- Где мой муж?
- Он внизу и хотел бы вас видеть.
- Не хочу его видеть, не хочу... - Тут она как будто
начала бредить: - Дьявол! Дьявол!.. О, что мне делать с этим
исчадием ада!..
- Чем я могу помочь вам?
- Ничем. Никто не может помочь мне. Все кончено. Все
погибло... И я не в силах ничего сделать, все, все погибло!..
Она явно находилась в каком-то непонятном заблуждении; я
никак не мог себе представить милягу Боба Фергюсона в роли
дьявола и исчадия ада.
- Сударыня, ваш супруг горячо вас любит, - сказал я. -
Он глубоко скорбит о случившемся.
Она снова обратила на меня свои чудесные глаза.
- Да, он любит меня. А я, разве я его не люблю? Разве не
люблю я его так сильно, что готова пожертвовать собой, лишь бы
не разбить ему сердца?.. Вот как я его люблю... И он мог
подумать обо мне такое... мог так говорить со мной...
- Он преисполнен горя, но он не понимает.
- Да, он не в состоянии понять. Но он должен верить!
- Быть может, вы все же повидаетесь с ним?
- Нет, нет! Я не могу забыть те жестокие слова, тот
взгляд... Я не желаю его видеть. Уходите. Вы ничем не можете
мне помочь. Скажите ему только одно: я хочу, чтобы мне принесли
ребенка. Он мой, у меня есть на него права. Только это и
передайте мужу.
Она повернулась лицом к стене и больше не произнесла ни
слова.
Я спустился вниз. Фергюсон и Холмс молча сидели у огня.
Фергюсон угрюмо выслушал мой рассказ о визите к больной.
- Ну, разве могу я доверить ей ребенка? - сказал он. -
Разве можно поручиться, что ее вдруг не охватит опять то
ужасное, неудержимое желание... Разве могу я забыть, как она
тогда поднялась с колен и вокруг ее губ - кровь?
Он вздрогнул, вспоминая страшную сцену.
- Ребенок с миссис Мэйсон, там он в безопасности, там он
и останется.
Элегантная горничная, самое современное явление, какое мы
доселе наблюдали в этом доме, внесла чай. Пока она хлопотала у
стола, дверь распахнулась, и в комнату вошел подросток весьма
примечательной внешности - бледнолицый, белокурый, со
светло-голубыми беспокойными глазами, которые так и вспыхнули
от волнения и радости, едва он увидел отца. Мальчик кинулся к
нему, с девичьей нежностью обвил его шею руками.
- Папочка, дорогой! - воскликнул он. - Я и не знал, что
ты уже приехал! Я бы вышел тебя встретить. Как я рад, что ты
вернулся!
Фергюсон мягко высвободился из объятий сына; он был
несколько смущен.
- Здравствуй, мой дружок, - сказал он ласково, гладя
льняные волосы мальчика. - Я приехал раньше потому, что мои
друзья, мистер Холмс и мистер Уотсон, согласились поехать со
мной и провести у нас вечер.
- Мистер Холмс? Сыщик?
- Да.
Мальчик поглядел на нас испытующе и, как мне показалось,
не очень дружелюбно.
- А где второй ваш сын, мистер Фергюсон? - спросил
Холмс. - Нельзя ли нам познакомиться и с младшим?
- Попроси миссис Мэйсон принести сюда малыша, -
обратился Фергюсон к сыну. Тот пошел к двери странной,
ковыляющей походкой, и мой взгляд хирурга тотчас определил
повреждение позвоночника. Вскоре мальчик вернулся, за ним
следом шла высокая, сухопарая женщина, неся на руках
очаровательного младенца, черноглазого, золотоволосого -
чудесное скрещение рас, саксонской и латинской. Фергюсон, как
видно, обожал и этого сынишку, он взял его на руки и нежно
приласкал.
- Только представить себе, что у кого-то может хватить
злобы обидеть такое существо, - пробормотал он, глядя на,
небольшой, ярко-красный бугорок на шейке этого амура.
И тут я случайно взглянул на моего друга и подивился
напряженному выражению его лица - оно словно окаменело, словно
было вырезано из слоновой кости. Взгляд Холмса, на мгновение
задержавшись на отце с младенцем, был прикован к чему-то,
находящемуся в другом конце комнаты. Проследив за направлением
этого пристального взгляда, я увидел только, что он обращен на
окно, за которым стоял печальный, поникший под дождем сад.
Наружная ставня была наполовину прикрыта и почти заслоняла
собой вид, и тем не менее глаза Холмса неотрывно глядели именно
в сторону окна. И тут он улыбнулся и снова посмотрел на
младенца. Он молча наклонился над ним и внимательно исследовал
взглядом красный бугорок на мягкой детской шейке. Затем схватил
и потряс махавший перед его лицом пухлый, в ямочках кулачок.
