Тут он дал
мне две гинеи - не надул! - и пошел к вокзалу. А напоследок
обернулся и говорит: "Вам, верно, любопытно знать, кого вы
возили? Шерлока Холмса". Вот как это все было.
- Так, понимаю. И больше вы его не видели?
- Нет, больше не видел.
- А теперь опишите мне наружность этого мистера Шерлока
Холмса. Кэбмен почесал в затылке:
- Не так-то это легко. Лет ему будет примерно под сорок,
роста среднего, ниже вас дюйма на два, сэр. Одет чисто, борода
черная, лопатой, а лицо бледное. Больше, пожалуй, ничего не
смогу вам сказать.
- Цвет глаз какой?
- Вот не приметил...
- Больше ничего не запомнили?
- Ничего, сэр.
- Ну хорошо. Вот ваши полсоверена. А другую половину
получите, если разузнаете об этом человеке что-нибудь еще.
Всего хорошего.
- Доброго здоровья, сэр. Благодарю вас.
Джон Клейтон вышел посмеиваясь, а Холмс пожал плечами и с
разочарованной улыбкой повернулся ко мне.
- Третья нить тоже не выдержала, - сказал он. - Теперь
будьте добры начинать все с самого начала. Вот хитрая бестия!
Узнал номер нашего дома, узнал, что сэр Генри Баскервиль поехал
сюда за советом, углядел меня па Риджент-стрит, сообразил, что
номер кэба взят на заметку и что кэбмена разыщут, и решил
поиздеваться надо мной. Попомните мое слово, Уотсон, на сей раз
мы имеем дело с достойным противником. Я потерпел поражение в
Лондоне. Будем надеяться, что вы отыграетесь в Девоншире. И
все-таки меня это очень беспокоит.
- Что?
- Да ваша поездка. Дело очень нехорошее, Уотсон.
Нехорошее и опасное. И чем больше я о нем думаю, тем меньше и
меньше Оно мне нравится. Смейтесь, друг мой, смейтесь, но я
буду очень рад, если вы вернетесь на Бейкер-стрит здравым и
невредимым.
Глава VI. БАСКЕРВИЛЬ-ХОЛЛ
Сэр Генри Баскервиль и доктор Мортимер закончили все свои
дела к назначенному дню, мы отправились, как и было условленно,
в Девоншир. Провожая меня на вокзал, Шерлок Холмс всю дорогу
давал мне напутственные указания и советы.
- Я не стану говорить вам, кого я подозреваю и какие
строю догадки, Уотсон, чтобы у вас не создалось предвзятого
мнения, - сказал он. - Мне нужны факты, изложенные
подробнейшим образом, а уж сопоставлять их я буду сам.
- Что же вас интересует? - спросил я.
- Все, что так или иначе касается этого дела, в
особенности отношения между молодым Баскервилем и его соседями,
а если узнаете что-нибудь новое о смерти сэра Чарльза, то
отметьте и это. За последние дни я навел кое-какие справки, но,
к сожалению, результатами похвалиться не могу. Мне удалось
выяснить только одно: ближайший наследник, мистер Джеймс
Десмонд, действительно прекрасный человек весьма почтенного
возраста, так что это не его козни. Думаю, что мы смело можем
не заниматься им в дальнейшем. Значит, остаются только те люди,
которые составят непосредственное окружение сэра Генри
Баскервиля.
- А не лучше ли сразу же отделаться от четы Бэрриморов?
- Ни в коем случае! Более грубую ошибку трудно совершить.
Если они ни в чем не виноваты, это будет жестокой
несправедливостью, а если виноваты, тогда их после не
доищешься. Нет, нет! Пусть так и остаются на подозрении. Потом,
если не ошибаюсь, там есть конюх, двое фермеров, наш друг
доктор Мортимер, по-видимому, человек безупречной честности, и
его жена, о которой нам ничего не известно. Не забудьте и
натуралиста Стэплтона с сестрой - как говорят, весьма
привлекательной молодой особой. Дальше идут мистер Френкленд из
Лефтер-холла-тоже личность неизвестная, и двое-трое других
соседей. Вот люди, которые должны находиться под вашим
наблюдением.
- Постараюсь не осрамиться.
- Оружие вы взяли?
- Да, думаю, это будет не лишним.
- Безусловно. Держите револьвер при себе и днем и ночью и
не ослабляйте бдительности ни на секунду.
Наши друзья уже успели запастись билетами первого класса и
ждали нас на платформе.
- Нет, ничего нового, - сказал доктор Мортимер, отвечая
на вопрос моего друга. - Могу только поклясться, что последние
два дня слежки за нами не было. Мы все время об этом помнили, и
от нашего внимания никто бы не ускользнул.
- Надеюсь, вы были неразлучны эти дни?
- Да, за исключением вчерашнего. У меня так уж заведено
- по приезде в город посвящать один день целиком развлечениям,
и вчера я был в музее Хирургического колледжа.
