Мы сидели утром за кофе с
гренками, когда в комнату стремительно вошел король Богемии.
- Вы действительно добыли фотографию? - воскликнул он,
обнимая Шерлока Холмса за плечи и весело глядя ему в лицо.
- Нет еще.
- Но вы надеетесь ее достать?
- Надеюсь.
- В таком случае, идемте! Я сгораю от нетерпения.
- Нам нужна карета.
- Мой экипаж у дверей.
- Это упрощает дело.
Мы сошли вниз и снова направились к Брайони-лодж.
- Ирэн Адлер вышла замуж, - заметил Холмс.
- Замуж? Когда?
- Вчера.
- За кого?
- За английского адвоката, по имени Нортон.
- Но она, конечно, не любит его?
- Надеюсь, что любит.
- Почему вы надеетесь?
- Потому что это избавит ваше величество от всех будущих
неприятностей. Если леди любит своего мужа, значит, она не
любит ваше величество, и тогда у нее нет основания мешать
планам вашего величества.
- Верно, верно. И все же... О, как я хотел бы, чтобы она
была одного ранга со мною! Какая бы это была королева!
Он погрузился в угрюмое молчание, которого не прерывал,
пока мы не выехали на Серпантайн-авеню.
Двери виллы Брайони-лодж были открыты, и на лестнице
стояла пожилая женщина. Она с какой-то странной иронией
смотрела на нас, пока мы выходили из экипажа.
- Мистер Шерлок Холмс? - спросила она.
- Да, я Шерлок Холмс, - ответил мой друг, смотря на нее
вопрошающим и удивленным взглядом.
- Так и есть! Моя хозяйка предупредила меня, что вы,
вероятно, зайдете. Сегодня утром, в пять часов пятнадцать
минут, она уехала со своим мужем на континент с Черингкросского
вокзала.
- Что?! - Шерлок Холмс отшатнулся назад, бледный от
огорчения и неожиданности. - Вы хотите сказать, что она
покинула Англию?
- Да. Навсегда.
- А бумаги? - хрипло спросил король. - Все потеряно!
- Посмотрим! - Холмс быстро прошел мимо служанки и
бросился в гостиную.
Мы с королем следовали за ним. Вся мебель в комнате была
беспорядочно сдвинута, полки стояли пустые, ящики были раскрыты
- видно, хозяйка второпях рылась в них, перед тем как
пуститься в бегство.
Холмс бросился к шнурку звонка, отодвинул маленькую
выдвижную планку и, засунув в тайничок руку, вытащил фотографию
и письмо. Это была фотография Ирэн Адлер в вечернем платье, а
на письме была надпись: "Мистеру Шерлоку Холмсу. Вручить ему,
когда он придет".
Мой друг разорвал конверт, и мы все трое принялись читать
письмо. Оно было датировано минувшей ночью, и вот что было в
нем написано:
"Дорогой мистер Шерлок Холмс, вы действительно великолепно
все это разыграли. На первых порах я отнеслась к вам с
доверием. До пожарной тревоги у меня не было никаких
подозрений. Но затем, когда я поняла, как выдала себя, я не
могла не задуматься. Уже несколько месяцев назад меня
предупредили, что если король решит прибегнуть к агенту, он,
конечно, обратится к вам. Мне дали ваш адрес. И все же вы
заставили меня открыть то, что вы хотели узнать. Несмотря на
мои подозрения, я не хотела дурно думать о таком милом, добром,
старом священнике... Но вы знаете, я сама была актрисой.
Мужской костюм для меня не новость. Я часто пользуюсь той
свободой, которую он дает. Я послала кучера Джона следить за
вами, а сама побежала наверх, надела мой костюм для прогулок,
как я его называю, и спустилась вниз, как раз когда вы уходили.
Я следовала за вами до ваших дверей и убедилась, что мною
действительно интересуется знаменитый Шерлок Холмс. Затем я
довольно неосторожно пожелала вам доброй ночи и поехала в
Темпл, к мужу.
Мы решили, что, поскольку нас преследует такой сильный
противник, лучшим спасением будет бегство. И вот, явившись
завтра, вы найдете гнездо опустевшим. Что касается фотографии,
то ваш клиент может быть спокоен: я люблю человека, который
лучше его. Человек этот любит меня. Король может делать все,
что ему угодно, не опасаясь препятствий со стороны той, кому он
причинил столько зла. Я сохраняю у себя фотографию только ради
моей безопасности, ради того, чтобы у меня осталось оружие,
которое защитит меня в будущем от любых враждебных шагов
короля. Я оставляю здесь другую фотографию, которую ему, может
быть, будет приятно сохранить у себя, и остаюсь, дорогой мистер
Шерлок Холмс, преданная вам Ирэн Нортон, урожденная Адлер".
- Что за женщина, о, что за женщина! - воскликнул король
Богемии, когда мы все трое прочитали это послание. - Разве я
не говорил вам, что она находчива, умна и предприимчива? Разве
она не была бы восхитительной королевой? Разве не жаль, что она
не одного ранга со мной?
