Во-вторых, указывают на сокращение времени и облегчение
судей. Сие возражение опровергается теми же доводами. Часто искусный
поверенный, убежденный в неправоте дела своего доверителя, нарочно будет
спутывать своего противника разрешением тонких софизмов, которые не
пришли бы, может быть. и в голову его доверителю. Одним словом, обя-
зательное участие поверенного основано на предположении, что поверенный
всегда ученее, умнее и добросовестнее тяжущихся. Но такое неправильное
предположение весьма естественно повлечет за собой и вредные его след-
ствия> .
Очевидно, если бы Государственный Совет желал доказать практичес-
кую ненужность адвокатуры, то ему не пришлось бы искать другие доводы,
ибо, как уже замечено, они разбивают именно те основания, которые вы-
ставлены проектом графа Блудова. Но практические доводы тем и удобны,
что их можно подбирать, как карты, масть к масти, и в разных сочетаниях
употреблять даже для противоположных целей. Поэтому граф Блудов вос-
пользовался ими для доказательства полезности адвокатуры, Государст-
венному же Совету они служат доказательством против обязательности
участия адвокатуры в процессе.
Окончательное торжество этого испытанного бюрократического метода
заключается в том, что, истощив все доказательства против обязательности
адвокатуры, Государственный Совет кончает тем, что устанавливает начало
адвокатской монополии, в отличие от первого проекта. В самом деле, как
уже упоминалось, проект графа Блудова решительно никаких ограничений
в выборе поверенного не допускает, а проект Государственного Совета
постановляет, что тяжущиеся <отныне впредь могут давать доверенности
на хождение по тяжебным делам их, в судах того города, где состоят при-
сяжные поверенные, только принадлежащим к числу сих поверенных>. Ус-
танавливая адвокатскую монополию, проект вместе с тем возлагает на при-
сяжных поверенных и обязанность вести поручаемое ему дело. Об отказе
от предъявления в суд требований тяжущихся присяжный поверенный дол-
жен сообщить Совету и, если Совет не находит возможным поручить ве-
дение дела другому поверенному, он предоставляет тяжущемуся избрать
себе поверенного из числа лиц, не принадлежащих к сословию.
Вопрос о монополии и обязательном участии адвокатуры оказался самым
боевым пунктом проекта, вызвал наиболее оживленные споры в литературе
и в замечаниях на проект и вообще стоял в центре интереса, возбужденного
проектом введения у нас адвокатуры. Этот факт трудно было бы объяснить,
если бы действительно вопрос лежал в плоскости соображений, которые
приводил Государственный Совет, или если бы все зависело от взвешивания
сравнительных преимуществ поверенных и самих тяжущихся и присяжных
поверенных. На самом деле, обнаружившееся здесь острое разногласие ле-
жало гораздо глубже и объяснялось гораздо более серьезными причинами.
Касаясь этого вопроса и приводя изложенные выше соображения, Госу-
(-твенный Совет вместе с тем замечает: <Всякая обязательность участия
официальных нарушила бы основную задачу процесса состязательного,
оем направление дела предоставляется взаимному действию двух спо-
" сторон. Право вести тяжбу лично принадлежит к первоначальным
сновным правам всякого лица>. Это беглое замечание напоминает о том,
что состязательный принцип, который должен был быть положен в основу
пооцесса, содержал в себе какое-то внутреннее противоречие. С одной сто-
доны, как принцип чисто судопроизводственный, он настоятельно требовал
рдедения адвокатуры. Таково было общее мнение и отсюда логический
переход к насаждению французского образца обязательного участия адво-
катуры. Но, с другой стороны, состязательный принцип не являлся у нас
каким-то самодовлеющим, изолированным началом. Он, напротив, нахо-
дился в полном соответствии с умственным и нравственным миросозерца-
нием того времени, и интерес к данному вопросу является лишь отражением
общего увлечения господствовавшими тогда учениями. То было время бес-
предельного господства у нас фейербаховской теории здорового эгоизма.
Н.Г. Чернышевский, властитель дум передового русского общества, сумел
примирить защиту общины с проповедью теории здорового эгоизма как
основы человеческого общежития. Человек, учил Н.Г, Чернышевский, по-
ступает так, как приятнее ему поступать, руководится расчетом, велящим
отказываться от меньшей выгоды для получения большей выгоды. Жертва,
доказывает герой популярнейшего романа <Что делать?>, это - <сапоги
всмятку>. То, что называют возвышенным чувством, идеальными стрем-
лениями, все это в общем ходе жизни совершенно ничтожно перед стрем-
лением каждого к своей пользе и само состоит из того же стремления к
пользе.
