<Пусть радость - это первосущность сердца. Но то-
гда непонятно сохраняется ли она, радость, во время рыданий
в случае кончины кого-нибудь из родителей?> Но кому не оче-
виден ответ?! И разве здесь есть проблема?! Для того, чтобы
была радость, необходимы великие рыдания! Нет рыданий - -
нет и радости. Несмотря на рыдания, умиротворенность пла-
чущего сердца и есть радость. Первосущности никогда не при-
суще движение.
Что называется телом Плотская оболочка и деятельное про-
явление сердца. Что называется сердцем? Духовный светоч и
властелин тела. Что называется совершенствованием тела.
Свершение добра и устранение зла.
ВАН ШОУЖЕНЬ (1472-1529 гг.)
Иногда приходится слышать, что <каждая травинка, каждое
деревце, находясь вне нас, обладаетлм(т. е. принципом)>. Но
как это согласовать с правильным представлением о приобре-
тении знания? Разве отсутствием можно познавать наличие
Пусть даже трава и деревья будут постигнуты, как можно от
этого вернуться к себе и сделать искренними свои помыслы?
Если говорить о знании, то само собой подразумевается и дей-
ствие, в котором оно присутствует; если говорить о действии,
то сами собой подразумеваются знания, в которых оно присут-
ствует.
Знание - главная мысль, руководящая действием, действие -
это то, над чем работает знание; знание - начало действия,
действие - завершение знания.
Хорош или плох вкус пищи, можно узнать лишь положив пищу
в рот, как можно не положив пищу в рот, заранее узнать, хоро-
ша или дурна она на вкус? Ухабы и ровные места на дороге
можно узнать, только лично проехав по дороге, как можно, не
проехав по дороге, заранее узнать об ухабах и ровных местах?
Обучаясь стрельбе из лука необходимо натянуть лук, поло-
жить стрелу, а когда лук будет натянут до отказа, выпустить
стрелу в цель; при изучении книг необходимо разложить бума-
гу, взять кисть, положить дощечку для письма и обмакнуть
кончик кисти в тушь. Среди всех существующих в Поднебес-
ной наук нет ни одной, о которой можно сказать, что ее можно
изучить без действия. Поэтому нельзя добиваться знаний без
действия, нельзя без действия постигнуть высший принцип.
> Обоснование знания тождественно цепочке обусловливающих
действий. Отношение человека к знанию и действию подобно
любви к красивому, подобно отвращению к дурному запаху.
Видение красивого относится к знанию, любовь к красивому
относится к действию. Когда видишь красивое, заранее сам
знаешь, что оно красиво, а не наоборот, что оно красиво толь-
ко после того, как увидел его; обоняние дурного запаха отно-
сится к знанию, а отвращение к дурному запаху - к действию.
Когда ощущаешь дурной запах, заранее сам испытываешь к
нему отвращение, а не наоборот, что он становится отврати-
тельным только после того, как почувствуешь его.
> Чжу Си говорит: то, что должны изучать люди - это только
сердце и высший принцип. Хотя сердце в теле главное, на
самом деле оно управляет высшими принципами во всей
ВАН ШОУЖЕНЬ (1472-1529 гг.)
Поднебесной; хотя высший принцип рассеян во всех делах, на
.самом же деле он не выходит за пределы сердца одного челове-
ка. Поскольку сердце и делится, и соединяется, поэтому это
учение неизбежно приходит к ложному выводу, что сердце и
высший принцип составляют два понятия. Но ведь отделять
сердце от поиска высшего принципа вовне-значит отделять
знание от действия. Искать высший принцип в моем сердце --
это мудрое учение о единстве познания и действия.
Я говорю о единстве знания и действия только для того, чтобы
люди поняли, что там, где возникает какая-то мысль, это будет
рассматриваться как действие. Если вместе, где возникла
мысль, произойдет недоброе, подобная недобрая мысль долж-
на быть подавлена до самых корней, чтобы недоброе в мыслях
не могло скрыться в умах людей. Вот цель созданного мной
учения.
Вне сердца нет предметов.
Мой рассудок распорядитель над духами в небе и душами умер-
ших на земле. Если бы под небом не было моего рассудка, кто
бы увидел высоту неба? Если бы на земле не было моего рас-
судка, кто бы увидел глубину земли? Если оторвать мой рассу-
док от душ умерших, духов и всех предметов на небе и на
земле, то на небе и на земле не было бы душ умерших, духов и
всех предметов.
Один из учеников Ван Янмина спросил его: <Души умерших,
духи и все предметы на небе и на земле существуют с глубокой
древности, почему же, если исчезнет мой рассудок, их не ста-
нет?> Ван Янмин ответил: <Посмотри на умершего, его рассу-
док рассеялся, и где сейчас его предметы, находящиеся на небе
и на земле?>
С) Размышляя над этим высказыванием Ва< Янмина, хочется
найти адекватный образ. Вопрос не прост, предмет рассмот-
рения не только далеко не однозначен в понимании, но и
многомерен даже в трактовке посылок. Здесь надо разо-
браться, ибо в этом месте колесо философии буксует и дви-
жения вперед нет...
