- Чтобы скопировать их как следует, нужны большие
технические познания.
- Они, очевидно, имелись и у сэра Джеймса и у Кадогена
Уэста. Они есть и у вас.
- Разумеется, но я прошу не впутывать меня в эту историю,
мистер Холмс. И что попусту гадать, как оно могло быть, когда
известно, что чертежи нашлись в кармане Уэста?
- Но, право, все же очень странно, что он пошел на такой
риск и захватил с собой оригиналы, когда мог преспокойно их
скопировать и продать копии.
- Конечно, странно, однако взяты именно оригиналы.
- Чем больше ищешь, тем больше вскрывается в этом деле
загадочного. Недостающие три документа все еще не найдены.
Насколько я понимаю, они-то и являются основными?
- Да.
- Значит ли это, что тот, к кому эти три чертежа попали,
получил возможность построить подводную лодку
Брюса-Партингтона, обойдясь без остальных семи чертежей?
- Я как раз об этом и докладывал в адмиралтействе. Но
сегодня я опять просмотрел чертежи и усомнился. На одном из
вернувшихся документов имеются чертежи клапанов и
автоматических затворов. Пока они там, за границей, сами их не
изобретут, они не смогут построить лодку Брюса-Партингтона.
Впрочем, обойти такое препятствие не составит особого труда.
- Итак, три отсутствующие чертежа - самые главные?
- Несомненно.
- Если не возражаете, я произведу небольшой осмотр
помещения. Больше у меня вопросов к вам нет.
Холмс обследовал замок сейфа, обошел всю комнату и,
наконец, проверил железные ставни на окнах. Только когда мы уже
очутились на газоне перед домом, интерес его снова ожил. Под
окном росло лавровое дерево, - некоторые из его веток
оказались согнуты, другие сломаны. Холмс тщательно исследовал
их с помощью лупы, осмотрел также еле приметные следы на земле.
И, наконец, попросив старшего клерка закрыть железные ставни,
обратил мое внимание на то, что створки посредине чуть-чуть не
сходятся и с улицы можно разглядеть, что делается внутри.
- Следы, конечно, почти исчезли, утратили свою ценность
из-за трех дней промедления. Они могут что-то означать, могут и
не иметь никакого значения. Ну, Уотсон, я думаю, с Вулиджем
пока все. Улов наш здесь невелик. Посмотрим, не добьемся ли мы
большего в Лондоне.
И, однако, мы поймали еще кое-что в наши сети, прежде чем
покинули Вулидж. Кассир на станции, не колеблясь, заявил, что в
понедельник вечером видел Кадогена Уэста, которого хорошо знал
в лицо. Молодой человек взял билет третьего класса на поезд
8.15 до станции Лондонский мост. Уэст был один, и кассира
поразило его крайне нервное, встревоженное состояние. Он был до
такой степени взволнован, что никак не мог собрать сдачу,
кассиру пришлось ему помочь. Справившись по расписанию, мы
убедились, что поезд, отходивший в 8.15, был фактически первым
поездом, каким Уэст мог уехать в Лондон, после того как в
половине восьмого оставил невесту на улице.
- Попробуем восстановить события, - сказал мне Холмс,
помолчав минут тридцать. - Нет, честное слово, мы с вами еще
не сталкивались с делом до такой степени трудным. С каждым
шагом натыкаешься на новый подводный камень. И все же мы
заметно продвинулись вперед.
Результаты допроса в Вулидже в основном говорят против
Уэста, но кое-что, замеченное нами под окном конторы, позволяет
строить более благоприятную для него гипотезу. Допустим, что к
нему обратился иностранный агент. Он мог связать Уэста такими
клятвами, что тот был вынужден молчать. Но эта мысль его
занимала, на что указывают те отрывочные замечания и намеки, о
которых рассказала нам его невеста. Отлично. Предположим далее,
что в то время, как они шли в театр, он различил в тумане этого
самого агента, направляющегося к зданию Арсенала. Уэст был
импульсивным молодым человеком, действовал не задумываясь.
Когда дело касалось его гражданского долга, все остальное для
него уже теряло значение. Он пошел за агентом, встал под окном,
видел, как вор похищает документы, и бросился за ним в погоню.
Таким образом, снимается вопрос, почему взяты оригиналы, а не
сняты копии, для постороннего лица сделать это было невозможно.
Видите, как будто логично.
- Ну, а дальше?
- Тут сразу возникает затруднение. Казалось бы, первое,
что следовало сделать молодому человеку, это схватить негодяя и
поднять тревогу. Почему он поступил иначе? Быть может,
похититель - лицо выше его стоящее, его начальник? Тогда
поведение Уэста понятно. Или же так: вору удалось ускользнуть в
тумане, и Уэст тут же кинулся к нему домой, в Лондон, чтобы
как-то помешать, если предположить, что адрес Уэсту был
известен. Во всяком случае, только что-то чрезвычайно важное,
требующее безотлагательного решения, могло заставить его
бросить девушку одну на улице. И не дать позже знать о себе.
