Это уче-
ние о всеобщей одушевленности материи - гилозоизм - может пока-
заться примитивным с точки зрения последующих успехов в позна-
нии природы, однако оно было крупным шагом вперед на пути от ани-
мистического (мифологического) мышления к научному.
Гилозоизм воспринимал природу как единое материальное целое,
наделенное жизнью, понятой как способность ощущать, запоминать
и действовать. Принцип монизма, выраженный в этом воззрении, де-
лал его привлекательным для передовых мыслителей значительно бо-
лее поздних эпох (Телезио, Дидро, Геккеля и др.).
Анимизм же (от лат. anima - душа) каждую конкретную вещь на-
делял сверхъестественным двойником - душой. Перед взором ани-
мистически мыслившего человека мир выступал как скопление про-
извольно действующих душ. Элементы анимизма представлены, как
отмечал Г.В. Плеханов, влюбой религии. Анимистические донаучные
ляш на душу веками влияли на понимание человеческих мыслей,
ЧУВСТВ, поступков. Эти рудименты дают о себе знать и в значительно
Їолее поздние времена в представлениях об обитающем в мозгу "внут-
"м человеке" (скрывающемся под терминами "душа", "созна-
ние", "Я"), который воспринимает впечатления, размышляет, при-
нимает решения и приводит в действие мышцы.
Апелляция к бестелесным силам, правящим телесной организаци-
ей человека (нераздельно сопряженной с природой и культурой), в
научном смысле бесперспективна.
Это можно пояснить следующим сравнением. Когда в прошлом
веке был изобретен локомотив, группе немецких крестьян, как вспо-
минает один философ, объяснили его механизм, сущность работы.
Выслушав его внимательно, они заявили: "И все же в нем сидит ло-
шадь". Раз в нем сидит лошадь, значит - все ясно. Сама лошадь в
объяснении не нуждается. Точно так же обстояло дело и с теми уче-
ниями, которые относили действия человека за счет души. Если душа
управляет мыслями и поступками - то все ясно. Сама душа в объяс-
нении не нуждается. Прогресс же научного знания заключался в пои-
ске и открытии реальных причин, доступных проверке опытом и ло-
гическим анализом. Научное знание - это знание причин явлений,
факторов (детерминант), которые эти явления порождают, что отно-
сится ко всем наукам, в том числе и психологии. Господствовавшая в
средние века религиозная идеология придала понятию о душе опре-
деленное мировоззренческое содержание (душа рассматривалась как
бесплотная, нетленная сущность, переживающая бренное тело, слу-
жащая средством общения со сверхъестественными силами, испыты-
вающая воздаяние за земные поступки и т. д.).
Именно это отнюдь не языческое содержание имплицитно было
заложено в древнегреческом по своей этимологии слове "психоло-
гия", когда оно впервые стало прилагаться к совокупности сведений
о душевных явлениях. Нет ничего более ошибочного, как делать на
этом основании вывод, будто человечество не знало тогда иных взгля-
дов на психику и сознание, кроме религиозно-идеалистических. Ца-
рившая в университетах схоластическая философия (ее и представ-
ляли те, кто создал термин "психология") действительно подчиня-
лась диктату церкви. Однако даже в пределах этой философии возни-
кали, отражая запросы новой социальной практики, передовые идеи.
В борьбе с церковно-богословской концепцией души утверждалось
самосознание рвавшейся из феодальных пут личности. Отношением
к этой концепции определялся общий характер любого учения.
В эпоху Возрождения, когда студенты какого-нибудь университе-
та хотели с первой лекции оценить профессора, они кричали ему: "Го-
ворите нам о душе!" Наиболее важное в те времена могли рассказать
о душе не профессора, кругозор которых был ограничен сочинения-
ми античных авторов и комментариями к ним, а люди, представле-
ния которых не излагались ни в лекциях, ни в книгах, объединенных
Гоклениусом под общим названием "Психология". Это были врачи
типа Вивеса или Фракасторо, художники и инженеры типа Леонардо
да Винчи, а позднее - Декарт, Спиноза, Гоббс и многие другие мыс-
лители и натуралисты, не преподававшие в университетах и не пре-
тендовавшие на то, чтобы разрабатывать психологию. Длительное вре-
мя по своему официальному статусу психология считалась философ-
ской (и богословской) дисциплиной. Иногда она фигурировала под
другими именами. Ее называли ментальной философией (от лат. men-
tal - психический), душесловием, пневматологией. Но было бы оши-
бочно представлять ее по книгам с этими заглавиями и искать ее кор-
ни в одной только философии. Концентрация психологических зна-
ний происходила на многих участках интеллектуальной работы чело-
вечества. Поэтому путь психологии (когда она около полтораста лет
назад обрела статус самостоятельной экспериментальной дисципли-
ны) не совпадает с эволюцией философских учений о душе (так на-
зываемая метафизическая психология) или о душевных явлениях (так
называемая эмпирическая психология).
