- В спальню входить не позволено никому, кроме горничной
- по утрам и моего камердинера или камеристки моей жены - в
течение остальной части дня. Но эти двое - верные слуги и
давно живут у нас в доме. Кроме того, ни один из них не мог
знать, что в шкатулке хранится нечто более ценное, чем простые
служебные бумаги.
- Кто знал о существовании этого письма?
- В моем доме - никто.
- Но ваша жена, конечно, знала?
- Нет, сэр. Я ничего не говорил моей жене до сегодняшнего
утра, пока не обнаружил пропажу письма.
Премьер одобрительно кивнул головой.
- Я всегда знал, как велико ваше чувство долга, сэр, -
сказал он. - Не сомневаюсь, что в столь важном и секретном
деле оно оказалось бы сильнее даже самых тесных семейных уз.
Министр по европейским делам поклонился.
- Совершенно справедливо, сэр. До сегодняшнего утра я ни
одним словом не обмолвился жене об этом письме.
- Могла ли она догадаться сама?
- Нет, мистер Холмс, она не могла догадаться, да и никто
не мог бы.
- А прежде у вас пропадали документы?
- Нет, сэр.
- Кто здесь в Англии знал о существовании этого письма?
- Вчера о письме были извещены все члены кабинета. Но
требование хранить тайну, которое сопровождает каждое заседание
кабинета, на этот раз было подкреплено торжественным
предупреждением со стороны премьер-министра. Боже мой, и
подумать только, что через несколько часов я сам потерял его!
Отчаяние исказило красивое лицо Трелони Хоупа. Он
схватился за голову. На мгновение перед нами открылись
подлинные чувства человека порывистого, горячего и остро
впечатлительного.
Но тут же маска высокомерия снова появилась на его лице, и
уже спокойным голосом он продолжал:
- Кроме членов кабинета, о существовании письма знают еще
два, возможно, три чиновника департамента, и больше никто во
всей Англии, уверяю вас, мистер Холмс.
- А за границей?
- За границей, я уверен, не видел этого письма никто,
кроме того, кто его написал. Я твердо убежден, что даже его
министры... то есть я хотел сказать, что при отправлении оно
миновало обычные официальные каналы.
Холмс на некоторое время задумался, затем сказал:
- А теперь, сэр, я должен получить более точное
представление, что это за документ и почему его исчезновение
повлечет за собой столь серьезные последствия.
Два государственных деятеля обменялись быстрым взглядом, и
премьер нахмурил густые брови:
- Мистер Холмс, письмо было в длинном, узком голубом
конверте. На красной сургучной печати изображен приготовившийся
к нападению лев. Адрес написан крупным твердым почерком...
- Эти подробности, - прервал его Холмс, - конечно,
очень интересны и существенны, но мне надо знать содержание
письма. О чем говорилось в нем?
- Это строжайшая государственная тайна, и боюсь, что я не
могу ответить вам, тем более что не вижу в этом необходимости.
Если с помощью ваших необычайных, как говорят, способностей вам
удастся найти соответствующий моему описанию конверт вместе с
его содержимым, вы заслужите благодарность своей страны и
получите любое вознаграждение, которое будет в наших
возможностях.
Шерлок Холмс, улыбаясь, встал.
- Я понимаю, конечно, что вы принадлежите к числу самых
занятых людей Англии, - сказал он, - но и моя скромная
профессия отнимает у меня много времени. Очень сожалею, что не
могу быть вам полезным в этом деле, и считаю дальнейшее
продолжение нашего разговора бесполезной тратой времени.
Премьер-министр вскочил. В его глубоко сидящих глазах
сверкнул тот недобрый огонь, который нередко заставлял
съеживаться от страха сердца членов кабинета.
- Я не привык, сэр... - начал он, но овладел собой и
снова занял свое место.
Минуту или более мы сидели молча. Затем старый
государственный деятель пожал плечами:
- Мы вынуждены принять ваши условия, мистер Холмс. Вы
безусловно правы, и с нашей стороны неразумно ожидать от вас
помощи, пока мы не доверимся вам полностью.
- Я согласен с вами, сэр, - сказал молодой дипломат.
- Хорошо, я расскажу вам все, но полагаюсь целиком на
вашу скромность и на скромность вашего коллеги, доктора
Уотсона. Я взываю к вашему патриотизму, джентльмены, ибо не
могу представить себе большего несчастья для нашей страны, чем
разглашение этой тайны.
- Вы можете вполне довериться нам.
