"Мы еик
можем сказать точно, - пишет Л.С. Выготский, - в чем оназакллЙ
ется, так как психологический анализ не сказал еще последнего
ва о ее составе, но уже и сейчас мы знаем, что здесь идет сложней)
конструктивная деятельность, осуществляемая слушателем или
телем и заключающаяся в том, что из предъявляемых внешних>
чатлений воспринимающий сам строит и создает эстетический
ект, к которому уже и относятся все его последующие реакции"
Эту деятельность Выготский обозначает как "вторичный T>0j
ский синтез". Ч
В этой связи личность как система обнаруживает себя дважЯ
первый раз - в актах социально ориентированной активности, Ъ1
ствиях и поступках, второй раз - в завершающих поступок актах
ричного творческого синтеза", основанного на встречной а>
сти другого лица.
Там же, с. 258.
" Там же, с. 252.
Взгляды Выготского вплотную подводят к пониманию личности
как особой формы организации взаимной активности данного инди-
вида и других индивидов, где реальное бытие индивида органически
связано с идеальным бытием других индивидов в нем (аспект инди-
видуальности) и где в то же время индивид идеально представлен в
реальном бытии других людей (аспект персонализации).
Идеи Выготского, складывающиеся главным образом в психоло-
гии познавательных процессов и в возрастной и педагогической пси-
хологии, успешно экстраполированы в область психологии личности
и оказываются там существенно важными для разработки ряда тео-
ретических принципов. Так, можно предположить, что на определен-
ном этапе общественного развития личностное как системное каче-
ство индивида начинает выступать в виде особой социальной ценно-
сти, своеобразного образца для освоения и реализации в индивиду-
альной деятельности людей.
В последнее время явственно обозначи-
"Диалогическоя" модель лась тенденция трактовать сознание лич-
понимания личности: ности в качестве "диалогической" систе-
достоинства и ограничения мы и, более того, саму личность как, по
существу, диалог (точнее - полилог) все-
возможных "Я" (тех, что присущи самому индивиду, а также его ре-
альным или воображаемым партнерам). Провозглашаемая "диалогич-
ность" природы личности побуждает исследователей к утверждению,
чтоличностное, "человеческое в человеке", постижимо главным об-
разом диалогически и что любой другой метод познания в данном слу-
чае был бы неадекватен предмету. Определяющий вклад в разработку
этой идеи внес М.М. Бахтин.
Для многих современных психологов обращение к трудам выдаю-
щегося советскоголитературоведа М.М. Бахтина и кегоидеямодиа-
логическом строении самосознания личности, ссылки на его автори-
тет стали своего рода признаком "хорошего тона". В этом, разумеет-
ся, нет ничего дурного, но некоторые издержки этого вполне понят-
ного и разделяемого нами увлечения заслуживают, на наш взгляд, об-
суждения.
В своей книге "Проблемы поэтики Достоевского" Бахтин осуще-
яет тончайший и точнейший анализ творчества Ф.М. Достоев-
"о и убедительно показывает, что художественной доминантой по-
Рния образа героя для Достоевского служит "самосознание".
Ри Достоевского "смотрится как бы во все зеркала чужих созна-
знает все возможные преломления и них своего образа; он знает
ое объективное определение, нейтральное как к чужому созна-
так и к его собственному самосознанию, учитывает точку зре-
24,
ния "третьего". Однако он "знает, что последнее слово за ним". Все
герои "Преступления и наказания" уже на второй день действия ро<
мана "отразились в сознании Раскольникова, вошли в его сплошьди- :
алогизированный монолог, вошли со своими "пращами", со своим> :.
позициями в жизни, и он вступил с ними в напряженный и принцип
пиальный внутренний диалог, диалог последних вопросов и послед .
них жизненных решений. Он уже с смою начала все знает, все учк-1
тывает и предвосхищает. Он уже вступил в диалогическое соприкос1
новение со всей окружающей жизнью". У нас нет сомнений в глуби->)
не и достоверности анализа творчества Достоевского, проведенногв
М.М. Бахтиным (хотя мы и не чувствуем себя вправе давать оценку
сторонней для нас области - истории литературы и литературоведе
нии). ,
Но возникает вопрос: в какую систему психологии как науки впм
сываются литературно-критические построения Бахтина?
М.М. Бахтин фиксирует парадоксальный факт (хотя и пытается ег
слегка завуалировать): величайший писатель-психолог, каким был Д
стоевский, занимал откровенно антипсихологическую позицию, п
нимая и принимая убеждение своих героев о "недопустимости чум
го проникновения (курсив Бахтина. -А.П.) вглубиныличности"."]
