Имеется, однако, обширная область неосознаваемой
психической жизни. Осознавая, например, объект действия, мы не
осознаем автоматизированных внешних и внутренних операций, по-
средством которых это действие производится. От нас могут усколь-
знуть его истинные мотивы и т.п. За известными метафорическими
представлениями о сознании, как "светящейся точке", "вершине
айсберга" и т. п., а о бессознательном, как океане или огромной
подводной глыбе, скрыта идея детерминационной зависимости то-
го, что возникает в "поле" сознания от предшествующего хода пси-
хических процессов, следов пережитого, от запаса и характера хра-
нимых мозгом энграмм (Семон). Детерминация прошлым - таков
во всех случаях основной смысл обращения к понятию о подсозна-
тельном.
Но применительно к процессам творчества, созидания отдель-
ным индивидом того, что никогда еще не содержалось в его преж-
нем опыте, а нарождается соответственно объективным закономер-
ностям развития науки, принцип детерминации прошлым (выра-
женный в понятии о подсознательном) оказывается недостаточным.
Понятие о надсознательном призвано объяснить детерминацию
творческого процесса "потребным будущим" науки.
Когда осознаваемое ученым в виде непредвидимо возникшей
идеи соотносится с подсознательным как ее источником, возмож-
только два способа объяснения. Либо предполагается, что новая
~ эффект "инкубации" шедшего своим ходом процесса, недо-
""огодля "внутреннего восприятия" субъекта, но это квазиобъ-
яснение, либо в ней видят символ переживаний, травм, комплек-
сов, нереализованных влечений - эффект действия сексуальных,
агрессивных, защитных механизмов. Это популярное в западной
психологии объяснение творчества, восходящее к Фрейду и его по-
следователям (Юнг и др.), антиисторично по своей сути. Оно пре-
вращает мир культуры в порождение безличностно-психических сил.
Что же касается понятия о надсознательном, то оно позволяет,
как мы полагаем, интерпретировать структуру творческой лично-
сти с позиций историзма. В отличие от обычной деятельности со-
знания надсознательное представляет такую форму активности субъ-
екта, при которой он в ответ на потребность исторической логики
в разработке предмета знания создает различные, никогда прежде
не существовавшие проекты воспроизведения этого предмета.
Какие перспективы открывает понятие о надсознательном перед
исследователем творчества ученого?
Оно побуждает рассматривать замыслы этого ученого, направле-
ние его поисков, его незавершенные проекты, варианты трудов, ди-
намику мотивов, ошибки и неожиданные находки как отклик на
запросы логики развития науки, как ее символику и симптоматику.
Эта логика (экстрагируемая из объективных исторических источ- ,
ников) дает ключ к декодированию следов работы индивидуальной :
мысли, i
Вспоминая забытое имя, мы перебираем возможные варианты,;
испытывая чувство сходства или несходства с искомым. Своеобра- ;
зие этого чувства в том, что хотя мы и не можем воспроизвести (то j
есть представить в сознании) нужное слово, оно сразу же узнается.
Оно незримо присутствует, регулируя поиск. Говорят, что оно суще-
ствует за порогами сознания. И такое мнение не вызывает возраже-j
ний, поскольку слово уже записано в нервных клетках мозга. Hoj
как быть в случае творчества - в случае создания новой идеи (но-j
вого слова), если она никогда еще не могла быть записана ни aj
чьем мозгу? И тем не менее мысль ученого находит новое решение
переживаемое, прямо-таки "узнаваемое" (выступающее уже на уров-j
не сознания) как единственно верное (хотя, быть может, другие, да>,1
и сам он в дальнейшем, сочтут это заблуждением). Очевидно, 4TQj
регуляция поиска в этом случае идет по иному типу, чем при вос-j
Представление об "инкубации" встречается во многих теориях творческо-j
го процесса. Оно отражает одну из его реальных сторон, а именно подготовит
ленность открытия предшествующей "автоматической" работой ума. Главка
трудность, однако, заключается в том, чтобы дать причинную трактовку этой раД
боты. В противном случае подсознательное выступает в роли агента, которЫЯд
способен все объяснить, но сам не нуждается в объяснении.
становлении забытого в памяти. Приведенный пример иллюстри-
рует различие между подсознательным и надсознательным, И в од-
ном и в другом случае это сигналы, поступающие в сознание, но
детерминация их различна.
