дения и торможения. Однако мы видели, что Фрейд соединил спо.
нятием о возбуждении "первичные" (сексуальные) процессы, кого>
рые тормозятся "вторичными" (исходящими от "Я" с его психич<№;
скими аппаратами). "
Павлов объяснил конфликт в физиологических категориях, ФрейДя№
в психоаналитических. Оба мыслили системно, оба вводили в объясню
ние системной регуляции поведения фактор торможения, открытый С
ченовым.
Согласно Фрейду, система "заряжена" энергетически (но это
бая психическая энергия) и движима стремлением к разрядке

гщншегося потенциала. Именно это переживается субъектом в виде
чувства удовольствия. Павлов же ориентировался на принцип "урав-
новешивания" организма со средой, то есть использовал явление, от-
крытое Бернаром во внутренней среде (гомеостаз), для объяснения
приспособления к среде внешней. Свое первое публичное сообще-
ние об условных рефлексах (сделанное будущим лауреатом Нобелев-
ской премии на Международном медицинском конгрессе в Мадри-
де) Павлов назвал "Экспериментальная психология и психопатоло-
гия на животных". К тому времени экспериментальная психология
прочно завоевала место под солнцем. Психологический эксперимент
обрел законные права среди других методов изучения живых существ.
Но то, что Павлов вкладывал в этот, ставший популярным термин,
ничего общего не имело с работой психологических лабораторий.
Очень скоро Павлов откажется от этого термина.
Тем не менее существенным обстоятельством следует признать от-
несенность им своих первых новаторских результатов к области пси-
хологии, а не физиологии. Но независимо от членения научных дис-
циплин ход и стиль его мысли определялись принципом системно-
сти, который утвердился к тому времени в новой биологии. Без этого
общего принципа не было бы ни павловской исследовательской про-
граммы, ни богатства гипотез, которые повседневно проверялись как
самим Павловым, так и множеством его учеников, возводивших под
его неусыпным контролем "Монблан фактов".
Свое первое программное сообщение Павлов
Системность начал с декларации о приверженности учениям
и целесообразность Дарвина и Бернара. Именно это, как он подчер-
кивал, позволяет противостоять как физико-
химическому редукционизму, так и витализму. "Слова "целесообраз-
ность и приспособление" (несмотря на естественнонаучный, дарви-
новский анализ их) продолжают в глазах многих носить на себе пе-
чать субъективизма, что порождает недоразумения двух противопо-
ложных родов. Чистые сторонники физико-химического учения о
изни усматривают в этих словах противонаучную тенденцию - от-
ступление от чистого объективизма в сторону умозрения, телеологии.
С другой стороны, биологи с философским настроением всякий факт
относительно приспособления и целесообразности выстраивают как
доказательство существования особой жизненной силы (витализм,
видно, переходит в анимизм), ставящей себе цель, выбирающей
Дстпа, приспосабливающейся и т. д.".
Понятия о целесообразности, приспособлении, считал Павлов,
жны быть непременно сохранены, но в контексте принципа си-
стемности, ибо в факте приспособления нет ничего, "кроме точной
связи элементов сложной системы между собой и всего их комги
с окружающей обстановкой".
Такая саморегуляция служит, согласно Бернару, условием свс
ной жизни, то есть поведения во внешней среде.
Огромным достижением Сеченова стало обоснование положен
по которому и эта свободная жизнь системно саморегулируется, i
Павлов сделал следующий шаг на этом пути. Сохранив ориещ
цик) на принцип рефлекса, механизм которого изначально целе
разен, он выбрал для анализа системной организации совершу
особыйобъект.
Еще Бернар, подчеркивал Павлов, предугадал "совершеннейц
приспособляемость слюнных желез к внешним раздражителям
Слюнные железы являются органом, соединяющим эндоэколог
экзоэкологией биосистемы, внутреннюю среду с внешней. Де<
на границе двух сред, они определяются в своей работе как прд
ностью организма в сохранении гомеостаза, так и влиянием внщ
раздражителей. Их особое положение, их "двуликость" поз.врд
Павлову на небольшом, казалось бы, не столь существенном для
лостного поведения органе реализовать грандиозный програмц
замысел: выявить факторы построения и модификации этого n(j
дения. Именно это определило воздействие Павлова на все после
ющие концепции научения, памяти, приобретения опыта.
