психологию и определили на первых порах одно из главных ее на-
правлений. "Элементы психофизики" Фехнера, вышедшие в 1860 го-
ду, оказали глубокое воздействие на все последующие труды в обла-
сти измерения и вычисления психических явлений - вплоть до на-
ших дней. После Фехнера стали очевидными правомерность и пло-
дотворность использования в психологии математических приемов
обработки опытных данных. Психология заговорила математическим
языком - сперва об ощущениях, затем о времени реакции, об ассо-
циациях и о других факторах душевной деятельности.
Выведенная Фехнером всеобщая формула, согласно которой ин-
тенсивность ощущения пропорциональна логарифму интенсивности
раздражителя, стала образцом введения в психологию строгих мате-
матических мер. В дальнейшем обнаружилось, что указанная форму-
ла не может претендовать на универсальность. Опыт показал грани-
цы ее приложимости. Выяснилось, в частности, что ее применение
ограничено раздражителями средней интенсивности и к тому же она
действительна не для всех модальностей ощущений.
Разгорелись дискуссии о смысле этой формулы, об ее реальных
основаниях. Вундт придал ей чисто психологическое, а Эббингауз -
чисто физиологическое значение. Но безотносительно к возможным
интерпретациям Фехнерова формула (и предполагаемый ею опытно-
математический подход к явлениям душевной жизни) стала одним из
краеугольных камней новой психологии.
Направление, зачинателем которого являлся Вебер, а теоретиком
и прославленным лидером - Фехнер, развивалось вне общего русла
физиологии органов чувств, хотя на первый взгляд оно как будто от-
носилось именно к этому ответвлению физиологической науки. Объ-
ясняется это тем, что закономерности, открытые Вебером и Фехне-
ром, реально охватывали соотношение психических и физических (а
не физиологических) явлений. Хотя и предпринималась попытка вы-
вести эти закономерности из свойств нервно-мозгового аппарата, но
она носила сугубо гипотетический, умозрительный характер и свиде-
тельствовала не столько о действительном, содержательном знании,
сколько о потребности в нем.
Сам Фехнер делил психофизику на внешнюю и внутреннюю, по-
нимая под первой закономерные соответствия междуфизическим и
психическим, под второй - между психическим и физиологическим.
Однако зависимость второго плана (внутренняя психофизика) оста-
лась в контексте трактовки установленного им закона за пределами
опытного и математического обоснования.
Мы видим, таким образом, что своеобразное направление в изу-
чении деятельности органов чувств, известное под именем психофи-
зики и ставшее одной из основ и составных частей нарождавшейся в
качестве самостоятельной науки психологии, представляло область, от-
личную от физиологии. Объектом изучения психофизики являлась си-
стема отношений между психологическими фактами и доступными эк-
спериментальному контролю, варьированию, измерению и вычисле-
нию внешними раздражителями. Этим психофизика принципиально
отличалась от психофизиологии органов чувств, хотя исходную психо-
физическую формулу Вебер и получил, экспериментируя над кожной
и мышечной рецепцией. В психофизике деятельность нервной систе-
мы подразумевалась, но не изучалась. Знание об этой деятельности не
входило в состав исходных понятий. Корреляция психических явле-
ний с внешними, физическими, а не с внутренними, физиологически-
ми агентами оказалась при существовавшем тогда уровне знаний о те-
лесном субстрате наиболее доступной сферой экспериментальной раз-
работки фактов и их математического обобщения.
Трудности в осмыслении отношений между фи-
Психофизический зической природой и сознанием, реально назрев-
монизм шая потребность в преодолении дуализма в трак-
товке этих отношений привели на рубеже XIX -
XX веков к концепциям, девизом которых стал психофизический мо-.
низм.
Основная идея заключалась в том, чтобы представить вещи при-
роды и явления сознания "сотканными" из одного и того же матери-
ала. Эту идею в различных вариантах излагали Э. Мах, Р. Авенариус,
В. Джемс.
"Нейтральным" к различению физического и психического мате-
риалом является, согласно Маху, сенсорный опыт, то есть ощущения.
Рассматривая их под одним углом зрения, мы создаем понятие о фи
зическом мире (природе, веществе), под другим же углом зрения они
"оборачиваются" явлениями сознания. Все зависит от контекста,>
который включают одни и те же компоненты опыта.
Согласно Авенариусу, в едином опыте имеются различные ряды.
Один ряд мы принимаем за независимый (например, явления приро-
ды), другой считаем зависимым от первого (явления сознания).
