.. -
Яростный блеск ее глаз говорил лучше всяких слов.
- За доказательствами дело не станет, - сказал Шерлок
Холмс, вынимая из кармана какие-то бумаги. - Вот фотография
этой супружеской четы, снятая четыре года назад в Йорке. На
обороте надпись: "М-р и м-с Ванделер", но вы, конечно, узнаете
и его и эту женщину, если вам приходилось встречаться с ней.
Дальше - три документа, подписанные людьми, заслуживающими
всяческого доверия. Это описание мистера и миссис Ванделер,
которые содержали некогда частную школу "Сент-Оливер". Прочтите
их, и у вас не останется ни малейших сомнений в том, что это
действительно знакомые вам люди.
Миссис Лайонс мельком просмотрела лежавшие перед ней
бумаги и перевела взгляд на нас. Отчаяние превратило ее лицо в
неподвижную маску.
- Мистер Холмс, - сказала она, - этот негодяй обещал
жениться на мне, если я получу развод. Значит, нельзя верить ни
одному его слову? Значит, он все время обманывал меня? Но
зачем? Зачем? Я думала, что он печется только обо мне. А
выходит, я была орудием в его руках. Чего ради хранить верность
человеку, который так лжет? Чего ради выгораживать его? Пусть
поплатится за свое злодейство! Спрашивайте меня о чем угодно, я
ничего не утаю. В одном клянусь вам: когда я писала то письмо,
мне и не снилось, что это погубит сэра Чарльза, моего лучшего
друга!
- Я верю каждому вашему слову, сударыня, - сказал Шерлок
Холмс. - Вам, вероятно, очень тяжело рассказывать об этом.
Давайте сделаем так: я буду говорить сам и, если ошибусь в
чем-нибудь существенном, вы меня поправите. Письмо было
написано по наущению Стэплтона?
- Под его диктовку.
- Он, вероятно, говорил вам, что сэр Чарльз возьмет на
себя все издержки по бракоразводному процессу?
- Да.
- А потом, когда письмо было отослано, убедил вас не
ходить на свидание?
- Он сказал, что перестанет уважать самого себя, если
деньги на процесс даст кто-то другой. Клялся, что, несмотря на
всю свою бедность, отдаст последнее пенни, лишь бы уничтожить
препятствие, которое отделяет нас друг от друга.
- Он, по-видимому, весьма последователен в своих
поступках! Итак, о дальнейших событиях вы ничего не слышали и
узнали о смерти сэра Чарльза только из газет?
- Да.
- И Стэплтон взял с вас слово, что вы никому не скажете о
предполагавшемся свидании?
- Да. Он сказал, что смерть сэра Чарльза произошла при
весьма загадочных обстоятельствах и, если о письме узнают, я
буду взята на подозрение. Он запугал меня, и я решила молчать.
- Так, понимаю. Но вы все-таки подозревали что-то?
Миссис Лайонс опустила глаза, видимо, не решаясь ответить.
- Я хорошо знаю этого человека, - сказала она наконец.
- Но если б он не обманул меня, я бы его не выдала.
- В общем, вы счастливо отделались, - сказал Шерлок
Холмс. - Он был в ваших руках и прекрасно знал это, а вы
все-таки остались живы. Последние месяцы вы ходили по краю
бездны. А теперь, миссис Лайонс, разрешите пожелать вам всего
хорошего. Но мы еще, вероятно, увидимся...
- Ну вот, все мало-помалу выясняется, туман редеет, -
сказал Холмс, когда мы снова вышли на станционную платформу к
приходу лондонского экспресса. - Скоро я смогу пункт за
пунктом воссоздать это преступление - пожалуй, самое
сенсационное преступление нашего времени. Криминалисты скажут,
что нечто подобное уже было, и, конечно, вспомнят убийство в
Гродно, на Украине, в 1866 году и Андерсона из Северной
Каролины, но у теперешнего нашего дела есть некоторые
совершенно своеобразные черты. Мы даже сейчас не можем
предъявить прямые улики этому коварному хитрецу. Но помяните
мое слово, Уотсон: к тому времени, когда мы ляжем спать, все
будет выяснено.
Лондонский экспресс с грохотом подкатил к станции, и из
вагона первого класса выскочил на платформу маленький
коренастый человек, напоминающий чем-то бульдога. Мы
поздоровались, и по той почтительности, с какой Лестрейд
относился к моему товарищу, мне стало ясно, что он многое понял
с тех пор, как они начали работать вместе. Я прекрасно помнил,
сколько презрения вызывали когда-то у этого практика логические
выкладки нашего любителя теорий.
- Ну как, крупное дело? - спросил Лестрейд.
- Такого давно не бывало, - сказал Холмс. -У нас в
запасе два часа свободного времени. Давайте употребим его на
обед, а потом, Лестрейд, мы угостим вас чистейшим ночным
воздухом Дартмура и поможем вам прочистить горло от лондонского
тумана. Никогда здесь не были? В таком случае вы не скоро
забудете свое первое знакомство с этими местами.