Дальше след теряется, и до момента, когда тело Уэста с семью
чертежами в кармане оказалось на крыше вагона, получается
провал, неизвестность. Начнем теперь поиски с другого конца.
Если Майкрофт уже прислал список имен и адресов, быть может,
среди них найдется тот, кто нам нужен, и мы пустимся сразу по
двум следам.
На Бейкер-стрит нас и в самом деле ожидал список,
доставленный специальным курьером. Холмс пробежал его глазами,
перекинул мне. Я стал читать:
"Известно множество мелких мошенников, но мало таких, кто
рискнул бы пойти на столь крупную авантюру. Достойны внимания
трое: Адольф Мейер - Грейт-Джордж-стрит, 13, Вестминстер; Луи
ла Ротьер - Кэмден-Мэншенз, Ноттингг Хилл; Гуго Оберштейн -
Колфилд-Гарденс, 13, Кенсингтон. Относительно последнего
известно, что в понедельник он был в Лондоне, по новому
донесению - выбыл. Рад слышать, что "в темноте забрезжил
свет". Кабинет министров с величайшим волнением ожидает твоего
заключительного доклада. Подучены указания из самых высоких
сфер. Если понадобится, вся полиция Англии к твоим услугам.
Майкрофт".
- Боюсь, что "вся королевская конница и вся королевская
рать"1 не смогут помочь мне -в этом деле, - сказал Холмс,
улыбаясь. Он раскрыл свой большой план Лондона и склонился над
ним с живейшим интересом. - Ого! - немного спустя воскликнул
он удовлетворенно. - Кажется, нам начинает сопутствовать
удача. Знаете, Уотсон, я уже думаю, что в конце концов мы с
вами это дело осилим. - В неожиданном порыве веселья он
хлопнул меня по плечу. - Сейчас я отправляюсь всего-навсего в
разведку, ничего серьезного я предпринимать не стану, пока
рядом со мной нет моего верного компаньона и биографа. Вы
оставайтесь здесь, и, весьма вероятно, через час-другой мы
увидимся снова. Если соскучитесь, вот вам стопа бумаги и перо:
принимайтесь писать о том, как мы выручили государство.
Меня в какой-то степени заразило его приподнятое
настроение, я знал, что без достаточных на то оснований Холмс
не скинет с себя маски сдержанности. Весь долгий ноябрьский
вечер я провел в нетерпеливом ожидании моего друга. Наконец в
самом начале десятого посыльный принес мне от него такую
записку:
"Обедаю в ресторане Гольдини на Глостер-роуд, Кенсингтон.
Прошу вас немедленно прийти туда. Захватите с собой ломик,
закрытый фонарь, стамеску и револьвер.
Ш. X.".
Нечего сказать, подходящее снаряжение предлагалось
почтенному гражданину таскать особой по темным, окутанным
туманом улицам! Все указанные предметы я старательно рассовал
по карманам пальто и направился поданному Холмсом адресу. Мой
друг сидел в этом крикливо нарядном итальянском ресторане/за
круглым столиком неподалеку от входа.
- Хотите перекусить? Нет? Тогда выпейте за компанию со
мной кофе с кюрасо. И попробуйте одну из сигар владельца
заведения, они не так гнусны, как можно было ожидать. Все с
собой захватили?
- Все. Спрятано у меня в пальто.
- Отлично. Давайте в двух словах изложу вам, что я за это
время проделал и что нам предстоит делать дальше. Я думаю,
Уотсон, для вас совершенно очевидно, что труп молодого человека
был положен на крышу. Мне это стало ясно, едва я убедился, что
он упал не из вагона.
- А не могли его бросить на крышу с какого-нибудь моста?
- По-моему, это невозможно. Крыши вагонов покаты, и
никаких поручней или перил нет, - он бы не удержался. Значит,
можно с уверенностью сказать, что его туда положили.
- Но каким образом?
- Это вопрос, на который нам надлежит ответить. Есть
только одна правдоподобная версия. Вам известно, что поезда
метро в некоторых пунктах Вест-Энда выходят из тоннеля наружу.
Мне смутно помнится, что, проезжая там, я иногда видел окна
домов как раз у себя над головой. Теперь представьте себе, что
поезд остановился под одним из таких окон. Разве так уж трудно
положить из окна труп на крышу вагона?
- По-моему, это совершенно неправдоподобно.
- Следует вспомнить старую аксиому: когда исключаются все
возможности, кроме одной, эта последняя, сколь ни кажется она
невероятной, и есть неоспоримый факт. Все другие возможности
нами исключены. Когда я выяснил, что крупный международный
шпион, только что выбывший из Лондона, проживал в одном из
домов, выходящих прямо на линию метро, я до того обрадовался,
что даже удивил вас некоторой фамильярностью поведения.