- Так вот, это письмо одного иностранного монарха; он
обеспокоен недавним расширением колоний нашей страны. Оно было
написано в минуту раздражения и лежит целиком на его личной
ответственности. Наведение справок показало, что его министры
ничего не знают об этом письме. К тому же тон письма довольно
резкий, и некоторые фразы носят столь вызывающий характер, что
его опубликование несомненно взволновало бы общественное мнение
Англии. И даже более, сэр: могу сказать не колеблясь, что через
неделю после опубликования письма наша страна будет вовлечена в
большую войну.
Холмс написал имя на листке бумаги и показал его
премьер-министру.
- Совершенно верно, это он. И именно это письмо, которое,
возможно, повлечет за собой миллионные расходы и гибель сотен
тысяч людей, исчезло таким загадочным образом.
- Вы известили автора письма?
- Да, сэр, была отправлена шифрованная телеграмма.
- Но, может быть, он и рассчитывал на опубликование
письма?
- Нет, сэр! У нас есть все основания полагать, что он уже
понял неосторожность и опрометчивость своего поступка.
Опубликование письма было бы для него и для его страны еще
большим ударом, чем для нас.
- Если так, то в чьих же интересах раскрыть содержание
этого письма? Для чего кому-то понадобилось украсть его?
- Тут, мистер Холмс, вы заставляете меня коснуться
области высокой международной политики. Если вы примете во
внимание ситуацию в Европе, вам будет нетрудно .понять мотив
преступления. Европа представляет собой вооруженный лагерь.
Существуют два союза, имеющие равную военную силу.
Великобритания держит нейтралитет. Если бы мы были вовлечены в
войну с одним союзом, это обеспечило бы превосходство другого,
даже независимо от того, участвовал бы он в ней или нет. Вы
понимаете?
- Все совершенно ясно. Итак, в краже и разглашении письма
заинтересованы враги этого монарха, стремящиеся посеять раздор
между его страной и нами?
- Да, сэр.
- А кому могли переслать этот документ, если бы он попал
в руки врага?
- Любому из европейских правительств. Весьма возможно,
что в настоящий момент оно несется по назначению с такой
скоростью, какую только способен развить пароход.
Министр Трелони Хоуп опустил голову на грудь в тяжело
вздохнул. Премьер ласково положил руку ему на плечо:
- С вами случилось несчастье, мой дорогой друг. Никто не
решится обвинить вас - вы приняли все меры предосторожности...
Теперь, мистер Холмс, вам известно все. Что вы посоветуете
предпринять?
Холмс печально покачал головой:
- Вы полагаете, сэр, что война неизбежна, если этот
документ не будет возвращен?
- Думаю, что она вполне возможна.
- Тогда, сэр, готовьтесь к войне.
- Это жестокие слова, мистер Холмс!
- Примите во внимание факты, сэр. Я не допускаю, что
письмо было похищено после половины двенадцатого ночи, так как
с этого часа и до момента, когда обнаружена пропажа, мистер
Хоуп и его жена находились в спальне. Значит, оно было похищено
вчера вечером, между половиной восьмого и половиной
двенадцатого - вероятно, ближе к половине восьмого, потому что
вор знал, где оно лежит, и, конечно, постарался завладеть им
как можно раньше. А теперь, сэр, если такой важный документ
похищен еще вчера, то где он может быть сейчас? У вора нет
никаких причин хранить его. Скорее всего, его уже передали
заинтересованному лицу. Какие же у нас теперь шансы перехватить
его или даже напасть на его след? Оно для нас недосягаемо.
Премьер-министр поднялся с дивана:
- Вы рассуждаете совершенно логично, мистер Холмс. Я
вижу, что тут действительно ничего нельзя сделать.
- Допустим, например, что документ был похищен горничной
или лакеем...
- Они оба - старые и верные слуги.
- Насколько я понял, спальня находится на втором этаже и
не имеет отдельного хода с улицы, а из передней в нее нельзя
подняться незамеченным. Значит, письмо похитил кто-то из
домашних. Кому вор мог передать его? Одному из международных
шпионов и секретных агентов, имена которых мне хорошо известны.
Есть три человека, которые, можно сказать, возглавляют эту
компанию. Я начну с того, что узнаю, чем занят сейчас каждый из
них. Если кто-нибудь из них уехал, в особенности же если он
уехал вчера вечером, мы будем знать, куда делся этот документ.
- А зачем ему уезжать? - спросил министр по европейским
делам. - Он мог бы с таким же успехом отнести письмо в
посольство здесь же в Лондоне.
- Не думаю. Эти агенты работают совершенно самостоятельно
и часто находятся в довольно натянутых отношениях с
посольствами.
