Задача нелегкая, однако он решил
ее весьма своеобразно и настолько успешно, что присутствие
женщины в доме неизвестно даже квартирной хозяйке, которая ей
носит еду. Теперь ясно, зачем нужны печатные буквы: чтобы не
видно было, что пишет женщина. Встречаться с ней мужчина не
может - он навел бы врагов на ее след. А поскольку ему нельзя
с нею видеться, он сообщал ей о себе через газету. Пока что все
понятно.
- Но что за этим кроется?
- Ах, Уотсон, вы, как всегда, практичны донельзя! Что за
всем этим кроется? Забавная проблема миссис Уоррен несколько
усложнилась и принимает все более зловещий характер. Покамест
мы можем с уверенностью сказать одно: это не банальное любовное
приключение. Вы заметили выражение лица женщины, когда ей
почудилась опасность? Мы слышали также о нападении на хозяина,
ведь его, несомненно, приняли за жильца. Все это, а также
крайняя необходимость сохранить тайну, говорит о том, что речь
идет о жизни и смерти. Далее, нападение на мистера Уоррена
показывает, что врагам, кто бы они ни были, неизвестно о замене
квартиранта-мужчины женщиной. Это весьма любопытно и запутанно,
Уотсон.
- А почему бы вам не отстраниться от этого дела? Никакой
выгоды оно вам не сулит.
- Правда, не сулит. Искусство для искусства, Уотсон. Вы
ведь тоже, когда занимались врачебной практикой, наверное,
лечили не только за плату.
- Чтобы пополнять свое образование. Холмс.
- Учиться никогда не поздно, Уотсон. Образование - это
цепь уроков, и самый серьезный приходит род конец. Наш случай
поучительный. Он не принесет ни денег, ни славы, и все же
хочется загадку распутать. С наступлением темноты мы сделаем
шаг вперед в наших изысканиях.
Когда мы снова пришли в квартиру миссис Уоррен, сумрак
лондонского вечера сгустился; унылую, однообразно серую пелену
разрывали только резко очерченные желтые квадраты окон и
расплывчатые круги газовых фонарей. Выглянув из затемненной
гостиной, мы увидели еще одно тусклое пятно света, мерцавшее
высоко во мраке.
- В той комнате кто-то ходит, - прошептал Холмс,
приблизив свое длинное напряженное лицо к стеклу. - Да, я вижу
его тень. Вот он опять. У него в руке свеча. Теперь он смотрит
в нашу сторону. Хочет убедиться, что она наблюдает за ним.
Начинает подавать сигналы. Принимайте и вы, Уотсон, чтобы мы
могли сверить наши данные. Одна вспышка, - разумеется, А. Ну,
сколько вы насчитали? Двадцать? Я тоже. Должно означать Т. AT
- вполне вразумительно! Снова Т. Это, разумеется, начало
второго слова. Получается TENTA. Кончилось. Неужели все,
Уотсон? ATTENTA - бессмысленно. Нет смысла ив том случае, если
считать за три слова - AT, TEN, ТА. Началось опять! Что же это
такое? АТТЕ - как, то же самое? Странно, Уотсон, очень
странно! И опять все сначала! AT - да ведь он повторяет уже в
третий раз. Три раза - ATTENTA. Сколько же будет еще? Нет,
кажется, кончил. Он отошел от окна. Как вы это объясните,
Уотсон?
- Зашифрованное сообщение.
Неожиданно Холмс хмыкнул, будто что-то сообразив.
- И шифр не такой уж головоломный, Уотсон. Ведь это на
итальянском! "А" в конце - обозначает, что адресовано женщине.
"Берегись! Берегись! Берегись!" Что скажете, Уотсон?
- Полагаю, что вы попали в точку.
- Несомненно. Предупреждение необычайно важное, потому и
повторено трижды. Но беречься чего? Погодите, он снова подошел
к окну.
Мы опять увидели смутный силуэт согнувшегося человека и
мелькание огонька в окне, когда сигналы возобновились. Теперь
их передавали намного быстрее, так быстро, что трудно было
уследить.
- PERICOLO - pericolo - а это что означает, Уотсон?
Опасность? Боже милостивый! Да это сигнал опасности. Опять
начал! PERI... Вот те на, что же...
Свет вдруг погас, скрылся мерцающий квадрат, и четвертый
этаж черной лентой опоясал высокое здание с его рядами
светящихся окон. Последний предостерегающий сигнал внезапно
оборван. Почему? Кем? Такая мысль возникла у нас обоих
одновременно. Холмс отскочил от окна.
- Это не шутки, Уотсон! - крикнул он. - Там происходит
какая-то дьявольщина! Почему сигналы так странно прекратились?
Надо связаться со Скотленд-Ярдом, а с другой стороны, уходить
нам нельзя - время не терпит.
- Может, мне сбегать за полицией?
- Необходимо поточнее узнать, в чем там дело. Может быть,
причина совсем безобидная. Скорее туда, Уотсон, и попытаемся
разобраться сами.
II
Когда мы быстро шли по Хау-стрит, я оглянулся на только
что покинутый нами дом. В окошке верхнего этажа маячила тень
головы - тень женщины, которая напряженно, затаив дыхание,
смотрела в ночь, ожидая возобновления сигналов.
