Наконец она нанялась у одного мужика в пастушки, а свои великолепные пла
тья и драгоценные камни зарыла под камнем.
Вот и жила она у этого мужика, пасла его стада, горевала и тосковала о свое
м милом. И была у нее телочка, очень ручная, которую она из рук и кормила. И к
огда она говорила:

Телочка, телушка,
Будь моей подружкой.
На коленки становись,
В вечной верности клянись,

Ц та тотчас становилась на коле
ни, и девушка ее ласкала.
После того как она, одинокая и печальная, прожила около двух лет у того муж
ика в услужении, в той стране пронесся слух, будто дочь короля собирается
праздновать свою свадьбу.
Дорога в город шла через ту деревню, где жила наша красавица, и случилось,
что однажды, когда она выгоняла из деревни свое стадо, ее жених ехал мимо.
Он гордо скакал на своем коне и даже не взглянул на нее; она же сразу его уз
нала. Ее словно ножом кольнуло в сердце. «Ах, я-то думала, что он мне будет в
ерен, Ц сказала она, Ц а он и позабыл меня!»
На другой день он опять ехал той же дорогой. Когда он приблизился к ней, он
а стала говорить телочке:

Телочка, телушка,
Будь моей подружкой.
На коленки становись,
В вечной верности клянись!

Услышав ее голос, жених глянул на
нее и попридержал коня. Посмотрел он пристально в лицо пастушке, даже при
крыл глаза рукою, как бы припоминая что-то, но потом быстро поскакал и скр
ылся из виду.
«Ах, он не узнает меня более!» Ц воскликнула она и еще более запечалилась.

Вскоре после того при королевском дворе должен был происходить" трехдне
вный праздник, и все население страны было приглашено участвовать в нем.

«Теперь я сделаю последнюю попытку!» Ц подумала девушка и, когда наступ
ил вечер, пошла к тому камню, под которым хранились ее сокровища. Она вынул
а платье с золотыми солнцами, надела его и к нему же надела убор из драгоце
нных камней. При этом она распустила волосы свои (она скрывала их под плат
ком), и они длинными локонами ниспадали с ее плеч.
Так направилась она в город, и в темноте никто не обратил на нее внимания.

Когда же она вступила в ярко освещенный зал, все уступали ей дорогу, пораж
енные ее красотой, но никто не знал ее.
И королевич вышел ей навстречу, но тоже не узнал ее. Он и плясал с нею, и так
был восхищен ее красотою, что о другой невесте и думать забыл.
Когда праздник закончился, она исчезла в толпе, поспешила до рассвета в д
еревню, где опять нарядилась в свое пастушье платье.
На следующий вечер она надела платье с серебряными месяцами и в волосы с
ебе приколола полумесяц из драгоценных камней. Когда она показалась на п
разднестве, все обратились в ее сторону: королевич же поспешил ей навстр
ечу и принял любезно, с нею одною только и плясал и ни на кого, кроме нее, не
смотрел.
Перед уходом она должна была сказать ему, что в последний вечер еще раз пр
идет на праздник.
Явившись в третий раз, она надела звездное платье, которое сверкало звез
дами при каждом ее движении; на голове у нее была повязка из звезд, блестев
ших драгоценными каменьями; такими же звездами был украшен и ее пояс.
Королевич уже давно ее ожидал и пробрался к ней через толпу. «Скажи мне, кт
о ты? Ц спросил он. Ц Мне почемуто кажется, что я уже давно тебя знаю». Ц «
А ты разве не помнишь того, что было при нашей разлуке?» Ц отвечала она и, п
риблизившись к нему, поцеловала его в левую щеку.
В то же мгновение он словно прозрел и узнал истинную невесту. «Пойдем, Ц
сказал он ей, Ц здесь я не хочу более оставаться». Тут он подал ей руку и св
ел ее вниз, к своей повозке.
Вихрем помчались кони прямо к ее волшебному замку. Уже издали горели огн
ями освещенные окна.
Когда они проезжали мимо заветной липы, в ее листве кишмя кишели бесчисл
енные светляки; липа приветливо махала ветвями и разливала кругом благо
ухание своих цветов.
На лестнице цвели цветы, из внутренних покоев доносилось пение заморски
х птиц, а в зале уже был в сборе весь двор королевича, и священник ожидал пр
ибытия жениха с его истинной невестой, чтобы начать обряд венчания.

