"Будем ли мы представлять природу под атрибутом простран-
ства, или под атрибутом мышления, или под каким-либо иным атри-
бутом, мы во всех случаях найдем один и тот же порядок, иными сло-
вами, одну и ту же связь причин, т. е. что те же самые вещи следуют
друг за другом".
Психофизический
параллелизм
Философской ориентации, противоположной
спинозистской, придерживался последователь
Декарта окказионалист Мельбранш (1638- 1715).
Он учил, что удостоверяемое опытом соответ-
ствие физического и психического создается божественной силой. Ду-
ша и тело - абсолютно независимые друг от друга сущности, поэтому
их взаимодействие невозможно. Когда возникает известное состоя-
ние в одной из них, божество производит соответствующее состоя-
ние в другой.
Окказионализм (а не Спиноза) и был истинным родоначальником
психофизического параллелизма. Именно эту концепцию принима-
ют и далее развиваетЛейбниц, отклонивший, однако, предположение
Там же, с. 407.
<-1253 465
Единое начало
физического,
физиологического
и психического
о непрерывном участии божества в каждом психофизическом акте.
Мудрость божественная проявилась, по его мнению, в предустанов-
ленной гармонии. Обе сущности - душа и тело - совершают свои опе-
рации независимо и автоматически в силу своего внутреннего устрой-
ства, но так как они запущены в ход с величайшей точностью, то скла-
дывается впечатление зависимости одного от другого. Учение о пре-
дустановленной гармонии делало бессмысленным изучение телесной
детерминации психического. Оно ее просто отрицало. "Нет никакой
пропорциональности, - категорически заявлял Лейбниц, - между
бестелесной субстанцией и той или иной модификацией материи".
Психофизическая проблема стала психофи-
зиологической в XVI 11 веке у Гартли (в мате-
риалистическом варианте) и у X. Вольфа
(в идеалистическом варианте). На место зави-
симости психики от всеобщих сил и законов
природы была поставлена ее зависимость от
процессов в организме, в нервном субстрате.
Оба философа утвердили так называемый психофизиологический
параллелизм. Но различие в их подходах касалось не только общей
философской ориентации.
Гартли при всей фантастичности его воззрений на субстрат психи-
ческих явлений (нервные процессы он описывал в терминах вибра-
ций) пытался подвести физическое, физиологическое и психическое
под общий знаменатель. Он подчеркивал, что пришел к своему пони-
манию человека под воздействием трудов Ньютона "Оптика" и "Ма-
тематические начала натуральной философии".
Уже отмечалась важная роль изучения световых лучей в неодно-
кратных попытках объяснить физическими законами их распростра-
нения и преломления различные субъективные феномены. Преиму-
щество Гартли по сравнению с его предшественниками в том, что он
избрал единое начало, почерпнутое в точной науке для объяснения
процессов в физическом мире (колебания эфира), как источник про-
цессов в нервной системе, параллельно которым идут изменения в
психической сфере (в виде ассоциаций по смежности).
Если физика Ньютона оставалась незыблемой до конца XIX сто-
летия, то "вибраторная физиология" Гартли, на которую он опирался
в своем учении об ассоциациях, являлась фантастической, не имев-
шей никаких оснований в реальных знаниях о нервной системе. По-
этому один из его верных последователей - Д. Пристли предложил
принять и дальше разрабатывать учение Гартли об ассоциациях, от-
Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разуме. М.-Л., 1936, с. 10Ї-
466
бросив гипотезу о нервных вибрациях. Тем самым это учение лиша-
лось телесных корреляций, как физиологических, так и психических.
Сторонники ассоциативной психологии (Дж. Милль и др.) стали
трактовать сознание как "машину", работающую по своим собствен-
ным автономным законам.
Успехи физики
и доктрина
параллелизма
Первая половина XIX века ознаменовалась круп-
ными успехами физики, среди которых выделяет-
ся открытие закона сохранения энергии и ее пре-
вращения из одной формы в другую. Новая, "энер-
гетическая" картина мира позволила нанести со-
крушительный удар по витализму, который наделял живое тело осо-
бой витальной силой.
В физиологии возникает физико-химическая школа, обусловив-
шая быстрый прогресс этой науки. Организм (в том числе человече-
ский) трактовался как физико-химическая, энергетическая машина.
Он естественно вписывался в новую картину мироздания. Однако во-
прос о месте в этой картине психики, сознания оставался открытым.