Означает ли это, что в интересах научного прогресса, радикально
изменившего объяснение явлений, некогда названных словом "ду-
ша", следует отказаться от термина "психология", хранящего память
об этом древнем слове-понятии?
Ответ на данный вопрос дал Л.С. Выготский. "Мы понимаем ис-
торически, - писал он, - что психология как наука должна была на-
чаться с идеи души. Мы также мало видим в этом просто невежество
и ошибку, как не считаем рабство результатом плохого характера. Мы
знаем, что наука как путь к истине непременно включает в себя в ка-
честве необходимых моментов заблуждения, ошибки, предрассудки.
Существенно для науки не то, что они есть, а то, что, будучи ошибка-
ми, они все же ведут к правде, что они преодолеваются. Поэтому мы
принимаем имя нашей науки со всеми отложившимися в нем следа-
ми вековых заблуждений, как живое указание на их преодоление, как
боевые рубцы от ран, как живое свидетельство истины, возникающей
в невероятно сложной борьбе с ложью".
С каждым из этих античных терминов сочеталось различное пред-
метное содержание, не говоря уже о конфронтации противополож-
ных взглядов на него. Однако при всех расхождениях, сколь острыми
оы они ни были, сохранялись общие точки, где пересекались различ-
ные линии мысли. Именно в этих точках вспыхивали искры знания
к сигналы для следующего шага в поисках истины. Не будь этих
точек, люди науки говорили бы каждый на своем языке, непо-
Выготский Л.С. Собр. соч. вб-титомах.Т. 1. М., 1982, с. 429.
нятном для других исследователей этого предметного поля, будь то
их современники, либо те, кто пришел после них.
Эти точки, ориентируясь на которые мы способны вернуть к жиз-
ни мысль былых искателей истины, назовем категориями и принци-
пами психологического познания. Информацию о богатствах психо-
логии хранят не только сменявшие друг друга философские системы,
но и история естественных наук (в особенности биологии), медици-
ны, педагогики, социологии.
Объективная природа психики такова, что, находясь в извечной
зависимости от своих биологических оснований, она приобретает на
уровне человека социальную сущность.
Поэтому ее причинное объяснение необходимо предполагает вы-
явление ее обусловленности природными и общественно-историче-
скими факторами. Исследуются же эти факторы не самой психоло-
гией, а соответствующими "сестринскими" науками, от успехов ко-
торых она неизменно зависит. Но и они, в свою очередь, зависят от
нее, поскольку изучаемые ею явления и закономерности вопреки эпи-
феноменализму играют важную роль в биологической и социальной
жизни. Невозможно адекватно отобразить становление психологиче-
ских проблем, гипотез, концепций, абстрагируясь от развития зна-
ний о природе и обществе, а также игнорируя обширные области прак-
тики, связанные с воздействием на человека.
Наука как открытая система изначальна исторична. Ее историзм
очевиден, когда обращаются к порождаемому ей предметному зна-
нию, то есть знанию о различных сторонах психической жизни, ее
феноменах, процессах, функциях.
В летописи науки одна запись сменяется другой. В них речь идет о
фактах и теориях, установленных и проверенных на адекватность ре-
альности посредством исследовательского аппарата. Но историчен ли
сам этот аппарат?
Проблема анализа
психологических
теорий
Прежде всего следует уточнить, что же следует
понимать под этим аппаратом. Как сказано, он
не может быть выстроен из общих логических
операций, будь то формальной логики, во всем
богатстве ее разновидностей, либо так называе-
мой диалектической логики. Одно время в нашей литературе излага-
лись проектные разработки методологии психологии на основе осо-
бого аналитического метода. Поскольку с представлением о нем в ис-
тории науки соединялись самые причудливые предписания, в кругу
Эпифеноменализм - учение о том, что психические акты не имеют само-
стоятельной ценности и не являются причинными факторами поведения.
советских исследователей этот метод попытались истолковать по-мар-
ксистски в следующем смысле:
"Весь "Капитал" написан этим методом: Маркс анализирует "кле-
точку" буржуазного общества - форму товарной стоимости - и показы-
вает, что развитое тело легче изучить, чем клеточку. В клеточке он про-
читывает структуры всего строя и всех экономических формаций...
