Вот содержание
нескольких из них:
"Дейли телеграф" писала, что в истории преступлений вряд
ли можно найти убийство, которому сопутствовали бы столь
странные обстоятельства. Немецкая фамилия жертвы, отсутствие
каких-либо явных мотивов и зловещая надпись на стене - все
говорит о том, что преступление совершено политическими
эмигрантами и революционерами. В Америке много социалистских
организаций; по-видимому, убитый нарушил какие-то их неписаные
законы и его выследили. Бегло упомянув германский фемгерихт6,
aqua tofana7, карбонариев, маркизу де Бренвилье8, теорию
Дарвина, теорию Мальтуса и убийства на Рэтклиффской дороге9,
автор статьи под конец призывал правительство быть начеку и
требовал усиления надзора за иностранцами в Англии.
"Стандард" подчеркивала, что беззакония такого рода, как
правило, происходят при либеральном правительстве. Причина тому
- неустойчивое настроение масс, что порождает неуважение к
закону. Убитый, по происхождению - американец, прожил в нашей
столице несколько недель. Он остановился в пансионе мадам
Шарпантье на Торки-Террас, в Камберуэлле. В поездках его
сопровождал личный секретарь, мистер Джозеф Стэнджерсон. Во
вторник, четвертого числа сего месяца, оба простились с
хозяйкой и поехали на Юстонский вокзал к ливерпульскому
экспрессу. На перроне их видели вместе. После этого о них
ничего не было известно, пока, согласно приведенному выше
отчету, тело мистера Дреббера не было обнаружено в пустом доме
на Брикстон-роуд, в нескольких милях от вокзала. Как он туда
попал и каким образом был убит - все это пока окутано мраком
неизвестности. "Мы рады слышать, что расследование ведут мистер
Лестрейд и мистер Грегсон из Скотленд-Ярда; можно с
уверенностью сказать, что с помощью этих известных сыщиков
загадка разъяснится очень скоро".
Газета "Дейли ньюс" не сомневалась, что это - убийство на
политической почве. Деспотизм континентальных правительств и их
ненависть к либерализму прибили к нашим берегам множество
эмигрантов, которые стали бы превосходными гражданами Англии,
если бы не были отравлены воспоминаниями о том, что им пришлось
претерпеть. У этих людей существует строгий кодекс чести, и
малейшее его нарушение карается смертью. Нужно приложить все
усилия, чтобы разыскать секретаря покойного, некоего
Стэнджерсона, и разузнать об особенностях и привычках его
патрона. Чрезвычайно важно то, что удалось установить адрес
дома, где он жил, - это следует целиком приписать энергии и
проницательности мистера Грегсона из Скотленд-Ярда.
Мы прочли эти статьи за завтраком; Шерлок Холмс потешался
над ними вовсю.
- Я же говорил, - что бы ни случилось, Лестрейд и
Грегсон всегда останутся в выигрыше!
- Это зависит от того, какой оборот примет дело.
- Ну что вы, это ровно ничего не значит. Если убийцу
поймают, то исключительно благодаря их стараниям; если, он
удерет - то несмотря на их старания. Одним словом, - "мне
вершки, тебе корешки", и они всегда выигрывают. Что бы они ни
натворили, у них всегда найдутся поклонники. Un sot trouve
toujours un plus sot qui I'admire10.
- Боже, что там такое? - воскликнул я, услышав в
прихожей и на лестнице топот множества ног и гневные возгласы
нашей хозяйки.
- Это отряд уголовной полиции Бейкер-стрит, - серьезно
ответил Шерлок Холмс.
В комнату ворвалась целая орава на редкость грязных и
оборванных уличных мальчишек.
- Смирно! - строго крикнул Холмс, и шестеро оборванцев,
выстроившись в ряд, застыли неподвижно, как маленькие, и, надо
сказать, довольно безобразные изваяния. - Впредь с докладом
будет приходить один Уиггинс, остальные пусть ждут на улице. Ну
что, Уиггинс, нашли?
- Не нашли, сэр, - выпалил один из мальчишек.
- Я так и знал. Ищите, пока не найдете. Вот ваше
жалованье. - Холмс дал каждому по шиллингу. - А теперь марш
отсюда, и следующий раз приходите с хорошими новостями!
Он махнул им рукой, и мальчишки, как стайка крыс,
помчались вниз по лестнице; через минуту их пронзительные
голоса донеслись уже с улицы.
- От этих маленьких попрошаек больше толку, чем от
десятка полисменов, - заметил Холмс. - При виде человека в
мундире у людей деревенеет язык, а эти сорванцы всюду пролезут
и все услышат. Смышленый народ, им не хватает только
организованности.
- Вы наняли их для Брикстонского дела? - спросил я.
- Да, мне нужно установить один факт. Но это только
вопрос времени. Ага! Сейчас мы услышим что-то новенькое насчет
убийства из мести. К нам жалует сам Грегсон, и каждая черта его
лица источает блаженство.
