Таково вкратце описание созданных самой природой декорац
ий, украшавших эту поразительную сцену.
Но причиной трепета, который равно овладел и бортником и капралом, был не
реквизит, а сами действующие лица Ч их вид, осанка, движения, одежда Ч сл
овом, вся внешность в целом. Их собралось около пятидесяти человек, что са
мо по себе уже не могло не внушать уважения. Каждый из них был в боевой рас
краске, а следовательно, являлся воином. У двух белых, хорошо знавших обыч
аи индейцев, это не вызывало никаких сомнений. Но еще сильнее поражало то,
что, судя по первому впечатлению, все присутствующие были вождями. Это об
стоятельство свидетельствовало, что, по всей вероятности, где-то на прог
алинах находится внушительное воинство краснокожих, притом тоже невда
леке. В то время как Бурдон внимательно наблюдал за сценой действия, сопо
ставляя различные факты, у него впервые мелькнуло подозрение, что Велики
й совет неспроста созван в этот полуночный час поблизости от шэнти, что с
делано это в угоду Питеру, а значит, он неизбежно должен появиться в толпе
краснокожих. И с этой минуты Бурдон напряженно стал ждать его появления.

Ни один из присутствовавших на поляне не сидел. Индейцы стояли группами,
изредка перебрасываясь словом-другим, а некоторые столбом возвышались
на «арене», напоминая своими мрачными неподвижными фигурами привидени
я. Царила мертвая тишина, что усугубляло необычайность, даже сверхъестес
твенность всей картины. Если кто что и произносил, то приглушенно, почти б
еззвучно, так что его речь могла быть уловлена лишь ухом близстоящего, пр
ислушивающегося к ней; двое не говорили одновременно в одной группе, а мо
касины скрадывали шум шагов. Трудно себе представить что-нибудь более м
истическое, чем это сборище на красивом холмике среди леса, покрытом бар
хатистой травой. Прямые неподвижные фигуры, полуголые или вовсе обнажен
ные; темный цвет кожи; лица, которым путем раскраски придано свирепое выр
ажение, дабы внушать ужас врагам, а на них Ч ярко сверкающие в ночи глаза
Ч все это придавало удивительное своеобразие открывшейся двум бледно
лицым картине, равной которой, по справедливому суждению Бурдона, ему ни
когда не доводилось видеть.
Бурдон и капрал уже с полчаса сидели на поваленном дереве, не спуская гла
з с разворачивающегося на полянке действа, не оживляемого буквально ни е
диным звуком, присущим человеку. За все это время никто не произнес вслух
ни слова, не кашлянул, не засмеялся, не издал восклицания. Внезапно все вож
ди замерли на месте и повернулись лицом в одну сторону Ч к проему над рус
лом ручейка, находившемуся в дальнем от наших наблюдателей конце полянк
и и поэтому скрытом от них глубоким сумраком. Индейские вожди были в ином
положении: они явно с нетерпением ожидали кого-то, кто приближался к прое
му. И в самом деле, не прошло и полуминуты, как из темноты выступили две фиг
уры и неспешным царственным шагом направились к середине «арены». Когда
они попали в освещенный огнем костра круг, Бурдон увидел, что это Питер и п
астор Аминь. Первый с величественной осанкой шел впереди, а пастор, немал
о удивленный тем, что он увидел, следовал за ним. Здесь уместно пояснить, ч
то Питер направлялся на Совет один, но по пути встретил миссионера Ч тот
бродил среди дубов в поисках Бурдона и капрала Ч и, даже не пытаясь отдел
аться от неожиданного спутника, предложил тому сопровождать его.
Бурдон сразу же понял, что Питера здесь ожидали, чего нельзя с такой же уве
ренностью сказать о пасторе. Тем не менее уважение к великому вождю не по
зволило индейцам выказать свое недовольство или удивление, и знахаря бл
еднолицых приветствовали с такой же серьезной торжественностью, как ес
ли бы он был желанным гостем. Когда эта пара вступила в образовавшийся во
круг них темный круг краснокожих, молодой вождь подбросил в огонь нескол
ько сухих веток, и костер, ярко вспыхнув, осветил физиономии с чудовищной
раскраской, какой в наше время не знает остальное человечество. Внезапна
я иллюминация, высветившая то, что доселе пребывало под покровом мрака, п
роизвела сильнейшее впечатление на присутствовавших белых, тогда как П
итер взирал на все с ледяным спокойствием дерева, потерявшего к осени св
ою листву, но еще не испытавшего на себе порывов безжалостного зимнего в
етра. Казалось, его ничто не может взволновать: ни то, чего он ожидал, ни то,
что явилось полной неожиданностью; впрочем, надо полагать, что его глаз в
итоге многолетнего опыта привык ко всему многообразию диких форм, сотво
ряемых фантазией дикаря. Он даже улыбался, делая одобрительные жесты, оз
начавшие, по-видимому, общее приветствие. Только в тот момент, когда разго
ревшийся ярким пламенем костер выхватил из мрака лица вождей, участвующ
их в столь странном и пышном мероприятии на земле, которой долгое время п
очти безраздельно пользовался Бурдон, он узнал среди них своего старого
знакомого Ч вождя потаватоми.
