), и потому она увидела ", что петух носит не бревно, а соломинку. Она
и крикнула: «Люди добрые, да разве же вы не видите, что петух-то поднимает с
оломинку, а не бревно?»
И тотчас очарование исчезло, и люди увидели, в чем дело, и прогнали колдуна
с позором. Он же, обозленный этим, сказал про себя: «Хорошо же, я вам отплачу
!»
Несколько времени спустя, девица, которая открыла людям глаза, празднова
ла свою свадьбу и шла вместе со всеми поселянами через поле в местечко, гд
е была кирха. И вдруг весь свадебный поезд наткнулся на сильно разливший
ся ручей, через который не было ни мосточка, ни бревнышка. Невеста, не будь
глупа, тотчас подобрала платье повыше и собралась перейти ручей вброд. И
чуть только она вступила в воду, кто-то (а это и был сам колдун) и крикнул ок
оло нее насмешливо: «Эй! Где у тебя глаза-то? Или ты это за воду приняла?»
Тут у нее глаза открылись, и она увидела, что стоит, подобравши платье, сре
ди льняного поля, покрытого синими цветами.
Тогда и все поселяне это увидели Ц и то-то они ее засмеяли!

ТРОЕ ЛЕНТЯЕВ


У одного короля было трое сыновей, и все трое были е
му одинаково милы, так что он даже не знал, кому из них после смерти свое ко
ролевство завещать. Когда пришло время умирать, призвал он их всех к свое
й постели и сказал: «Милые дети! Я кое-что обдумал, а что обдумал, то и вам от
крою: тот, кто из вас ленивее окажется, тот и должен после меня королевство
м править».
Тогда старший сказал: «Ну так, значит, батюшка, королевство должно мне при
надлежать: ведь я так-то ленив, что когда лягу в постель и спать задумаю, та
к мне лень глаза закрыть».
Второй сын сказал: «Нет, королевство принадлежит мне! Я настолько ленив, ч
то когда сяду у огня погреться, то скорее дам пяткам обгореть, нежели ноги
от огня отодвину».
Третий сказал: «Отец! Твое королевство мне должно принадлежать! Я так лен
ив, что если бы меня вешать стали и петлю уж мне на шею надели, и дал бы мне к
то острый нож в руки, чтобы я ту веревку перерезал, так я скорее бы дал петл
ю затянуть, нежели до нее руку поднял».
Услышав это, отец сказал: «Ты, точно, всех ленивее оказался, тебе и королем
быть».

ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕНИВЫХ
СЛУГ

Двенадцать слуг, которые весь день ничего не делал
и, не захотели и вечером утруждать себя, залегли в траву и давай своей лено
стью хвастаться.
Первый сказал: «Что мне за дело до вашей лени; мне и со своей не справиться.
Забота о чреве Ц главная моя забота: ем я немало да, пожалуй, и пью не меньш
е. Четыре раза покушав, я опять пережду маленько, пока меня снова голод про
берет, так-то мне лучше! Раннее вставанье Ц не мое дело; а когда время подх
одит к полудню, я опять ищу себе местечко, где бы уснуть. Коли господин мен
я кличет, я делаю вид, будто не слышу; кликнет в другой раз Ц так я еще повре
меню, поднимусь, да и потянусь не спеша. Вот так-то, пожалуй, еще можно жить
на свете».
Второй сказал: «У меня лошадь на руках, но я ей корм когда суну, когда нет, да
и скажу, что уж она поела. Зато высыпаюсь я отлично часов по пяти в ларе с ов
сом. Потом выставлю из ларя ногу и проберу лошадь раза два по животу, вот о
на и вычищена, и выглажена. Кто там смотреть станет? Но и при этом служба вс
е же мне кажется очень тяжелою!»
Третий сказал: «Зачем себя мучить работой? Из этого никакого толку быть н
е может. Лег я на солнце, уснул. Начало на меня капать, но я вставать и не под
умал! Пускай себе дождь идет. Но дождь-то в ливень превратился, да такой, чт
о волосы с головы моей срывать стал и вдаль уносить клочьями, даже дыру в г
олове у меня продолбил. Я залепил ее пластырем, да и все тут. Таких-то бед не
мало уж у меня бывало».
Четвертый начал: «Перед началом каждой работы я часок промешкаю, чтобы с
илы свои поберечь. Потом начну работу потихонечку да все посматриваю, не
т ли там когонибудь, кто бы мне мог помочь. На тех, кто подойдет, я и свалю ра
боту, а сам только присматриваю: ну, да с меня и того довольно».
Пятый сказал: «Это что! А вы вот только подумайте, что мне приходится навоз
из стойла выгребать и на телегу наналивать. Я, конечно, этого скоро не дел
аю: возьму немного на вилы, приподниму чуть-чуть да отдохну с четверть час
ика, пока на телегу вскину. Довольно и того, если за день возик вывезу: ведь
не помирать же мне над работой».
Шестой сказал: «Стыдитесь! Вот посмотрите на меня: я никакой работы не бою
сь, только сначала недельки три поотлежусь, да еще и платья-то с себя не сн
имаю. А пряжки зачем на башмаках носить? Пусть сваливается башмак: не вели
ка важность! И вот, когда мне приходится на лестницу подняться, так я, обе н
оги на первую ступеньку поставив, уж начинаю остальные ступеньки пересч
итывать, чтобы знать, на которой отдохнуть».
Седьмой сказал: «Нет, мне так нельзя распускать себя: мой господин за моей
работой присматривает, только он по целым дням не бывает дома. Но я все же
ничего не упускаю: хоть еле ползу, а все же всюду поспеть стараюсь. Меня с м
еста сдвинуть Ц разве только четверым здоровым малым под силу. Случилос
ь мне до нар добраться, на которых уже шестеро друг около дружки спали: при
лег и я к ним и заснул. Так заснул, что и не разбудить, а хочешь домой залучит
ь Ц так на руках снеси».
Восьмой сказал: «Ну, вижу я, что я бодрее всех вас. Мне и камня на дороге не п
ереступить: а где он лежит, там и я лягу, хоть будь тут грязь и лужа… Лягу и л
ежу, пока солнышко меня не обсушит: ну, разве что повернусь настолько, чтоб
ы оно на меня светить могло».
Девятый сказал: «А я вот что скажу: сегодня хлеб передо мной лежал, да мне б
ыло лень к нему руку протянуть, чуть с голоду не помер. Ну и кружка передо м
ной стояла, да такая-то большая и тяжелая, что я ее приподнять не мог, и реши
л Ц лучше уж жажду терпеть, И повернуться-то мне на бок не хотелось: весь д
ень лежал, как чурбан».
Десятый сказал: «Мне от лености даже ущерб приключился Ц ногу сломал, и и
кры во как раздуло! Лежим мы втроем на проезжей дороге, а я еще и ноги вытян
ул. Едет кто-то в телеге и переехал по моим ногам. Оно, конечно, мог бы я ноги
поотодвинуть, да не слыхал, как наехала телега: комары у меня в ушах жужжал
и, в рот мне влетали, а через нос вылетали, ну, а прогнать их кому же охота!»
Одиннадцатый сказал: «Вчера я от своей службы отказался. Шутка сказать: ц
елый день таскать туда и обратно тяжелые толстые книги для моего господи
на! Но, правду сказать, он меня отпустил весьма охотно и не пытался меня уд
ерживать, потому что я его платья не чистил, оно в пыли лежало, и моль его из
ъела!»
Двенадцатый сказал: «Сегодня должен я был в телеге через поле переехать,
положил на нее соломы, да и заснул. Вожжи у меня из рук выскользнули, и как я
от сна очнулся, вижу Ц лошадь у меня почти, распряглась: сбруи на ней нет и
следа; ни узды, ни шлеи, ни седельника. Шел мимо кто-то, да и унес с собой все-
то… А телега-то в лужу попала и крепко увязла. Я ее и двигать не стал, да опя
ть и раскинулся на соломе. Хорошо, что хозяин пришел да телегу-то из грязи
вытащил: а не приди он, я бы теперь не тут лежал, а там бы преспокойно спал».