- Насколько я узнал эту леди, мне кажется, что она
действительно совсем другого уровня, чем ваше величество, -
холодно сказал Холмс. - Я сожалею, что не мог довести дело
вашего величества до более удачного завершения.
- Наоборот, дорогой сэр! - воскликнул король. - Большей
удачи не может быть. Я знаю, что ее слово нерушимо. Фотография
теперь так же безопасна, как если бы она была сожжена.
- Я рад слышать это от вашего величества.
- Я бесконечно обязан вам. Пожалуйста, скажите мне, как я
могу вознаградить вас? Это кольцо...
Он снял с пальца изумрудное кольцо и поднес его на ладони
Холмсу.
- У вашего величества есть нечто еще более ценное для
меня, - сказал Холмс.
- Вам стоит только указать.
- Эта фотография.
Король посмотрел на него с изумлением.
- Фотография Ирэн?! - воскликнул он. - Пожалуйста, если
она вам нужна.
- Благодарю, ваше величество. В таком случае, с этим
делом покончено. Имею честь пожелать вам всего лучшего.
Холмс поклонился и, не замечая руки, протянутой ему
королем, вместе со мною отправился домой.
Вот рассказ о том, как в королевстве Богемии чуть было не
разразился очень громкий скандал и как хитроумные планы мистера
Шерлока Холмса были разрушены мудростью женщины. Холмс вечно
подшучивал над женским умом, но за последнее время я уже не
слышу его издевательств. И когда он говорит об Ирэн Адлер или
вспоминает ее фотографию, то всегда произносит, как почетный
титул: "Эта Женщина".
Примечания
Примечания
1 Карлсбад (Карловы Вары) - курорт в Чехословакии.
2 Валленштейн - немецкий полководец XVII века.
3 Шесть футов и шесть дюймов - приблизительно 1 метр 90
сантиметров.
4 Грум - конюх.
5 Темпл - лондонский квартал, где сосредоточены конторы
юристов.
6 Ландо - открытая коляска, запряженная парой лошадей.
Перевод Н. Войтинской

Артур Конан-Дойль. Убийство в Эбби-Грейндж
В холодное, морозное утро зимы 1897 года я проснулся
оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Это был Холмс. Свеча в
его руке озаряла взволнованное лицо моего друга, и я сразу же
понял: случилось что-то неладное.
- Вставайте, Уотсон, вставайте! - говорил он. - Игра
началась. Ни слова. Одевайтесь, и едем!
Через десять минут мы оба сидели в кэбе и мчались с
грохотом по тихим улицам к вокзалу Черинг-кросс. Едва забрезжил
робкий зимний рассвет, и в молочном лондонском тумане смутно
виднелись редкие фигуры спешивших на работу мастеровых. Холмс,
укутавшись в свое теплое пальто, молчал, и я последовал его
примеру, потому что было очень холодно, а мы оба выехали
натощак. И только выпив на вокзале горячего чаю и усевшись в
кентский поезд, мы настолько оттаяли, что он мог говорить, а я
слушать. Холмс вынул из кармана записку и прочитал ее вслух:
"Эбби-Грейндж, Маршем, Кент, 3.30 утра.
Мой дорогой м-р Холмс! Буду очень рад, если Вы немедленно
окажете мне содействие в деле, которое обещает быть весьма
замечательным. Это нечто в Вашем вкусе. Леди придется
выпустить, все остальное постараюсь сохранить в первоначальном
виде. Но, прошу вас, не теряйте ни минуты, потому что трудно
будет оставить здесь сэра Юстеса.
Преданный вам
Стэнли Хопкинс".
- Хопкинс вызывал меня семь раз, и во всех случаях его
приглашение оправдывалось, - сказал Холмс. - Если не
ошибаюсь, все эти дела вошли в вашу коллекцию, а я должен
признать, Уотсон, что у вас есть умение отбирать самое
интересное. Это в значительной степени искупает то, что мне так
не нравится в ваших сочинениях. Ваша несчастная привычка
подходить ко всему с точки зрения писателя, а не ученого,
погубила многое, что могло стать классическим образцом научного
расследования. Вы только слегка касаетесь самой тонкой и
деликатной части моей работы, останавливаясь на сенсационных
деталях, которые могут увлечь читателя, но ничему не научат.
- А почему бы вам самому не писать эти рассказы? -
сказал я с некоторой запальчивостью.
- И буду писать, мой дорогой Уотсон, непременно буду.
Сейчас, как видите, я очень занят, а на склоне лет я собираюсь
написать руководство, в котором сосредоточится все искусство
раскрытия преступлений. Хопкинс, по-моему, нас вызвал сегодня
по поводу убийства.
- Вы думаете, стало быть, что этот сэр Юстес мертв?
- Да. По записке видно, что Хопкинс сильно взволнован, а
он не тот человек, которого легко взволновать. Да, я думаю, что
это убийство и тело оставлено, чтобы мы могли его осмотреть.
