Мы можем быть
предельно откровенными друг с другом. Объясните, мистер
Гилкрист, как вы, будучи человеком честным, могли совершить
вчерашний поступок?
Злосчастный юноша отшатнулся и с укором взглянул на
Бэннистера.
- О нет, мистер Гилкрист, я никому не сказал ни слова, ни
единого слова! - вскричал слуга.
- Да, это верно, - заметил Холмс. - Но ваше последнее
восклицание равносильно признанию вины, и теперь, сэр, -
прибавил Шерлок Холмс, глядя на Гилкриста, - вам остается
одно: чистосердечно все рассказать.
Лицо Гилкриста исказила судорога, он попытался было
совладать с собой, но уже в следующее мгновение бросился на
колени возле стола и, закрыв лицо руками, разразился бурными
рыданиями.
- Успокойтесь, успокойтесь, - мягко проговорил Холмс, -
человеку свойственно ошибаться, и, уж конечно, никому не придет
в голову назвать вас закоренелым преступником. Вам, наверное,
будет легче, если я сам расскажу мистеру Сомсу, что произошло,
а вы сможете поправить меня там, где я ошибусь. Договорились?
Ну, ну, не отвечайте, если вам это трудно. Слушайте и следите,
чтобы я не допустил по отношению к вам ни малейшей
несправедливости.
Дело начало для меня проясняться с той минуты, мистер
Сомс, как вы объяснили мне, что никто, даже Бэннистер, не мог
знать, что гранки находятся в вашей комнате. Наборщик,
безусловно, отпадал, - он мог списать текст еще в типографии.
Индуса я тоже исключил: ведь гранки были скатаны трубкой и он,
конечно, не мог догадаться, что это такое. С другой стороны, в
чужую комнату случайно попадает какой-то человек, и это
происходит в тот самый день, когда на столе лежит
экзаменационный текст. Такое совпадение, на мой взгляд,
невероятно. И я сделал вывод: вошедший знал о лежащем на столе
тексте. Откуда он это знал?
Когда я подошел к вашему дому, я внимательно осмотрел
окно. Меня позабавило ваше предположение, будто я обдумываю
возможность проникнуть в комнату через окно - при свете дня,
на глазах у всех, кто живет напротив. Мысль, разумеется,
нелепая. Я прикидывал в уме, какого роста должен быть человек,
чтобы, проходя мимо, увидеть через окно бумаги, лежавшие на
столе. Во мне шесть футов, и я, только поднявшись на цыпочки,
увидел стол. Никому ниже шести футов это бы не удалось. Тогда у
меня возникло такое соображение: если один из трех студентов
очень высокого роста, то в первую очередь следует заняться им.
Когда мы вошли и я осмотрел комнату, столик у окна дал мне
еще одну нить. Письменный стол представлял загадку, пока вы не
упомянули, что Гилкрист занимается прыжками в длину. Тут мне
стало ясно все, не хватало нескольких доказательств, и я их
поспешил раздобыть.
Теперь послушайте, как все произошло. Этот молодой человек
провел день на спортивной площадке, тренируясь в прыжках. Когда
он возвращался домой, у него были с собой спортивные туфли, у
которых, как вы знаете, на подошвах острые шипы. Проходя мимо
вашего окна, он, благодаря высокому росту, видел на столе
свернутые трубкой бумаги и сообразил, что это может быть.
Никакой беды не случилось бы, если б он не заметил ключа,
случайно забытого слугой. Его охватило непреодолимое желание
войти и проверить, действительно ли это гранки. Опасности в
этом не было: ведь он всегда мог притвориться, что заглянул к
вам по делу. Увидев, что это действительно гранки, он не мог
побороть искушения. Туфли он положил на письменный стол. А что
вы положили на кресло у окна?
- Перчатки, - тихо ответил молодой человек.
- Значит, на кресле были перчатки. - Холмс торжествующе
взглянул на Бэннистера. - А потом он взял первый лист и стал
переписывать на маленьком столике. Окончив первый, принялся за
второй. Он думал, что вы вернетесь через ворота, которые видны
в окно. А вы вернулись, мистер Сомс, через боковую калитку.
Внезапно прямо за порогом послышались ваши шаги. Забыв про
перчатки, студент схватил туфли и метнулся в спальню. Видите,
царапина на столе отсюда малозаметна, а со стороны спальни она
резко бросается в глаза. Это убедительно свидетельствует, что
туфлю дернули в этом направлении и что виновный спрятался в
спальне. Земля, налипшая вокруг одного из шипов, осталась на
столе, комок с другого шипа упал на пол в спальне. Прибавлю к
этому, что нынче утром я ходил на спортивную площадку, где
тренируются в прыжках; участок этот покрыт темной глиной. Я
захватил с собой комок глины и немного тонких рыжеватых опилок
- ими посыпают землю, чтобы спортсмен, прыгая, не
поскользнулся. Так все было, как я рассказываю, мистер
Гилкрист?