- До свидания, молодой человек. Вы начали свою жизнь
несколько бурно. Миссис Мэйсон, я хотел бы поговорить с вами с
глазу на глаз.
Они встали поодаль и несколько минут о чем-то серьезно
беседовали. До меня долетели только последние слова: "Надеюсь,
всем вашим тревогам скоро придет конец". Кормилица, особа, как
видно, не слишком приветливая и разговорчивая, ушла, унеся
ребенка.
- Что представляет собой миссис Мэйсон? - спросил Холмс.
- Внешне она, как видите, не очень привлекательна, но
сердце золотое, и так привязана к ребенку.
- А тебе, Джек, она нравится?
И Холмс круто к нему повернулся.
Выразительное лицо подростка как будто потемнело. Он
затряс отрицательно головой.
- У Джека очень сильны и симпатии и антипатии, - сказал
Фергюсон, обнимая сына за плечи. - По счастью, я отношусь к
первой категории.
Мальчик что-то нежно заворковал, прильнув головой к
отцовской груди. Фергюсон мягко его отстранил.
- Ну, беги, Джекки, - сказал он и проводил сына любящим
взглядом, пока тот не скрылся за дверью. - Мистер Холмс, -
обратился он к моему другу, - я, кажется, заставил вас
проехаться попусту. В самом деле, ну что вы можете тут
поделать, кроме как выразить сочувствие? Вы, конечно, считаете
всю ситуацию слишком сложной и деликатной.
- Деликатной? Безусловно, - ответил мой друг, чуть
улыбнувшись. - Но не могу сказать, что поражен ее сложностью.
Я решил эту проблему методом дедукции. Когда первоначальные
результаты дедукции стали пункт за пунктом подтверждаться целым
рядом не связанных между собой фактов, тогда субъективное
ощущение стало объективной истиной. И теперь можно с
уверенностью заявить, что цель достигнута. По правде говоря, я
решил задачу еще до того, как мы покинули Бейкер-стрит, -
здесь, на месте, оставалось только наблюдать и получать
подтверждение.
Фергюсон провел рукой по нахмуренному лбу.
- Ради Бога, Холмс, - сказал он хрипло, - если вы в
чем-то разобрались, не томите меня. Как обстоит дело? Как
следует поступить? Мне безразлично, каким путем вы добились
истины, мне важны сами результаты.
- Конечно, мне надлежит дать вам объяснение, и вы его
получите. Но позвольте мне вести дело, согласно собственным
моим методам. Скажите, Уотсон, в состоянии ли миссис Фергюсон
выдержать наше посещение?
- Она больна, но в полном сознании.
- Прекрасно. Окончательно все выяснить мы сможем только в
ее присутствии. Поднимемся наверх.
- Но ведь она не хочет меня видеть! - воскликнул
Фергюсон.
- Не беспокойтесь, захочет, - сказал Холмс. Он начеркал
несколько слов на листке бумаги. - Во всяком случае, у вас,
Уотсон, есть официальное право на визит к больной. Будьте так
любезны, передайте мадам эту записку.
Я вновь поднялся по лестнице и вручил записку Долорес,
осторожно открывшей дверь на мой голос. Через минуту я услышал
за дверью возгласы, одновременно радостные и удивленные.
Долорес выглянула из-за двери и сообщила:
- Она хочет видеть. Она будет слушать.
По моему знаку Фергюсон и Холмс поднялись наверх. Все трое
мы вошли в спальню. Фергюсон шагнул было к жене, приподнявшейся
в постели, но она вытянула руку вперед, словно отталкивая его.
Он опустился в кресло. Холмс сел рядом с ним, предварительно
отвесив поклон женщине, глядевшей на него широко раскрытыми,
изумленными глазами.
- Долорес, я думаю, мы можем отпустить... - начал было
Холмс. - О, сударыня, конечно, если желаете, она останется,
возражений нет. Ну-с, мистер Фергюсон, должен сказать, что
человек я занятой, а посему предпочитаю зря время не тратить.
Чем быстрее хирург делает разрез, тем меньше боли. Прежде всего
хочу вас успокоить. Ваша жена прекрасная, любящая вас женщина,
несправедливо обиженная.
С радостным криком Фергюсон вскочил с кресла.
- Докажите мне это, мистер Холмс, докажите, и я ваш
должник по гроб жизни!
- Докажу, но при этом буду вынужден причинить вам новые
страдания.