Перед зданием на Хау-стрит, склонившись над перилами и
уткнув лицо в шарф, стоял человек в длинном пальто. Он
вздрогнул, когда свет фонаря в подъезде упал на наши лица.
- Холмс! - вскричал он.
- Да, это я, Грегсон! - отозвался мой спутник,
здороваясь с сыщиком из Скотленд-Ярда. - Влюбленные
встретились вновь. Что вас привело сюда?
- Очевидно, то же, что и вас, - сказал Грегсон, - но
каким образом вы узнали об этом деле, ума не приложу.
- Меня и вас привели разные нити одного и того же
запутанного клубка. Я принимал сигналы.
- Сигналы?
- Да, из этого окна. Они оборвались на середине. Мы
пришли выяснить, почему. Но так как дело сейчас в верных руках,
у меня нет оснований заниматься им дальше.
- Погодите! - с жаром крикнул Грегсон. - Скажу вам по
чести, мистер Холмс, с вашей поддержкой я в любом деле чувствую
себя увереннее. Этот подъезд единственный в доме. Ему от нас не
уйти.
- Кому? Кто он такой?
- Наконец-то перевес на нашей стороне, мистер Холмс.
Придется вам с этим согласиться. - Он сильно ударил своей
тростью по тротуару, после чего кучер извозчичьей кареты,
стоявшей в конце улицы, не спеша направился к нам с кнутом в
руке. - Позвольте представить вам мистера Холмса, - сказал
ему Грегсон. - А это мистер Ливертон из американского
агентства Пинкертона.
- Герой тайны Лонг-Айлендской пещеры! - воскликнул
Холмс. - Рад познакомиться с вами, сэр.
Американец, деловитый молодой человек с острыми чертами
продолговатого, гладко выбритого лица, покраснел, услышав такую
похвалу.
- То, что нам предстоит сейчас, - дело всей моей жизни,
мистер Холмс. Если мне удастся схватить Джорджано...
- Что? Джорджано из лиги "Алое кольцо"?
- О, у него уже европейская слава? Что ж, в Америке нам
все о нем известно. Мы знаем, что на его совести пятьдесят
убийств, но пока что у нас нет неопровержимых улик, и мы не
можем его арестовать. Я гнался за ним по пятам из Нью-Йорка и
неделю слежу за ним в Лондоне, выжидая случая схватить его за
шиворот. Мы с мистером Грегсоном выследили его - он в этом
большом доме, где только один подъезд, и ему от нас не
скрыться. С тех пор, как он там, вышли трое, но, клянусь, его в
их числе не было.
- Мистер Холмс говорил о сигналах, - вставил Грегсон. -
Я уверен, ему, как всегда, известны такие подробности, каких мы
не знаем.
Холмс в коротких словах разъяснил, как мы себе
представляем положение дел. Американец с досадой стиснул руки.
- Он узнал, что мы здесь!
- Почему вы так думаете?
- А разве не ясно? Он скрылся в доме и подает знаки
соучастнику - в Лондоне несколько человек из его банды. Потом,
как вы изволили заметить, когда он сообщал о грозящей
опасности, сигналы вдруг оборвались. Что же это означает, если
не то, что он увидел нас из окна или почему-то догадался,
насколько близка опасность, и решил действовать немедля, чтобы
ее избежать? Что вы предлагаете, мистер Холмс?
- Подняться наверх и выяснить на месте, что там
произошло.
- Но у нас нет ордера на его арест.
- Этот человек находится в пустой квартире при
подозрительных обстоятельствах, - сказал Грегсон. - Для
начала достаточно. Когда мы посадим его за решетку, Нью-Йорк,
наверное, поможет нам удержать его там. Я беру на себя
ответственность за арест.
Наши сыщики-профессионалы, может быть, не всегда быстро
шевелят мозгами, но в храбрости им нельзя отказать. Грегсон
поднимался по ступенькам, чтобы арестовать этого матерого
преступника, столь же деловито и спокойно, как если бы шел по
парадной лестнице Скотленд-Ярда. Пинкертоновский агент
попытался было обогнать его, но Грегсон весьма решительно
оттеснил его назад. Лондонские опасности - привилегия
лондонской полиции.
Дверь квартиры слева на четвертом этаже была приоткрыта.
Грегсон отворил ее. Внутри было темно и очень тихо. Я чиркнул
спичкой и зажег фонарь сыщика. Когда огонь разгорелся, все мы
ахнули в изумлении. На сосновых досках голого пола виднелись
свежие следы крови. Красные отпечатки сапог вели в нашу сторону
из внутренней комнаты, дверь в которую была закрыта. Грегсон
широко распахнул ее и поднял фонарь, горевший теперь ярким
пламенем, а мы нетерпеливо глядели из-за его спины.