Приписывая мозгу психику, мы совершаем недопустимую "ин-
троекцию", а именно вкладываем в нервные клетки то, чего там нет.
Образы и мысли нелепо искать в черепной коробке. Они находятся
вне ее.
Предпосылкой такого взгляда являлось отождествление образа ве-
щи с нею самою. Если их не различать, то, действительно, становит-
ся загадочным, каким образом все богатство познаваемого мира мо-
жет разместиться в полутора килограммах мозговой массы.

Физический
раздражитель
как сигнал
В этой концепции психическое было отъединено от двух важней-
ших реалий, без соотнесенности с которыми оно становится мира-
жом, - и от внешнего мира, и от своего телесного субстрата. Бесперс-
пективность такого решения психофизической (и психофизиологиче-
ской) проблемы доказана последующим развитием научной мысли.
Переход от физической трактовки отношений
между организмом и средой к биологической
породил новую картину не только организма,
жизнь которого (включая ее психические фор-
мы) отныне мыслилась в ее нераздельных и из-
бирательных связях со средой, но и самой среды. Воздействие среды
на живое тело мыслилось не по типу механических толчков и не по
типу перехода одного вида энергии в другой. Внешний раздражитель
приобретал новые сущностные характеристики, обусловленные по-
требностью организма в адаптации к нему.
Наиболее типичное выражение это получило в появлении поня-
тия о раздражителе-сигнале. Тем самым место прежних физических
и энергетических детерминант заняли сигнальные. Пионером вклю-
чения в общую схему поведения категории сигнала как его регулято-
ра был И.М. Сеченов (см. выше).
Физический раздражитель, воздействуя на организм, сохраняет
свои внешние физические характеристики, но при его рецепции спе-
циальным телесным органом приобретает особую форму. Говоря се-
ченовским языком - форму чувствования. Это позволяло интерпре-
тировать сигнал в роли посредника между средой и ориентирующим-
ся в ней организмом.
Трактовка внешнего раздражителя как сигнала получила дальней-
шее развитие в работах И.П. Павлова по высшей нервной деятельно-
сти. Он ввел понятие о сигнальной системе, которая позволяет орга-
низму различать раздражители внешней среды и, реагируя на них,
приобретать новые формы поведения.
Сигнальная система не является чисто физической (энергетиче-
ской) величиной, но она не может быть отнесена и к чисто психиче-
ской сфере, если понимать под ней явления сознания. Вместе с тем
сигнальная система имеет психический коррелят в виде ощущений и
восприятий.
Ноосфера
как особая
оболочка планеты
Новое направление в понимании отношений
между психикой и внешним миром наметил
В.И. Вернадский.
Важнейшим вкладом Вернадского в мировую
науку явилось его учение о биосфере как осо-
бой оболочке Земли, в которой активность включенного в эту обо-
II
дочку живого вещества является геохимическим фактором планетар-
ного масштаба. Отметим, что Вернадский, отказавшись от термина
"жизнь", говорил именно о живом веществе. Под веществом было
принято понимать атомы, молекулы и то, что из них построено. Но
вещество мыслилось до Вернадского как абиотическое или, если при-
нять его излюбленный термин, как косное, лишенное признаков, от-
личающих живые существа.
Отвергая прежние воззрения на отношения междуорганизмом и сре-
дой, Вернадский писал: "Неттой инертной безразличной, с ним несвя-
занной среды для живого вещества, которое логически принималось
во внимание при всех наших представлениях об организме и среде: ор-
ганизм - среда; и нет того противопоставления: организм - природа,
при котором то, что происходит в природе, может не отражаться в ор-
ганизме, есть неразрывное целое: живое вещество = биосфера". ,
Этот знак равенства имел принципиальное значение. В свое вре-
мя И.М. Сеченов, восприняв кредо передовой биологии середины XIX
века, отвергложную концепциюорганизма, обособляющуюегоотсре-
ды, тогда как в понятие об организме должна входить и среда, его со-
ставляющая. Отстаивая в 1860 году принцип единства живого тела и
среды, Сеченов следовал программе физико-химической школы, ко-
торая, сокрушив витализм, учила, что в живом теле действуют силы,
которых нет в неорганической природе.