Конец пятидесятых и начало шестидесятых годов были моментом наи-
большего увлечения этой теорией, доведенной затем Писаревым до герку-
лесовых столпов, после чего и началась реакция. Но в тот момент состя-
зательное начало фигурировало у нас не как процессуальный принцип, а
как одна из частностей общего взгляда на социальные отношения. Поэтому,
хотя на Западе начало состязательности было уже проверено опытом и
успело вызвать к себе критическое отношение, у нас провозглашение начала
состязательности встретило живейший отклик в обществе, как проявление
свободной борьбы личных интересов, в которую государство не вправе вме-
шиваться, которую судья должен созерцать беспристрастно. Вот почему
язательное начало стало в центре реформы, оно определило точку зре-
ния, с которой обсуждалось и оценивалось значение судебного преобразо-
"ия. Отсюда же проистекало такое резкое и отрицательное отношение
к обязательности и монополии адвокатуры. Пусть введение монополии и
обязательности подсказывалось разнообразнейшими теоретическими и
практическими соображениями и опытом западноевропейских государств,
пусть этого требует именно состязательный характер процесса, презуми-
рующего прочное знание и щепетильное соблюдение процессуальных пра-
вил. Недаром же, как сейчас было указано, те доводы, которые Государ-
ственный Совет приводил против обязательности, доказывают и самую
ненужность адвокатуры вообще. Гораздо выше ценилась состязательность,
как осуществление свободной борьбы личных интересов, а с этой точки
зрения обязательное участие адвокатуры или даже монополия ее рисовались
как ограничение в распоряжении своими гражданскими правами, квалифи-
цировались как нарушение естественного права, как нравственное насилие.
Поэтому всякая попытка в таком направлении встречала энергичный отпор
и решительно отвергалась, а законодатель неустанно искал какой-нибудь
компромисс.
Проект Соединенных Департаментов, по постановлению их, подлежал
внесению на окончательное раимотрение Общего Собрания Государствен-
ного Совета. Но вместо этого ип был разослан вместе с рассмотренным
одновременно проектом устава гражданского судопроизводства на заклю-
чение членов Государственного Совета и чинов Министерства Юстиции.
Замечания, как видно по описи Дела о преобразовании судебной части,
доставлены были от членов Государственного Совета и чинов Министерства
Юстиции. Замечания доставлены были от членов Государственного Совета:
князя Голицына, Княжевича, Ланского, Литке, графа Панина, князя Мень-
шикова, Муравьева, Сухозанета, Игнатьева, князя Долгорукова, Аннен-
кова, графа Сумарокова, Чевкина, Танеева. Из Министерства Юстиции
доставлены замечания следующих лиц: Буцковского, Ровинского, Побе-
доносцева, с.-петербургских обер-прокуроров: Любощинского, Матюнина,
Фриша, Арсеньева, Роговича, Жизневского, Романовского, Бера, Ста-
рицкого, князя Оболенского, Богушевского, Кавелина, Трегубова, Мал-
ковского, председателя Коммерческого Суда барона Корфа, Слепцова,
Языкова, Андреевского, Энгельмана и Шахова. Замечания этих лиц, тща-
тельно сгруппированные и систематизированные, образовали часть III Свода
замечаний, составляющих XI том <Дела>.
Перечисление названных лиц обращает на себя внимание потому, что
оно еще раз наглядно показывает, какой широкий активный интерес об-
наружился по отношению к судебной реформе. Но еще более замечательно,
что при всем разнообразии в положении лиц, доставивших замечания, все
эти замечания направлены в одну и ту же сторону и поражают единством
и взгляда. Соединенные Департаменты заняли своим проектом край-
позицию, точно так же, как крайнюю позицию в противоположном
яп\унюi заняла приведенная выше статья К. Победоносцева, и между
двумя позициями и расположились полученные замечания. Все слабые
гюны проекта Соединенных Департаментов подмечены с большой зор-
стью и без всяких околичностей выставлены на показ, а главное - ка-
дриески отмечена основная черта, что проект не содержит в себе ничего
нового.
