Кате-
гориальное знание о них запечатлено в разграничении чувственного
и умственного образов. Умственный образ отличается в качестве пси-
хической реалии своей когнитивно-коммуникативной природой. Он
возникает в человеческом социуме, решая задачи, инспирированные
деятельностью по освоению предметного мира.
Значение живет собственной жизнью в независимой
Умственный от отдельных субъектов "матрице" языка. Но ста-
образ и слово новясь их "собственностью", оно оборачивается
психическим образом особого порядка. Этот - те-
перь уже умственный - образ столь не неотчуждаем от ткани созна-
ния, как и чувственный. Здесь он работает нераздельно с другими ком-
понентами этой ткани. И лишь в интересах категориального анализа
его внутренняя интимная сочетанность с ними выносится за скобки
с тем, чтобы поставить диагноз, касающийся его собственной приро-
ды. Но именно эта же цель вынуждает, раскрывая скобки, обернуться
на контекст, где просвечивает его изначальная включенность в си-.
стему взаимосвязей с действием, мотивом, отношением, переживая
нием. ,
Вместе с тем его психическая "плоть" кровно сомкнута с языком
Умственный образ рождается на переходе от природы к культуре в чре-< ]
ве этой культуры. Среди производящих его факторов решающая ролк1
принадлежит знаковым системам. Важнейшая из них-язык. Его ком
поненты слова (какзнаки- носители значений) служат орудиями пре-
образований чувственных образов в умственные, определяя их пси
хическую ипостась.
Общий постулат о зависимости мысли (как эквивалента умствен
ного образа, но нетолько его) от слова веками принимался множест-1
ном философско-психологических теорий. С возникновением пСИ"
хологии в качестве самостоятельной науки вопрос о роли языка Kj
"органа, формирующего мысль" (формула В. Гумбольдта), стимули-
ровал несколько направлений поисков решений, открытых для кон-
кретно-эмпирического изучения этой роли. Сначала в Германии у
группы приверженцев психологии Гербарта (Штейталь, Лацарус), а
затем в России, где сложилось новаторское направление, созданное
д.А. Потебней. В богатстве оставленных этим великим филологом
идей выделю две, особо значимые, по моему мнению, для психоло-
гии: понятие об апперцепции, связанной со словом, и о внутренней
форме слова.
Термин "апперцепция" со времен Лейбница широко применялся
в философско-психологической лексике в смысле зависимости вос-
принимаемого (перцепции) объекта от былого опыта индивида
(памяти), его направленности на этот объект (внимания) и других при-
соединяемых к восприятию психических влияний. Во всех случаях как
сами эти влияния, так и воспринимаемый под их действием образ
представлялись феноменами бессловесного сознания. У Потебни в
качестве могущественного фактора апперцепции выступило слово как
элемент народной мысли.
Тем самым орган этой мысли - язык выступил в роли главной при-
змы видения мира, каким он явлен индивиду с момента овладения
речью. Очевидно, что тем самым сразу же утверждалась изначальная
социальность сознания. "Внутренняя жизнь,-писал Потебня,-име-
ет для человека непосредственную цену, но осознается и уясняется
только исподволь и посредственно", что означало соединение соци-
альности с историзмом. Он видел в языке не сотворенный, а непре-
рывно творимый народом орган. Из этого следовало, что индивиду-
альное сознание контролируется (благодаря апперцепции в слове)
определенным уровнем развития опыта народа, его ментальностью.
Отсюда и бескомпромиссная критика Потебней, опиравшимся на
факты исторического развития языка, априоризма, прежде всего столь
популярной в его времени версии о врожденности категорий про-
странства и времени.
В дальнейшем ученики и последователи потебнианской трактов-
ки внутренней формы слова (в частности, Д.Н. Овсянико-Куликов-
ский, ранний Л.С. Выготский и др.) полагали, что под этой формой
(в отличие от внешней, грамматической) следует понимать образный
пмон слова (его этимологическое значение, например "щит" в слове
защита"). Этот этимон забывается, стирается, и тогда взамен триа-
ЯЬ1 (звук - внутренняя форма - значение, которое идентично поня-
к>) остается диада (звук - обозначенный объект). Тем самым внут-
Рнняя форма выступала в качестве элемента изобразительного ряда,
яиняя языковой знак с прямым восприятием его денотата.