художественной мысли Достоевского, - пишет Бахтин, никак не-<
рицая эту мысль и не выражая даже отдаленно сомнения в ее исти
ности, - подлинная жизнь личности совершается как бы в точке эд
го несовпадения человека с самим собой, в точке выхода его за при
лы всего, что он есть как вещное бытие, которое можно подсмотрю
определить и предсказать помимо его воли, "заочно". Подлине
жизнь личности доступна только диалогическому проникновении
нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя. Пра
о человеке в чужих устах, необращенная к нему диалогически, тос
заочная правда, становится уничтожающей и умертвляющей
ложью, если касается его "святая святых", то есть человека в челе
ке". МысльДостоевского передана предельноточно, нотруднона
другое столь сильно и лаконично выраженное обвинительное зак
чение, предъявленное детерминистической психологии, котор1
своей экспериментальной практике, минуя интроспекцию, пыТа
получить (подсмотреть, подсказать, определить) эту заочную пра>
личности другого человека, исследуя как раз то ее "вещное бытие
торое Бахтин, в качестве толкователя текстов Достоевского, объяв
Психология личности. Тексты/Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, А.А. ПУ
М., 1982, с. 250-260.
" Там же, с. 256.
242
"уничтожающей и умертвляющей ложью". Если обратиться к истории
русской психологии на рубеже нынешнего и предшествующего столе-
тия, то идея о непроницаемости чужой души (личности, человека в че-
ловеке) для постижения, иначе как путем углубленного самонаблюде-
ния, переносится из одного философско-психологического сочинения
р другое, начиная с С. Аскольдова, упомянутого Бахтиным рядом с
ф.М, Достоевским, и кончая А.И. Введенским.
Понимая шокирующий характер антипсихологизма Достоевско-
го, Бахтин подчеркивает, что писатель "относился отрицательно"
"к современной ему психологии", критиковал "постоянно и резко"
механистическую психологию, "осмеивал ее и в романах". Все это
так и есть. И действительно, другой психологии, кроме "современ-
ной ему", Достоевский не знал и не мог знать. Но дело в том, что
М.М. Бахтин обходит молчанием тот факт, что Достоевский ведет кри-
тику "механистической психологии" с позиций значительно менее со-
вершенной -даже для того времени - интроспективной психологии,
утверждает ее правоту.
Оправдан ли такой подход? Любому школьнику известно разли-
чие междусловами "необходимое" и "достаточное"... 06 этом разли-
чии важно помнить как тогда, когда перед глазами текст Бахтина, так
и тогда, когда изучаешь тексты его последователей. Нельзя не согла-
ситься с Бахтиным в том, что без обращения к голосу самой личности
никакое знание о ней не может считаться "завершенным": даже зна-
ние о том, что есть человек в "объективном свете" (вспомним ска-
занное об "объективном определении", нейтральном как к чужому
сознанию, так и к собственному самосознанию), ни в коей мере не
достаточно для понимания человека. Достоевский выявил этот факт
(устами своих героев), а Бахтин, анализируя текст Достоевского, на-
шел для этого факта должную теоретическую форму. Акцент был по-
ставлен твердо - подлинное в человеке определяется его собствен-
ным голосом, противостоящим каким бы то ни было "овнешняющим"
и "овеществляющим" заявлениям науки, ибо только "своим голосом"
изнь личности "ответно и свободно раскрывает себя". Но можно
- и и этом вопрос! - "с голоса" самой личности постичь ее в глав-
ном, минуя ступень объективного знания; и так ли уж "нейтрально"
объективное знание в глазах "третьего", что личность, как было
зано об этом знании, лишь "учитывает" его (а, например, не пре-
зет в свой предмет)", определяясь в своей подлинной жизни?
и словами, можно ли ограничиться одним только этим акцен-
пытаясь понять "личностное" в человеке, полагая подобный ак-
Мже, с. 257
цент /io сути достаточным (а не только необходимым) условием пони-
мания личности?
Создается впечатление, что идущие за Бахтиным исследователи от-
малчиваются, предпочитая не обсуждать вплотную этот вопрос. Над
ними как бы нависает тень отца-основателя диалогического подхода
к личности. Будто личность и есть диалог сознаний, исключительно
диалог сознаний, а эмпирическое, основанное на объективных тех-
никах исследование личности способно лишь унизить личность и
больше того, скомпрометировать самого исследователя. Между тем
даже тогда, когда в поле нашего зрения глубинный аспект самосозна-
ния личности: звучащий "внутри" самой личности и к ней самой об
ращенный голос "Я", - даже в этом особом случае анализ способен
открыть то, что самой личности не явлено как феномен. А именно -
присутствие в человеке отраженной субъектности значимого друтогб
(<эффект претворенного "Я">). Собственное "Я" человека здесь не>
отделимо от "Я "другого; голоса настолько сливаются, настолько зву
чат в унисон, что в самой изощренной интроспекции они не могут,.