Например, феномены, представляющие в творческой активно-
сти Выготского ее надсознательный уровень, выступают на многих
отрезках его жизненного пути. В трактовке речевого рефлекса как
элемента организации поведения на уровне человека содержалось
потенциально несколько важных идей: как рефлекс он организатор
поведения, как речевой - общения (коммуникации), как представ-
ляющий систему языка - знак, который может служить сигналом и
своего рода оператором (орудием) и носителем знания (то есть ин-
теллектуального содержания). Эти потенциальные (объективно
представленные в природе языка) факторы предвосхищались (на
уровне надсознания) Выготским, переходя на уровень расчленен-
ных понятий при решении им исследовательских задач в области
психологии.
Обращение к знаковым системам как посредникам между внеш-
ним предметным воздействием на организм и его ответными дей-
ствиями содержало перспективу [не сразу реализованную Выгот-
ским, но потенциально (надсознательно) готовившую его схему "ин-
струментальной психологии"] разделения психических функций на
два разряда: строящихся по типу "стимул - реакция" и по другому
типу "стимул - знак - реакция". Несколько лет Л.С. Выготский
занимался (используя методику Аха-Сахарова) вопросом о том, как
у детей формируются понятия. Но оперирование условными знака-
ми неизбежно придавало этим "понятиям" искусственный характер.
Поскольку же естественное развитие сознания совершается по-
средством такого знака, как слово, имеющее свою внутреннюю (ин-
теллектуальную) форму в виде значения, в творчестве Выготского
зрела идея перехода к изучения эволюции значения слова и благо-
даря этому - стадий мышления. Воплощение этой идеи и принесло
ему мировую (весьма запоздалую) славу.
Опасность расщепления человека на сферы, причастные разным
ирам, Павлов изначально объяснял ограниченностью средств, ко-
Ри располагает научная мысль. Он никогда не считал, что его
Укрытия условных рефлексов дают исчерпывающее знание о
"ных явлениях, включая в их число психические. Павлов пре-
ендовал, начиная свое дело, на детерминистское объяснение хотя
м.: Ярошевский М.Г. Л. Выготский: в поисках новой психологии. СПб
1993
и фундаментального, но лишь одного из разряда этих явлений. Со-
здание же целого из объективного и субъективного он на первых
порах относил к обязанностям философа, "который олицетворяет в
себе величайшее человеческое стремление к синтезу, хотя бы в на-
стоящее время и фантастическому".
Однако последнее слово Павлова было другим. Картину, даю-
щую, говоря павловскими словами, "целое из объективного и субъ-
ективного", представил не философ, а он сам. "Временная нервная
связь есть универсальнейшее физиологическое явление в животном
мире и в нас самих. А вместе с тем оно же и психическое - то, что
психологи называют ассоциацией. Какое бы было основание раз-
личать, отделять друг от друга то, что физиолог называет времен-
ной связью, а психолог ассоциацией? Здесь имеется полное слитие,
полное поглощение одного другим, отождествление"
"...Кто отделил бы в безусловных сложнейших рефлексах (инстин-
ктах) физиологическое соматическое от психического, т. е. от пере-
живаний могучих эмоций голода, полового влечения, гнева и т. д.". ;
Но если полностью отождествимо то, что традиция относит к .
области физиологии, с тем, что принято считать психическим, если ,
нельзя отделить одно от другого, то для чего один и тот же научный j
предмет мыслить в категориях, изначально полагающих тело и ду-j
шу разными сущностями? Чтобы постигнуть этот предмет, нужны j
другие понятия и методы, другое имя, j
Интересно проследить соотношение междудинамикой исследо-j
вательского поиска, носящего надсознательный характер, и работой
теоретического сознания в творчестве И.П. Павлова. Противоречие
заключалось уже в самом обозначении, которое он подобрал для своей? 1
теории, назвав ее учением о высшей нервной деятельности, а в скоб-j
Павлов И.П. Полн. собр. соч. в 6-ти томах, 2-е изд. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951,0.391
Там же, с. 325.
" Там же, с. 335. ,
" Условный рефлекс Павлов осмысливал как междисциплинарное понятие,;
обозначающее "такое элементарное психическое явление, которое целиком ej
полным правом могло бы считаться вместе с тем и чисто физиологическим яв
лением". ><1
В России в 20-х годах все ведущие психологи (П.П. Блонский, К.Н. Корнит
лов, М.Я. Басов, Л.С. Выготский) включали это понятие в состав своих концепт
ций. Выготский (1927) считал учение об условных рефлексах отраслью "сихОД
логической науки, относя его, вопреки решительному отрицанию Павловым зоо
психологии, именно к последней, "j
Готовя обзор развития науки за первое послеоктябрьское десятилетие, ВЫ
готский считал высшим достижением советской психологии учение об уело>
ных рефлексах.