- А, так вот, оказывается, в чем дело!
- Ну да! Гуго Оберштейн, занимавший квартиру на
Колфилд-Гарденс в доме тринадцать, стал моей мишенью. Я начал
со станции Глостер-роуд. Там очень, любезный железнодорожный
служащий прошелся со мной по путям, и я не только
удостоверился, что на черном ходу окна лестниц в домах по
Колфилд-Гарденс выходят прямо на линию, но и узнал еще кое-что
поважнее: именно там пути пересекаются с другой, более крупной
железнодорожной веткой, и поезда метро часто по нескольку минут
стоят как раз на этом самом месте.
- Браво, Холмс! Вы все-таки докопались до сути!
- Не совсем, Уотсон, не совсем. Мы продвигаемся вперед,
но цель еще далека. Итак, проверив заднюю стену дома номер
тринадцать на Колфилд-Гарденс, я обследовал затем его фасад и
убедился в том, что птичка действительно упорхнула. Дом
большой, на верхнем этаже отдельные квартиры. Оберштейн
проживал именно там, и с ним всего лишь один лакей, очевидно,
его сообщник, которому он полностью доверял. Итак, Оберштейн
отправился на континент, чтобы сбыть с рук добычу, но это
отнюдь не бегство, - у него не было причин бояться ареста. А
то, что ему могут нанести частный визит, этому джентльмену и в
голову не приходило. Но мы с вами как раз это и проделаем.
- А нельзя ли получить официальный ордер на обыск, чтобы
все было по закону?
- На основании имеющихся у нас данных - едва ли.
- Но что может дать нам обыск?
- Например, какую-нибудь корреспонденцию.
- Холмс, мне это не нравится.
- Дорогой мой, вам надо будет постоять на улице,
посторожить, только и всего. Всю противозаконную деятельность
беру на себя. Сейчас не время отступать из-за пустяков.
Вспомните, что писал Майкрофт, вспомните встревоженное
адмиралтейство и кабинет министров, высокую особу, ожидающую от
нас новостей. Мы обязаны это сделать.
Вместо ответа я встал из-за стола.
- Вы правы, Холмс. Это наш долг.
Он тоже вскочил и пожал мне руку.
- Я знал, что вы не подведете в последнюю минуту, -
сказал Холмс, и в глазах его я прочел что-то очень похожее на
нежность. В следующее мгновение он был снова самим собой -
уверенный, трезвый, властный. - Туда с полмили, но спешить нам
незачем, пойдемте пешком, - продолжал он. - Не растеряйте
ваше снаряжение, прошу вас. Если вас арестуют как
подозрительную личность, это весьма осложнит дело.
Колфилд-Гарденс - это ряд домов с ровными фасадами, с
колоннами и портиками, весьма типичный продукт середины
викторианской эпохи в лондонском Вест-Энде. В соседней квартире
звенели веселые молодые голоса и бренчало в ночной тишине
пианино. Поо-видимому, там был в разгаре детский праздник.
Туман еще держался и укрывал нас своей завесой. Холмс зажег
фонарик и направил его луч на массивную входную дверь.
- Да, солидно, - сказал он. - Тут, видимо, не только
замок, но и засовы. Попробуем черный ход - через дверь в
подвал. В случае, если появится какой-нибудь слишком рьяный
блюститель порядка, вон там внизу к нашим услугам великолепный
темный уголок. Дайте мне руку, Уотсон, придется лезть через
ограду, а потом я помогу вам.
Через минуту мы были внизу у входа в подвал. Едва мы
укрылись в спасительной тени, как где-то над нами в тумане
послышались шаги полицейского. Когда их негромкий, размеренный
стук затих вдали, Холмс принялся за работу. Я видел, как он
нагнулся, поднатужился, и дверь с треском распахнулась. Мы
проскользнули в темный коридор, прикрыв за собой дверь. Холмс
шел впереди по голым ступеням изогнутой лестницы. Желтый веерок
света от его фонарика упал на низкое лестничное окно.
- Вот оно. Должно быть, то самое.
Холмс распахнул раму, и в ту же минуту послышался
негромкий, тягучий гул, все нараставший и, наконец, перешедший
в рев, - мимо дома в темноте промчался поезд. Холмс провел
лучом фонарика по подоконнику - он был покрыт густым слоем
сажи, выпавшей из паровозных труб. В некоторых местах она
оказалась слегка смазана.
- Потому что здесь лежало тело. Эге! Смотрите-ка, Уотсон,
что это? Ну, конечно, следы крови. - Он указал на темные,
мутные пятна по низу рамы. - Я их заметил и на ступенях
лестницы. Картина ясна. Подождем, пока тут остановится поезд.
Ждать пришлось недолго. Следующий состав, с таким же ревом
вынырнувший из тоннеля, постепенно замедлил ход и, скрежеща
тормозами, стал под самым окном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173