Из-за обыкновенного самоубийства Хопкинс не послал бы за мной.
Слова "леди придется выпустить" означают, вероятно, что, пока
разыгрывалась трагедия, она была где-то заперта. Мы переносимся
в высший свет, Уотсон. Дорогая, хрустящая бумага, монограмма
"Ю. Б.", герб, пышный титул. Полагаю, что наш друг Хопкинс
оправдает свою репутацию и сегодня утром мы не будем скучать.
Преступление было совершено до полуночи.
- Из чего вы это могли заключить?
- Из расписания поездов и из подсчета времени. Надо было
вызвать местную полицию, она снеслась со Скотленд-Ярдом.
Хопкинс должен был туда приехать и, в свою очередь, послать за
мной. Этого хватает как раз на целую ночь. Впрочем, вот уже и
Чизилхерст, и скоро все наши сомнения разъяснятся.
Проехав несколько миль по узким деревенским дорогам, мы
добрались до ворот парка, которые распахнул перед нами старый
привратник; его мрачное лицо говорило о недавно пережитом
большом потрясении. Через великолепный парк между двумя рядами
старых вязов шла аллея, заканчиваясь у невысокого, вытянутого в
длину дома с колоннами в стиле Палладио по фасаду. Центральная
часть здания была, несомненно, очень древней постройки и вся
увита плющом; но большие широкие окна говорили о том, что ее
коснулись современные усовершенствования, а одно крыло было по
всем признакам совсем новое. У входа в открытых дверях мы
увидели стройную молодую фигуру инспектора Стэнли Хопкинса и
его возбужденное, встревоженное лицо.
- Я очень рад, что вы приехали, мистер Холмс. И вы тоже,
доктор Уотсон. Но, право, если бы я мог начать все сначала, я
бы не стал беспокоить вас. Как только леди пришла в себя, она
дала такие ясные показания, что теперь уже дело за немногим.
Помните луишемскую банду взломщиков?
- Троих Рэндолов?
- Именно. Отец и два сына. Это их работа. У меня нет
сомнений на этот счет. Две недели назад они поработали в
Сайденхэме, их там видели, и у нас теперь есть описание их
наружности. Какая дерзость? Двух недель не прошло - и вот вам
новое преступление. И в одном районе. Но это они, никакого
сомнения, они. На этот раз от виселицы им не уйти.
- Сэp Юстес, значит, мертв?
- Да. Они проломили ему голову кочергой от его же
собственного камина.
- Сэр Юстес Брэкенстолл, как сообщил нам кучер?
- Да, он. Один из самых богатых людей в Кенте. Леди
Брэкенстолл сейчас в гостиной. Бедная, что ей пришлось
пережить! Она была почти мертва, когда я впервые увидел ее. Вам
лучше всего, я думаю, пойти к ней и послушать рассказ обо всем
этом из ее собственных уст. Потом мы вместе осмотрим столовую.
Леди Брэкенстолл оказалась женщиной необыкновенной. Редко
приходилось мне видеть такую изящную фигуру, такие женственные
манеры и такое прекрасное лицо. Она была блондинка с
золотистыми волосами, голубыми глазами и, должно быть,
восхитительным цветом лица, которое от недавних переживаний
было сейчас очень бледным и измученным. На ее долю выпали не
только моральные страдания, но и физическое: над одним глазом у
нее набух большой багровый кровоподтек, который ее горничная -
высокая строгая женщина - усердно смачивала водой с уксусом.
Леди лежала на кушетке в полном изнеможении, но ее быстрый,
внимательный взгляд и настороженное выражение прекрасного лица
показали, что страшное испытание не повлияло ни на ее разум, ни
на ее самообладание. На ней был свободный, голубой с серебром
халат, но здесь же, на кушетке, позади нее, лежало черное,
отделанное блестками нарядное платье.
- Я уже рассказала вам все, что произошло, мистер
Хопкинс, - сказала она устало. - Не могли бы вы повторить мой
рассказ? Впрочем, если вы считаете, что это необходимо, я
расскажу сама. Они уже были в столовой?
- Я считал, что сначала им надо выслушать ваш рассказ.
- Я вздохну свободно только тогда, когда с этим ужасом
будет покончено. Мне страшно подумать, что он все еще лежит
там.
Она вздрогнула и на секунду закрыла лицо руками. Широкие
рукава ее халата упали, обнажив руки до локтя.
- У вас ест" еще ушибы, мадам? Что это? - воскликнул
Холмс.
Два ярко-красных пятна проступали на белой гладкой коже
руки. Она поспешила прикрыть их.
- Это ничего. Это не имеет отношения к страшным событиям
минувшей ночи. Если вы и ваш друг присядете, я расскажу вам
все, что знаю. Я жена сэра Юстеса Брэкенстолла. Мы поженились
около года тому назад. Думаю, ни к чему скрывать, что наш брак
был не из счастливых. Так скажут вам, надо думать, вей соседи,
даже если бы я и попыталась это отрицать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173