ках добавив слово "поведение". Нервная деятельность-будь она низ-
шая или высшая - это функция одного из органов, различных "бло-
ков" организма. Что же касается поведения, то оно охватывает всю
систему взаимоотношений между целостным организмом и внешней
средой. Конечно, эта система регулируется головным мозгом, но к
происходящим внутри него процессам не сводится, ибо неотъемле-
мыми компонентами этой же системы служат регуляторы, вполне за-
конно мыслимые в категориях психологии, а не физиологии. Исто-
рически сложилось так, что теоретические проекции категориально-
го аппарата каждой из наук оказались "вещами несовместимыми".
Психологическая теория, в которую с присущей ему страстной убеж-
денностью верил Павлов, идентифицировала психику с интроспек-
тивно данными, говоря его языком, "муками сознания". Никакой пер-
спективы справиться с этими "муками", опираясь на учение об услов-
ных рефлексах, не было. Чтобы отстоять строго объективный и де-
терминистский облик этого учения, Павлов, как известно, начал да-
же одно время брать со своих сотрудников штраф, если они, ненаро-
ком проговорившись, прибегнут к психологическим понятиям. Но
время шло, и знания Павлова подхватили не физиологи, а психоло-
ги, с особым энтузиазмом американские, возведя под этим знаменем
мощную психологическую теорию, определившую в США облик пси-
хологии в XX столетии. Конечно, это было бы невозможно, если бы
предпосылки не содержались в самом учении, которое Павлов счи-
тал "замешанным" на "чистой" психологии. Здесь еще раз следует на-
поминать: нужно отличать то, что представлено в самосознании уче-
ного (его теоретической рефлексии), от категориального смысла его
идей. Но ведь этот смысл дан не за пределами его головы. Он живет и
развивается в ней в форме надсознательной творческой активности.
Именно в этой надсознательной форме Павлов открыл реальность,
несводимую ни к физиологическим, ни к психологическим поняти-
ям. Имя этой реальности - поведение.
В кратком, но, как всегда у И.П. Павлова, насыщенном емкой
мыслью письме в адрес Ленинградского общества физиологов он в
нескольких строчках представил "отчет" о своем главном научном
Не только американские, но и русские авторы видели в учении Павлова об
"Ї рефлексах ветвь психологии. В частности, Л.С. Выготский в своем трак-
в Исторический смысл психологического кризиса" относит павловскую кон-
ю к разряду психологических систем. (См.: Выготский Л.С. Собр. соч. в 6-ти
Ї. Т 1. м" 1982, с. 293 и поел.)
одробнее об этом см.: Ярошевский М.Г. Наука о поведении: русский путь.
Їа-Воронеж, 1996.
деле. "Да, я рад, что вместе с Иваном Михайловичем и полком
моих дорогих сотрудников мы приобрели для могучей власти физи-
ологического исследования вместо половинчатого весь нераздель-
но организм. И это - целиком наша русская неоспоримая заслуга в
мировой науке, в общей человеческой мысли".
Что означают слова "половинчатый организм"? Ничего, кроме
векового разделения его не телесное и духовное (психическое). Вза-
мен этого как неоспоримая заслуга русской научной мысли утверж-
дался образ "всего нераздельно организма". Поисками целостности
телесно-духовного начала жизни веками томились лучшие умы. Пав-
лов считал, что эта цель им достигнута за счет "могучей власти фи-
зиологического исследования". Как же в таком случае быть с "му-
ками сознания", "с научным охватом сознания", мысль о котором
терзала его со времен юности?
Ведь сознание является чуждым для физиологии предметом. Не-
ужели Павлов уверовал вслед за одной сибирской купчихой, прочи-
тавшей в прошлом веке Сеченова, что "души нет, а есть только реф-
лексы"? Но все, что мы знаем о Павлове, говорит о .том, что редук-
ционизм ему был абсолютно чужд.
Соответственно своим научным убеждением он непреклонно счи-
тал, что разработанная им теория дает картину нейродинамики го-
ловного мозга как важнейшего физиологического органа. Но на
уровне надсознательного, как уже сказано, складывались контуры
новых знаний о форме жизнедеятельности, отличной и от феноме-
нов сознания, и от любимого им "баланса нервных процессов". Это
было знание об особой целостности, в качестве которой выступала
система, образуемая взаимодействием организма с внешней средой.
Следует только подчеркнуть, что такое взаимодействие не явля-
ется одноплановым. Оно реализуется уже в самых элементарных
физико-химических основах жизни. Павловым же были открыты
закономерности, присущие более высоким сигнально-регуляцион-
ным, условно-рефлекторным формам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96