Несколько вождей из числа старейших приблизились к Питеру, и между ними
завязалась беседа, но такая тихая, что не только до Бурдона Ч это было ест
ественно, Ч но и до дикарей, стоявших вкруг костра, не долетало ни слова. Т
айный диалог, однако, имел своим последствием то, что все вожди уселись на
траву, опять же кругом с костром в центре. К счастью, словно прочитав мысли
Бурдона, Питер со своими собеседниками расположился точно напротив мес
та, где тот сидел, как бы специально для того, чтобы дать бортнику возможно
сть наблюдать за сменой выражений на удивительном челе этого удивитель
ного человека. Лицо Питера, в отличие от абсолютно всех окружавших его ин
дейцев, не было накрашено, тона на него наложила сама природа, в данном слу
чае это был цвет слегка закоптившейся или потускневшей под действием во
здуха меди. Бортник ясно различал каждую черту лица Питера, даже темные б
луждающие глаза индейца не ускользнули от его внимания. Он заметил также
, что за костром все время следят и что один из самых молодых вождей время
от времени подбрасывает в него сухой хворост не столько для тепла, сколь
ко для света, отбрасываемого возгорающимся пламенем. Он выполнял, однако
, и еще одну функцию чрезвычайной важности Ч об его огонь молодые вожди з
ажигали курительные трубки, и сейчас они этим занялись; собрание вождей
вокруг костра Совета почти никогда не обходится без курения трубки
note 133 Note133
… без курения трубки. Ч Калюме Ч ритуальная курительная трубка се
вероамериканских индейцев (трубка мира) Ч известна с XVI века. Трубка сост
ояла из каменной или глиняной головки («очажка») и полой тростниковой па
лочки длиной от двух до трех с половиной футов. Часто трубку мира украшал
и перьями, стеклышками и прочей мишурой. Договаривающиеся друг с другом
вожди племени курили калюме попеременно. При раскуривании трубки на пле
менных советах каждый воин имел право сделать одну затяжку, когда приход
ила его очередь, и только вожди или пользовавшиеся особым почетом воины
получали право на большее число затяжек.
.
Курят не ради удовольствия, а исключительно во исполнение традиции, поэт
ому каждому вождю достаточно затянуться раз-другой. Выпустив несколько
клубов дыма, курильщик передает трубку соседу. У индейцев ритуалы соблюд
аются с предельной дотошностью; и до тех пор, пока каждый сидящий в мрачно
м грозном кругу не приложится в свою очередь к трубке, никакие дальнейши
е шаги не предпринимаются. Трубок же в данном случае было всего лишь две, а
ртов Ч множество, поэтому для свершения церемонии потребовалось некот
орое время. Но никто не выказывал ни малейших признаков нетерпения, и сам
ый последний по своему положению вождь исполнил ее с тем же чувством соб
ственного достоинства, что и первый. Наконец трубки обошли всех присутст
вующих, даже пастор Аминь, когда настал его черед, не преминул затянуться,
и воцарилась могильная тишина, напомнившая Бурдону обстановку на собра
ниях квакеров. Но вот один из главных вождей поднялся, очевидно намерева
ясь говорить. Он произнес свою речь на языке великого народа оджибвеев, к
которому принадлежало большинство племен, представленных здесь своими
вождями, хотя многие из последних умели говорить и на других языках, в том
числе на английском и французском. Из троих белых лишь один пастор Аминь
понял все от слова до слова, что неудивительно: он старался постигнуть эт
от язык, чтобы читать проповеди людям этих племен; впрочем, Бурдон понима
л почти все, а капрал Ч очень многое из того, что было сказано. Итак, первым
на этом тайном собрании, которое впоследствии оджибвеи называли «Совет
ом на поляне близ Шумящего родника», выступил вождь, носивший прозвище М
едвежий Окорок, рекомендовавшее его скорее как отважного охотника, чем к
ак прославленного оратора.
Ч Братья из многих племен оджибвеев, Ч начал он, Ч Великий Дух дал свое
соизволение на то, чтобы мы собрались на Совет. Маниту наших отцов присут
ствует среди этих дубов, слушает наши слова, глядит в наши сердца. Мудрые и
ндейцы в его присутствии будут говорить и думать осторожно. Только о хор
ошем. Народ наш рассеян по всей нашей земле, но ныне настало время, когда н
ам следует прекратить странствия или не отдаляться друг от друга настол
ько, что крик не достигает слуха соседа. Если мы по-прежнему будем уходить
так далеко от нашего народа, что не сможем его слышать, наши дети научатся
языкам, которые не доступны пониманию оджибвея. Мать говорит со своим ди
тятей, и дитя таким образом запоминает слова. Но ни одно дитя не может слыш
ать через Великое озеро. Некогда мы обитали в Стране восходящего солнца.