ЗАЯЦ И ЕЖ

Эта быль на небылицу похожа, ребятушки, а все же в не
й есть и правда; вот почему мой дедушка, от которого я ее слышал, имел обыкн
овение к рассказу своему добавлять: «Правда в ней все же должна быть, дитя
тко, потому что иначе зачем было бы ее и рассказывать?»
А дело-то было вот как.
Однажды в воскресенье под конец лета, в самое время цветения гречихи, выд
ался хороший денек. Яркое солнце взошло на небе, повеяло теплым ветерком
по жнивью, песни жаворонков наполняли воздух, пчелки жужжали среди гречи
хи, а добрые люди в праздничных одеждах шли в церковь, и вся тварь Божия бы
ла довольна, и ежик тоже.
Ежик же стоял у своей двери, сложа руки, вдыхая утренний воздух и напевая п
ро себя нехитрую песенку, как умел. И между тем как он вполголоса так напев
ал, ему вдруг пришло в голову, что он успеет, пока его жена детей моет и одев
ает, прогуляться в поле и посмотреть на свою брюкву. А брюква-то в поле бли
же всего к его дому росла, и он любил ее кушать у себя в семье, а потому и счи
тал ее своею.
Сказано Ц сделано. Запер за собою дверь и пошел по дороге в поле. Он не осо
бенно далеко и от дома ушел и хотел уже свернуть с дороги, как повстречалс
я с зайцем, который с той же целью вышел в поле на свою капусту взглянуть.
Как увидел ежик зайца, так тотчас же весьма вежливо с ним поздоровался. За
яц же (в своем роде господин знатный и притом весьма заносчивый) и не подум
ал ответить на поклон ежика, а напротив того, сказал ему, скорчив пренасме
шливую рожу: «Что это значит, что ты тут так рано утром рыщешь по полю?» Ц «
Хочу прогуляться», Ц сказал ежик. «Прогуляться? Ц засмеялся заяц. Ц Мн
е кажется, что ты мог бы найти и другое, лучшее занятие своим ногам». Этот о
твет задел ежика за живое, он все способен был перенести, но никому не позв
олял говорить о своих ногах, так как они от природы были кривыми. «Не вообр
ажаешь ли ты, Ц сказал ежик зайцу, Ц что ты со своими ногами больше можеш
ь сделать?» Ц «Конечно», Ц сказал заяц. «А не хочешь ли испытать? Ц сказа
л ежик. Ц Бьюсь об заклад, что если мы побежим взапуски, то я тебя обгоню».
Ц «Да ты смешишь меня! Ты со своими кривыми ногами Ц и меня обгонишь! Ц в
оскликнул заяц. Ц А впрочем, я готов, если тебя разбирает такая охота. На ч
то мы будем спорить?» Ц «На золотой луидор да на бутылку вина», Ц сказал
ежик. «Принимаю, Ц сказал заяц, Ц побежим сейчас же!» Ц «Нет! Куда же нам
спешить? Ц отозвался еж. Ц Я ничего еще сегодня не ел; сначала я схожу дом
ой и немного позавтракаю; через полчаса я опять буду здесь, на месте».
С тем и ушел ежик с согласия зайца. По пути ежик стал раздумывать: «Заяц на
деется на свои длинные ноги, но я с ним справлюсь. Хоть он и знатный господ
ин, но вместе с тем и глупый, и он, конечно, должен будет проиграть заклад».