Глава XIV. СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ
Одним из недостатков Шерлока Холмса - если только это
можно назвать недостатком - было то, что он никогда и ни с кем
не делился своими планами вплоть до их свершения. Такая
скрытность объяснялась отчасти властной натурой этого человека,
любившего повелевать окружающими и поражать их воображение,
отчасти профессиональной осторожностью, не позволявшей ему
рисковать без нужды. Как бы то ни было, эта черта характера
Шерлока Холмса доставляла много неприятностей тем, кто работал
с ним в качестве его агентов или помощников. Я сам часто
страдал от нее, но то, что мне пришлось вытерпеть за это долгое
путешествие в темноте, превзошло все мои прошлые муки. Нам
предстояло нелегкое испытание, мы были готовы нанести
последний, решающий удар, а Холмс упорно молчал, и я мог только
догадываться о его планах. Мое нервное напряжение дошло до
предела, как вдруг в лицо нам пахнуло холодным ветром, и,
глянув в темноту, на пустынные просторы, тянувшиеся по обеим
сторонам узкой дороги, я понял, что мы снова очутились на
болотах. Каждый шаг лошадей, каждый поворот колес приближал нас
к развязке всех этих событий.
В присутствии возницы, нанятого в Кумби-Треси, нельзя было
говорить о деле, и мы, несмотря на все свое волнение,
беседовали о каких-то пустяках. Я облегченно вздохнул, когда в
стороне от дороги показался коттедж Френкленда, от которого
оставалось две-три мили до Баскервиль-холла и до того места,
где должна была разыграться заключительная сцена трагедии. Не
останавливаясь у подъезда, мы проехали к калитке в тисовой
аллее, расплатились с возницей, отправили его обратно в
Кумби-Треси, а сами пошли по направлению к Меррипит-хаус.
- Вы с оружием, Лестрейд?
Маленький сыщик улыбнулся:
- Раз на мне брюки, значит, и задний карман у них есть, а
раз есть задний карман, значит, он не пустует.
- Вот и прекрасно! Мы с Уотсоном тоже приготовились ко
всяким неожиданностям.
- Я вижу, вы настроены очень серьезно, мистер Холмс. А
что от нас теперь требуется в этой игре?
- Требуется терпение. Будем ждать.
- Действительно, места здесь не очень веселые! - Сыщик
повел плечами, глядя на мрачные склоны холмов и туман, озером
разлившийся над Гримпенской трясиной. - А вон где-то горит
огонек.
- Это Меррипит-хаус - конечная цель нашего путешествия.
Теперь попрошу вас ступать как можно тише и говорить шепотом.
Мы осторожно шагали по тропинке, которая вела к дому, но
ярдов за двести от него Холмс остановился.
- Дальше не надо, - сказал он. - Вот эти валуны
послужат нам прекрасной ширмой.
- Здесь и будем ждать?
- Да, устроим засаду. Станьте вот сюда, Лестрейд. Уотсон,
ведь вы бывали в доме? Расположение комнат знаете? Вон те окна
с переплетом - что это?
- По-моему, кухня.
- А следующее, ярко освещенное?
- Это столовая.
- Шторы подняты. Вы лучше меня знаете, как туда пройти.
Загляните в окно - что они там делают? Только, ради бога,
тише. Как бы вас не услышали.
Я подкрался на цыпочках к низкой каменной ограде,
окружающей чахлый садик Стэплтонов, и, пробираясь в ее тени,
дошел до того места, откуда можно было заглянуть в
незанавешенное окно.
В комнате были двое мужчин - сэр Генри и Стэплтон. Они
сидели друг против друга за круглым столом, ко мне в профиль, и
курили сигары. Перед ними стояли чашки с кофе и вино. Стэплтон
оживленно говорил о чем-то, но баронет сидел бледный и слушал
его невнимательно. Ему, вероятно, не давала покоя мысль о
скором возвращении домой по зловещим болотам.
Но вот Стэплтон встал и вышел из комнаты, а сэр Генри
подлил себе вина в стакан и откинулся на спинку стула,
попыхивая сигарой. Я услышал скрип двери, потом похрустывание
гравия на тропинке. Шаги приближались ко мне. Выглянув из-за
стены, я увидел, что натуралист остановился у небольшого сарая
в углу сада. Звякнул ключ в замке, и в сарае послышалась
какая-то возня. Стэплтон пробыл там не больше двух минут, снова
звякнул ключом, прошел мимо меня и исчез в доме. Я увидел, что
он вернулся к своему гостю; осторожно пробравшись к товарищам,
я рассказал им все это.
- Значит, женщина не с ними? - спросил Холмс, когда я
кончил.
- Нет.
- Тогда где же она? Ведь, кроме кухни и столовой, все
окна темные.
- Право, не знаю.