Обычно человека - в познавательном аспекте - сравнива-
ют с зеркалом, имея в виду его как зеркало Вселенной. Если
принять это сравнение, то тогда распад индивида (потеря
разума или смерть) может рассматриваться как разбиение
зеркала, разлетание его на множество осколочков, в кото-
рых отражению мира уже никак не состояться.
ВАН ШОУЖЕНЬ (1472-1529 гг.)
Однако мысль Ван Янмина вряд ли предполагает <экран-
ный> вариант восприятия. В зеркале мир видится, но вовсе
не находится. Крушение зеркала губит зеркальныймир, а не
реальный.
Но подойдем к существу дела иначе. Человек отправился в
кругосветное путешествие и, вернувшись, должен был рас-
сказать о нем. Но внезапно жизнь этого человека прерыва-
ется. Судьба, рок, обстоятельства... одним словом, его боль-
ше нет. Спрашивается: а есть ли без него мир, который ОН
видел, будучи путешествующим?
Разве испытанный им зной или холод равны представле-
ниям о жаре и прохладе того дня, данными объективным
синоптиком в его официальной сводке о погоде? Разве
разблюдайные почувствования в ресторанах и кафе эк-
виваленты формалистике языка меню? Разве услада ус-
талости может быть измерена пройденными километра-
ми? Наверное, нет.
Просто нет. Без всякого <наверное>! Мир человека, создан-
ный с участием человека, будучи подлинным миром, а не
только его, может быть, овеществленной частью (и в этом
смысле попавшую и наблюдаемую во <вне>), со смертью че-
ловека уходит вместе с ним, как уходит его тень (хотя послед-
няя скорее объективна, чем субъективна - у нее нет источни-
ка света), как уходят его характер и мировоззрение. С)
Вне сердца нет предметов, вне сердца нет явлений, вне сердца
нет высшего принципа, вне сердца нет справедливости, вне
сердца нет добра.
Там, где находится мысль, там и предметы.
Если мысль направлена на слова и поступки, то слова и по-
ступки становятся предметами.
Ван Янмин гулял в Наньчжэне. Один из его друзей, указывая
на росшие на скалах цветы, спросил: <Под небом нет предме-
тов вне сердца, но эти цветы сами распускаются и сами увяда-
ют в глухих горах, какая тут связь с моим сердцем?>. Ван
Янмин ответил: <До того момента, пока ты не посмотрел на эти
цветы, они и твое сердце были равно обращены в безмятеж-
ность - как только ты посмотрел на эти цветы, их цвет мгно-
венно был осознан тобой. Отсюда ясно, что эти цветы не нахо-
дятся вне твоего сердца>.
С точки зрения истины, <высший принцип> находится не во вне,
не в вещах, а во мне. Если искать высший принцип в каждом
ВАН ШОУЖЕНЬ (1472-1529 IT.)
явлении, в каждом предмете, это все равно, что спрашивать у
своих родителей о высшем принципе сыновнего почитания.
Если он в них, то тогда ему никак не быть в моем сердце. А
может быть он в теле моих родителей? Допустим, что этот так,
но тогда после их смерти в моем сердце сразу же исчезнет
высший принцип сыновнего почитания. По аналогии с этим
примером так же обстоит дело и с высшим принципом всех
предметов и явлений.
С) Что и говорить, дилемма примечательная. Хотя и не без
софистической оранжировки. Взять, к примеру, нежность
солнечного лучика. Она где, во мне или в солнце? Если в
солнце, то с его закатом не будет и нежности солнечного
луча. Уходящее солнце, выбывая на всю ночь из парного
соотношения его с нами, заберет с собой и луч, и все, им
несомое, вызываемое, сопровождаемое.
Но вот в другом моменте вопроса Ван Янмин, безусловно,
остер и наблюдателен. Оказывается, систематизация дейст-
вительности идет не только по линии, так сказать, природ-
ной заданности, но может прокладываться и по канве чело-
веческой активности. Классификационная формула
сложившегося расположения яблок, растущих на ветках ка-
кой угодно (пусть, любой!) яблони ничуть не величествен-
нее, важнее или приоритетнее их составленности при укла-
дывании нами яблок в <собирательную> корзину.
Напряжение после трансформатора - тоже напряжение, но
оно уже не сводимо к первичному, породившему его напря-
жению. Произошло отсоединение, переложение на другой
носитель, переинтерпретация бытия..
Мы постигаем мир в законосообразности, заданной нами.
Она не противоречит истоковой определительности мира,
как вода в ведре в емкостном аспекте не перечеркивает,
скажем, океана как хранилище воды.
