Он был союзником Текумсе и его брата, но
искусное притворство скрывало его планы, как дымовая завеса, в то время к
ак те двое были известны всем как открытые и деятельные враги белых. Ни од
но печатное издание не упомянуло о Питере, ни один оратор не распростран
ялся о его доблестях, в то время как два других вождя стали притчей во языц
ех для всех видов искусства, от поэзии до живописи.
Но дни шли за днями, и мало-помалу недоверие бортника ослабевало, так что
Питер ухитрился и к нему втереться в доверие. Более того, это не стоило ему
никаких усилий. Индеец не распинался в дружеских чувствах, не требовал к
себе особого внимания, даже не выказывал интереса к тому, как спутники во
спринимают его поведение. Конечно, свои замыслы он таил в самой глубине с
ердца, и внешне его двуличие не было бы замечено даже тем человеком, котор
ый знал бы его цели и замыслы. Его искусство было настолько велико, что пов
едение его выглядело вполне естественным. Лишь один Быстрокрылый Голуб
ь сознавал, как опасно общество этого человека; и то ему удалось об этом уз
нать только из некоторых полуоткровений, которыми тот поделился с ним ка
к с другим краснокожим. Питер в своих действиях не собирался принимать с
торону того или иного из великих воюющих народов. Напротив, он горячо жел
ал, чтобы они истребили друг друга, и внезапно вспыхнувшая война оживила
его надежды, влила в него новые силы Ч само время должно было помочь осущ
ествлению его замыслов. Он прекрасно знал, кому сочувствует чиппева, но е
жу-то это было безразлично. Если Быстрокрылый Голубь снимет скальп с бел
ого, Питеру все равно, росли ли эти волосы на голове американца или англич
анина; в любом случае одним из его врагов станет меньше. При таком взгляде
на вещи не приходится удивляться, что Питер одинаково хорошо ладил и с Бы
строкрылым Голубем, и с Вороньим Пером. Но в общении с первым он соблюдал п
редосторожность. Вороньему Перу, вышедшему на тропу войны, чтобы снимать
скальпы с янки, он откровенно поведал, что собирается сделать со своими б
елыми спутниками, а вот чиппева открыть свои замыслы не решился: всякому
было видно, что индеец стал другом бортника. Поэтому Питер был осмотрите
лен, беседуя с индейцем; по той же причине чиппева мучился сомнениями отн
осительно намерений Питера. Он узнал достаточно, чтобы не доверять вождю
, но слишком мало, чтобы предпринять решительные действия.
Всего один-единственный раз за время неспешного плавания по Каламазу бо
ртник заметил в поведении Питера нечто, пробудившее его прежние опасени
я. На четвертый день путешествия, когда все отдыхали после утомительного
«переката», наш герой заметил, как дикарь обводит взглядом лица белых с т
аким дьявольским выражением, что сердце бортника даже забилось быстрее.
Это было выражение, какого бортник еще не видел в глазах человеческих. По
сути дела, он увидел лицо Питера в одну из тех минут, когда подавленное пла
мя вулкана, вечно бушевавшее в его груди, вырвалось наружу; в эти мгновень
я память рисовала ему живые сцены насилия и обид, которые белые люди так л
егко забывают по причине своего комфортабельного существования и увер
енные в своих силах. Но взгляд, как и впечатление, которое он произвел на Б
урдона, угас слишком быстро, и тот, кому он мог послужить самым грозным пре
достережением, тут же о нем позабыл.
Ничего удивительного не было и в том, что Марджери просто-напросто привя
залась к Питеру и часто выказывала вождю чувства и внимание, какие подоб
ает дочери проявлять к родному отцу. Причиной тому было благородное и га
лантное поведение этого странного дикаря. Индейский воин всегда сохран
яет величественные и полные достоинства манеры, что является одним из св
ойств этой расы, но он крайне редко утруждает себя проявлением вежливост
и со скво. Без сомненья, эти люди знают чувство гуманности и любят своих же
н и детей, как и все другие; но их воспитание направлено на то, чтобы скрыва
ть подобные чувства, так что посторонний наблюдатель редко их замечает.
Но у Питера не было ни жены, ни детей, или, если они где-нибудь и были, никто н
е ведал, где их искать. Эту часть его жизни окутывал такой же густой покров
, как и прочие.
