Ц «Ты все торчишь дом
а в своем темно-сером байковом халате и со своей длинной косицей, Ц сказ
ала кошка, Ц и причудничаешь: вот что значит днем не выходить из дому».
Мышка во время отсутствия кошки убрала все комнатки и весь дом привела в
порядок, а кошка-лакомка дочиста вылизала весь горшочек жиру. «Только то
гда на душе и спокойно, когда все съешь», Ц сказала она себе и лишь поздне
ю ночью вернулась домой, сытая-пресытая.
Мышка сейчас же спросила, какое имя дали третьему детенышу. «Оно тебе, вер
но, тоже не понравится, Ц отвечала кошка, Ц малютку назвали Последышек»
. Ц «Последышек! Ц воскликнула мышь. Ц Это самое подозрительное имя. Я е
го что-то до сих пор не встречала. Последышек! Что бы это значило?» Она пока
чала головой, свернулась калачиком и легла спать.
С той поры никто уже кошку больше не звал на крестины, а когда подошла зима
и около дома нельзя было найти ничего съестного, мышка вспомнила о своем
запасе и сказала: «Пойдем, кисонька, проберемся к припасенному нами горш
очку с жиром, то-то вкусно покушаем». Ц «О, да, Ц отвечала кошка, Ц вкусно
будет! Так же вкусно, как если бы ты свой тонкий язычок в окошко высунула».

Они отправились, а когда дошли до цели, то нашли горшочек, хотя и на своем м
есте, но совсем пустым. «Ах, Ц сказала мышь, Ц теперь я вижу, что случилос
ь: теперь мне ясно, какой ты мне истинный друг! Ты все пожрала, когда на крес
тины ходила: сперва почала, потом до середочки добралась, затем…» Ц «Зам
олчишь ли ты?! Ц вскричала кошка. Ц Еще одно слово Ц и я тебя съем!»
У бедной мышки уже на языке вертелось: «Последышек!» Ц и едва сорвалось у
нее это слово, как одним прыжком подскочила к ней кошка, схватила ее и… про
глотила.
Вот так-то! Чего только на свете не бывает!..

ДИТЯ МАРИИ

На опушке большого леса жил дровосек со своею жено
й, и было у них единственное дитя Ц трехлетняя девочка. Были они так бедны
, что даже без хлеба насущного сиживали и не знали, чем прокормить ребенка.