И.П. Павлов, с одной стороны, оставался на почве физиологи
ее объективными методами и нейросубстратными представлений>
с другой - разрабатывал учение об особом способе общения орпЩ
ма со средой, отличающемся от внутрителесных регуляций. ОсОб
ность такой формы в том, что ее образуют детерминанты, родст
ные психическим, но не тождественные им. Реальность, за изуч
которой принялся Павлов, потребовала ввести язык, позволивши
отобразить особый уровень организации жизнедеятельности. Э
уровень регулируется физиологическими механизмами.
Вместе с тем он имеет особое измерение, не идентичное ни Ий1
церебральным процессам и отношениям, ни связям в сфере психИ
Термины павловского языка (сигнал, подкрепление, времён
связь и др.) могут выступать как в физиологическом, так и в ПСИХК
гическом ракурсе в зависимости от того, сквозь призму какой ка
рии обозначаемые этими терминами реалии будут рассматривав
С физиологической стороны, они - нервный импульс, состояния
тра, проторение пути и т. д. С психологической стороны, они У<№
вают на чувственный образ, ассоциацию, мотивацию. Их значит
определяется языком, на который они переводятся.
Говоря о человеке как системе, Павлов бесстрашно испоЛ1
ту же метафору, которая была в ходу во времена триумфа меХЙ
390
цеповек, - писал он, полемизируя со своими критиками из числа
подлогов, - есть, конечно, система (грубее говоря - машина)... но
т-ема в горизонте нашего современного научного видения един-
".ренная по высочайшему саморегулированию".
Исключительность человека как системы усматривалась в том, что
дморегуляцию его поведения обеспечивают две сигнальные систе-
1, Причем обе имеют психологические корреляты в виде чувствен-
ных и умственных образов той среды, с которой (говоря павловским
"зыком) "уравновешивается" организм. Тем самым укорененная в го-
еостазе идея сохранения постоянства внутренней среды переноси-
лась на взаимоотношения организма со средой внешней, поскольку
речь шла о человеке, и со средой социальной. Средствами же удержа-
ния постоянства системы "организм (человек) - среда" служили осо-
бые, неведомые физической природе агенты, а именно сигналы, при-
том непременно психологически "нагруженные".
Образ машины использовался издавна (по меньшей мере со вре-
мен Декарта, а до него испанским врачом XVI века Перейра, считав-
шим животных простыми машинами) как символ автоматизма рабо-
ты системы. Однако до Сеченова с этим символом нераздельно со-
прягалось представление об особом агенте, извне приводящем маши-
ну в действие. Сеченов, говоря о "машинности мозга", перешел к
принципу саморегуляции. Этой же линии следовал Павлов.
Слово "машина" означалодля них не Декартов автомат, подобный
помпе, перекачивающей жидкость, не энергетическую "машину", на
которую ориентировался Фрейд, а устройство, оснащенное сигнала-
ми, Поскольку же сигналы различают свойства среды, в которой ра-
ботает это устройство, передают информацию о них, меняющую стра-
тегию поведения системы, то именно здесь созревали идеи, в даль-
нейшем приведшие к созданию информационных машин,
Однако не новаторский павловский системный стиль мышления
оказался в центре внимания не подготовленного к его восприятию
научного сообщества, а модельный опыт по выработке условного слю-
но-отделительного рефлекса у изолированного животного. Это дало
"овод инкриминировать Павлову элементаризм (отказ от изучения
Целостного поведения), редукционизм (сведение психики к условно-
му рефлексу), механицизм (забвение специфики биологической ор-
"анизации).
ежду тем разработанная Павловым модель позволила надежно
Рифицировать в эксперименте его теоретические представления о
темной организации приобретаемых живыми существами новых,
Предуготовленных наличными нервными ресурсами ответов на ме-
щиеся условия его жизни.
JT>U
Системность
и проблема научения
Проблема научения, модификации поведен
организма, стала в конце XIX- начале XXi
ка наиболее актуальной для психологии. Ь
ряду с направлением, созданным Павловым, в Соединенных Шт>
возникло другое, у истоков которого стоял Эдвард Торндайк. За н)ав1
Павлов признал "честь первого по времени вступления на новм
"У"- .<>
Между тем этот новый путь имел различные истоки (при 061
установке на объективное и экспериментальное изучение мехад
мов приобретения новых форм поведения). Если Павлов отправя.
ся от Сеченова и Бернара, восприняв от первого идею сигнальной]
гуляции, от второго - гомеостаза, то Торндайк исходил из утв
денного Дарвином вероятностного объяснения процесса приспо<а".
ления жизненных явлений к меняющимся условиям (метод "прДЦ
ошибок и случайного успеха"). .йЦ
И Павлов, и Торндайк преобразовывали сложившиеся в психдяиЙН
гии стереотипы благодаря внедрению в нее идей, радикально и)м
нивших весь строй биологического мышления. Оба исследователя>
меняли сам предмет психологии, притязания которой на незавн
мость как от философии, так и от физиологии обосновывалисьд
ларацией о том, что ее уникальным предметом служит сознание.