Нетерпеливо зазвонил звонок; белобрысый сыщик через
несколько секунд взбежал по лестнице, перепрыгивая через три
ступеньки зараз, и влетел в нашу гостиную.
- Дорогой коллега, поздравьте меня! - закричал он, изо
всех сил тряся покорную руку Холмса. - Я разгадал загадку, и
теперь все ясно, как божий день!
Мне показалось, что на выразительном лице моего приятеля
мелькнула тень беспокойства.
- Вы хотите сказать, что напали на верный след? -
спросил он.
- Да что там след! Ха-ха! Преступник сидит у нас под
замком!
- Кто же он такой?
- Артур Шарпантье, младший лейтенант флота ее величества!
- воскликнул Грегсон, горделиво выпятив грудь и потирая пухлые
руки.
Шерлок Холмс с облечением вздохнул, и его чуть сжавшиеся
губы распустились в улыбке.
- Садитесь и попробуйте вот эти сигары, - сказал он. -
Мы горим нетерпением узнать, как это вам удалось. Хотите виски
с водой?
- Не возражаю, - ответил сыщик. - Последние два дня
отняли у меня столько сил, что н просто валюсь с ног - не
столько от физической усталости, конечно, сколько от
умственного перенапряжения. Вам это знакомо, мистер Холмс, мы
же с вами одинаково работаем головой.
- Вы мне льстите, - с серьезным видом возразил Холмс. -
Итак, каким же образом вы пришли к столь блистательным
результатам?
Сыщик удобно уселся в кресло и задымил сигарой. Но вдруг
он хлопнул себя по ляжке и захохотал.
- Нет, вот что интересно! - воскликнул он. - Этот
болван Лестрейд воображает, что умнее всех, а сам пошел по
совершенно ложному следу! Он ищет секретаря Стэнджерсона, а
этот Стэнджерсон так же причастен к убийству, как неродившееся
дитя. А он, наверное, уже посадил его под замок!
Эта мысль показалась Грегсону столь забавной, что он
смеялся до слез.
- А как же вы напали на след?
- Сейчас все расскажу. Доктор Уотсон, это, конечно,
строго между нами. Первая трудность состояла в том, как
разузнать о жизни Дреббера в Америке. Другой бы стал ждать,
пока кто-то откликнется на объявление или сам вызовется дать
сведения об убитом. Но Тобиас Грегсон работает иначе. Помните
цилиндр, что нашли возле трупа?
- Помню, - сказал Холмс. - На нем была марка - "Джон
Ундервуд и сыновья", Камберуэлл-роуд, 129.
Грегсон заметно помрачнел.
- Вот уж никак не думал, что вы это заметили, - сказал
он. - Вы были в магазине?
- Нет.
- Ха! - с облегчением усмехнулся Грегсон. - В нашем
деле нельзя упускать ни единой возможности, хоть и самой малой.
- Для великого ума мелочей не существует, - сентенциозно
произнес Холмс.
- Само собой, я пошел к Ундервуду и спросил, не случилось
ли ему продать такой-то цилиндр такого-то размера. Он заглянул
в свою книгу и сразу же нашел запись. Он послал цилиндр мистеру
Дребберу в пансион Шарпантье на Торки-Террас. Вот таким образом
я узнал его адрес.
- Ловко, ничего не скажешь, - пробормотал Шерлок Холмс.
- Затем я отправился к миссис Шарпантье, - продолжал
детектив. - Она была бледна и, очевидно, очень расстроена. При
ней находилась дочь - на редкость хорошенькая, между прочим;
глаза у нее были красные, а когда я с ней заговорил, губы ее
задрожали. Я, конечно, сразу почуял, что дело тут нечисто. Вам
знакомо это ощущение какого-то особого холодка внутри, когда
нападаешь на верный след, мистер Холмс? Я спросил:
- Вам известно о загадочной смерти вашего бывшего
квартиранта, мистера Еноха Дреббера из Кливленда?
Мать кивнула. У нее, видно, не было силы вымолвить хоть
слово. Дочь вдруг расплакалась. Тут мне уже стало ясно: эти
женщины что-то знают.
- В котором часу мистер Дреббер уехал на вокзал? -
спрашиваю я.
Мать, стараясь побороть волнение, судорожно глотнула
воздух.
- В восемь, - ответила она. - Его секретарь, мистер
Стэнджерсон, сказал, что есть два поезда: один - в девять
пятнадцать, другой - в одиннадцать. Он собирался ехать первым.
- И больше вы его не видели?
Женщина вдруг сильно изменилась в лице. Она стала белой,
как мел, и хрипло, через силу произнесла "нет".
Наступило молчание; вдруг дочь сказала ясным, спокойным
голосом:
- Ложь никогда не приводит к добру, мама. Давайте скажем
все откровенно. Да, мы видели мистера Дреббера еще раз.
- Да простит тебя Бог! - крикнула мадам Шарпантье,
всплеснув руками, и упала в кресло. - Ты погубила своего
брата!
- Артур сам велел бы нам говорить только правду, -
твердо сказала девушка.