На первых порах в работах Потебни внутренняя форма представля-
лась прототипом чувственного образа. Однако в дальнейшем она вы-
ступила как особый образ (который мы вправе назвать умственным,
поскольку он сохранял инвариантность безотносительно к чувствен-
ной "иллюстративности" различаемого знаком значения). Народность
в смысле представленности в значении слова умственного склада на-
рода ("единого философа, единого мыслителя") и историзм - таковы
признаки, которыми Потебня обогатил трактовку психологической ка-
тегории образа.
Новую главу в историю концепций, объясняющих родство отно-
шений между языком и мыслью, вписали школа Пиаже - на Западе и
школа Выготского - в России. Обе школы прославились укоренен-
ными в эмпирии теоретическими концепциями развития психики в
онтогенезе на материале речевого общения междудетьми. С различ-
ных позиций они доказали стадиальность преобразований умствен-
ного образа в сложной динамике переходов от уровня, на котором до-
минирует сенсорная основа интеллектуальной активности, к логиче-
ским операциям, посредством которых состав и строй этой активно-
сти определяют понятия.
Оба психолога, как сказано, операционализировали свои теоре-
тические гипотезы на материале решения ребенком интеллектуаль-
ных задач. В научном сообществе и за его пределами широкую изве-
стность им принесли результаты, воссоздающие своеобразие поведе-
ния и общения ребенка. Однако для них самих их исследования, по-
дарившие психологии эти результаты, имели особый мотивационный
смысл, уводивший далеко за пределы детской психологии к темам,
родственным теоретической психологии. Научный механизм, оТ
устройства и работы которого зависят успех и неуспех, возможности .1
и границы познания, был очень давним объектом философской реф
лексии. Но это направление поиска являлось умозрительным. Выгот>Д
скому же и Пиаже требовалась опора на реалии, открытые для эмпи
рического и даже экспериментального анализа. Иначе говоря, они исЦ
пытывали потребность в рефлексии о научном познании, обеспечен-jj
ной средствами не умозрительной философии, а самой науки. Что кЩ
сается Выготского, то его интеллектуальная биография побудилавы-
делить применительно к кризису психологии проблему языка науки.> щ
Обращу внимание на то, что именно его выдающийся трактат об это
кризисе, где детально освещались природа и роль слова в научно-тв-
еретическом познании, предшествовал ставшей в дальнейшем зн1
менитой книге "Мышление и речь". Сохранились свидетельства, 41
книга Потебни "Мысль и язык" была первой среди познакомивии>
Выготского с психологией. Не своего ли великого предшественник
он имел в виду, детально развивая тезис о том, "что слово как солнце
в капле малой воды, целиком отражает процессы и тенденции в раз-
витии науки" и "отсюда мы получаем более высокое представление о
характере научного знания"?
Прежде чем сделать своим объектом мышление и речь ребенка, Вы-
готский рассмотрел плоды умственной деятельности людей в ее выс-
шем выражении, каковым является построение посредством слова на-
учного понятия.
Выясненное на макроуровне ведет к объяснению развития поня-
тий у детей. В ребенке он увидал маленького исследователя, исполь-
зующего, подобно взрослому, слова как орудие освоения мира и по-
строения его внутреннего образа. Сходным, хотя и ведущим в другом
направлении, был проект Пиаже.
"На протяжении 60 лет (1920-1980) он изучал психологию разви-
тия ребенка не для того, чтобы снабдить родителей схемами руковод-
ства его образованием или контроля за ним, а чтобы овладеть меха-
низмом построения знания".
Основной постулат заключался в версии, согласно которой меха-
низм перехода детей от наивных знаний о феноменах природы к выс-
шему уровню их объяснения - это тот механизм, который обеспечи-
вает научный прогресс. За исходное принималось понятие о схемах,
организм же либо накладывает схемы, которыми он располагает, на
объекты (ассимиляция), либо приспосабливает к ним свои схемы (ак-
комодация).
Развитие усматривалось в реорганизации этих схем. О ней исследо-
ватель судил по детским высказываниям, тысячи и тысячи которых он
собрал посредством метода клинической беседы. В дальнейшем Пиа-
же сосредоточился на анализе довербальных схем, в которых представ-
лен уровень сенсомоторного интеллекта. Тончайший исследователь,
ориентированный на натуралистический стиль мышления, Пиаже не
мог не вовлечь в круг своих интересов наряду со схемами интеллекта
Детскую речь. Общение междудетьми, их диалоги и в особенности СПО-
РЫ между собой выделялись как фактор децентрации (преодоления эго-
центризма как прикованности индивида к собственной познаватель-
ной позиции и неспособности понять того, что ей противоречит или с
несовместимо). Именно этот фактор, предполагающий речевое об-
ие, побуждает субъекта изменить свои представления, обеспечи-
тем самым когнитивное (и нравственное) развитие.