На полу посредине пустой комнаты распростерся человек
геркулесовского сложения. Черты его смуглого, гладко выбритого
лица были страшно искажены, голова с жутким венчиком алой крови
лежала на светлом паркете в растекшейся кровяной луже. Колени
его были подняты, руки раскинуты, а в могучей коричневой шее
торчала рукоятка ножа. Хоть он и был гигантом, сокрушительный
удар, видимо, свалил его, как мясник валит быка. Возле его
правой руки на полу лежал внушительный обоюдоострый кинжал с
роговой рукоятью, а рядом черная лайковая перчатка.
- Боже мой! Ведь это и есть Черный Джорджано! - вскричал
американский сыщик. - На этот раз кто-то нас опередил.
- А вот и свеча на окошке, мистер Холмс, - сказал
Грегсон. - Но что это вы делаете?
Холмс подошел к окну, зажег свечу и принялся размахивать
ею перед оконным переплетом. Потом вгляделся в темноту, погасил
свечу и бросил на пол.
- Пожалуй, это нам поможет.
Он вернулся к обоим профессионалам, осматривавшим тело, и
в глубокой задумчивости стал рядом.
- Вы говорите, что пока ждали внизу, из дома вышли трое,
- произнес он наконец. - Вы разглядели их?
- Да, разглядел.
- Был ли среди них человек лет тридцати, смуглый,
чернобородый, среднего роста?
- Да, он прошел мимо меня последним.
- Думаю, что это тот, кто вам нужен. Я могу его описать
вам, и у нас есть великолепный отпечаток его ноги. По-моему,
этого вам хватит.
- Не очень-то много, мистер Холмс, чтобы найти его среди
миллионов лондонцев.
- Возможно. Потому я и подумал, что нелишне призвать на
помощь даму.
При этих словах мы все обернулись. В прямоугольнике двери
стояла высокая красивая женщина - таинственная квартирантка
миссис Уоррен. Она медленно приблизилась, ее бледное лицо было
полно тревоги, напряженный, испуганный взгляд прикован к темной
фигуре, лежавшей на полу.
- Вы убили его! - пробормотала она. - О, Dio mio1, вы
убили его! Потом она глубоко перевела дыхание и с радостным
криком подпрыгнула. Она кружилась по комнате, хлопала в ладоши,
ее карие глаза горели восторгом и изумлением, с губ срывались
тысячи прелестных итальянских возгласов. Ужасно и удивительно
было смотреть на эту женщину, охваченную радостью при виде
такого зрелища. Вдруг она остановилась и вопрошающе взглянула
на нас.
- Но вы! Ведь вы полиция? Вы убили Джузеппе Джорджано? Правда?
- Мы полиция, сударыня.
Она вгляделась в темные углы комнаты.
- А где же Дженнаро? Дженнаро Лукка, мой муж? Я Эмилия
Лукка, мы оба изНью-Йорка. Где Дженнаро? Он только что позвал
меня из этого окна, и я помчалась со всех ног.
- Это я позвал, - сказал Холмc.
- Вы! Но как вы узнали?
- Ваш шифр несложен, сударыня. Вы нужны нам здесь. Я был
уверен, что стоит мне подать знак Vieni2, ивы обязательно
придете. Прекрасная итальянка взглянула на Холмса с
благоговейным страхом.
- Не понимаю, откуда вам все это известно, - сказала
она. - Джузеппе Джорджано... как он... - Она замолчала, и
вдруг ее лицо осветилось радостью и гордостью. - Теперь я
поняла! Мой Дженнаро! Это сделал мой прекрасный, чудесный
Дженнаро, который охранял меня от всех бед, он убил чудовище
собственной сильной рукой! О Дженнаро, какой ты замечательный!
Есть ли на свете женщина, достойная такого мужчины!
- Так вот, миссис Лукка, - сказал прозаичный Грегсон,
положив руку на локоть синьоры так же бесстрастно, как если бы
она была хулиганом из Ноттинг-Хилла. - Пока мне еще не совсем
ясно, кто вы такая и зачем вы здесь, но из того, что вы
сказали, мне вполне ясно, что вами заинтересуются в
Скотленд-Ярде.
- Одну минуту, Грегсон, - вмешался Холмс, - я полагаю,
эта леди и сама не прочь дать нам кое-какие сведения. Вам
понятно, сударыня, что вашего мужа арестуют и будут судить за
убийство человека, который лежит перед нами? Ваши слова могут
быть использованы как доказательство его виновности. Но если вы
полагаете, что ваш муж действовал не в преступных целях и желал
бы сам, чтобы о них узнали, то, рассказав нам все, вы очень ему
поможете.
- Теперь, когда Джорджано мертв, нам ничего не страшно,
- ответила итальянка. - Это был дьявол, чудовище, и ни один
судья в мире не накажет моего мужа за то, что он убил его.
- В таком случае, - сказал Холмс, - я предлагаю
запереть дверь, оставив все, как есть, пойти вместе с этой леди
к ней На квартиру и принять решение после того, как она
расскажет нам век историю.
Через полчаса мы все четверо сидели в маленькой гостиной
синьоры Лукки, слушая ее удивительный рассказ о зловещих
событиях, развязки которых нам довелось быть свидетелями. Она
говорила, по-английски быстро и бегло, однако весьма
неправильно, и для большей ясности я несколько упорядочил ее
речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173