«Кто только не грабил нашу землю,— подумал Ай Хи.— Китайцы, французы, японцы, потом опять французы и, наконец, американцы. Правда, наш климат они переносят как зубную боль и партизан боятся, только иначе ведь не подобраться к богатствам Вьетнама, не построить баз для завоевания Юго-Восточной Азии. Но раз уже за последние тридцать лет они не поставили нас на колени, это не удастся им никогда. У нас много друзей, и главный друг — Советский Союз, так что мы вышвырнем непрошеных гостей со своей земли. Загоним в море и утопим. А палачей Сонгми запихаем в «тигровые клетки», где сейчас томятся пойманные ими партизаны».
Ай Хи по стволу стройной пальмы ловко спустился на землю и присоединился к товарищам по борьбе, стремившимся как можно скорее закончить все подготовительные работы...
Однажды утром по проложенной в джунглях тропе из партизанской базы прибыла надежно вооруженная группа охраны, партизаны несли на плечах крупнокалиберные зенитные пулеметы, боеприпасы и ракеты. Они пришли смертельно усталые, голодные, и Ай Хи был рад,
что может покормить их жареной рыбой, напоить родниковой водой и молоком кокосовых орехов, которые всегда хранились в прохладе пещеры. Он был счастлив, что сюда, прямо под нос к вооруженному противнику, просачивается все больше и больше партизан, которые вскоре ощутимо побеспокоят его в огражденном форте и, возможно, прогонят навсегда. От пришедших Ай Хи узнал, что в ближайшие дни, как только саперы очистят дорогу от мин, сюда прибудет и командир зенитной батареи Куанг Фонг. Для доставки орудий и боеприпасов будут использованы буйволы; раньше же времени командир строго-настрого приказывал избегать столкновений с противником. Охотиться разрешал лишь в отдаленной чаще джунглей, чтобы не привлечь внимания обитателей неприятельского форта. Операция под названием «Зеленый бастион» должна начаться одновременно во всех секторах фронта, поэтому никакие преждевременные действия недопустимы. Ай Хи знал об этом и без напоминания, ибо осторожность и секретность были основой основ всякой разведывательной операции. Во избежание недоразумений с этого момента он сообщил всем пароль «Зеленый бастион», так как охрана должна была проверять каждого, кто возвращался с охоты или другого задания.
Однажды вечером, продравшись сквозь джунгли, к лагерю подошла авангардная группа во главе с командиром Куанг Фонгом. За нею следовал батальон стрелков, широкорогие буйволы тащили зенитные пушки, боеприпасы, все необходимое для боя. Неподалеку от берега буйволов распрягли и пустили в джунгли пастись, а Куанг Фонг проверил готовность позиций, осмотрел замаскированный плот.
— Ай Хи,— удовлетворенно сказал он,— спасибо! Поработали на совесть, здорово!
Желтоватое' лицо Ай Хи расцвело улыбкой, глаза радостно засверкали.
— Благодарю, товарищ командир! — по-военному ответил он.— Может быть, прямо сейчас, в сумерки, доставим орудия на позиции и замаскируем, чтобы к утру все было в порядке?
— Абсолютно согласен, Ай Хи,— ответил Куанг Фонг.— Переправим орудия, боеприпасы и охрану.— Потом спросил: — Как ведет себя противник?
— Будто спит,— смеясь, ответил Ай Хи.— Похоже, что в форте ничего не подозревают.
— Это хороший признак,— глубоко убежденный в успехе операции, сказал Куанг Фонг.— Итак, за работу!
Плот отлично выдержал орудия, проводников, не говоря уж о боеприпасах. Проводники общались только знаками и двигались бесшумно, словно тени. Когда наступила черная тропическая ночь, орудия уже были установлены, группа охраны заняла подковообразную позицию, батальон же пока остался в чаще на другом берегу, чтобы поужинать и отдохнуть. Еще глубже в зарослях, неподалеку от погонщиков мулов, в палатках разместилась медчасть — совсем еще юный врач и несколько санитарок. Ай Хи проводил Куанг Фонга на командный пункт, где в углу лежала внушительная горка кокосовых орехов.
— Ко! — удивленно воскликнул командир.— Вот не ожидал!
Вынув из чехла на поясе кинжал и сделав надрез в скорлупе, он жадными глотками стал пить прохладное, подкрепляющее кокосовое молоко. Чувствовалось, что в дальнем и трудном переходе командира мучила жажда. Бросив пустой орех на землю, Куанг Фонг тихо сказал:
— Ты иди отдыхать в свой лагерь. Я останусь здесь с командиром батальона, радистом и наблюдателями. Отдохни, Ай Хи. Тебе и твоим ребятам предстоит трудное задание...
Ай Хи попрощался и вместе с разведчиками переправился на другой берег. Скоро они уже были в своей пещере, где их ждали повар и приготовленная им уха.
Наутро Ай Хи, забыв об отдыхе, как обычно, встал часа на два раньше и до завтрака уже принес добрый I улов.