- А я пошел в парк посмотреть на гуляющих, - сказал
Баскервиль. - И все обошлось благополучно.
- Тем не менее это было неблагоразумно с вашей стороны,
- сказал Холмс нахмурившись и покачал головой. - Я вас прошу,
сэр Генри, не выходите без провожатых, иначе вам не миновать
беды. Вы нашли другой башмак?
- Нет, сэр, он исчез бесследно.
- Вот как? Любопытно! Ну, всего вам хорошего, - добавил
он, когда поезд тронулся. - Сэр Генри! Помните наставление из
странной легенды, которую нам читал доктор Мортимер, и
остерегайтесь выходить на торфяные болота ночью, когда злые
силы властвуют безраздельно.
Я выглянул из окна и увидел вдали высокую, худощавую
фигуру Холмса, который неподвижно стоял на платформе и смотрел
вслед удаляющемуся поезду.
Мы двигались быстро, и я чувствовал себя как нельзя лучше.
Я присматривался к моим спутникам и забавлялся спаниелем
доктора Мортимера. Через каких-нибудь два-три часа земля вдоль
полотна сменила бурый оттенок на красный, кирпич уступил место
граниту, а разгороженные пышные луга, на которых рыжие коровы
пощипывали сочную траву, свидетельствовали о том, что климат в
этих местах, при всей влажности воздуха, значительно лучше, чем
на востоке.
Молодой Баскервиль не отходил от окна и радостно
вскрикивал при виде родных девонширских пейзажей.
- Где только мне не пришлось побывать с тех пор, как я
уехал отсюда, доктор Уотсон! - сказал он. - И все-таки эти
места ни с чем не сравнишь.
- Покажите нам такого девонширца, который не восхищался
бы своим Девонширом.
- Тут дело не только в самом Девоншире, но и в людях,
которые его населяют, - сказал доктор Мортимер. - Одного
взгляда на круглый череп нашего друга достаточно, чтобы
обнаружить в нем представителя кельтской7 расы, с ее
восторженностью, с ее склонностью к сильным чувствам. У
покойного сэра Чарльза было совершенно редкостное строение
черепа - наполовину галльское, наполовину иберийское. Сэр
Генри, а ведь вы, кажется, с детства не видели
Баскервиль-холла?
- Я его никогда не видел, потому что мы жили в маленьком
коттедже на южном побережье. Когда отец умер, мне шел
тринадцатый год, и я сразу же уехал к нашим друзьям в Америку.
Эти места для меня почти так же новы, как и для доктора
Уотсона, и я просто не дождусь, когда наконец появятся торфяные
болота.
- Вот как! В таком случае ваше желание исполнилось -
можете любоваться ими, - сказал доктор Мортимер, показывая в
окно.
Вдали за зелеными квадратами пастбищ и волнистой кромкой
леса, словно фантастическое видение, возникшее во сне,
показался унылый серый холм с зазубренной вершиной. Баскервиль
смотрел туда не отрываясь, и эти жадные взгляды говорили о том,
как много значит для него первое знакомство с суровым краем,
где люди, близкие ему по крови, владычествовали так долго и
оставили после себя такой глубокий след. Этот молодой человек в
спортивном костюме и с явным американским акцентом сидел рядом
со мной в прозаическом железнодорожном вагоне, и все же, глядя
на его смуглое выразительное лицо, я чувствовал в нем истого
потомка тех неукротимых и властных людей. Густые брови, тонкие
ноздри и большие карие глаза свидетельствовали о гордости,
отваге и силе. Если неприветливые торфяные болота поставят нас
лицом к лицу с трудной и опасной задачей, то ради такого
человека можно пойти на многое, ибо он смело разделит с тобой
любой риск.
Поезд остановился у маленькой, захолустной станции, и мы
вышли из вагона. За низким белым забором стояла коляска,
запряженная парой невысоких, коренастых лошадок. Наш приезд,
очевидно, был здесь большим событием, так как и сам начальник
станции н носильщики - все окружили нас, предлагая свою
помощь. Это было милое деревенское местечко, но, к своему
удивлению, я увидел у выхода с платформы двух солдат в темных
мундирах, которые стояли, опираясь на карабины, и пристально
смотрели на нас. Кучер, нескладный малый с угловатыми чертами
лица, снял шапку, приветствуя сэра Генри Баскервиля, и через
несколько минут мы уже быстро катили по широкой белой дороге.
По обе ее стороны поднимались зеленые склоны пастбищ, домики с
остроконечными крышами выглядывали из густой листвы, но
впереди, за пределами этого мирного, залитого солнцем края,
темнея на горизонте вечернего неба, вырисовывалась сумрачная
линия торфяных болот, прерываемая острыми вершинами зловещих
холмов.
