«Не
ужели же мы осуждены на смерть изза девчонки?! Так мы же клянемся, что отом
стим за себя: где бы ни повстречали мы девчонку на пути нашем Ц она должна
погибнуть от нашей руки».
Затем они углубились в самую чащу леса и в самой глухой лесной чащобе наш
ли небольшой заколдованный домик, стоявший пуст-пустехонек.
Тогда они сказали: «Здесь мы и поселимся, и ты, Вениамин, самый младший из н
ас и самый слабый, должен здесь быть постоянно и заниматься домоводством
; а мы все остальные будем кругом рыскать, о пище заботиться».
И вот пошли они бродить по лесу и стали стрелять зайцев, диких коз, птиц и г
олубков Ц что в пищу годилось: все это сносили они к Вениамину, и тот уж до
лжен был им из этого изготовить обед, которым бы они все могли насытиться.

Так прожили они в этом домике десять лет, и годы протекли для них незаметн
о.
Доченька, которую королева родила, успела тем временем вырасти и была де
вочка предобрая и собою красоточка, и во лбу у ней горела золотая звезда. О
днажды, когда в замке была большая стирка, она вдруг увидела среди белья д
венадцать мужских рубах и спросила у матери: «Чьи же эти двенадцать руба
х? Ведь отцу они слишком малы».
Тогда мать с великою скорбью отвечала ей: «Милое дитятко, эти рубахи твои
х двенадцати братьев». Ц «Да где ж эти двенадцать братьев? Я о них еще ник
огда не слыхала». Мать отвечала: «Единому Богу известно, где они теперь. Бр
одят где-нибудь по миру».
Затем взяла девочку за руку и, открыв заветную комнату, указала ей" на двен
адцать гробов со стружками, с изголовьицами. «Эти гробы, Ц сказала она,
Ц были предназначены для твоих братьев; но они тайно ушли еще до твоего р
ождения».
И рассказала ей, как было дело.
Тогда девочка сказала: «Милая матушка, не плачь, я пойду и отыщу моих брать
ев».
И вот она взяла с собою двенадцать рубах и ушла из замка, и прямо вошла в бо
льшой дремучий лес.
Шла она, целый день, а под вечер пришла к заколдованному домику. Вошла в до
мик и встретила в нем мальчика, который спросил ее: «Откуда идешь и куда?»
Ц и немало был удивлен тем, что она была так хороша и наряжена в королевск
ое платье и во лбу у нее горела звезда.
Тогда она отвечала: «Я королевская дочь и ищу моих двенадцать братьев, и п
ойду хоть на край света белого, пока не найду их». При этом указала она на д
венадцать рубах, которые принадлежали королевичам-братьям.
Тогда Вениамин увидел, что это их сестра, и сказал: «Я Ц Вениамин, твой мла
дший брат».
И она стала плакать от радости, и Вениамин тоже, и они целовались и миловал
ись от всего сердца.
Затем он сказал: «Милая сестрица, тут есть некоторое препятствие… Ведь м
ы пообещали, что каждая девочка, с которой мы встретимся, должна будет уме
реть, ибо мы изза девочки должны были покинуть наше родное королевство».
А она на это: «Так что же? Я охотно умру, если смертью своею смогу освободит
ь моих двенадцать братьев из ссылки». Ц «Нет, Ц отвечал он, Ц ты не долж
на умереть; садись вот под этот чан и сиди, пока не придут остальные одинна
дцать братьев; уж я с ними как-нибудь улажусь».
Так она и сделала.
С наступлением ночи вернулись и остальные братья с охоты, и ужин им был го
тов. И когда они сидели за столом, то спросили: «Что слышно новенького?» Ве
ниамин отвечал: «Неужто вы ничего не знаете?» Ц «Нет», Ц отвечали те; а Ве
ниамин продолжал: «Как же это так? Вы по лесу рыщете, а я дома сижу, да более
вас знаю!» Ц «Ну, так рассказывай нам!»
И он отвечал им: «А обещаете ли вы мне все, что первая девочка, которая нам в
стретится, не будет убита?» Ц «Да, да, Ц крикнули они разом, Ц она должна
быть помилована Ну, рассказывай!» Тогда он и сказал: "Наша сестра здесь! ",
Ц и приподнял чан, и королевна вышла из-под него в своих богатых одеждах
и с золотою звездою во лбу, и явилась им такою прекрасною, нежною и стройно
ю.
И все они ей обрадовались, бросились ей на шею, целовали ее и полюбили от в
сего сердца.
И вот она осталась вместе с Вениамином в их доме и стала помогать ему в раб
оте. А остальные одиннадцать братьев по-прежнему рыскали по лесу, били вс
якую дичь, диких коз, птиц и голубков, чтобы было им что поесть, а сестра с бр
атом Вениамином заботились о том, чтобы им еду приготовить.
Она собирала валежник на топливо и коренья на приправу и горшки около ог
ня ворочала Ц и ужин был всегда на столе, когда возвращались домой ее оди
ннадцать братьев. Она и вообще наблюдала за порядком в домике, и постели и
м постилала чистенько и беленько, и братья были ею довольны и жили с нею в
большом согласии.
По прошествии некоторого времени случилось однажды, что Вениамин с сест
рою приготовили братьям отличное угощение, и когда они все сошлись, сели
за стол и стали превесело есть и пить.
А позади заколдованного домика был небольшой садик, и в том садике росли
двенадцать лилий. Сестра задумала братьям доставить удовольствие, сорв
ала эти двенадцать цветков и хотела каждому из них поднести по цветку по
сле ужина.
Но как только она цветки сорвала, в то же мгновенье ее двенадцать братьев
обратились в двенадцать воронов и полетели за лес, а дом и сад Ц все исчез
ло, как не бывало.
И очутилась бедная девочка одна-одинешенька в диком лесу, и когда стала о
глядываться кругом, то увидела рядом старуху, которая ей и сказала: «Дитя
мое, что ты это наделала? Зачем ты сорвала эти двенадцать белых лилий? Ведь
эти цветки были твои братья, и вот теперь они навек обратились в воронов».