— Не забудь оставить для командира! — сказал он повару.— Я отнесу ему.
Чтобы на позициях не скапливалось много людей, Ай Хи оставил разведчиков в пещере, а сам со связным отправился к командиру Куанг Фонгу. Они несли ему горячую уху и миски, изготовленные из скорлупы кокосовых орехов. Найти палочки для еды не составляло труда — вокруг зеленели заросли бамбука, выбирай и мастери какую хочешь.
— Ты, наверное, всю ночь рыбачил и совсем не отдохнул,— сказал Куанг Фонг. I
— Будущей ночью пусть твой связной остается у меня, а ты вовремя отправляйся на боковую. Получен приказ находиться в боевой готовности. Наступление может начаться в любую минуту. Правда, я думаю, что это произойдет будущей ночью или на рассвете. Значит, иди, и будьте готовы. Батальон двинется по рисовому полю, а вы, разведчики и саперы,— по дамбам. Если потребуется разминировать подступы к форту, прорежьте в колючей проволоке лазы. Все ясно?
— Все ясно,— отвечал Ай Хи.
— Вопросов нет?
— Нет, товарищ командир.
Оставив связного, Ай Хи отправился обратно, ибо дел предстояло еще бесконечно много: проверить оружие разведчиков, боеприпасы, маскировку, распутать целый клубок сведений и указаний. Он хорошо понимал, что наконец пришел час, когда вся вьетнамская земля, десятилетиями терпевшая гнет, весь этот зеленый бастион, окруженный рисовыми полями, пальмами, фруктовыми садами и джунглями, наконец поднимется, встанет для решительного удара. И как бы вновь прозвучала давно данная клятва: «Свобода или смерть!»
Связной из штаба явился сразу после полуночи. И хотя Ай Хи, думая о предстоящей операции, еще не успел сомкнуть глаз, он быстро выстроил разведчиков, проверил, не звякает ли у кого при ходьбе оружие, потом отдал приказ срочно замаскироваться. Теперь его бойцы, как он называл своих ребят, хотя большинство из них были совсем еще юными, походили на движущиеся зеленые кусты. Шершавые листья маниоки, пальмовые ветки и пышная зелень бамбука покрывали их с головы до пят. Когда они достигли места сбора, там, скрытый тьмою джунглей, их уже ждал батальон стрелков — такие же, похожие на зеленые привидения, бойцы. Командир Куанг Фонг вручил Ай Хи сигнальную лампу и сказал:
— Не забудь! Зеленый свет дашь только тогда, когда будут обезврежены мины и в колючей проволоке подготовлены лазы. А красный — если окажутся непредвиденные препятствия и операцию разумнее отложить. Вы с саперами двигайтесь по дамбам, а батальон боевым строем пойдет по рисовому полю. Вблизи форта он скроется под водой и будет ждать залпов ракет и артиллерии.
А затем...
— Трубками для дыхания все обеспечены? — спросил Ай Хи, ибо сам не раз лежал под водой с бамбуковым стеблем во рту, пропуская над собой пули противника.
— Все в порядке, Ай Хи,— серьезно ответил Куанг Фонг.— Как же без этого! — И добавил: — Ракеты установлены на дамбах. До них можете продвигаться все вместе, но дальше пусть впереди идут саперы ц тщательно обследуют подступы к форту. И не забывай, что наша победа зависит от неожиданности и смелости нападения. А затем — преследовать противника, не дать ему прийти в себя. Гнать до моря, Ай Хи, до берега Тонкинского залива. Гнать так, чтобы земля горела у захватчиков под ногами и не было им передышки. Свобода или смерть! — закончил Куанг Фонг, и Ай Хи повторил:
— Свобода или смерть!
Куанг Фонг дружески хлопнул его по спине, и это был знак, что Ай Хи со своей группой должен отправляться в путь. Отряд разделился надвое, и они пошли по двум дамбам, как зеленые привидения. Четырехугольное рисовое поле должно было стать плацдармом, куда вслед за разведчиками проникнет батальон стрелков. Илистая вода поля источала зловоние, и вокруг царила такая тишина, что слышно было перешептывание рисовых стеблей, покачиваемых теплыми струями воздуха. Когда они достигли ракетных установок с подготовленными для стрельбы и замаскированными ракетами, вперед вышли саперы со своими миноискателями. Первые мины они обнаружили и ликвидировали лишь у самого форта, близ ограды из колючей проволоки, причем их было немного. «Противник, наверное, слишком уверен в своей превосходящей силе,— подумал Ай Хи,— и совершенно исключает такое вот ночное нападение». Самым рискованным было незаметно проделать в ограде из колючей проволоки широкие лазы для прорыва батальона стрелков. Сквозь небольшую щель Ай Хи проник на территорию форта и тут же столкнулся с вражеским часовым. Одурманенный зноем тропической ночи, одолеваемый дремотой, тот от неожиданности будто хотел что-то спросить. Но Ай Хи хладнокровно занес руку с кинжалом, резко ударил, и часовой свалился у колючей проволоки. Лаз был проделан, и Ай Хи дал зеленый сигнал: «Путь свободен! Путь свободен! Путь свободен!»