Когда он охотился, перед ним открывались возможности проявить по отноше
нию к женщинам мужское внимание, предлагая им самые вкусные кусочки добы
той дичи, показывая наиболее замечательные индейские способы приготов
ления мяса, сохраняющие его вкус и питательность. К этому он прибегал пон
ачалу редко, да и то чтобы лучше скрыть свои цели; но день ото дня, час от час
у, особенно с Марджери, он становился все менее замкнутым, все более искре
нним. Непритворная мягкость, доброта и другие милые черты ее характера, с
очетание силы с женственностью и смелости с детской жизнерадостностью,
несмотря на все его усилия устоять перед очарованием Марджери, судя по в
сему, завоевали сердце этого дикаря, почти не знавшего жалости. Может ста
ться, что и красота Марджери сыграла свою роль, пробудив столь непривычн
ые чувства в сердце непреклонного воина. Мы не утверждаем, что Питер пита
л чувства, которые сродни любви: на это он был практически неспособен; но м
ужчина может испытывать к женщине нежное и уважительное чувство, абсолю
тно свободное от страсти. Такое чувство Питер, несомненно, испытывал с не
которых пор к Марджери, и так как подобное порождает подобное, как деньги
идут к деньгам, нет ничего удивительного в том, что и сама девушка испытыв
ала все больше доверия и проявляла все большую симпатию к ужасному индей
цу.
Но все эти перемены чувств, как и изложенные нами небольшие происшествия
, совершались далеко не сразу. День проходил за днем, и каноэ по-прежнему п
рокладывали путь по извилистому руслу Каламазу, с каждым новым закатом о
ставляя позади все более длинный отрезок ее прихотливого течения, отдел
явший путников от глади озера Мичиган. Бурдону приходилось не раз подним
аться и спускаться по реке, и он служил лоцманом маленького флота, хотя ра
ботали все, даже миссионер и чиппева. В подобных походах физический труд
не считался неприличным для воина, и Быстрокрылый Голубь орудовал весло
м и шестом так же охотно и с такой же ловкостью, как и любой участник экспе
диции.
Только на одиннадцатый день после того, как они покинули устье, путники п
одошли к небольшой заводи, где бортник обычно оставлял свою лодку, когда
работал на прогалинах. Медовый замок был виден как на ладони, мирно красу
ясь в безмятежном одиночестве, и Хайф, который, попав в знакомые места, опе
редил всех и прибежал сюда еще накануне вечером, стоял на берегу и привет
ствовал своего хозяина и его спутников. До заката солнца оставалось неск
олько минут, когда путешественники причалили к берегу, и прощальные лучи
великого светила скользили по земле, озаряя мягким светом кусты и разно
травье. Насколько бортник мог судить, в его отсутствие сюда не захаживал
даже медведь. Поднявшись к своему жилищу, проверив запоры и заглянув в хи
жину, в кладовую и прочие помещения, Бурдон убедился, что все оставленные
им вещи целы и что нога человека Ч он едва не сказал «лапа зверя» Ч после
дние две недели не ступала в его владения.

ГЛАВА XIV

На горы, на реки надежду питай
те,
Молитесь на них, не вставая с колен;
На силу свою и мечты уповайте,
Но вихрь налетит и развеет их в тлен.
Бренар

После прибытия нашего отряда в Медовый замок, или Castel Miel, как Бурдон называл
свой дом, целая неделя прошла в трудах и заботах. Странникам надо было раз
меститься, а маленькое строение было решительно непригодно для этой цел
и. Оно было отдано в распоряжение женщин, и они устроились там с относител
ьными удобствами, а приготовление пищи, трапезы и даже ночевки, поскольк
у это касалось мужчин, проходили под сенью деревьев. Но вскоре была соору
жена новая «шэнти», которая несколько уступала Медовому замку в законче
нности и прочности, но вполне удовлетворяла нуждам привычных к лесной жи
зни странников. Удивительно, насколько люди, заброшенные в западную глух
омань, способны обходиться малой толикой тех удобств, которые цивилизац
ия приучила нас считать необходимыми. Женщина, чья нога с самого детства
ступала лишь по добротным коврам, чья жизнь проходила среди всех тех пре
дметов обихода, какие нам могут доставить богатство и искусство, вдруг в
одночасье меняет саму свою природу, не говоря о привычках, и часто оказыв
ается героиней, когда мы имели все основания ожидать от нее только капри
зов. Жизнь в наше время предоставляет нам множество подобных ситуаций, р
авно как и большой набор разнообразных опытов другого рода, и мы можем пр
ипомнить сотни примеров, когда женщины, рожденные и взлелеянные в богатс
тве и изобилии, с легкой душой покидали родные места, свои шелка и атласы,
китайский фарфор и столовое серебро, красное дерево и брюссельские круж
ева и бодро следовали за своими отцами и мужьями в дикую глушь, где приход
илось соперничать с дикарями, частенько ради хлеба насущного, а в конечн
ом итоге Ч за владение землей.