Однажды поутру дровосек, подавленный своими заботами, отправился на раб
оту в лес. Стал он там рубить дрова, как вдруг появилась перед ним прекрасн
ая высокая женщина с венцом из ярких звезд на голове и сказала: «Я Ц Дева
Мария, мать младенца Христа. Ты беден, обременен нуждою. Принеси мне свое д
итя: я возьму его с собою, буду ему матерью и стану о нем заботиться».
Послушался ее дровосек, принес дитя свое и вручил его Деве Марии, которая
и взяла его с собой на небо.
Хорошо там зажило дитя: ело пряники сахарные, пило сладкое молоко, в золот
ые одежды одевалось, и ангелы играли с ним.
Когда же девочке исполнилось четырнадцать лет, позвала ее однажды к себе
Дева Мария и сказала: «Милое дитя, предстоит мне путь неблизкий; так вот, в
озьми ты на хранение ключи от тринадцати дверей царства небесного. Двена
дцать дверей можешь отпирать и осматривать все великолепие, но тринадца
тую дверь, что вот этим маленьким ключиком отпирается, запрещаю тебе отп
ирать! Не отпирай ее, не то будешь несчастною!»
Девочка обещала быть послушною, и затем, когда Дева Мария удалилась, она н
ачала осматривать обители небесного царства.
Каждый день отпирала она по одной двери, пока не обошла все двенадцать об
ителей. В каждой сидел апостол в великом сиянии Ц и девочка радовалась в
сей этой пышности и великолепию, и ангелы, всюду ее сопровождавшие, радов
ались вместе с нею.
И вот осталась замкнутою только одна запретная дверь; а девочке очень хо
телось узнать, что за нею скрыто, и она сказала ангелам: «Совсем отворять я
ее не стану и входить туда не буду, а лишь приотворю настолько, чтобы мы хо
ть в щелочку могли что-нибудь увидеть». Ц «Ах, нет! Ц отвечали ангелы. Ц
Это был бы грех: Дева Мария запретила, это может грозить нам великим несча
стьем».
Тогда она замолчала, да желание-то в сердце ее не замолкло, а грызло и побу
ждало ее, и не давало ей покоя.
И вот однажды, когда все ангелы отлучились, она подумала: «Я одна-одинешен
ька теперь и могла бы туда заглянуть: никто ведь об этом не узнает».
Отыскала она ключ, взяла его в руку, вложила в замочную скважину, а вставив
, повернула. Мигом распахнулась дверь Ц и увидала она там Пресвятую Трои
цу, восседающую в пламени и блеске. Мгновение простояла девочка в изумле
нии, а затем слегка дотронулась пальцем до этого сияния Ц и палец ее стал
совсем золотым.
Тут ее охватил сильный страх, она быстро захлопнула дверь и убежала.
Но что ни делала она, как ни металась Ц не проходил ее страх, сердце все пр
одолжало биться и не могло успокоиться; да и золото не сходило с пальца, ка
к она ни мыла и ни терла его.
Вскоре вернулась Дева Мария из своего путешествия, позвала к себе девочк
у и потребовала обратно ключи от неба.
Когда девочка подавала связку, взглянула ей Приснодева в глаза и спросил
а: «Не отпирала ли ты и тринадцатую дверь?» Ц «Нет».
Тогда возложила ей Владычица руку свою на сердце, почувствовала, как оно
бьется, и увидала, что запрещение было нарушено и дверь была отперта.
В другой раз спросила Царица Небесная: «Вправду ль ты этого не делала?» Ц
«Нет», Ц отвечала вторично девочка.
Тогда взглянула Приснодева на палец ее, позлащенный от прикосновения к н
ебесному пламени, ясно увидела, что девочка согрешила, и спросила ее в тре
тий раз: «Ты точно не делала этого?» И в третий раз отвечала девочка: «Нет».