Кто разгадал бы клеточку психологии - механизм одной реакции, нашел
бы ключ ко всей психологии". Это суждение высказано в 1927 году
Л.С. Выготским в трактате "Исторический смысл психологического
кризиса". С тех пор и он сам, и многие другие были заняты поиска-
ми "клеточки" психического, по которой можно было бы проанали-
зировать весь его строй. Успеха в этом направлении достичь не уда-
лось. Психическую же систему лучше было бы сопоставить, если брать
метафоры из биологии, с целостным "многоклеточным" организмом
органы которого, выполняя различные функции, не разделены. Ска-
занное относится и к категориальному аппарату научного познания
где взаимодействуют свои рабочие блоки, информацию о которых
призвана добывать теоретическая психология.
Первые же ее шаги позволили прийти к выводу об историческом
характере этих блоков.
Сами по себе методики, являясь инструментами, без которых ни-
какое знание не может быть произведено, не определяют его теоре-
тическую значимость. Так, например, хорошо известная методика вы-
работки условных рефлексов, широко используемая и в физиологии
и в психологии, позволяет открыть факты, за которыми просвечива-
ют совершенно различные теоретические посылки и интерпретации
Ведь сам по себе факт образования условного рефлекса (при виде пи-
щи выделяется слюна) еще ничего не говорит ни о тех процессах, ко-
торые при этом происходят в мозгу, ни о роли этого рефлекса в пси-
хической организации поведения. Только сквозь призму определен-
ных теоретических воззрений на нервную деятельность, психику и по-
ведение этот факт, имеющий при всей его видимой простоте, фунда-
ментальное значение, входит в корпус научных знаний. Конечно, это
относится не только к условному рефлексу, но ко всему многообра-
зию конституирующих этот корпус фактов, вокруг которых вращает-
ся психологическая мысль, будь то аффект, развитие речи, гипноз Или
восприятие собственного "Я".
По поводу любых психологических фактов, большинство которых
приковывало пытливую мысль с древнейших времен, возникало ве-
ликое многообразие мнений. В них непременно содержались попыт-
Выготский Л.С. Собр. соч. в 6-ти томах. Т. 1, с. 407.
103
ки объяснить эти факты, найти их причины. А это уже элементы тео-
ретического знания. Между тем сами объяснения причин психиче-
ских явлений появлялись и исчезали на историческом горизонте в си-
лу определенных обстоятельств. Изучение их составляет ключевую за-
дачу теоретико-психологического анализа. Имея дело с преобразова-
нием и сменой теоретических представлений о психике, он неотвра-
тимо пронизан историзмом.
Если воспользоваться приведенным выше примером, касающим-
ся условного рефлекса, то разве не очевидно, что сам по себе исход-
ный простейший факт был настолько общеизвестен, что человек, не-
знакомый с историей и теорией науки, будет удивлен, узнав о том,
сколько энергии вложили на протяжении столетий великие умы вето
изучение.
" Теоретическую схему причинного объяснения это-
Предпосылки I vi.
го факта наметил еще в XVII веке один из создате-
смены теории " г. г.
леи современного естествознания Рене Декарт. Он
писал: " Когда собака видит куропатку, она, естест-
венно, бросается к ней, а когда слышит ружейный выстрел, звук его,
естественно, побуждает ее убегать. Но, тем не менее, легавых собак
обыкновенно приучают к тому, чтобы вид куропатки заставлял их оста-
новиться, а звук выстрела, который они слышат при стрельбе в куро-
патку, заставлял их подбегать к ней. Это полезно знать для того, что-
бы научиться управлять своими страстями, но так как при некотором
старании можно изменить движения мозга у животных, лишенных ра-
зума, то очевидно, что это еще лучше можно сделать у людей и что
люди даже со слабой душой могли бы приобрести исключительно не-
ограниченную власть над всеми своими страстями, если бы прило-
жили достаточно старания, чтобы их дисциплинировать и руководить
ими".
Эти соображения примечательны тем, что предвосхищали причин-
ное объяснение условно-рефлекторного принципа регуляции пове-
дения. Считая поведение животных строго машинообразным, Декарт
вместе с тем ставит вопрос о возможности изменения (говоря совре-
менным языком, в результате выработки навыка) той связи между
внешним раздражителем (вид куропатки, звук выстрела) и ответным
поведением, которая заложена в самой конструкции телесной маши-
ны. Благодаря этому раздражители начинают вызывать противопо-
ложные двигательные реакции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96