А где мы обитаем сейчас? Некоторые из наших молодых охотников рассказыва
ют, что видели, как солнце садится в озера пресной воды. Дальше этого места
уже охотиться негде; и если мы хотим выжить, нам следует твердо стоять на
том, что мы свои охотничьи тропы не покинем. Как это сделать Ч решит Совет
. Для того мы и собрались.
Братья, вокруг костра Совета сидят сейчас многие мудрые вожди и отважные
воины. Мои глаза радуются при виде их. Это оттава, чиппева, потаватоми, мен
омини, гуроны и другие. Наш Великий Отец в Квебеке вырыл топор войны и напр
авил его против янки. Тропа войны открыта от Детройта до всех поселений к
раснокожих. Пророки обращаются к нашему народу, а мы внимаем. Один пророк
среди нас. Сейчас он скажет. И Совет превратится в слух, остальные чувства
на время замрут.
Закончив этими словами выступление, Медвежий Окорок сел на свое место, в
се с той же величественной и значительной осанкой, с какой раньше поднял
ся. Все безмолвствовали. Гробовая тишина в сочетании с темными силуэтами
, отражениями огня в сверкающих глазах, жуткой раскраской лиц и оружием, к
оторое каждый воин сжимал в своей руке, производило настолько сильное вп
ечатление, что вряд ли с ним могло бы поспорить в этом отношении какое-ниб
удь собрание людей цивилизованных. И в этой напряженной могильной тишин
е встал во весь свой рост со спокойным видом Питер. Слушатели начали дыша
ть глубже, словно стараясь быть услышанными и проявить столь странным сп
особом свое нетерпение. Питер владел ораторским искусством, знал все его
тонкости и умел использовать их к своей выгоде. Каждое его движение было
обдуманно, держался он с огромным достоинством, даже глаза его Ч и те, каз
алось, излучали красноречие.
Красноречие! Какая это могучая сила, употребляемая Ч и как часто! Ч не т
олько во благо, но и во зло! Те самые доводы, которые, будучи изложены на бум
аге и опубликованы, могут порой показаться глупыми или незначительными,
обретают иногда чудодейственным образом великую мудрость в устах орат
ора, умеющего расположить к себе аудиторию и взвинтить ее. То же относитс
я к идеям, взывающим не к разуму, а к чувствам человека, то есть, например, к
призывам к мести, к обличениям зла и к прочим проявлениям страстей челов
еческих во всем их многообразии. Попробуйте придать этим идеям форму пис
ьменных утверждений, то есть отдайте их на суд холодного глаза и трезвог
о рассудка, и тогда разум читающего, прежде чем сделать выводы, сумеет не с
пеша взвесить ваши доводы, придирчиво оценить справедливость призывов
и подлинность фактов. Иное дело, если вы, прибегнув к магии ораторского ис
кусства и завоевав доверие людей, доведете ваши идеи до их сведения поср
едством их органов слуха. Поток часто менее разрушителен в своем течении
, чем ураган, который вы способны вызвать.
Ч Приветствую вас, вожди великого народа оджибвеев, Ч начал Питер, прос
тирая руки к присутствующим, словно намереваясь их всех обнять. Ч Манит
у проявил ко мне доброту. Это он расчистил для меня путь к этому роднику и
костру Совета. Я вижу вокруг себя лица многих друзей. Почему бы нам всем не
стать друзьями? Почему краснокожий человек поднимает руку на другого кр
аснокожего человека? Великий Дух сотворил нас с кожей одного цвета и дал
нам общие земли для охоты. Он полагал, что мы будем охотиться на них вместе
и не станем снимать скальпы с краснокожих. Сколько воинов пало в наших се
мейных войнах? Кто может их счесть? Кто может сказать? Не будь они убиты, их,
быть может, достало бы, чтобы сбросить бледнолицых в море!
Здесь Питер, говоривший тихим, еле слышным голосом, внезапно сделал пауз
у, чтобы его мысль успела овладеть сознанием слушателей. Она их уже пораз
ила Ч недаром суровые лица поворачивались друг к другу, а глаза искали в
о взоре соседа ответ на сказанное Питером, ответ, который уже созрел в моз
гу, но еще не облекся в слова. Но как только оратор почувствовал, что прошл
о достаточно времени и его мысль прочно впечаталась в память вождей, он в
озобновил свою речь, постепенно повышая голос, по мере того как возбужда
лся сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76