^- Подводная лодка?
— Сам видел.
— Немецкая?
— А какая же еще?
— Тут неподалеку у них база.
— Неподалеку? — оживился Антон.
— Четыреста пятьдесят миль.
Антон усмехнулся. Роберт Брун бросил на него удивленный взгляд. Он не мог понять, что в этом смешного. Незадолго до катастрофы он зашел в штурманскую рубку и там взглянув на карту, отметил про себя, что «Нордкап» находится в четырехстах пятидесяти милях от испанского порта Ла-Корунья, где, по данным английской
разведки, была расположена база немецких подводных лодок. Он рассказал об этом Антону, добавив:
— Ближе всего к нам оконечность мыса Ториньяна. Четыреста миль на восток.
— Всего-навсего! — опять усмехнулся Антон.
— Разумеется,— невозмутимо продолжал капитан,— для нашего обломка расстояние немалое, но у меня есть компас.— И он вскинул руку с блестящим компасом.
— А когда вы думаете туда добраться? — с ехидцей спросил Антон.
— Все зависит от нас самих,— спокойно ответил капитан.— Если будем грести поочередно, делая две мили в час, через восемь суток мы увидим землю.
— Через восемь суток!
— Не раньше,— подтвердил капитан.
— А чем будем питаться?
— Только это меня и смущает. Иначе бы я не сомневался в спасении.
— А по-моему, лучше всего остаться на месте,— сказал Антон.— Может, нас подберет какое-нибудь судно.
Впрочем, сам Антон в этом был не очень уверен. Но испанский берег для него тоже опасен. В распоряжении франкистских властей наверняка имеются списки бойцов интербригад, а в них, конечно, была занесена и фамилия Антона Вейша. Пожалуй, найдется у них и фотография. Так что на испанском берегу он может рассчитывать на каторгу или смерть.
Капитан хранил молчание, но мысль его напряженно работала.
— И все же разумнее плыть к Испании,— произнес наконец Брун.
— Испания заодно с фашистами,— возразил Антон.
— Какое нам до этого дело? — отозвался капитан.— Может, вы жаждете попасть на судно союзников, чтобы снова стать добычей немецкой субмарины? С меня хватит. Хватит таких путешествий. Сегодня я потерял корабль. В следующий раз могу потерять жизнь. Итак, решено. Будем грести к берегам Испании. Может, встретимся с рыбаками. Здесь места лова сардин.
Антон Вейш не спорил с капитаном, но, как только тот, справившись по компасу, повернул их маленький плот на восток, Антон стал притормаживать. Он делал это очень осторожно, так, чтобы не заметил капитан.
Все-таки лучше ждать какого-нибудь судна союзников, уклоняясь от встречи с немецкими подводными лодками, держась подальше от берегов Испании и Португалии.
Капитан усиленно греб на восток, Антон притормаживал. Через час они оба устали и решили отдохнуть.
— Может, нам грести поочередно? — предложил капитан.
— Нет, лучше грести вместе и вместе отдыхать. Так веселее,— сказал Антон.
— Ладно, будем грести вместе.
Они гребли до позднего вечера — каждый в свою сторону — один к берегам Испании, другой в противоположном направлении. Когда на взбудораженное море опустились сумерки, они опять сделали остановку. Антон Вейш предложил ночью отдыхать, но капитан возразил.
— Тут проходит Гольфстрим. Стоит зазеваться — течение отнесет нас в Бискайский залив. А это дело пропащее.
В конце концов условились грести и отдыхать поочередно. «Так лучше,— подумал Антон.— Пока капитан будет спать, я смогу грести в обратную сторону».
Первым встал на вахту Антон Вейш. Впрочем, какая там вахта? Их судном был жалкий обломок, а его пассажирам приходилось все время быть начеку в единоборстве со всемогущим океаном. С каждым часом все больше давал знать о себе голод. «Долго ли мы продержимся?» — раздумывал Антон, уводя свой плот дальше в открытое море. Только не напрасно ли все это? Может, лучше, пока капитан спит, судорожно обхватив руками доску, тоже отдыхать? Своими силами Роберту Бруну не добраться до берега Испании. Но он может отклониться от трассы судов союзников, тогда спасения ждать напрасно. И Антон решил не сдаваться. Он стиснул зубы, проглотил подступивший к горлу комок и начал грести...
Вдруг он вспомнил: не взял у капитана компас. Но капитан уже спал, и Антон решил его не будить. Запрокинув голову, он оглядел темно-синий небосвод с россыпями звезд. Антон отыскал среди них Большую Медведицу и Полярную звезду. Где-то там лежала его Родина — Советский Союз. Он повернул свой плот на запад, «Дальше, дальше на запад»,— думал он. Дальше от фашист-ских берегов. Дальше от Испании, куда стремился сов-
сем недавно, преодолевая неимоверные трудности. Дальше, дальше... На трассу союзных судов.