быть различимы; требуются специальные средства различения голо-
сов; так, например, посредством призмы можно "разложить" светни
неразличимые иным образом составляющие.
Поддерживаемая или, во всяком случае, неопровергаемая Бахтия
ным идея Достоевского направлена отнюдь не против одной лишь Mt>,i
ханистической психологии, а против всякого "овнешняющегозаон
ного определения" души и личности человека, другими словами, прОй
тив любой объективной психологии, против любых попыток проникав
нуть в "святая святых" личности через ее "вещное бытие" (мы бы скзали - через различные формы ее "опредмечивания"). Но при бли
жайшем рассмотрении выясняется, что даже герои Достоевского, Я
говоря уж о реальных людях, постигая психологию другого человвМ
никак не минуют его "вещное бытие" и, только принимая во вним
ние его реалии, могут осуществить "диалогическое проникновение
в глубины личности, увидеть "диалогическую" структуру его само
сознания. Обращаясь к критике Достоевским "судебно-следственно
психологии, которая в лучшем случае "палка о двух концах", то ecu
одинаковой вероятностью допускает принятие взаимно исключают
решений, в худшем же случае - принижающая человека лож<
М.М. Бахтин пишет: "В "Преступлении и наказании" замечательны
следователь Порфирий Петрович - он-то и назвал психологию "п
См.: Петровский В.А. Принцип отраженной субъектности в психологичесп
исследовании личности//Вопросы психологии, № 1, 1985; его же. Личное"
психологии: парадигма субъектности. Ростов-на-Дону, 1996, с. 506.
кой о двух концах" - руководствуется не ею, то есть не судебно-
следственной психологией, а особой диалогической интуицией, кото-
рая и позволяет ему проникнуть в незавершенную и нерешенную душу
раскольникова". Возникает вопрос, что дала бы действительно заме-
чательному следователю Порфирию Петровичу "диалогическая инту-
иция", если бы он не располагал такими реалиями "вещного бытия"
раскольникова, как "человека в человеке", какой была статейка Роди-
она Романовича, в которой излагалась идейная программа права на пре-
ступление. Именно непреложный факт необходимости обращаться к
"овеществленным душам" людей, которую Достоевский на словах от-
рицает, а на деле использует, и позволяет ему развернуть богатейшие
возможности "диалогической" интуиции и проникновения в эти "не-
завершенные и нерешенные" души. И в конечном счете "диалогиче-
ская интуиция" Порфирия Петровича оказывается не чем иным, как
эксплицированной рефлексией следователя-психолога, который для
построения своего неопровержимого обвинительного заключения
("Как кто убил?...да вы убили, Родион Романыч. Вы и убили-с!..осу-
ществляет блистательную, всестороннюю обработку имеющейся у не-
го информации по всем законам объективной судебно-следственной
психологии, которая углубляет и проясняет "диалогическое проник-
новение", "диалогическую интуицию".
Совершенно необходимо различать позицию писателя как деми-
ургаличности, всезнании которого развертывается "диалогизирован-
ный внутренний монолог" литературных героев, данных ему непо-
средственно как чувственные образы, созданные его творческим во-
ображением, звучит "спор двух голосов", возникший и разрешаемый
в пределах его внутреннего "Я", и позицию психолога как исследова-
теля личности, опосредствованно познающего "человека в человеке",
проникающего в суть "внутреннего диалога" реальной личности пу-
тем обращения к его "овнешняющему заочному определению", к его
вещному бытию". Во втором случае "диалогическое проникновение"
не более как фраза, рудимент интроспективной психологии, а утверж-
дение, что самосознание личности имеет "диалогический характер",
Достаточно тривиально для психолога, если принять во внимание мно-
гократно описанные и экспериментально изученные рефлексивные
столкновения разнообразных "Я-образов" во внутреннем простран-
стве личности.
Свободное перемещение категорий из одной отрасли знания вдру-
Ую - в данном случае из поэтики в психологию - чревато серьезными
Психология личности. Тексты/Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, А.А. Пузырея,
57.
методологическими недоразумениями, даже если источником пе-
реноса является такой замечательный исследователь, каким был
М.М. Бахтин.
хологии личности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96