен из общей судьбы.
Он стал жертвой, принесенной врагу. Сколь бы полезен он ни
был как попутчик, для бегущих он важнее как павший. Вид его
наполняет изнуренных новой силой. Он оказался слабее, и на
него пал жребий. Одиночество, в каком он оказался, в каком они
успели его мельком увидеть, заставляет их еще выше ценить тот
факт, что они вместе. Невозможно переоценить важность павших
для сплочения массы бегства.
Естественным завершением бегства является достижение цели.
Оказавшись в безопасности, масса распадается. Бегство может
закончиться и досрочно, если вдруг опасность самоликвидировалась
в самом ее источнике. Например, объявлено перемирие, и городу,
откуда все бежали, уже ничто не угрожает. Люди поодиночке
возвращаются туда, откуда бежали вместе; они снова разделены,
раньше. Есть и третья возможность: масса не то чтобы
как и
распадается, но иссякает, как поток в песках. Цель далека, окру-
жение враждебно, люди голодают и изнемогают. Не единицы уже,
а сотни и тысячи остаются лежать на дороге. Физический распад
происходит постепенно, начальный импульс движения держится
бесконечно долго. Люди ползут вперед, когда нет уже и надежды
на спасение. Масса бегства - самая стойкая из всех форм массы:
оставшиеся держатся вместе до самого последнего мгновения.
Примерам массового бегства поистине нет числа. Наше время
пополнило их запас. До событий прошедшей войны вспоминалась
прежде всего судьба Grande Armee Наполеона при его отступле-
нии из России. Это замечательный случай: армия, состоявшая из
людей многих языков и стран, ужасная зима, огромные расстоя-1
ния, которые большинству предстояло отмерять собственными 1
ногами; это отступление, выродившееся в массовое бегство, изве^
стно в подробностях. Бегство мирового города в столь огром-1
ных масштабах человечество испытало, пожалуй, впервые, когда1
немцы подошли к Парижу в 1940 г. Исход длился недолго, пото-ji
му что вскоре наступило перемирие. Но масштаб и интенсив-j
ность бегства были столь велики, что для французов оно стало 1
главным массовым событием прошедшей войны, j
Не стоит здесь перечислять примеры из новейшего временит
Они еще свежи у всех в памяти. Стоит, однако, подчеркнуть, что;
массовое бегство люди знали уже тогда, когда жили еще очень ^
маленькими группами. Оно существовало в их представлениях 1
еще до того, как стало фактически возможным благодаря росту 1
их численности. Вспомним версию эскимосского шамана: бесный простор полон голых существ, мчащихся по воздуху.^
Это люди, голые мужчины и голые женщины летят, нагоняя бурю ;
и вьюгу. Слышите их свист? Шум, будто в небе бьют крыльями 1
стаи огромных птиц? Это ужас и бегство голых людей!>
Масса запрета
Масса особого рода образуется вследствие запрета, собрав- с
шись вместе, люди больше не хотят делать то, что они до сих пор ,
делали поодиночке. Запрет внезапен, они налагают его на самих 
себя. Это может быть старый запрет, к тому времени забытый,'
или же такой, который время от времени возобновляется. Но он '
может быть и совсем новым. Во всяком случае, действует он с'
огромной силой. В нем есть безусловность приказа, но решаю- ,
щую роль играет его негативный характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99