Для большинства исследователей психических явлений приемле-
мой версией выглядел психофизический параллелизм.
Круговорот различных форм энергий в природе и организме оста-
вался "по ту сторону" сознания, явления которого рассматривались
как несводимые к физико-химическим молекулярным процессам и
невыводимые из них. Имеется два ряда, между которыми существует
отношение параллельности. Признать, что психические процессы
способны влиять на физические, - значит отступить от одного из фун-
даментальных законов природы.
В этой научно-идейной атмосфере появились сторонники подве-
дения психических процессов под законы движения молекул, хими-
ческих реакций и т. д. Такой подход (его сторонников назвали вуль-
гарными материалистами) лишал исследования психики притязаний
на изучение реальности, имеющей значение для жизнедеятельности.
Его стали называть эпифеноменализмом - концепцией, согласно ко-
торой психика - это "избыточный продукт" работы "машины" го-
ловного мозга,
Между тем в естествознании происходили события, которые до-
казывали бессмысленность такого взгляда (несовместимого и с обы-
денным сознанием, свидетельствующим о реальном воздействии пси-
хических явлений на поведение человека).
Биология восприняла дарвиновское учение о происхождении ви-
дов, из которого явствовало, что естественный отбор безжалостно ис-
требляет "избыточные продукты". Вместе с тем это же учение побуж-
дало трактовать окружающую организм среду (природу) в совершен-
467
но новых терминах- нефизико-химических, а биологических, соглас-
но которым среда выступает не в образе молекул, а как сила, которая
регулирует ход жизненных процессов, в том числе и психических.
Вопрос о психофизических корреляциях оборачивался вопросом
о психобиологических.
В то же время в физиологических лабораториях, где
Психофизика объектом служили функции органов чувств, логика
самих исследований побуждала признать за этими
функциями самостоятельное значение, увидеть в них действие осо-
бых закономерностей, не совпадающих с физико-химическими или
биологическими.
Переход к экспериментальному изучению органов чувств был обу-
словлен открытием различий междусенсорными и двигательными не-
рвами. Это открытие придало естественнонаучную прочность пред-
ставлению о том, что субъективный чувственный образ возникает как
продукт раздражения определенного нервного субстрата. Сам субстрат
мыслился -соответственнодостигнутому уровню сведений о нервной
системе -в морфологических терминах, и это, как мы видели, спо-
собствовало зарождению физиологического идеализма, отрицавше
го возможность какого-либо иного реального, материального осно-
вания для ощущений, кроме свойств нервной ткани. Зависимость же
ощущения от внешних раздражителей и их соотношений утратила в
этой концепции определяющее значение. Поскольку, однако, эта за-
висимость существует реально, она неизбежно должна была вместе с
прогрессом опытного исследования выступить на передний план.
Ее закономерный характер одним из первых обнаружил немецкий
физиолог и анатом Вебер (см. выше), установивший, что и в этой обла-
сти явлений достижимо точное значение-не только выводимое из опыта
и проверяемое им, но и допускающее математическое выражение.
Как уже говорилось, в свое время потерпела неудачу попытка Гер-
барта подвести под математические формулы закономерный ход пси
хической жизни. Эта попытка не удалась из-за фиктивности самого
материала вычислений, а не из-за слабости математического аппара-
та. Веберу же, экспериментально изучавшему кожную и мышечную
чувствительность, удалось обнаружить определенное, математически
формулируемое соотношение между физическими стимулами и сен-
сорными реакциями.
Заметим, что принцип "специфической энергии" лишал смысла
любое высказывание о закономерных отношениях ощущений к внеш-
ним раздражителям (поскольку, согласно указанному принципу, эти
раздражители не выполняют никакой функции, кроме актуализация
заложенного в нерве сенсорного качества).
Вебер - в отличие от И. Мюллера и других физиологов, придавав-
ших главное значение зависимости ощущений от нейроанатомиче-
ских элементов и их структурных отношений, - сделал объектом ис-
следований зависимость тактильных и мышечных ощущений от внеш-
них раздражителей.
Проверяя, как варьируют ощущения давления при изменении ин-
тенсивности раздражителей, он установил капитальный факт: диф-
ференцировка зависит не от абсолютной разницы между величина-
ми, а от отношения данного веса к первоначальному.