Девочка отвечала ей со слезами: «Неужто нет никакого средства их спасти?
» Ц «Нет, Ц отвечала старуха, Ц одно только и есть средство на всем свет
е, да и то такое трудное, что ты этим средством их не избавишь… Ты должна са
ма семь лет быть немою, не должна ни говорить, ни смеяться, и если ты хоть од
но слово проронишь, а до семи лет недоставать будет хоть одного часа, то вс
е твои труды пропали, и одно твое слово убьет всех твоих братьев».
Тогда девочка произнесла в сердце своем: «Я наверно знаю, что спасу своих
братьев», Ц и пошла по лесу, отыскала себе высокое дерево, залезла на нег
о и стала прясть, и не говорила, не смеялась.
Случилось, однако же, так, что один король заехал в тот лес на охоту, а у того
короля была большая борзая собака, которая прямо подбежала к тому дерев
у, на котором девушка сидела, стала около него кружить и лаять вверх. Подъе
хал к дереву король, увидел королевну-красавицу с золотою звездою во лбу
и так восхитился ее красотою, что крикнул ей прямо, не желает ли она быть е
му супругою. Она ему ничего не ответила, только головкою кивнула. Тогда он
сам влез на дерево, снес ее оттуда, посадил к себе на лошадь и привез домой.

Свадьбу отпраздновали великолепно и весело: но невеста короля не говори
ла и не смеялась.
Когда они уже года два прожили между собою в полном согласии, мачеха коро
ля, женщина злая, стала на молодую королеву нашептывать и клеветать коро
лю: «Вывез ты из леса простую нищую, и кто ее знает, какими она безбожными д
елами занимается втайне от нас! Если она точно немая и не может говорить, т
ак ведь она, по крайней мере, могла бы смеяться; ну, а уж кто не смеется, у тог
о, конечно, совесть нечиста!» Король долго не хотел верить этим наговорам,
однако же старуха так настаивала на своем и обвиняла свою невестку в сто
льких злодеяниях, что король наконец дал себя уговорить и приговорил жен
у к смертной казни.
Во дворе королевского замка был разведен большой костер, на котором долж
ны были ее сжечь: и король стоял у верхнего окошечка замка и смотрел сквоз
ь слезы на все эти приготовления, потому что все же очень любил свою жену.

Когда она уже была привязана к столбу на костре и пламя костра длинными к
расными языками стало лизать край ее одежды, истек последний миг заветны
х семи лет.
Тогда в воздухе послышался свист крыльев, и двенадцать воронов явились н
ад костром и опустились наземь: и чуть земли коснулись, обратились в ее бр
атьев, которые ей обязаны были своим спасением. Они разбросали костер, по
гасили пламя, отвязали сестру от столба и стали ласкать и целовать ее.
Тут уж, когда она могла открыть уста и говорить, она рассказала королю, поч
ему была нема и никогда не смеялась.
Король с радостью узнал о том, что она невинна, и они все вместе жили в согл
асии до самой смерти.
А злая мачеха была отдана под суд, и суд присудил ее посадить в бочку с кип
ящим маслом и ядовитыми змеями, и она погибла злою смертью.

СБРОД ОБОРВАНЦЕВ


Жили-были на белом свете петушок с курочкой. Вот и с
казал петушок курочке: «Теперь самое время орехам зреть; пойдем на гору и
насладимся ими досыта, пока их белка все к себе не перетаскала». Ц «Ладно
, Ц отвечала курочка, Ц потешим утробушку».
И пошли они на гору, и так как день был светлый, то они и оставались там до са
мого вечера.
И, право, уж не знаю Ц наелись ли они чересчур плотно или высокомерие их о
буяло, но только не захотелось им возвращаться домой пешком, и петушку пр
ишлось смастерить небольшую повозку из ореховой скорлупы.
Когда повозка была готова, курочка сейчас в нее уселась и говорит петушк
у: «А ну-ка, впрягайся да вези меня». Ц «Еще что выдумала, Ц сказал петух,
Ц да я лучше пешком домой пойду, чем впрягаться стану. Нет, между нами так
ого уговора не было. Кучером еще, пожалуй, готов быть и на козлах сидеть, а ч
тобы на себе тащить Ц не согласен!»
Между тем, пока они спорили, затараторила на них утка: «Ах вы, воришки, да кт
о вам позволил в мой орешник на горе ходить? Ужо вот поплатитесь за это!»
Ц и с раскрытым клювом налетела на петушка. Однако же петушок, не будь про
мах, клюнул утку в брюхо, а затем уж так храбро напал на нее со своими шпора
ми, что она стала просить пощады и охотно обязалась в виде наказания тащи
ть на себе повозку.
Тут уж петушок взобрался на козлы кучером и давай погонять: «Утка, валяй в
о все лопатки!»
Проехав часть пути, повстречали они еще двоих путников: булавку и иголку.