В следующее мгновение у них над головой прошумели
огненные ракеты и со страшным грохотом взорвались в металлических ангарах. И тогда в воздух взметнулся столб пламени, как при извержении вулкана, своим жаром едва не опалив Ай Хи лицо, а сверху с треском посыпались тяжелые осколки. Не было ни малейшего сомнения в том, что взорвался склад с боеприпасами и что это может вызвать панику в рядах врага. В это время, прячась за резными вершинами пальм, показался огромный розоватый диск луны, тусклым светом осветивший окрестности и иссиня-черное вонючее облако дыма, окутавшее форт. От едкого дыма щипало в глазах, в носу и в горле. Из рисового поля один за другим вставали зеленые кусты и стремительно двигались к лазам, проделанным в колючей проволоке. Чавкала разбухшая в воде обувь.
Форт был взят почти без сопротивления, ибо солдаты противника, в нижнем белье выскакивая из горящих ангаров, в панике не успевали схватить оружие. Даже имевшиеся в форте танки и бронемашины не были пущены в ход, а небольшая группа охраны, беспорядочно отстреливаясь, выбралась за ворота и отступила.
Только на рассвете в воздухе показались самолеты и вертолеты противника; они жестоко бомбили и обстреливали из пулеметов рисовые поля и территорию занятого форта, однако по ним плотный огонь вела зенитная артиллерия Куанг Фонга.
Ай Хи не заметил, как один из транспортных самолетов противника сбросил над рисовым полем парашютистов. У него в ушах звучали слова Куанг Фонга, сказанные при прощании: «Наша победа зависит от неожиданности и смелости нападения. А затем — преследовать противника, не дать ему прийти в себя. Гнать до моря. Гнать так, чтобы земля горела у захватчиков под ногами. Свобода или смерть!»
Ай Хи со своими разведчиками прыгнул в одну из бронемашин, вскоре удалось ее завести. Они помчались из форта вслед за бегущим противником, что постепенно рассеивался, как преследуемое тигром стадо животных. Под вечер они пересекли разрушенный партизанами железнодорожный путь, ведший на Сайгон, и скоро достигли берега моря. Последний бой с пограничной группой произошел в прибрежных известняковых скалах — бой ручными гранатами, автоматами и кинжалами. Внезапность нападения, да еще с американской бронемашины, и тут помогла партизанам: после первого же
столкновения солдаты береговой охраны, прячась за скалы, в смятении отступили.
Когда Ай Хи решил, что победа верная, он выпрыгнул из перегревшейся машины и с ликующим криком побежал к берегу. Тонкинский залив был весь усеян красно-бурыми парусами рыбацких лодок. На волнах, освещенных закатным солнцем, они покачивались, словно яркие тропические бабочки, и Ай Хи хорошо знал, что среди этих лодок есть и ведомые руками партизан, где только и ждут, когда появится зеленый сигнал — «Путь открыт!».
Ай Хи взобрался на самую высокую известняковую скалу, встал во весь рост, поднял сигнальную лампу и стал непрерывно подавать сигнал: «Путь открыт! Путь открыт! Путь открыт!»
И вдруг его словно что-то больно ужалило в спину. «Наверное, пуля противника»,— промелькнуло у него в мозгу. Но это была последняя его мысль, потом затуманилась ликующая радость победы. Ай Хи упал на острый горячий выступ скалы. Руки инстинктивно искали опоры, но не могли ее найти. Тело сползло на землю, и, когда подбежали остальные разведчики, Ай Хи уже не отвечал. По выгоревшей, покрытой маскировочными листьями рубашке сочилась струйка крови, ладонь все еще судорожно сжимала сигнальную лампу, зеленый огонек которой возвещал: «Путь открыт!»
РАЗГОВОР В ЗИМНЕМ САДУ
Из соседнего санатория доносятся звуки проигрывателя, старый, военного времени, вальс «Ночь коротка, спят облака...».
Новогодняя полночь, когда в миллионах бокалов заискрится шампанское и все станут поздравлять друг друга с Новым годом, уже совсем не далеко.
За огромными стеклами санаторского зимнего сада, там, за соснами и дюнами, шумит море.
Уже третий день ветер баламутит Рижский залив — вздымает пену, словно в гигантском бокале с шампанским, а земля, жадная от нетерпения, припадает к нему губами, не в силах дождаться полуночи.
Я не танцую, ноют старые раны, потому и сижу в зимнем саду, сижу у бассейна, на дне которого умиротворяющее журчит родничок.
Меня самого, как и мой столик, на котором стоит пепельница и лежат сигареты, скрывает зелень. Белые колонны обвивает какое-то колючее вьющееся растение, ко мне склоняются ветви олеандра. Над головой, под высоким потолком, тускло мерцают разноцветные лампочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90