Сходную методику Вебер применил к ощущениям других модаль-
ностей - мышечным (при взвешивании предметов рукой), зритель-
ным (при определении длины линий) и др. И всюду получался сход-
ный результат, приведший к понятию об "едва заметном различии"
(между предыдущим и последующим сенсорным эффектом) как ве-
личине, постоянной для каждой модальности. "Едва заметное разли-
чие" при возрастании (или уменьшении) каждого рода ощущений яв-
ляется чем-то постоянным. Но для того чтобы это различие ощуща-
лось, прирост раздражения должен, в свою очередь, достигнуть изве-
стной величины, тем большей, чем сильнее наличное раздражение, к
которому оно прибавляется.
Значение установленного правила, которое в дальнейшем Фехнер
назвал законом Вебера (добавочный раздражитель должен находить-
ся в постоянном для каждой модальности отношении к данному, что-
бы возникло едва заметное различие в ощущениях), было огромно.
Оно не только показало упорядоченный характер зависимости ощу-
щений от внешних воздействий, но и содержало (имплицитно) мето-
дологически важный для будущего психологии выводе подчиненно-
сти числу и мере всей области психических явлений в их обусловлен-
ности физическими.
Первая работа Вебера о закономерном соотношении между интен-
сивностью раздражений и динамикой ощущений увидела свет в 1834 го-
ду. Но тогда она не привлекла внимания. И конечно, не потому, что бы-
ла написана на латинском языке. Ведь и последующие публикации Ве-
бера, в частности его прекрасная (уже на немецком языке) обзорная
статья для четырехтомного "Физиологического словаря" Руд. Вагнера,
где воспроизводились прежние опыты по определению порогов
чувствительности, также не привлекли внимания к идее математической
зависимости междуощущениями и раздражителями.
В то время эксперименты Вебера ставились физиологами высоко
не из-за открытия указанной зависимости, а ц силу утверждения опыт-
ного подхода к кожной чувствительности, в частности, изучения ее
порогов, варьирующих по величине на различных участках поверх-
ности тела. Это различие Вебер объяснял степенью насыщенности со-
ответствующего участка иннервируемыми волокнами.
Веберова гипотеза о "кругах ощущений" (поверхность тела пред-
ставлялась разбитой на участки-круги, каждый из которых снабжен
одним нервным волокном; причем предполагалось, что системе пе-
риферических кругов соответствует их мозговая проекция) приобре-
ла в те годы исключительную популярность. Не потому ли, что она
была созвучна доминировавшему тогда "анатомическому подходу"?
Между тем намеченная Вебером новая линия в исследовании пси-
хического: исчисление количественной зависимости между сенсор-
ными и физическими явлениями - оставалась неприметной, пока ее
не выделил и не превратил в исходный пункт психофизики Фехнер.
Мотивы, которые привели Фехнера в новую область, были суще-
ственно иными, чем у естественнонаучного материалиста Вебера.
Фехнер вспоминал, что сентябрьским утром 1850 года, размышляя о
том, как опровергнуть господствовавшее среди физиологов материа-
листическое мировоззрение, он пришел к выводу, что если у Вселен
ной - от планет до молекул - есть де стороны - "светлая", или ду-
ховная, и "теневая", или материальная, то должно существоватьфун-
кциональное отношение между ними, выразимое в математических
уравнениях. Если бы Фехнер был только религиозным человеком и
мечтателем-метафизиком, его замысел остался бы в коллекции фи-
лософских курьезов. Но он в свое время занимал кафедру физики и
изучал психофизиологию зрения. Для обоснования же своей мисти-
ко-философской конструкции он избрал экспериментальные и ко-
личественные методы. Формулы Фехнера не могли не произвести на
современников глубокого впечатления.
Фехнера вдохновляли философские мотивы: доказать в противо-
вес материалистам, что душевные явления реальны и их реальные ве-
личины могут быть определены с такой же точностью, как и величи-
ны физических явлений.
Разработанные Фехнером методы едва заметных различий, сред-
них ошибок, постоянных раздражений вошли в экспериментальную
Из этого следует ошибочность мнения, будто физиология органов чувств,
от которой ответвилась экспериментальная психология, являлась "рецепторнои
в силу того, что признавала лишь зависимость ощущений от деятельности ре-
цептора, и стала "рефлекторной" после того, как была признана также роль моз-
га. Считать мозг непременным звеном сенсорного механизма недостаточно,
чтобы перейти к рефлекторному пониманию ощущений и восприятий. Такое по-
нимание предполагает обращение к двигательной (мышечной) активности кэк
детерминанте чувственного образа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96