- Все остальное безразлично, лишь бы была оправдана моя
жена. По сравнению с этим ничто не имеет значения.
- В таком случае разрешите мне изложить вам ход моих
умозаключений еще там, на Бейкер-стрит. Мысль о вампирах я
почел абсурдной. В практике английской криминалистики подобные
случаи места не имели. И в то же время, Фергюсон, вы
действительно видели, как ваша жена отпрянула от кроватки сына,
видели кровь на ее губах.
- Да, да.
- А вам не пришло в голову, что из ранки высасывают кровь
не только для того, чтобы ее пить? Вам не вспоминается некая
английская королева, которая высасывала кровь из раны для того,
чтобы извлечь из нее яд?
- Яд?
- В доме, где хозяйство ведется на южноамериканский лад,
должна быть коллекция оружия - инстинкт подсказал мне это
прежде, чем я увидел ее собственными глазами. Мог быть
использован, конечно, и какой-либо другой яд, но это первое,
что пришло мне на ум. Когда я заметил пустой колчан возле
небольшого охотничьего лука, я увидел именно то, что ожидал
увидеть. Если младенец был ранен одной из его стрел, смоченных
соком кураре или каким-либо другим дьявольским зельем, ему
грозила неминуемая смерть, если не высосать яд из ранки.
И потом собака. Тот, кто задумал пустить в ход такой яд,
сперва непременно испытал бы его, чтобы проверить, не утратил
ли он свою силу. Случая с собакой я не предвидел, но смысл его
разгадал, и этот факт занял свое место в моем логическом
построении.
Ну, теперь-то вы поняли? Ваша жена страшилась за младенца.
Нападение произошло при ней, и она спасла своему ребенку жизнь.
Но она не захотела открыть вам правду, зная, как сильно вы
любите мальчика, зная, что это разобьет вам сердце.
- Джекки!..
- Я наблюдал за ним, когда вы ласкали младшего. Его лицо
ясно отражалось в оконном стекле там, где закрытая ставня
создавала темный фон. Я прочел на этом лице выражение такой
ревности, такой жгучей ненависти, какую мне редко доводилось
видеть.
- Мой Джекки!
- Отнеситесь к этому мужественно, Фергюсон. Особенно
печально, что причина, толкнувшая мальчика на такой поступок,
кроется в чрезмерной, нездоровой, маниакальной любви к вам и,
возможно, к покойной матери. Душу его пожирает ненависть к
этому великолепному ребенку, чье здоровье и красота - прямой
контраст с его собственной немощностью.
- Боже правый! Просто невозможно поверить!
- Я сказал правду, сударыня?
Женщина рыдала, зарывшись лицом в подушки. Но вот она
повернулась к мужу.
- Как могла я рассказать тебе это, Боб? Нанести тебе
такой удар! Я предпочла ждать, пока чьи-нибудь другие уста, не
мои, откроют тебе истину. Когда этот джентльмен - он настоящий
маг и волшебник, - написал, что все знает, я так обрадовалась!
- Мой рецепт юному Джекки - год путешествия по морю, -
сказал Холмс, поднимаясь со стула. - Одно мне не совсем ясно,
сударыня. Ваш гнев, обрушившийся на Джекки, вполне понятен. И
материнскому терпению есть предел. Но как вы решились оставить
младенца на эти два дня без своего надзора?
- Я надеялась на миссис Майсон. Она знает правду, я ей
все сказала.
- Так я и предполагал.
Фергюсон стоял возле кровати, дыхание у него прерывалось,
протянутые к жене руки дрожали.
- Теперь, Уотсон, я полагаю, нам пора удалиться со сцены,
- шепнул мне Холмс. - Если вы возьмете не в меру преданную
Долорес за один локоток, я возьму ее за другой. Ну-с, -
продолжал он, когда дверь за нами закрылась, - я думаю, мы
можем предоставить им самим улаживать свои отношения.
Мне осталось лишь познакомить читателя с еще одной
запиской - Холмс отправил ее в ответ на то послание, с
которого этот рассказ начался. Вот она:
"Бейкер-стрит
21 ноября.
Касательно вампиров
Сэр!
В ответ на Ваше письмо от 19 ноября сообщаю, что я взял на
себя ведение дела мистера Роберта Фергюсона из торгового дома
"Фергюсон и Мюирхед, поставщики чая" на Минсинг-лейн, и
расследование оного дела дало удовлетворительные результаты.
С благодарностью за рекомендацию
остаюсь, сэр,
Ваш покорный слуга
Шерлок Холмс".
Перевод Н. Дехтеревой
Примечания
1 Спортивный клуб в Ричмонде, около Лондона.
2 Чизмен (cheeseman) - сыровар.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173