Придя домой, ежик сказал своей жене: «Жена, одевайся поскорее, тебе придет
ся со мною в поле идти». Ц «А в чем же дело?» Ц сказала его жена. «Я с зайцем
поспорил на золотой луидор и на бутылку вина, что побегу с ним взапуски, и
ты должна при этом быть». Ц «Ах, Боже мой! Ц стала кричать ежикова жена на
мужа. Ц Да в своем ли ты уме? Или ты совсем ума рехнулся? Ну как можешь ты бе
гать с зайцем взапуски?» Ц «Ну молчи знай, жена! Ц сказал ежик. Ц Это мое
дело; а ты в наших мужских делах не судья. Марш! Одевайся и пойдем». Ну и что
же оставалось делать ежиковой жене? Должна была волей-неволей идти всле
д за мужем.
По пути в поле ежик сказал своей жене: "Ну, теперь слушай, что я тебе скажу. В
идишь ли, мы побежим вперегонки по этому длинному полю. Заяц побежит по од
ной борозде, а я по другой, сверху вниз. Тебе только одно и дело: стоять здес
ь внизу на борозде, и когда заяц добежит до конца своей борозды, ты крикнеш
ь ему: «Я уже здесь!»
Так дошли они до поля; ежик указал жене ее место, а сам пошел вверх по полю. К
огда он явился на условленное место, заяц был уже там. «Можно начинать?» Ц
спросил он. «Конечно», Ц отвечал ежик. И тотчас каждый стал на свою бороз
ду. Заяц сосчитал: «Раз, два, три!» Ц и помчались они вниз по полю. Но ежик пр
обежал всего три шага, потом присел в борозде и сидел спокойно.
Когда заяц на всем скаку добежал до конца поля, ежикова жена ему и крикнул
а: «Я уже здесь!» Заяц приостановился и был немало удивлен: он был уверен в
том, что кричит ему сам еж (известно уж, что ежа по виду не отличишь от ежихи
). Заяц и подумал: «Тут что-то не ладно!» Ц и крикнул: «Еще раз побежим Ц обр
атно!» И опять помчался вихрем, откинув уши на спину. А ежикова жена преспо
койно осталась на месте.
Когда же заяц добежал до верха поля, ежик крикнул ему: «Я уже здесь». Заяц, к
райне раздосадованный, крикнул: «Побежим еще раз, обратно!» Ц «Пожалуй,
Ц отвечал ежик. Ц По мне, так сколько хочешь!»
Так пробежал заяц семьдесят три раза туда и обратно, и ежик все его обгоня
л; каждый раз, когда он прибегал к какому-нибудь концу поля, либо ежик, либо
жена его кричали ему: «Я уже здесь!» В семьдесят четвертый раз заяц уж и до
бежать не мог; повалился он среди поля на землю, кровь пошла у него горлом,
и он сдвинуться с места не мог. А ежик взял выигранный им золотой луидор и
бутылку вина, кликнул жену свою, и оба супруга, очень довольные друг друго
м, отправились домой.
И коли их доселе смерть не постигла, то они, верно, и теперь еще живы. Вот так
-то оно и случилось, что еж зайца обогнал, и с того времени ни один заяц не р
ешался бегать взапуски с ежом.
А назидание из этой бывальщины вот какое: во-первых, никто, как бы ни счита
л себя знатным, не должен потешаться над тем, кто ниже его, хоть будь он и пр
остой еж. А во-вторых, здесь каждому совет дается такой: коли свататься вз
думаешь, так бери себе жену из своего сословия и такую, которая бы во всем
тебе была ровня. Значит, кто ежом родился, тот должен и в жены себе брать еж
иху. Так-то!