ЗВЕЗДЫ-ТАЛЕРЫ


Жила на свете молоденькая девочка, у которой и отец
, и мать померли. И осталась она в такой бедности, что ни угла у нее не было, г
де бы ей жить, ни постельки, где бы ей спать, и ничего-то, совсем ничего, кром
е того платьишка, что на ней было, да куска хлеба в руке, который дали ей доб
рые люди.
А девочка была добрая и богобоязненная. Покинутая всеми, одна во всем бел
ом свете, она в надежде на Бога вышла прямо в поле. Тут повстречался ей бед
няк и сказал: «Дай мне поесть чего-нибудь, я так голоден!»
Девочка подала ему единственный свой кусок хлеба и сказала: «Кушай на зд
оровье».
И пошла дальше.
Тут попался ей навстречу ребенок. Он хныкал и говорил: «Ой, как у меня голо
вка озябла, дай ты мне что-нибудь головку прикрыть».
Девочка сняла с себя шапочку и отдала ребенку.
Немного спустя повстречала она другого ребеночка, у которого телогрейк
и надето не было, и она отдала ему свою.
Далее повстречала она еще ребеночка, и тот просил у нее платьице, она и его
сняла и отдала.
Наконец пришла она в лес, и стало темнеть, и еще повстречался ей ребеночек
, стал просить о рубашечке, и добрая девочка подумала: «Теперь ведь уже тем
но, и никто меня не увидит, отдам я и рубашку!» Сняла с себя рубашку и отдала
ребеночку.
И когда у нее уже больше ничего не осталось, на нее вдруг стали падать звез
дочки с неба и, падая на землю, обратились в светлые блестящие талеры.
И хотя она с себя и отдала рубашечку, однако она вновь очутилась в рубашеч
ке, да еще сшитой из самого тонкого полотна.
Собрала она талеры и так разбогатела, что жила потом безбедно всю свою жи
знь.

ПАСТУШОНОК


Прославился однажды во всем околотке пастушонок
своими бойкими ответами на все вопросы. Прослышал об этом король той стр
аны, но не поверил, а призвал мальчика к себе и сказал ему: «Если ты мне на тр
и мои вопроса ответишь, то я тебя к себе в сыновья возьму, и будешь ты у меня
жить в моем королевском замке». Ц «Задавай вопросы!» Ц сказал мальчик.

Король сказал: «Первый мой вопрос: сколько капель воды в океане?» Пастушо
нок ответил: «Господин король, прикажи все реки на земле остановить, чтоб
ы из них ни капли воды в море не кануло, пока я не пересчитаю; тогда я и скажу
тебе, сколько всех капель в океане».
«Второй мой вопрос, Ц сказал король, Ц такой: сколько звезд на небе?» Пас
тушонок спросил себе лист бумаги, проставил на нем столько точек, что их с
осчитать не было возможности, и даже в глазах рябило, когда на них посмотр
ишь. Затем он сказал: «Вот сколько звезд на небе Ц изволь сосчитать». Но т
от сосчитать не брался.
"Третий вопрос, Ц сказал король, Ц сколько секунд в вечности? ". Отвечал н
а это пастушонок: «Есть у нас в Дальней Померании алмазная гора Ц час пут
и в вышину, час пути в ширину, час пути в глубину; на ту гору через каждые сто
лет прилетает птичка и вострит на той горе клюв свой… Вот когда она всю ту
гору источит, тогда и первая секунда вечности пройдет».
Сказал ему на это король: «Ты разрешил все три вопроса, как истый мудрец; ж
иви же отныне у меня в замке и будь мне за сына».