Но что касается Дороти и Цветика, то говорить о таких разительных переме
нах не было необходимости. У них было достаточно времени привыкнуть к ус
ловиям куда более суровым, чем нынешние. Обе были привычны к работе Ч той
, что (благодарение Богу!) выпадает на долю всякой американской женщины Ч
а это значит Ч под крышей дома, который она должна сделать безукоризнен
но чистым, удобным и приветливым. Они были умелыми и добросовестными хоз
яйками, насколько позволяли их скромные средства; и бортник заметил напо
ловину польщенной, наполовину смущенной Марджери, что этому дому не хват
ало только присутствия такой девушки, как она, чтобы он сделался достойн
ым короля! Кстати, и вкус пищи невообразимо улучшился! Не говоря уж о чисто
те, вкус оленины стал куда приятнее, пироги Ч пышнее, а свинина не плавала
в жиру. Раз уж мы коснулись вопроса о жире, хотелось бы, чтобы чувство спра
ведливости позволило нам провозгласить его исчезновение из американск
ой кухни; пусть не бесследное исчезновение, но хотя бы некоторую умеренн
ость в употреблении сего способствующего тучности продукта, соответст
вующую разумному и здоровому вкусу. По правде говоря, в этом отношении ру
ка у Дороти была щедрая, но прелестная Марджери выгодно от нее отличалас
ь. Откуда взялась такая разница в кулинарных приемах, мы не в состоянии yга
дать; однако дело обстояло именно так. В цивилизованное мире есть две вес
ьма респектабельные державы, с которых мне кажется, ни один разумный чел
овек не стал бы брать пример в области кулинарии: это Германия и страна от
цов пилигримов.
Приходилось и слышать и читать в модных образчиках политесной литерату
ры, в письмах из Вашингтона, да и от разных путешественников, поднимавших
ся вверх и спускавшихся по реке на пароходах или по железной дороге Ч gratis
note 125 Note125
Даром (лат.). (Примеч. перев.)
Ч множество похвал местам, которые эти писатели проезжали в «Стра
не скал», но горе тому, кто оказался настолько глуп, чтобы поверить всем эт
им поэтическим измышлениям, и отправился в путь по нашим местам в надежд
е на приличный стол! Поразительно, что такая громадная разница существуе
т между столь близкими соседями, но это факт, и ни один бывалый и разумный
человек не станет этого отрицать. Поскольку мы считаем, что немалая част
ь свойств национального характера формируется на кухне, это обстоятель
ство может показаться нам более важным, чем некоторым нашим читателям. Б
ездна, отделяющая кулинарию на пути от Бостона в Балтимор, к примеру, впол
не сравнима с той, которая разделяет открытую Леверье note 126
Note126
Леверье Урбен-Жан-Жозеф (1811 Ч 1877) Ч французский астроном, директор Па
рижской обсерватории, член Парижской Академии наук. По возмущениям орби
ты Урана предсказал существование за ней более далекой планеты Ч Непту
на. Результаты его расчетов были опубликованы 23 сентября 1846 года, и в тот же
день планета была обнаружена немецкими астрономами в указанной Леверь
е точке.
новую планету и Солнце.
Но Марджери умела приготовить свинину, не допуская, чтобы она утопала в ж
иру, а уж оленину и профессиональному повару так не приготовить! Ей были в
едомы также маленькие секреты, позволявшие превратить дикие фрукты и яг
оды в превкусные блюда; и вскоре капрал Флинт заявил, что, к его превеликой
жалости, она не живет в гарнизоне, а это, в его понимании, было такой же чест
ью, как если поместить ее в парадном зале Кафе-де-Пари или выдать замуж за
некоего второго Вателя note 127
Note127
Ватель Ч дворецкий принца Конде, трагическая смерть которого отр
ажена в записках мадам де Севинье: увидев, что на обеде, который давал его
хозяин в честь короля Людовика XIV, не хватает обязательной свежевыловлен
ной морской рыбы, Ватель почувствовал себя обесчещенным и пронзил свое с
ердце в тот самый момент, когда рыбное блюдо наконец-то подали к столу. Оп
исанное событие произошло в 1671 году.
.
Еды и питья было вдоволь, и строительство продвигалось успешно. Быстрокр
ылый Голубь приносил оленину, уток, голубей и прочую добытую дичь каждый
день, и кладовая была всегда полна, насколько это позволяла теплая погод
а; а все остальные строили шэнти. Чтобы раздобыть строительный материал
для этого дома, гораздо более просторного, чем его старое жилище, Бен подн
ялся вверх по Каламазу примерно на полмили и свалил достаточное количес
тво молодых сосен со стволами около фута в диаметре, а потом распилил их н
а бревна длиной по двадцать и тридцать футов. Эти бревна, или кругляки, он
столкнул в реку, и они неспешно поплыли вниз по течению, пока не поравняли
сь с Медовым замком, а уж Питер, сидя в каноэ, подтаскивал их к берегу одно з
а другим, по мере прибытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76