ВЕРЕТЕНО, ТКАЦКИЙ ЧЕ
ЛНОК И ИГОЛКА

Девушка-сиротка жила когда-то без отца, без матери;
они умерли, когда она была еще ребенком. В конце деревни в избушке жила одн
а-одинешенька ее крестная, которая зарабатывала себе хлеб насущный свои
м уменьем прясть, ткать и шить.
Старушка взяла к себе покинутое дитя, приучила к работе и воспитала в бла
гочестии.
Когда девушке минуло пятнадцать лет, старушка заболела, подозвала к себе
свою крестницу и сказала: «Милая, чувствую, что приближается конец мой! Ос
тавляю тебе домик, в котором ты и от ветра, и от непогоды будешь всегда име
ть приют; сверх того, оставляю тебе веретено, ткацкий челнок и иголку, ими
ты всегда прокормишься».
Потом возложила ей руки на голову, благословила ее и сказала: «Всегда име
й Бога в сердце твоем Ц и благо будет тебе».
С тем и закрыла глаза; и когда ее хоронить стали, крестница пошла за ее гро
бом с горькими слезами и воздала ей последний долг.
И вот зажила девушка одна-одинешенька в маленькой избушечке; работала у
сердно: пряла, ткала и шила, и на всех делах ее, видимо, покоилось благослов
ение доброй старушки…
Казалось, лен как будто не переводился в ее кладовой, а когда она, бывало, з
акончит ткать сукно или ковер либо рубашку сошьет, на все это сейчас же на
йдется и покупатель и заплатит щедро, так что сиротка наша ни в чем не нужд
алась да еще и другим кое-чем помогать могла.
Случилось, что около того времени сын короля той земли разъезжал повсюду
, разыскивая себе невесту. Бедной он избрать не смел, а богатую избрать не
желал.
Вот и сказал он себе: «Моей женою будет та, которую можно будет назвать и с
амою бедною, и самою богатою».
И вот, приехав в ту деревню, где жила сиротка, он спросил (как спрашивал вез
де): «Кто здесь, в деревне, из девушек беднее всех и кто богаче всех?»
Сначала показали ему ту, которая была богаче. «А беднее-то всех, Ц сказал
и ему, Ц та девушка, что живет в маленькой избушке на самом конце деревни
».
Богатая в полном наряде сидела у дверей своего дома, и когда королевич к н
ей приблизился, она встала, пошла навстречу и поклонилась ему.
Он на нее посмотрел, ничего ей не сказал и проехал далее. Когда же он подъе
хал к дому бедной сиротки, она не стояла у дверей, а сидела у себя в комнате.
Он сдержал коня, заглянул в окошечко и при ярком солнечном свете увидел, ч
то девушка сидит за самопрялкой и усердно прядет.
Она подняла очи и, заметив, что королевич заглядывает к ней в избушку, раск
раснелась, как маков цвет, опустила глаза долу и продолжала прясть.
Пряжа ли была на этот раз очень ровна или другое что, не знаю, но только она
продолжала прясть до тех пор, пока королевич не отъехал от ее окошка.
Тогда подошла она к окну, отворила его и сказала: «В комнате так жарко!» Ц
и все смотрела ему вслед, пока мелькали вдали белые перья на его шляпе.
Затем она села вновь за свою работу и продолжала прясть. Тут ей припомнил
ось, как, бывало, старушка, сидя за работой, тихонько про себя подпевала:

Приведи, веретено,
Жениха мне под окно.

И что бы вы думали? Веретено вдруг
у ней из руки вырвалось да к двери Ц шмыг!
А когда она в изумлении вскочила с места и посмотрела вслед веретену, то у
видела, что оно веселехонько по полю скачет и блестящую золотую нить за с
обою тянет…
А там и из глаз у нее скрылось.
Другого веретена у девушки не было, а потому и взяла она ткацкий челнок, се
ла за ткацкий стан Ц и давай ткать.
А веретено тем временем скакало да скакало, и как раз в то время, когда уж н
амотанная на нем нить к концу подходила, веретено нагнало королевича. «Ч
то я вижу? Ц воскликнул он. Ц Веретено как будто хочет мне показать доро
гу?» Ц Повернул он коня и поехал по золотой нити обратно.
А девушка сидела за своей работой и пела:

Челночок, ты мой проворный!
Тки дружку ковер узорный!

И тотчас выскользнул у ней челно
чок из рук и за двери Ц шмыг! И перед самым порогом двери начал он ткать ко
вер, да какой ковер-то!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103