Те крикнули: «Стой, стой!» Ц и стали говорить, что вот, мол, сейчас стемнеет
, тогда им и шагу нельзя ступить далее, да и грязно, мол, очень по дороге Ц т
ак нельзя ли им тоже в повозке примоститься, а то они в портняжной гостини
це у ворот застоялись и около пива запоздались.
Петушок, видя, что они ребята тощие, места много не займут, взял их обеих в п
овозку, только с тем уговором, чтобы они ни ему, ни его курочке на ноги не на
ступали.
Поздно вечером приехали они к гостинице, и так как им не хотелось дальше е
хать ночью, да и утка еле на ногах держалась и то на один бок, то на другой ва
лилась, то и завернули в гостиницу.
Хозяин гостиницы сначала стал было ломаться да говорить, что у него, деск
ать, в доме места нет, да и то подумал, что приезжие Ц народ не важный; потом
, однако же, сдался на их сладкие речи, на обещания, что вот, мол, ему достане
тся яичко, которое курочка дорогой снесла, да кроме того и утку он тоже мож
ет удержать при себе, а та, мол, каждый день по яичку кладет…
Сдался Ц и впустил их ночевать.
Они, конечно, велели себе подать ужин и этому ужину оказали надлежащую че
сть.
Ранешенько утром, когда еще только чуть брезжилось и все еще спали, петуш
ок разбудил курочку, достал яичко, проклевал его, и они вместе им позавтра
кали, а яичные половинки бросили на очаг.
Потом пошли к иголке, которая еще спала, взяли ее за ушко и загнали в подуш
ку хозяйского кресла; наконец добрались и до булавки, взяли ее да и прикол
оли к полотенцу хозяина, а сами, как ни в чем не бывало, давай Бог ноги!
Утка спала под открытым небом во дворе, услышала, как они улизнули, и тоже
приободрилась; разнюхала какойто ручеек и поплыла по течению его Ц и от
куда прыть взялась! Не то что повозку тащить!
Только уж часа два спустя протер себе хозяин глаза на своей пуховой пери
не, умылся и только хотел было утереться полотенцем, как булавка царапну
ла его по лицу и провела красный рубец от уха до уха. Пошел он в кухню и хоте
л было трубочку закурить; но чуть только подошел к очагу Ц обе яичные ско
рлупы как прыгнут ему в глаза… «Да что же это сегодня все моей голове дост
ается!» Ц сказал он про себя и с досадой опустился на дедовское кресло, но
тотчас же вскочил с него и вскрикнул: «Ай, ай!» Ц потому что иголка его оче
нь больно (и не в голову) уколола.
Тут уж он совсем обозлился и стал во всех этих проделках подозревать эти
х приезжих, которые накануне прибыли так поздно: пошел, посмотрел Ц а их и
след простыл.
Тут он дал себе клятву никогда больше не пускать к себе под крышу всякий с
брод, который потребляет много, не платит ничего Ц да еще в виде благодар
ности пускается вот на какие штуки.

БРАТЕЦ И СЕСТРИЦА


Братец взял сестрицу за руку и сказал: «С той поры, к
ак матушка скончалась, нет у нас ни на час радости; мачеха бьет нас каждый
день, а когда мы к ней приходим, она нас гонит от себя пинками прочь. Кормит
она нас одними оставшимися от стола черствыми корками, и собачонке под с
толом живется куда лучше: той все же, хоть изредка, она швырнет лакомый кус
очек. Боже сохрани, кабы наша матушка об этом знала! Пойдем, станем вместе
бродить по белу свету».
И пошли, и шли целый день по лугам, по полям и камням; и когда шел дождь, сест
ричка приговаривала: «И небо, и сердца наши заодно плачут!»
Вечером пришли они в большой лес и были так утомлены своею скорбью, голод
ом и дальним путем, что забрались в дупло дерева и уснули.
На другое утро, когда они проснулись, солнце стояло уже высоко на небе и го
рячо пригревало дупло. Тогда братец сказал: «Сестрица, мне пить хочется, и
если бы я знал тут поблизости ключик, я бы сейчас туда сбегал и напился; мн
е кажется, я тут слышал журчание поблизости». Он встал, взял сестрицу за ру
ку, и они пошли разыскивать ключик.
А злая мачеха их была ведьма и видела, как дети ушли из дому, и сама невидим
ой, как все ведьмы, прокралась за ними следом и все ключи в лесу заколдовал
а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103