СМОТРИНЫ

Жил-был молодой пастух и собирался он жениться; а н
а примете у него были три сестрицы Ц одна другой красивее, так что он даже
не знал, которую из них выбрать. Стал он с матушкой совещаться, и та сказал
а ему: «Пригласи их всех трех и положи сыр перед ними, да и посмотри, как они
его резать станут».
Так юноша и сделал.
И вот первая из трех сестриц съела кусок сыра вместе с коркою.
Вторая поспешила срезать корку с сыра, но, поспешив, вместе с коркою много
и сыра отрезала и все это выбросила.
Третья корку с сыра осторожно срезала и сыра съела сколько следует Ц ни
больше ни меньше.
Пастух все это рассказал своей матери, и она сказала ему: «Возьми в жены тр
етью».
Так он и сделал; и жил с нею довольный и счастливый.

Утаенный геллер


Однажды муж с женою и с детьми сидели за обеденным
столом, да за тем же столом сидел и приятель их, в гости пришел и с ними обед
ал. И в то время, как они сидели за столом, часы пробили полдень, и гость вдру
г увидел, что дверь отворилась и вошел в комнату бледный ребеночек, одеты
й в одежду, белую, как снег.
Он не оглянулся и никому не сказал ничего, а прямо прошел в соседнюю комна
ту.
Вскоре после того он вернулся, так же тихо прошел через комнату и вышел в т
у же дверь.
И на другой, и на третий день произошло то же самое. Тогда, наконец, гость сп
росил у отца: «Чей это ребенок, что каждый день в полдень проходит через ко
мнату?» Ц «Я его не видел, и не мог бы сказать, чей это ребенок».
На другой день, когда опять ребенок явился, гость указал на него и отцу, и м
атери; но ни они, ни дети их ничего не видели.
Тут гость встал, приотворил дверь в соседнюю комнату и заглянул туда.
Там увидел он, что тот самый ребенок сидит на полу и усердно роет пальчико
м в щелях Ц между половицами; но заметив чужого, ребенок исчез.
Вот и рассказал гость все, что видел, и описал ребенка в подробности; тогда
мать узнала его по приметам и сказала: «Ах, это мое милое дитятко, что скон
чалось у меня четыре годика тому назад!»
Взломали пол и нашли там два геллера, которые как-то мать дала ребенку, чт
обы он подал их нищему, а тот их припрятал, опустив в щель половицы, себе на
сухарик.
И вот из-за них-то не было ему покоя в могиле, из-за них-то и приходил он каж
дый день, их-то он и искал…
Родители отдали те деньги нищему, и ребенок с тех пор не стал больше являт
ься.

ВОРОБЕЙ И ЕГО ЧЕТВЕР
О ДЕТОК

Старый воробей вывел четверых деток в ласточкино
м гнезде. Как только стали они летать, злые мальчишки разорили гнездо; но в
се они счастливо избежали опасности и разлетелись в разные стороны. Вот
старому-то и стало жалко, что сыновья его в свет вступили, а он не успел их о
стеречь от всяких опасностей, не успел их и уму-разуму научить.
Осенью на пшеничное поле слетается много воробьев; там-то повстречал ст
арый и своих четверых птенцов и с великою радостью повел их домой. «Ах, вы
мои милые сыночки! Сколько вы мне за лето хлопот и забот наделали, слетевш
ие с гнезда, не наученные мною уму-разуму; вы моих слов послушайте и моему
примеру последуйте, и хорошенько кругом себя оглядывайтесь: малым-то ве
дь птичкам всюду грозят большие опасности!»
И затем стал старшего расспрашивать, где он все лето провел и как он питал
ся. «Я больше в садах держался, гусеницами да червячками питался, пока не с
озрели вишни». Ц «Ах, сыночек, Ц сказал отец, Ц клюву везде довольно пит
ания, но и опасностей везде много; а потому будь вперед осторожен, а особен
но, как увидишь, что по саду ходят люди, а у тех людей в руках большие, внутри
пустые палки, с дырочкой наверху». Ц «Да, батюшка, хорошо бы на те палки пр
икрепить воском на дырочку зеленый листик», Ц сказал сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103