Капитан спал, ветер затих, и море как будто тоже задремало. Оно дышало ровно, спокойно, как уснувший человек, то поднимая, то опуская на своей могучей груди деревянный обломок. Да, только этот обломок и воспоминания о катастрофе объединяли двух пловцов, только это, больше ничего. У каждого была своя жизнь, свои взгляды, стремления, мечты. Они многое скрывали друг от друга. Откровенность приходит с дружбой. Они же были чужие, просто случайные спутники. Капитан Роберт Брун даже не знал, кто он, этот «черный черт», вовремя подоспевший к нему со своим обломком. Всех своих кочегаров он называл не иначе как «черными чертями». Конечно, у каждого из них были имя и фамилия, но капитан предпочитал не обременять свою память. Все это вменялось в обязанность штурману Паулу Мунку, который теперь лежал на дне океана, а капитан стеснялся спросить у Антона, как его звать, видимо надеясь, что рано или поздно тот сам назовет себя.
Но это как раз неплохо, размышлял Антон. Судовой журнал, в котором среди прочих была и его фамилия, теперь тоже навсегда потерян, и если даже их подберет испанский сторожевой катер, Антон волен назваться как угодно. Для этого надо только сунуть руку в карман робы и выбросить в море свое морское удостоверение. Затем оставалось придумать себе новую фамилию. Это, возможно, спасет его от застенков. Но как из франкистской Испании попасть на Родину? Нет, каждый шаг в сторону Испании отдалял мечту Антона Вейша вернуться на Родину, где шла борьба не на жизнь, а на смерть с фашистскими захватчиками.
И Антон Вейш продолжал грести на запад, все время на запад...
Примерно в полночь Роберт Брун проснулся от плеснувшей в лицо волны.
— Так поздно? — сказал он, отплевываясь.— Почему не разбудил меня?
— У меня нет часов,— ответил Антон.
— Поспи,— сказал капитан,— ты устал. Ночью надо хорошо отдохнуть. Днем поднимется ветер, будет трудно грести.
— Пожалуй,— отозвался Антон.— Я плыл по звездам.
— Извини, забыл отдать тебе компас,— капитан
старался держать компас в горизонтальном положении.— Восток там! — Он поднял руку и махнул в ту сторону, где находился восток.— А ты куда плыл?
— Туда, на восток,— спокойно ответил Антон.— Который час?
Капитан достал из кармана часы.
— Половина двенадцатого.
— Не намокли?
— Герметические. Жаль, что нечего перекусить... Антон старался не думать о еде.
— Даже не успел позавтракать,— сокрушался капитан.
— Я тоже.
— Правда, перед сном съел сырок Все случилось так неожиданно. Ничего не удалось прихватить с собой.
— Хорошо, что сами себя прихватили,— усмехнулся Антон.
— Я благодарен вам за спасение. Спасательные круги, не говоря уже о шлюпках, и те затянуло в пучину. А недурно было бы сейчас оказаться в шлюпке с веслами, с запасами воды и питания. И табака. Интересно, сколько мы протянем без воды?
При этих словах Антон крякнул. Ему тоже хотелось пить, но пока еще можно было терпеть. А потом? Через день или два? Погибнут от жажды? Однажды в Испании Антон Вейш со своим батальоном попал в окружение — это было на Южном фронте. Палящий зной высасывал из тела последние капли влаги, а поблизости ни ручейка, ни канавки. Несколько человек, не выдержав мучений, застрелились. К счастью, хлынул грозовой ливень, и солдаты набрали воды. «Если бы сейчас пошел дождь, можно было бы набрать ее в берет,— размышлял Антон.— Если бы пошел дождь! Не обязательно сегодня, можно завтра, послезавтра. Правда, грозовые дожди часто бывают с бурями. Пускай! Выдержим! Покрепче привяжемся поясами к доске и выдержим. Только бы хлынул дождь! Хотя бы на час, даже на полчаса...»
— Хорошо бы пошел дождь,— произнес капитан, словно отгадав его мысли.— Бискайский залив один из самых влажных районов в Европе. Здесь часто идут дожди. Испарения Гольфстрима, смешиваясь с холодными массами воздуха Кантабрии и Пиренеев, конденсируются и превращаются в дождевые тучи.
— Позавчера шел дождь,— вспомнил Антон.
— Посмотрим, что будет днем. Дожди здесь обычно
идут днем, пополудни. С утра был туман, а это значит, что завтра должен быть дождь.
— Дай бог! — усмехнувшись, сказал Антон. Научные выкладки капитана ему показались забавными.— Одно хорошо, вода здесь теплая,— добавил он,— не то бы нам крышка.
— Мы плывем по теплому Гольфстриму,— продолжал объяснять капитан.— Это течение идет через весь океан из Мексиканского залива и Карибского моря. Там течение набирает столько тепла, что оно дает о себе знать даже у берегов моей родины. Если б не было Гольфстрима, Норвегия выглядела бы совсем иначе.
— Так же, как и Советский Север,— вставил. Капитан с некоторым удивлением посмотрел на
него.
— Да, вы правы. Гольфстрим доносит тепло до Баренцева моря.— И неожиданно спросил: — А вы русский?