Я уже говорил, что над Гримпенской трясиной стлался густой
белый туман. Он медленно полз в нашу сторону, окружая нас и
справа и слева низким, но плотным валом. Лившийся сверху лунный
свет превращал его в мерцающее ледяное поле, над которым,
словно черные пики, вздымались верхушки отдаленных гранитных
столбов. Холмс повернулся в ту сторону и, глядя на эту медленно
подползающую белую стену, нетерпеливо пробормотал:
- Смотрите, Уотсон, туман движется прямо на нас.
- А это нехорошо?
- Хуже некуда! Туман - единственное, что может нарушить
мои планы. Но сэр Генри там не задержится. Уже десять часов.
Теперь все - и наш успех и даже его жизнь - зависит от того,
выйдет ли он прежде, чем туман доползет до тропинки, или нет.
Ночное небо было чистое, без единого облачка Звезды
холодно поблескивали в вышине, луна заливала болота мягким
неверным светом. Прямо перед нами смутно чернели очертания дома
с остроконечной крышей, словно ощетинившейся трубами, которые
четко выступали на звездном небе. Широкие золотые полосы падали
из окон нижнего этажа в сад и дальше, на болота. Одна из них
вдруг погасла. Слуги вышли из кухни. Теперь лампа горела только
в столовой, где те двое - убийца-хозяин и ничего не
подозревающий гость - покуривали сигары и продолжали свой
разговор.
Белая волокнистая пелена, затянувшая почти все болото, с
каждой минутой приближалась к дому. Первые прозрачные клочья
уже завивались у золотистого квадрата освещенного окна. Дальняя
стена сада совсем исчезла в этой клубящейся мгле, над которой
виднелись только верхушки деревьев. Вот белесые кольца
показались с обеих сторон дома и медленно слились в плотный
вал, и верхний этаж с крышей всплыл над ним, точно волшебный
корабль на волнах призрачного моря. Холмс яростно ударил
кулаком о камень, за которым мы стояли, и вне себя от
нетерпения топнул ногой.
- Если он не появится через четверть часа, тропинку
затянет туманом, а через полчаса мы уже не сможем разглядеть
собственную руку в этой тьме.
- Отойдем немного назад, там выше.
- Да, пожалуй, так и сделаем.
По мере того как туман надвигался на нас, мы отступали все
дальше и дальше, пока не очутились в полумиле от дома. Но
сплошное белесое море, посеребренное сверху луной, подбиралось
и туда, продолжая свое медленное, неуклонное наступление.
- Мы слишком далеко зашли, - сказал Холмс. - Это уже
рискованно: его могут настигнуть прежде, чем он дойдет до нас.
Ну, будь что будет, останемся здесь.
Он опустился на колени и приложил ухо к земле.
- Слава богу! Кажется, идет!
В тишине болот послышались быстрые шаги. Пригнувшись за
валунами, мы напряженно всматривались в подступавшую к нам
мутно-серебристую стену. Шаги все приближались, и вот из
тумана, словно распахнув перед собой занавес, выступил тот,
кого мы поджидали. Увидя над собой чистое звездное небо, он с
удивлением осмотрелся по сторонам. Потом быстро зашагал по
тропинке, прошел мимо нас и стал подниматься вверх по отлогому
склону, начинавшемуся сразу за валунами. На ходу он то и дело
оглядывался через плечо, видимо остерегаясь чего-то.
- Тсс! - шепнул Холмс и щелкнул курком, - Смотрите! Вот
она!
В самой гуще подползающего к нам тумана послышался мерный,
дробный топот. Белая стена была от нас уже ярдах в пятидесяти,
и мы трое вперили в нее взгляд, не зная, какое чудовище
появится оттуда. Стоя рядом с Холмсом, я мельком взглянул ему в
лицо - бледное, взволнованное, с горящими при лунном свете
глазами. И вдруг оно преобразилось: взгляд стал сосредоточен и
суров, рот приоткрылся от изумления. В ту же секунду Лестрейд
вскрикнул от ужаса и упал ничком на землю. Я выпрямился и,
почти парализованный тем зрелищем, которое явилось моим глазам,
потянулся ослабевшей рукой к револьверу. Да! Это была собака,
огромная, черная как смоль. Но такой собаки еще никто из нас,
смертных, не видывал. Из ее отверстой пасти вырывалось пламя,
глаза метали искры, по" морде и загривку переливался мерцающий
огонь. Ни в чьем воспаленном мозгу не могло бы возникнуть
видение более страшное, более омерзительное, чем это адское
существо, выскочившее на нас из тумана.
Чудовище неслось по тропинке огромными прыжками,
принюхиваясь к следам нашего друга. Мы опомнились лишь после
того, как оно промчалось мимо. Тогда и я и Холмс выстрелили
одновременно, и раздавшийся вслед за этим оглушительный рев
убедил нас, что по меньшей мере одна из пуль попала в цель. Но
собака не остановилась и продолжала мчаться вперед. Мы видели,
как сэр Генри оглянулся, мертвенно-бледный при свете луны,
поднял в ужасе руки и замер в этой беспомощной позе, не сводя
глаз с чудовища, которое настигало его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173