Студент теперь сидел выпрямившись.
- Да, сэр, именно так,- сказал он.
- Боже мой, неужели вам нечего добавить? - воскликнул
Сомс.
- Есть, сэр, но я просто не могу опомниться, так тяжело
мне это позорное разоблачение. Я не спал сегодня всю ночь и под
утро, мистер Сомс, написал вам письмо. Раньше, чем узнал, что
все открылось. Вот это письмо, сэр: "Я решил не сдавать
экзамена. Мне предлагали не так давно поступить офицером в
родезийскую армию, и на днях я уезжаю в Южную Африку".
- Я очень рад, что вы не захотели воспользоваться плодами
столь бесчестного поступка, - сказал Сомс. - Но что заставило
вас принять такое решение?
Гилкрист указал на Бэннистера.
- Это он наставил меня на путь истинный.
- Послушайте, Бэннистер, - сказал Холмс, - из всего
мной рассказанного ясно, что только вы могли выпустить из
комнаты этого молодого человека: ведь мистер Сомс оставил вас
одного, а уходя, вы должны были запереть дверь. Бежать через
окно, как видите, невозможно. Так не согласитесь ли вы поведать
нам последнюю неразгаданную страничку этой истории и объяснить
мотивы вашего поведения?
- Все очень просто, сэр, если, конечно, знать подоплеку.
Но догадаться о ней невозможно, даже с вашим умом. В свое
время, сэр, я служил дворецким у сэра Джейбса Гилкриста, отца
этого юного джентльмена. Когда сэр Гилкрист разорился, я
поступил сюда, в колледж, но старого хозяина не забывал, а ему
туго тогда приходилось. В память о прошлых днях я чем мог
служил его сыну. Так вот, сэр, когда мистер Сомс поднял вчера
тревогу, зашел я в кабинет и вижу на кресле желтые перчатки
мистера Гилкриста. Я их сразу узнал и все понял. Только бы их
не увидел мистер Сомс - тогда дело плохо. Ни жив ни мертв упал
я в кресло и не двигался до тех пор, пока мистер Сомс не пошел
за вами. В это время из спальни выходит мой молодой хозяин и во
всем признается... А ведь я его младенцем на коленях качал, -
ну как мне было не помочь ему! Я сказал ему все, что сказал бы
ему покойный отец, объяснил, что добра от такого поступка не
будет, и выпустил его. Можно меня винить за это, сэр?
- Нет, конечно, - от всего сердца согласился Холмс,
поднимаясь с кресла. - Ну вот, Сомс, тайна раскрыта, а нас
дома ждет завтрак. Пойдемте, Уотсон. Я надеюсь, сэр, что в
Родезии вас ждет блестящая карьера. Однажды вы оступились. Но
впредь пусть вами руководят во всем лишь самые высокие
устремления.
Перевод Н. Гвоздаревой


Артур Конан-Дойль. Берилловая диадема
- Посмотрите-ка, Холмс, - сказал я. - Какой-то
сумасшедший бежит. Не понимаю, как родные отпускают такого без
присмотра.
Я стоял у сводчатого окна нашей комнаты и глядел вниз, на
Бейкер-стрит.
Холмс лениво поднялся с кресла, встал у меня за спиной и,
засунув руки в карманы халата, взглянул в окно.
Было ясное февральское утро. Выпавший вчера снег лежал
плотным слоем, сверкая в лучах зимнего солнца. На середине
улицы снег превратился в бурую грязную массу, но по обочинам он
оставался белым, как будто только что выпал. Хотя тротуары уже
очистили, было все же очень скользко, и пешеходов на улице было
меньше, чем обычно. Сейчас на улице на всем протяжении от
станции подземки до нашего дома находился только один человек.
Его эксцентричное поведение и привлекло мое внимание.
Это был мужчина лет пятидесяти, высокий, солидный, с
широким энергичным лицом и представительной фигурой. Одет он
был богато, но не броско: блестящий цилиндр, темный сюртук из
дорогого материала, хорошо сшитые светло-серые брюки и
коричневые гетры. Однако все его поведение решительно не
соответствовало его внешности и одежде. Он бежал, то и дело
подскакивая, как человек, не привыкший к физическим
упражнениям, размахивал руками, вертел головой, лицо его
искажалось гримасами.
- Что с ним? - недоумевал я. - Он, кажется, ищет
какой-то дом.
- Я думаю, что он спешит сюда, - сказал Холмс, потирая
руки.
- Сюда?
- Да. Полагаю, ему нужно посоветоваться со мной. Все
признаки налицо. Ну, прав я был или нет?
В это время незнакомец, тяжело дыша, кинулся к нашей двери
и принялся судорожно дергать колокольчик, огласив звоном весь
дом.