Наша коляска свернула на боковую дорогу, и мы начали
подниматься вверх по глубоким колеям, проложенным столетия
назад между высокими насыпями, на которых росли мясистые хвощи
и влажный мох. Отливающий бронзой папоротник и листья ежевики
поблескивали в лучах заходящего солнца. Продолжая подъем, мы
проехали по узкому каменному мосту через бурную речку, которая
быстро неслась между серыми валунами, обдавая их пеной. И
дорога и речка вились по долине, густо заросшей дубняком и
соснами.
На каждом повороте Баскервиль восторженно вскрикивал, с
любопытством оглядываясь по сторонам, и закидывал нас
бесчисленными вопросами. На его взгляд, все здесь было
прекрасно, но я не мог отделаться от грусти, которую навевали
на меня эти пастбища и взгорья, явно носившие следы осени.
Желтые листья слетали на землю и, порхая, ковром устилали
тропинки. Стук колес нашего экипажа постепенно замер, потонул в
густом слое гниющей травы. "Печальные дары бросает природа под
ноги новому владельцу Баскервиль-холла1" - подумал я.
- Смотрите! - вдруг крикнул доктор Мортимер. - Что это?
Перед нами поднималось крутое взгорье, поросшее вереском,
- первый предвестник близости торфяных болот. На вершине этого
взгорья, словно конная статуя на пьедестале, четко
вырисовывался верховой с винтовкой наготове. Он наблюдал за
дорогой, по которой мы ехали.
- Перкинс, что это значит? - спросил доктор Мортимер.
Наш возница повернулся на козлах:
- Из принстаунской тюрьмы убежал арестант, сэр. Вот уже
третий день, как его разыскивают. Выставили сторожевых на всех
дорогах, на всех станциях, да пока все без толку. Здешний народ
очень этим недоволен, сэр.
- Почему? Ведь тому, кто наведет на след, полагается пять
фунтов.
- Так-то оно так, сэр, да только на пять фунтов надежды
мало, а вот что он горло тебе перережет, это вернее. Такой
человек ни перед чем не остановится, это не какой-нибудь мелкий
воришка.
- Кто же он?
- Селден, который совершил убийство в Ноттинг-хилле.
Я хорошо помнил дело Селдена, потому что в свое время
Шерлок Холмс занимался им, заинтересовавшись жестокостью, с
которой было совершено убийство, и печатью бесцельного
зверства, отмечавшей все действия этого изверга. Преступление
было настолько чудовищно, что у судей зародилось сомнение в
здравости рассудка Селдена, и поэтому смертную казнь ему
заменили тюрьмой.
Коляска поднялась на взгорье, и перед нами раскинулись
огромные просторы торфяных болот с видневшимися на них кое-где
долменами8 из обломков скал и каменными столбами. Холодный
ветер, налетевший оттуда, пронизал нас до костей. Где-то там,
на унылой глади этих болот, дьявол в образе человеческом, точно
дикий зверь, отлеживался в норе, лелея в сердце ненависть к
людям, которые изгнали его из своего общества. Лишь этого не
хватало, чтобы усугубить то мрачное, что таилось в голой
пустыне, расстилавшейся перед нами, в порывистом ветре и
темнеющем небе. Даже Баскервиль умолк и плотнее запахнул на
себе пальто.
Плодородные места остались позади и ниже нас. Мы
оглянулись - лучи заходящего солнца превращали бегущие ручейки
в золотые ленты, горели на поднятой плугом земле и густой чаще
кустарника. Дорога, пересекающая красновато-оливковые перевалы
с огромными валунами, становилась все запущеннее и суровее.
Время от времени перед нами вырастали обнесенные каменными
оградами коттеджи, скупые очертания которых не были скрашены
даже плющом. А потом глазам нашим предстала похожая на глубокую
чашу долина с чахлыми дубами и соснами, искореженными и
погнутыми ветром, бушующим здесь спокон веков. Над деревьями
поднимались две высокие, узкие башни. Наш возница показал на
них кнутом.
- Баскервиль-холл, - сказал он.
Хозяин поместья встал в коляске во весь рост - щеки у
него раскраснелись, в глазах вспыхнул огонь. Через несколько
минут мы подъехали к узорным чугунным воротам с двумя
обомшелыми колоннами, которые увенчивались кабаньими головами
- гербом Баскервилей. Каменный домик привратника был ветхий, с
обнажившимися стропилами, но перед ним стояло новое, еще не
законченное строение - первый плод, принесенный
южноафриканским золотом сэра Чарльза.
За воротами шли два ряда высоких старых деревьев; их ветви
смыкались сумрачным сводом у нес над головой. Стук колес снова
потонул в шорохе листьев. Баскервиль содрогнулся, глядя в
длинный темный прогал аллеи, в конце которого виднелись
призрачные очертания дома.
- Это случилось здесь? - тихо спросил он.
- Нет, нет, в тисовой аллее, она с другой стороны.
Молодой наследник бросил вокруг себя хмурый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173