Тогда сказала Дева Мария: «Ты ослушалась меня да вдобавок еще солгала, а п
отому недостойна больше оставаться на небе!»
И девочка, погрузилась в глубокий сон, а когда проснулась, то лежала внизу
, на земле, в пустынной глуши. Она хотела позвать на помощь, но не могла прои
знести ни звука. Вскочила она и хотела бежать, но в какую сторону ни повора
чивалась, везде перед ней возникал стоявший стеною густой терновник, чер
ез который она не могла пробраться.
В этой глуши, где она оказалась как бы в плену, стояло старое дуплистое дер
ево: оно должно было служить ей жилищем. Вползала она туда и спала в дупле,
когда наступала ночь; там же в дождь и грозу находила она себе приют.
Но это была жалкая жизнь Ц горько плакала девочка, вспоминая о том, как ей
хорошо было на небе и как с нею играли ангелы.
Единственной пищей служили ей коренья и лесные ягоды. Осенью собирала он
а опавшие орехи и листья и относила их в свое дупло: орехами питалась зимо
й, а когда все кругом покрывалось снегом и льдом, она заползала, как жалкий
зверек, во все эти листья, чтобы укрыться от холода.
Одежда ее скоро изорвалась и лохмотьями свалилась с ее тела. Когда же сол
нышко снова начинало пригревать, она выходила из своего убежища и садила
сь под деревом, прикрытая своими длинными волосами, словно плащом.
Так прозябала она год за годом, испытывая бедствия и страдания земного с
уществования.
Однажды, когда деревья снова нарядились в свежую зелень, король той стра
ны, охотясь в лесу, преследовал дикую козу, и так как она убежала в кусты, ок
аймлявшие прогалину со старым деревом, он сошел с коня и мечом прорубил с
ебе путь в зарослях.
Пробившись наконец сквозь эти дебри, он увидел дивно прекрасную девушку
, сидевшую под деревом и с головы до пят покрытую волнами своих золотисты
х волос.
Он остановился, безмолвно, с изумлением вглядываясь в нее, а затем спроси
л: «Кто ты такая и зачем сидишь ты здесь, в пустыне?»
Она ничего не ответила, потому что уст не могла открыть. Король продолжал:
«Хочешь ли ты идти со мной, в мой замок?» На это она ответила только легким
кивком головы.
Тогда взял ее король на руки, донес до своего коня и поехал с нею домой, а ко
гда прибыл в свой королевский дворец, приказал облечь ее в пышные одежды
и всем наделил ее в изобилии. И хоть она говорить не могла, но была так плен
ительно прекрасна, что король полюбил ее всем сердцем и немного спустя ж
енился на ней.
Минуло около года, и королева родила сына. И вот ночью, как она лежала одна
в постели, явилась ей Дева Мария и сказала: «Если ты мне всю правду скажешь
и повинишься в том, что отворяла запретную дверь, то я открою уста твои и в
озвращу тебе дар слова; если же ты в грехе своем станешь упорствовать и на
стойчиво отрицать свою вину, я возьму у тебя твоего новорожденного ребен
ка».
Королева получила возможность сказать правду, но она упорствовала и опя
ть сказала: «Нет, я не отпирала запретной двери». Тогда Пресвятая Дева взя
ла из рук ее новорожденного младенца и скрылась с ним.
Наутро, когда ребенка нигде не могли найти, поднялся ропот в народе: «Коро
лева-де людоедка, родное дитя извела». Она все слышала, да ничего возразит
ь против этого не могла; король же не хотел этому верить, потому что крепко
любил ее.
Через год еще сын родился у королевы, и опять ночью вошла к ней Пресвятая Д
ева и сказала: «Согласна ль ты покаяться в том, что отпирала запретную две
рь? Признаешься Ц так я тебе первенца твоего отдам и возвращу дар слова; е
сли же будешь упорствовать в грехе и отрицать вину свою Ц отниму у тебя и
этого новорожденного младенца». Снова отвечала королева: «Нет, не отпира
ла я запретной двери». И взяла Владычица из рук ее дитя и вознеслась с ним
на небеса. Наутро, когда вновь оказалось, что и это дитя исчезло, народ уже
открыто говорил, что королева сожрала его, и королевские советники потре
бовали суда над нею.
Но король так ее любил, что все не хотел верить обвинению и повелел своим с
оветникам под страхом смертной казни, чтобы они об этом и заикаться не см
ели.
На следующий год родила королева прехорошенькую девочку Ц ив третий ра
з явилась ей ночью Пресвятая Дева Мария и сказала: «Следуй за мною!»
Взяла Владычица королеву за руку, повела на небо и показала ей там обоих е
е старших детей: они встретили ее веселым смехом, играя державным яблоко
м Святой Девы.
Возрадовалась королева, глядя на них, а Пресвятая Дева сказала: «Ужели до
сих пор не смягчилось твое сердце? Если ты признаешься, что отпирала запр
етную дверь, я возвращу тебе обоих твоих сыночков».
Но королева в третий раз отвечала: «Нет, не отпирала я запретной двери».
Тогда Владычица снова опустила ее на землю и отняла у нее и третье дитя.
Когда на следующее утро разнеслась весть об исчезновении новорожденно
й королевны, народ громко завопил: «Королева Ц людоедка! Ее следует казн
ить!» И король уже не мог более противиться своим советникам.
Нарядили над королевою суд, а так как она не могла ни слова в защиту свою в
ымолвить, то присудили ее к сожжению на костре.
Навалили дров и, когда вокруг королевы, крепко привязанной к столбу, со вс
ех сторон стало подыматься пламя, растаял твердый лед ее гордыни и раска
янье наполнило ее сердце.
Она подумала: «О, если б я могла хоть перед смертью покаяться в том, что отв
оряла дверь!» Тогда вернулся к ней голос, и она громко воскликнула: «Да, Пр
есвятая Мария, я совершила это!»
И в тот же миг полился дождь с небес и потушил пламя; ослепительный свет ос
иял осужденную, и Дева Мария сошла на землю с ее новорожденною дочерью на
руках и обоими сыночками по сторонам.
И сказала ей Владычица ласково: «Кто сознается и раскаивается в своем гр
ехе, тому грех прощается!»
Отдала ей Приснодева всех троих детей, возвратила дар слова и осчастливи
ла ее на всю жизнь.