Через минуту он вбежал в комнату, едва переводя дух и
жестикулируя. В глазах у него затаилось такое горе и отчаяние,
что наши улыбки погасли и насмешка уступила место глубокому
сочувствию и жалости. Сначала он не мог вымолвить ни слова,
только раскачивался взад и вперед и хватал себя за голову, как
человек, доведенный до грани сумасшествия. Вдруг он бросился к
стене и ударился о нее головой. Мы кинулись к нашему посетителю
и оттащили его на середину комнаты. Холмс усадил несчастного в
кресло, сам сел напротив и, похлопав его по руке, заговорил так
мягко и успокаивающе, как никто, кроме него, не умел.
- Вы пришли ко мне, чтобы рассказать, что с вами
случилось? - сказал он. - Вы утомились от быстрой ходьбы.
Успокойтесь, придите в себя, и я с радостью выслушаю вас, что
вы имеете сказать.
Незнакомцу потребовалась минута или больше того, чтобы
отдышаться и побороть волнение. Наконец он провел платком по
лбу, решительно сжал губы и повернулся к нам.
- Вы, конечно, сочли меня за сумасшедшего? - спросил он.
- Нет, но я вижу, что с вами стряслась беда, - ответил
Холмс.
- Да, видит Бог! Беда такая неожиданная и страшная, что
можно сойти с ума. Я вынес бы бесчестье, хотя на моей совести
нет ни единого пятнышка. Личное несчастье - это случается с
каждым. Но одновременно и то и другое, да еще в такой ужасной
форме! Кроме того, это касается не только меня. Если не будет
немедленно найден выход из моего бедственного положения, может
пострадать одна из знатнейших персон нашей страны.
- Успокойтесь, сэр, прошу вас, - сказал Холмс. -
Расскажите, кто вы и что с вами случилось.
- Мое имя, возможно, известно вам, - проговорил
посетитель. - Я Александр Холдер из банкирского дома "Холдер и
Стивенсон" на Тренидл-стрит.
Действительно, имя было хорошо знакомо нам; оно
принадлежало старшему компаньону второй по значению банкирской
фирмы в Лондоне. Что же привело в такое жалкое состояние одного
из виднейших граждан столицы? Мы с нетерпением ждали ответа на
этот вопрос. Огромным усилием воли Холдер взял себя в руки и
приступил к рассказу.
- Я понимаю, что нельзя терять ни минуты. Как только
полицейский инспектор порекомендовал мне обратиться к вам, я
немедленно поспешил сюда. Я добрался до Бейкер-стрит подземкой
и всю дорогу от станции бежал: по такому снегу кэбы движутся
очень медленно. Я вообще мало двигаюсь и потому так запыхался.
Но сейчас мне стало лучше, и я постараюсь изложить все факты
как можно короче и яснее.
Вам, конечно, известно, что в банковском деле очень многое
зависит от умения удачно вкладывать средства и в то же время
расширять клиентуру. Один из наиболее выгодных способов
инвестирования средств - выдача ссуд под солидное обеспечение.
За последние годы мы немало успели в этом отношении. Мы ссужаем
крупными суммами знатные семейства под обеспечение картинами,
фамильными библиотеками, сервизами.
Вчера утром я сидел в своем кабинете в банке, и кто-то из
клерков принес мне визитную карточку. Я вздрогнул, прочитав
имя, потому что это был не кто иной, как... Впрочем, пожалуй,
даже вам я не решусь его назвать. Это имя известно всему миру;
имя одной из самых высокопоставленных и знатных особ Англии. Я
был ошеломлен оказанной мне честью, и когда он вошел, хотел
было выразить свои чувства высокому посетителю. Но он прервал
меня: ему, видно, хотелось как можно быстрее уладить неприятное
для него дело.
- Мистер Холдер, я слышал, что вы предоставляете ссуды.
- Да. Фирма дает ссуды под надежные гарантии, - отвечал
я.
- Мне совершенно необходимы пятьдесят тысяч фунтов
стерлингов, и притом немедленно, - заявил он. - Конечно,
такую небольшую сумму я мог бы одолжить у своих друзей, но я
предпочитаю сделать этот заем в деловом порядке. И я вынужден
сам заниматься этим. Вы, конечно, понимаете, что человеку моего
положения неудобно вмешивать в это дело посторонних.
- Позвольте узнать, на какой срок вам нужны деньги? -
осведомился я.
- В будущий понедельник мне вернут крупную сумму денег, и
я погашу вашу ссуду с уплатой любого процента. Но мне крайне
важно получить деньги сразу.
- Я был бы счастлив безоговорочно дать вам деньги из
своих личных средств, но это довольно крупная сумма, так что
придется сделать это от имени фирмы. Элементарная
справедливость по отношению к моему компаньону требует, чтобы я
принял меры деловой предосторожности.
- Иначе и быть не может, - сказал он и взял в руки
квадратный футляр черного сафьяна, который перед тем положил на
стол возле себя. - Вы, конечно, слышали о знаменитой
берилловой диадеме?
- Разумеется. Это - национальное достояние.
- Совершенно верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173