"Мы все- дети Солнца", - сказал Гельмгольц, подчеркивая зави-
симость любых форм жизнедеятельности от Солнца как источника ее
энергии. Иной смысл придавал принципу единства организма и сре-
ды Вернадский, учение которого представляло новый виток разви-
тия научной мысли. Вернадский говорил не о ложном понимании ор-
ганизма (как Гельмгольц, Сеченов и др.), а о ложном понимании сре-
ды, доказывая тем самым, что в понятие среды (биосферы) должны
входить и организмы, ее составляющие. Он писал: "В биогенном то-
ке атомов и связанной с ним энергии проявляется резко планетное,
космическое значение живого вещества, ибо биосфера является той
единственной земной оболочкой, в которую непрерывно проникают
космическая энергия, космические излучения и прежде всего луче-
испускание Солнца".
Биогенный ток атомов в значительной степени и создает биосфе-
ру, в которой происходит непрерывный материальный и энергетиче-
ский обмен между образующими ее косными природными телами и
заселяющим ее живым веществом. Порождаемая мозгом как транс-
формированным живым веществом деятельность человека резко уве-
личивает геологическую силу биосферы. Так как эта деятельность ре-
гулируется мыслью, то личностную мысль Вернадский рассматривал
не только в ее отношении к нервному субстрату или окружающей ор-
ганизм ближайшей внешней среде (как натуралисты всех предшест-
вующих веков), но и как планетное явление. Палеонтологически с по-
явлением человека начинается новая геологическая эра. Вернадский
согласен (вслед за некоторыми учеными) называть ее психозойской.
Это был принципиально новый, глобальный подход к человеческой
психике, включающий ее в качестве особой силы в историю земного
шара, придающий истории нашей планеты совершенно новую, осо-
бую направленность и стремительные темпы. В развитии психики
усматривался фактор, ограничивающий чуждую живому веществу кос-
ную среду, оказывающий давление на нее, изменяющий распределе-
ние в ней химических элементов и т. д. Как размножение организмов
проявляется в давлении живого вещества в биосфере, так и ход геоло-
гического проявления научной мысли давит создаваемыми им орудия-
ми на косную, сдерживающую его среду биосферы, создавая ноосферу,
царство разума. Очевидно, что для Вернадского воздействие мысли, со-
знания на природную среду (вне которой сама эта мысль не существу-
ет, ибо она в качестве функции нервной ткани является компонентом
биосферы) не может быть иным, как опосредованным орудиями, со-
зданными культурой, включая средства коммуникаций.
Термин "ноосфера" (от греч. "нус" - разум и "сфера" - шар) был
введен в научный язык французским математиком и философом
Э. Леруа, который совместно с другим мыслителем Тейяром де Шар-
деном различал три ступени эволюции: литосферу, биосферу и ноо-
сферу. Вернадский (называвший себя реалистом) придал этому по-
нятию материалистический смысл. Не ограничившись высказанным
задолго до него и Тейяраде Шардена положением об особой геологи-
ческой "эре человека", он наполнил понятие "ноосфера" новым со-
держанием, которое черпал из двух источников: естественных наук
(геология, палеонтология и т. д.) и истории научной мысли.
Сопоставляя последовательность геологических наслоений архе-
озоя и морфологических структур отвечающих им форм жизни, Вер-
надский указывает на процесс усовершенствования нервной ткани, в
частности мозга. "Без образования мозга человека не было бы его на-
УЧНОЙ мысли в биосфере, а без научной мысли не было бы геологиче-
ского эффекта - перестройки биосферы человечеством".
Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Кн. 2. М., 1977, с. 147.
Там же, с. 15.
Там же, с. 43.
474
Размышляя по поводу выводов анатомов об отсутствии существен-
ной разницы между мозгом человека и обезьяны, Вернадский замечал:
"Едва ли это можно иначе толковать, как нечувствительностью и не-
полнотой методики. Ибо не может быть никакого сомнения в сущест-
вовании резкого различия в тесно связанных с геологическим эффек-
том и структурой мозга проявлениях в биосфере ума человека и ума
обезьян. По-видимому, в развитии ума человека мы видим проявления
не грубо анатомического, выявляющегося в геологической длительно-
сти изменения черепа, а более тонкого изменения мозга... которое свя-
зано с социальной жизнью в ее исторической длительности".
Переход биосферы в ноосферу, оставаясь природным процессом
приобретал вместе с тем, согласно Вернадскому, особый историче-
ский характер, отличный от геологической истории планеты.
К началу XX века стало очевидно, что научная работа способна из-
менить лик Земли в масштабах, подобных великим тектоническим
сдвигам. Пережив небывалый взрыв творчества, научная мысль про-
явила себя как сила геологического характера, подготовленная мил-
лиардами лет истории жизни в биосфере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96