— Нет, я латыш.
— Латыш! — с нескрываемой радостью воскликнул капитан.— Выходит, мы с вами почти земляки.
— Да, пожалуй,— сдержанно отозвался Антон.
— И судьба у нас с вами во многом похожа. Ведь и ваша страна оккупирована.
Антон подумал, прежде чем ответить.
— Да, и Прибалтику оккупировали немцы.
— А это означает,— подхватил капитан,— что самый верный, самый надежный путь на родную землю для нас лежит через Испанию. Оттуда в Германию и дальше в Прибалтику. Не так ли?
Антон Вейш все еще не решался раскрыть свои карты и потому ответил:
— Может быть. Хотя не уверен, что немцы нам особенно обрадуются.
— А почему бы и нет?
— Да потому, что мы служили в союзном флоте. Впервые капитан позволил себе усмехнуться:
— Эти грешки, полагаю, они нам отпустят. Не будем простачками, придумаем какую-нибудь эффектную историю, Я готов под присягой показать, что узнал об оккупации Норвегии, находясь в Лондонском порту, собирался немедленно отправиться домой, но англичане силой принудили служить себе. Германская подводная лодка, потопив наше судно, тем самым освободила нас из-под ига английских плутократов. Мы счастливы, что,
вернувшись на родину, все свои силы сможем отдать строительству «новой Европы». Ну, что скажете об этой версии?
— Шита белыми нитками,— отозвался Антон Вейш.— Они спросят, почему «Нордкап» совершил пять рейсов из Англии в Африку, вместо того чтобы завернуть в один из портов Португалии, Испании или Франции. Что вы на это ответите?
Капитан задумался.
— М-да,— наконец произнес он.— Вы правы. Они могут спросить об этом. Но постойте! Возможно, им ничего не известно о прежних рейсах «Нордкапа». В таком случае я могу сказать, что как раз собирался завернуть в Бордо. Но судно потопили. Потопили без предупреждения и приказа изменить курс. Как нравится такой вариант?
— Решайте сами. Меня-то не станут об этом спрашивать. Я простой кочегар, нанялся на ваше судно в Африке. Вот и все.
— А как вы очутились в Африке? — вдруг спросил Роберт Брун.— Из Латвии пробраться в Африку довольно сложно.
Антон ответил не сразу:
— Что тут сложного? Ушел в Англию на латышском судне. В Лондоне пересел на английское. Потом застрял в Африке. Но долго ли просидишь на берегу без денег? Остальное сами знаете.
— Да, знаю,— сказал капитан, хотя Антон был уверен, что Роберт Брун ничего о нем не знает. Ни имени его, ни фамилии, не говоря уже о том, когда и где Антон был принят в команду «Нордкапа». Подобными делами занимался покойный штурман Паул Мунк. За все эти пять рейсов капитан ни разу не удостоил кочегарку своим посещением.
Роберт Брун в эту минуту, видимо, думал о том же. Извинившись, он признался, что забыл, как зовут его спутника.
— Зовите меня просто Антоном,— ответил тот.— Моей фамилии вам все равно не запомнить. У латышей они замысловаты и труднопроизносимы. Антон — коротко и ясно...
— Отлично, Антон,— сказал капитан.— А как меня звать, знаете?
— Роберт Брун,— ответил Антон и добавил: — Господин Брун...
— Оставьте церемонии. Здесь они ни к чему. Не так ли? Зовите по имени. Просто — Роберт.
— Роберт?
— Так проще и по-дружески. Здесь я не капитан. Здесь мы с вами равны. И если нам будет суждено спастись, вы мне останетесь другом на всю жизнь. Я ведь вам обязан жизнью, не так ли?
Антон не ответил. Он чувствовал, что капитан говорит от души. Антону стало грустно оттого, что он должен таиться. Но что делать, время для откровенности еще не пришло. Может, дружеские излияния капитана стоят не больше, чем эффектная история, которую он сочинил на тот случай, если их подберут фашисты. Жизнь научила Антона раньше времени не раскрывать свою душу и сердце, поскольку это зачастую связано с неприятными сюрпризами. Так случилось после побега из Испании. Их держали в концентрационном лагере в Алжире, неподалеку от Орана. К ним подослали провокаторов, которые старались вызвать заключенных на откровенность. На удочку одного из них и попался Антон. Только новый побег спас его от каторжных работ на строительстве дороги в пустыне, что означало верную смерть.
Да, они с Робертом Бруном разные люди, из двух разных миров. У них не могло быть общего пути.
В океанах бывают холодные и теплые течения, которые иной раз текут совсем рядом, но никогда не сливаются. Они с Робертом Бруном похожи на такие течения. Сольются ли когда-нибудь два человеческих потока в одну волю, в одно стремление? Зависело это от Роберта Бруна и, пожалуй, от времени, потому что человек не может измениться сразу. А сколько времени оставалось в их распоряжении — этого никто не знал. Может, завтра же эти потоки исчезнут в безбрежном океане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90