СКАЗКА О ТОМ, КТО ХОД
ИЛ СТРАХУ УЧИТЬСЯ

Один отец жил с двумя сыновьями. Старший был умен, с
метлив, и всякое дело у него спорилось в руках, а младший был глуп, непонят
лив и ничему научиться не мог.
Люди говорили, глядя на него: «С этим отец еще не оберется хлопот!»
Когда нужно было сделать что-нибудь, все должен был один старший работат
ь; но зато он был робок, и когда его отец за чем-нибудь посылал позднею поро
й, особливо ночью, и если к тому же дорога проходила мимо кладбища или иног
о страшного места, он отвечал: «Ах, нет, батюшка, не пойду я туда! Уж очень бо
язно мне».
Порой, когда вечером у камелька шли россказни, от которых мороз по коже пр
одирал, слушатели восклицали: «Ах, страсти какие!» А младший слушал, сидя в
своем углу, и никак понять не мог, что это значило: «Вот затвердили-то: стра
шно да страшно! А мне вот ни капельки не страшно! И вовсе я не умею бояться. Д
олжно быть, это также одна из тех премудростей, в которых я ничего не смысл
ю».
Однажды сказал ему отец: «Послушай-ка, ты, там, в углу! Ты растешь и силы наб
ираешься: надо ж и тебе научиться какому-нибудь ремеслу, чтобы добывать с
ебе хлеб насущный. Видишь, как трудится твой брат; а тебя, право, даром хлеб
ом кормить приходится». Ц «Эх, батюшка! Ц отвечал тот. Ц Очень бы хотел
я научиться чему-нибудь. Да уж коли на то пошло, очень хотелось бы мне науч
иться страху: я ведь совсем не умею бояться».
Старший брат расхохотался, услышав такие речи, и подумал про себя: «Госпо
ди милостивый! Ну и дурень же брат у меня! Ничего путного из него не выйдет.
Кто хочет крюком быть, тот заранее спину гни!»
Отец вздохнул и отвечал: «Страху-то ты еще непременно научишься, да хлеба
-то себе этим не заработаешь».
Вскоре после того зашел к ним в гости дьячок, и стал ему старик жаловаться
на свое горе: не приспособился-де сын его ни к какому делу, ничего не знает
и ничему не учится. «Ну, подумайте только: когда я спросил его, чем он стане
т хлеб себе зарабатывать, он ответил, что очень хотел бы научиться страху!
» Ц «Коли за этим только дело стало, Ц отвечал дьячок, Ц так я берусь обу
чить его. Пришлите-ка его ко мне. Я его живо обработаю».
Отец был этим доволен в надежде, что малого хоть сколько-нибудь обломают.

Итак, дьячок взял к себе парня домой и поручил ему звонить в колокол.
Дня через два разбудил он его в полночь, велел ему встать, взойти на колоко
льню и звонить; а сам думает: «Ну, научишься же ты нынче страху!»
Пробрался тихонько вперед, и когда парень, поднявшись наверх, обернулся,
чтобы взяться за веревку от колокола, перед ним на лестнице против слухо
вого окна очутился кто-то в белом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103