Изначальные законы природы, если они и есть, то это дру-
гие законы, нежели те, которые составляют познание. Да,
конечно, мы говорим, что ищутся и извлекаются нами, но
это скорее метафора, чем подлинное соответствие сути де-
ла. То, что знаем мы, также далеко от тождества со своим
прототипом, как съеденный апельсин попунктно схож со здо-
ровым румянцем на щеках! Но именно поэтому можно, нуж-
но, должно говорить о мире человека, о мире в человеке, о
мире, немыслимом вне человека.
ВАН ШОУЖЕНЬ (1472-1529 гг.)
Впоследствии Беркли и Фихте разовьют эту тему, офор-
мят на нее философский паспорт и дадут статус граждан-
ства в высокой науке, но акценты, сделанные Ван Янми-
ном, вполне самостоятельно значимы: познание не потому
очеловечено и осубъективировано, что не устранимо свя-
зано с человеком. Познание по сути своей выражает сво-
его носителя и его лицо есть того лицо. Постижение ог-
нем есть пепел, постижение рублем есть опустошение...
Мы хотим знать мир таким, каким мы его видим. Это не-
верный путь, говорит Ван Янмин. Мы знаем мир таким,
каким мы его знаем, и потому то, что мы видим, как-то
замысловато отстоит от того, ЧТО хотело бы нам бро-
ситься в глаза. Задайтесь вопросом о том, какой бы была
вода, если бы она не была мокрой, и вы поймете, почувст-
вуете, согласитесь, что место в философии Ван Янмину
выделить придется... О
Постижение сущности вещей - это постижение вещей, находя-
щихся в сердце, в мысли, в знании.
Необходимо вникать в собственное сердце и не прибегать к
знаниям на стороне, тогда они будут получены.
4. МЫСЛИ
Благосмыслие человека - это благосмыслие трав и деревьев,
черепицы и камня. Если бы травы и деревья, черепица и камень
не обладали благосмыслием, они не могли бы считаться трава-
ми и деревьями, черепицей и камнем. Но разве таковы только
травы и деревья, черепица и камень? Если бы небо и земля не
обладали человеческим благосмыслием, они также не могли
бы быть небом и землей. Ведь небо, земля и тьма вещей, в
сущности, составляют с человеком единое тело. Квинтэссен-
ция его проявления - это капля духовного света в человече-
ском сердце. Ветер и дождь, роса и гром, солнце и луна, звезды
и небесные ориентиры, птицы и звери, травы и деревья, горы и
реки, почва и камень, в сущности, составляют с человеком
единое тело. Поэтому пять злаков, птицы, звери и все тому
подобное может вскармливать человека, а снадобья, минера-
лы и все тому подобное может исцелять болезни. Объединяет
все это только единая пневма, поэтому и возможны такие взаи-
мопроникновения.
ВАН ШОУЖЕНЬ (14721529 гг.)
/ То, на что человек способен без научения, - это его
благомочие; то, что он знает без рассуждения, - это его
благосмыслие. /
О Один из учеников спросил: <Некоторые люди ночью страшатся
навей (т. е. духов, чертей, демонов). Как тут быть?>. Ван Янмин
ответил: <Только тогда, когда днем не способен,.накапливать
справедливость", в сердце появляется неудовлетворенность,
следствие которой - страх. Если же будничные поступки соот-
ветствуют свету разума, то какой еще может быть страх?>. То-
гда спросил другой ученик: <Порядочных навей не стоит стра-
шиться, но боюсь, что лукавые нави не разбирают, кто хороший,
а кто плохой человек, поэтому от страха не избавиться>. Ван
Янмин ответил: <Неужели существуют такие лукавые нави, ко-
торые способны ввести в заблуждение добропорядочного чело-
века? Единственное, что страшно, так это лукавство сердца,
ибо не нави, а оно само вводит себя в заблуждение. Если чело-
век пристрастен к женской красе, это будет наваждение навей
любострастия; если он пристрастен к богатству, это будет нава-
ждение навей стяжательства; если он гневлив на то, что не дос-
тойно гнева, это будет наваждение навей гневливости; если он
боится того, что недостойно боязни, то это будет наваждение
навей боязливости>.
О Уход злой мысли означает приход доброй мысли, а также вос-
становление первосущности сердца. Образно говоря, это так,
как будто солнечные лучи перехвачены и скрыты облаками;
но облака уплывают, и свет сияет вновь. Стремление сохра-
нять добрую мысль, когда злая мысль уже ушла, подобно зажи-
ганию лампы при свете солнца.
СЗ Смотреть и не видеть, слушать и не слышать, есть и не ведать
вкуса... У человека должно быть желающее еды сердце, чтобы
потом он отведал еду. Желающее еды сердце - это помысел,
т. е. начало действия. Еде необходимо попасть в рот, чтобы
потом стало ведомо, прекрасен или безобразен ее вкус. Разве
возможно, не отправив еду в рот, заранее знать, прекрасен или
безобразен ее вкус?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88