Открытия Павлова и Торндайка обозначили иную предметную
ласть, названную вскоре поведением. (Павлов поставил этоттерХ
в скобки, считая его синонимом другого изобретенного им терд
"высшая нервная деятельность".) ;
Действующим лицом поведения выступил (в отличие от бест(
ного сознания) целостный организм. В то же время, согласно пав
скому пониманию целостности, последняя означала системность>
отношении системности его позиция была непреклонной. Он былуб
ден, что нельзя объяснить работу системы, не выяснив, из каких ."
ков она состоит. Именно поэтому он сконцентрировал свои систэЦЙ.
ные идеи в модели условного рефлекса, варьируя на тысячу ладовЦ
ты, призванные объяснить закономерности ее преобразования. Мв
дутем аналитический характер модели дал повод появившейся Н1.....
учной сцене группе молодых исследователей, занимавшейся изучвНЙЦ
ем понятия о гештальте (от нем. Gestalt - образ, форма), представ
павловскую модель не в виде единицы, а в виде несущей свойствЯЦ?
лого элемента, отщепленного от интегрального поведения..СамоЖР1Й-;
ведение в этом случае выглядело в глазах гештальтистов механические
соединением элементов, возникшим по законам ассоциации. Jl
Эта картина (неадекватная системному стилю мышления са>М-
Павлова) оборачивалась дубликатом картины сознания какМОДНЯИК
дических (сенсорных) элементов, комбинируемых присущими
"1.ому сознанию силами притяжения и отталкивания.
Если взглянуть на обе эти картины в исторической перспективе,
TQ нетрудно убедиться, что они сложились в эпоху, которая предше-
ровала утверждению биологического понимания системности. То
была эпоха первых попыток "привязать" психические явления к те-
лесному, нервному субстрату. В физиологии тогда господствовало
"анатомическое начало". Оно легло в основу исследований как чув-
ствований, так и движений, приведя к появлению двух, хотя и "неси-
стемных", но детерминистских учений: о специфической энергии ор-
ганов чувств и о рефлекторной дуге.
Оба учения стали ступенью к открытиям следующей эпохи. Уче-
ние об органах чувств перешло в нарождавшуюся эксперименталь-
ную психологию, которая на первых порах представляла сознание со-
тканным из сенсорных элементов. Здесь действительно воцарились
"атомизм" и механизм. Однако экспериментальное изучение фактов
сознания ставило под сомнение эту конструкцию из "кирпичиков"
(ощущений) и скрепляющего их "цемента" (в облике ассоциаций).
Конструкция держалась на стремительно устаревавших представ-
лениях о нервной системе как сцеплении (ассоциации) элементов,
возбуждение каждого из которых под воздействием внешнего импуль-
са вызывает эффект, осознаваемый как чувственное качество (ощу-
щение света, звука и др.).
Но ведь эти отдельные ощущения даны реальному сознанию (хотя
первые психологи-эксперименталисты требовали от своих испытуе-
мых проводить самонаблюдение до такой степени изощренно, чтобы
они смогли открыть благодаря этой процедуре "атомы", из которых
построен внутренний мир).
Между тем реальному сознанию даны целостные образы предме-
тов окружающей действительности. Поэтому сначала, стремясь объ-
яснить их появление, исследователи искали выход в том, чтобы раз-
делить процессы сознания на элементарные (типа простейших ощу-
щений) и высшие, творящие из этих ощущений целостные психиче-
ские продукты.
Гештальтистское направление выбрало другой путь.
випольтизм Под впечатлением преобразований в такой математи-
чески точной науке, как физика, где наряду с поняти-
о дискретных частицах (атомах) возникло радикально менявшее
ь склад мышления понятие об электромагнитном поле, гешталь-
ы выдвинули идею первичности психических целых, начиная от
"Ростейших сенсорных данных. Декларировалось, что даже на
м Уровне, исходном для всего развития "ткани" сознания, она со-
стоит не из разрозненных "нитей", а из целостностей. Поэтому нет>
необходимости делить психические операции на элементарные и вые->",?
шие, приписывая последним особую комбинаторную силу. На всех И
уровнях нет ничего, кроме гештальтов. ,
Представление о двух уровнях было унаследовано психологией о
ее физиологических "предков": закона "специфической энергии орй
ганов чувств", рожденного методологией механицизма с его "анатощ
мическим началом".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96