р Однако феномен общения сводился к социализации личности.
его смысловых (семантических) параметров, преобразование ко-
De Mey. The Cognitive Paradigm. L, 1982, p. 228.
торых определяет уровни интеллектуального развития, из "повестки
дня" изучения этого развития выпадало. Поэтому рассматриваемые в
категориальном контексте понятия об общении, сотрудничестве, со-
циализации исчерпывались категорией отношения. Применительно
же к категории образа его психическое развитие (обеспечиваемое
включенностью субъекта в систему языка) в новаторской теоретиче- ;
ской концепции Пиаже во внимание не принималось. ;
Но именно язык как исторически изменчивый орган своими об-
щенародными структурами изначально обеспечивает активное фор- 1
мирование индивидуального сознания. Тем самым и ключевая про- j
блема стадий развития этого сознания, в которой никому в психоло- j
гии не удалось столь продуктивно продвинуться, как Пиаже и Выгот-. 1
скому, неотвратимо побудит того, кто отважится выйти на путь, ко- 1
торый они стали прокладывать, подойти к умственному образу как к j
неотчуждаемой от субъекта психической реальности, созидаемой ц ,
коллизиях оперирования системой языка. , ,.
"Сердцем" коллизий, как доказал М.М. Бахтин, выступает диач
лог. Образ мысли, строящей умственный образ, изначально диалоги- 1
чен не в общении как обмене знаками, а благодаря задаваемой язы
ком семантике. Поэтому и проблема стадий умственного развития тред
бует адекватных внутренней форме слова разработок, а
Любое высказывание возникает и строится с учетом познаватель-;,
ной позиции других, которая зримо или незримо воздействует на ег(
смысловую ткань.
В традиции, заданной русской мыслью, принцип диалогизма обо-
гатился важными признаками в работах Потебни, Выготского, Бах
тина, Ухтомского. Эти признаки: а) народность, требующая выйти ч
системе смыслов и ценностей, присущих не социуму "вообще", аданц
ному народу с его неповторимой судьбой; б) культура как отличнад,
от природы по началам и законам своего бытия духовная сферах
в) историзм, для которого служащий средством общения язык не за>
стывшая знаковая структура, но непрерывно творимый народом ор
ган; г) личность. Ухтомский предложил обозначить общение слово,
"собеседование" с тем, чтобы выделитьвкачествеегорешающегоприа
знака "доминанту налицо другого". Это означало нечто принципиальн,
но иное, чем децентрация, благодаря которой индивид адаптируется социальному окружению (Пиаже). Имелось в виду раскрытие в прОй
цессе общения - и только благодаря ему - уникальности одним из era
участников другой личности, ее неповторимого духовного облика, ев
единственности во всем великом многообразии человеческих лиц.
Тем самым идеями русских мыслителей были намечены особые
контуры разработки категории умственного образа как важнейшего.
компонента психической жизни, изначально соотнесенного не толь-
ко с воспроизводимыми в нем внешними объектами (как это обычно
акцентировалось в контексте теории отражения).
В середине XX столетия развитие категории образа
образ и (как и других психологических категорий) испыта-
информация ло влияние тех общих сдвигов в мировой цивилиза-
ции, которые связаны с мощным научно-техниче-
ским направлением, созданным кибернетикой и разработкой инфор-
мационных систем. Структурной единицей информации является сиг-
нал. Будучи воплощен в физическом "теле" своего носителя, он в то
же время может служить моделью объекта - источника.
В кибернетике сигнальные отношения были отчленены и от энер-
гетических, физико-химических превращений, и от феноменов со-
знания. Подобно первым, они существуют объективно, подобно вто-
рым - воспроизводят внешний источник, являются его моделью. Тем
самым непостижимый, с точки зрения всех, кто считал чувственный
(или умственный) образ лишь бесплотной сущностью, вопрос о том,
как эта сущность может приводить в действие телесный механизм и
непрерывно им управлять, получал новое решение. Притом решение
не умозрительное, а наглядно демонстрируемое на электронных вы-
числительных машинах. Не энергия выступала в качестве фактора
управления и не феномены сознания субъекта, а информация.
Нераздельность управления и информации побудила Н. Винера
трактовать теорию управления "в человеческой, животной или меха-
нической технике" как часть теории информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96