- Советую вам рассказать все без утайки, - сказал я. -
Полупризнание хуже, чем запирательство. Кроме того, мы сами уже
кое-что знаем.
- Пусть же это будет на твоей совести, Алиса! -
воскликнула мать и повернулась ко мне. - Я вам расскажу все,
сэр. Не подумайте, что я волнуюсь потому, что мои сын причастен
к этому ужасному убийству. Он ни в чем не виновен. Я боюсь
только, что в ваших глазах и, может быть, в глазах других он
будет невольно скомпрометирован. Впрочем, этого тоже быть не
может. Порукой тому его кристальная честность, его убеждения,
вся его жизнь!
- Вы лучше расскажите все начистоту, - сказал я. - И
можете поверить, если ваш сын тут ни при чем, ничего плохого с
ним не случится.
- Алиса, пожалуйста, оставь нас вдвоем, - сказала мать,
и девушка вышла из комнаты. - Я решила молчать, но раз уж моя
бедняжка дочь заговорила об этом, то делать нечего. И поскольку
я решилась, то расскажу все подробно.
- Вот это разумно! - согласился я.
- Мистер Дреббер жил у нас почти три недели. Он и его
секретарь, мистер Стэнджерсон, путешествовали по Европе. На
каждом чемодане была наклейка "Копенгаген" - стало быть, они
прибыли прямо оттуда. Стэнджерсон - человек спокойный,
сдержанный, но хозяин его, к сожалению, был совсем другого
склада. У него были дурные привычки, и вел он себя довольно
грубо. Когда они приехали, он в первый же вечер сильно напился,
и если уж говорить правду, после полудня вообще не бывал
трезвым. Он заигрывал с горничными и позволял себе с ними
недопустимые вольности. Самое ужасное, что он вскоре повел себя
так и с моей дочерью Алисой и не раз говорил ей такое, чего
она, к счастью, по своей невинности даже не могла понять.
Однажды он дошел до крайней наглости - схватил ее и стал
целовать; даже его собственный секретарь не вытерпел и упрекнул
его за столь неприличное поведение.
- Но вы-то почему это терпели? - спросил я. - Вы ведь
могли выставить вон ваших жильцов в любую минуту.
Вопрос, как видите, вполне естественный, однако миссис
Шарпантье сильно смешалась.
- Видит Бог, я отказала бы им на другой же день, -
сказала она, - но слишком велико было искушение - ведь каждый
платил по фунту в день - значит, четырнадцать фунтов в неделю,
а в это время года так трудно найти жильцов! Я вдова, сын мой
служит во флоте, и это стоит немалых денег. Не хотелось
лишаться дохода, ну я и терпела, сколько могла. Но последняя
его выходка меня совсем уж возмутила, и я сейчас же попросила
его освободить комнаты. Потому-то он и уехал.
- А дальше?
- У меня отлегло от сердца, когда они уехали. Сын мой
сейчас дома, он в отпуску, но я побоялась рассказать ему - он
очень уж вспыльчивый и нежно любит сестру. Когда я заперла за
ними дверь, у меня словно камень с души свалился. Но, увы, не
прошло и часа, как раздался звонок и мне сказали, что мистер
Дреббер вернулся. Он вел себя очень развязно, очевидно, успел
порядком напиться. Он вломился в комнату, где сидели мы с
дочерью, и буркнул мне что-то невразумительное насчет того, что
он-де опоздал на поезд. Потом повернулся к Алисе и прямо при
мне предложил ей уехать с ним. "Вы уже взрослая, - сказал он,
- и по закону никто вам запретить не может. Денег у меня куча.
Не обращайте внимания на свою старуху, едемте вместе сейчас же!
Вы будете жить, как герцогиня!" Бедная Алиса перепугалась и
бросилась прочь, но он схватил ее за руку и потащил к двери. Я
закричала, и тут вошел мой сын, Артур. Что было потом, я не
знаю. Я слышала только злобные проклятия и шумную возню. Я была
так напугана, что не смела открыть глаза. Наконец я подняла
голову и увидела, что Артур стоит на пороге с палкой в руках и
смеется. "Думаю, что наш прекрасный жилец сюда больше не
покажется, - сказал он. - Пойду на улику, погляжу, что он там
делает". Артур взял шляпу и вышел. А наутро мы узнали, что
мистер Дреббер убит неизвестно кем.
Рассказывая, миссис Шарпантье то вздыхала, то всхлипывала.
Временами она даже не говорила, а шептала так тихо, что я еле
разбирал слова. Но все, что она сказала, я записал
стенографически, чтобы потом не было недоразумений.
- Очень любопытно, - сказал Холмс, зевая. - Ну, и что
же дальше?
- Миссис Шарпантье замолчала, - продолжал сыщик, - и
тут я понял, что все зависит от одного-единственного
обстоятельства. Я посмотрел на нее пристальным взглядом - я не
раз убеждался, как сильно он действует на женщин, - и спросил,
когда ее сын вернулся домой.
- Не знаю, - ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173