Премьер-министр кивком головы подтвердил это:
- Полагаю, что вы правы, мистер Холмс. Он собственноручно
доставит такой ценный подарок к месту назначения. Ваш план
действий мне кажется абсолютно верным. Однако, Хоуп, нам не
следует из-за этого несчастья забывать о прочих наших
обязанностях. Если в течение дня произойдут новые события, мы
сообщим вам, мистер Холмс, и вы, разумеется, информируете нас о
результатах ваших собственных расследований.
Министры поклонились и с видом, полным достоинства, вышли
из комнаты.
Когда наши высокопоставленные гости ушли, Холмс молча
закурил трубку и на некоторое время погрузился в глубокую
задумчивость. Я развернул утреннюю газету и начал читать о
сенсационном преступлении, которое было совершено в Лондоне
накануне вечером, как вдруг мой приятель громко вскрикнул,
вскочил на ноги и положил трубку на камин.
- Да, - сказал он, - лучшего пути нет. Положение
отчаянное, но не безнадежное. Сейчас, необходимо хотя бы
узнать, кто этот похититель, - ведь, возможно, письмо еще не
ушло из его рук. В конце концов, этих людей интересуют только
деньги, а к моим услугам - казначейство Британии. Если письмо
продается, я куплю его... даже если правительству придется
увеличить на пенни подоходный налог. Возможно, этот человек все
еще держит его при себе: надо же ему узнать, какую цену
предложат здесь, прежде чем попытать свое счастье за границей!
Есть только три человека, способные на такую смелую игру: это
Оберштейн, Ля Ротьер и Эдуард Лукас. Я повидаюсь со всеми.
Я заглянул в утреннюю газету:
- Эдуард Лукас с Годолфин-стрит?
- Да.
- Вы не можете повидаться с ним.
- Почему?
- Вчера вечером он был убит в своем доме.
Мой друг так часто удивлял меня во время наших
приключений, что я испытал чувство торжества, увидев, как
поразило его мое сообщение. Он в изумлении уставился на меня,
затем выхватил из моих рук газету. Вот та заметка, которую я
читал в ту минуту, когда Холмс встал со своего кресла:
УБИЙСТВО В ВЕСТМИНСТЕРЕ
Вчера вечером в доме No 16 на Годолфин-стрит совершено
таинственное преступление. Годолфин-стрит- одна из тех
старинных тихих улиц, которые тянутся между рекою и
Вестминстерским аббатством, почти под сенью большой башни
здания парламента. Большинство ее домов построено еще в XVIII
веке. В одном из этих домов, в маленьком, но изысканном
особняке, несколько лет подряд проживал мистер Эдуард Лукас,
хорошо известный в обществе как обаятельный человек, один из
лучших теноров-любителей Англии. Мистер Лукас был холост: ему
было тридцать четыре года; его прислуга состояла из пожилой
экономки миссис Прингл и лакея Миттона. Экономка обычно по
вечерам не работала; она рано поднималась к себе в комнату,
расположенную в верхнем этаже дома. Лакей в этот вечер
отправился навестить приятеля в Хам Мерсмите. С десяти часов
мистер Лукас оставался в квартире один. Пока еще не выяснено,
что произошло за это время, но без четверти двенадцать
констебль Бэррет, проходя по Годолфин-стрит, заметил, что дверь
дома No16 приоткрыта. Он постучал, но не получил ответа. Увидев
в первой комнате свет, он вошел в коридор и снова постучал, но
и на этот раз ему не ответили. Тогда он отворил, дверь и вошел.
В комнате царил страшный беспорядок: вся мебель была
сдвинута в сторону, посередине валялся опрокинутый стул. Около
этого стула, все еще сжимая рукой его ножку, лежал несчастный
владелец дома. Он был убит ударом ножа прямо в сердце, причем
смерть, вероятно, наступила мгновенно. Нож, которым было
совершено убийство, оказался кривым индийским кинжалом, взятым
из коллекции восточного оружия, украшавшего одну из стен
комнаты. Убийство, по-видимому, было совершено не с целью
грабежа, ибо ценные вещи, находившиеся в комнате, остались
нетронутыми.
Мистер Эдуард Лукас был настолько известен и любим всеми,
что сообщение о его насильственной и загадочной смерти
встречено искренней скорбью его многочисленных друзей.
- Ну, Уотсон, что вы думаете об этом? - спросил Холмс
после долгого молчания.
- Удивительное совпадение!
- Совпадение? Один из трех людей, которых мы считали
возможными участниками этой драмы, умирает насильственной
смертью в тот самый час, когда разыгрывается драма. Какое же
это совпадение! Нет, нет, мой дорогой Уотсон, эти два события
связаны между собой, несомненно, связаны. И наша задача -
отыскать эту связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173