<Замечания>, прежде всего, констатируют, что, по общему убеждению,
нынешние ходатаи составляют одну из причин бедственного положения
судопроизводства. Раз это так, если это аксиома, то, очевидно, <нужно
принять меры, чтобы сословие это (т.е. адвокатура) представляло самые
верные гарантии нравственности, знаний и честных убеждений... В насто-
ящее время уже одно название поверенный производит нехорошее впечат-
ление . Для того, чтобы сословие присяжных поверенных имело верные
залоги живучести, приобрело бы всеобщее доверие и уважение, нужно,
чтобы это новое сословие было в действительности сословие новое>. Не-
обходимо поэтому тщательно позаботиться о составе поверенных и с этою
целью: 1) повысить образовательный ценз, не довольствуясь вообще выс-
шим образованием, а требуя окончания курса наук юридических. 2) Еще
строже нужно относиться к нравственным качествам адвоката и ни в коем
случае не допускать в число присяжных поверенных нынешних ходатаев.
<Это сразу уронит значение института и надолго замедлит установление
его престижа. А главное, нужно предоставить сословию самоуправление,
иначе хорошие люди не пойдут в эту должность>, и <затем от нового уч-
реждения в сущности произойдут для тяжущихся только новые расходы>.
Соединенные Департаменты, как упомянуто выше, выразили мысль, что
самоуправление адвокатуры <не выдерживает критики>. Но почему именно,
того не объяснено. <Замечания>, напротив, полагают, что и в наши дни
это приобретает особую практическую ценность, что надзор, предлагаемый
проектом, и не осуществится, потому что <порядочный стряпчий и прокурор
оставят совету присяжных действовать с полной независимостью и найдут
неблаговидным вмешиваться в их дела>. Точно так же, для поддержания
престижа сословия, нельзя предоставить председателю дискреционное право
"гать дисциплинарные взыскания на поверенных. <Разве председатели
такой закон не могут употребить во зло? И какое дорожащее своим до-

"Казалось бы неудобным. - прибавляют <Замечания>, - давать учреждаемым ныне пове-
ь название присяжных, которое присвоено иеновщикам и счетчикам. - Прим. авт.
стоинством лицо может идти в присяжные поверенные при таком законе,
допускающем безнаказанно всякий произвол должностного лица, на которое
и жаловаться не предоставляется>.
Единственно, - и это очень характерно, - в чем <Замечания> схо-
дятся с Соединенными Департаментами, это - в отрицании обязатель-
ности и монополии адвокатуры. <Замечания> идут гораздо дальше в на-
правлении невмешательства государства и потому не усматривают никаких
оснований воспрещать поверенным приобретать тяжбы доверителей и вы-
ступать против близких родственников. Устанавливать такие ограничения
значит стеснить гражданские права лиц, свободных распоряжаться своей
собственностью, что было бы противно коренным гражданским законам.
Что же касается монополии и обязательности адвокатуры, то здесь именно
мы читаем, что <такое нравственное насилие ни с духом состязательного
процесса, ни с целью учреждения присяжных поверенных> не согласно.
<Замечания>, конечно, не обошли молчанием отмеченных выше кричащих
противоречий в рассуждениях Соединенных Департаментов и безжалостно
бьют в ахиллесову пяту, настаивая на том, что, <отвергнув доводы защит-
ников обязательности поверенных, Журнал Соединенных Департаментов
тем самым приходит к логическому заключению, что обязательность должна
быть уничтожена во всем своем объеме, во всех своих видах>. Но ведь в
таком случае, <правила, постановляемые настоящим положением, для мно-
гих покажутся стеснительными, и в первое время, пока звание присяжных
поверенных не приобретет всеобщего уважения и авторитета, многие лица,
заслуживающие полного доверия, как по юридическому образованию и при-
обретенной опытности, так и по нравственным качествам, единственно,
чтобы не подчинить себя настоящим правилам, в особенности же ограни-
чению круга своих действий одним городом, не согласятся принять на себя
звание присяжного поверенного>.
Эти непререкаемые возражения, приводимые <Замечаниями>, казалось,
должны были бы вызвать сомнение, нет ли какого-нибудь коренного не-
достатка в самой постановке предлагаемой организации адвокатуры. Вместо
этого Замечания ограничиваются лишь предложением корректива, который
был осуществлен много позднее, при значительно изменившихся условиях.
Присяжные поверенные, утверждают <Замечания>, не должны пользо-
ваться монополией. Напротив, конкуренция будет благотворно действовать
на развитие сословия, но конкуренция должна быть поставлена в надле-
жащие рамки. <Так как допущение к хождению по делам посторонних
поверенных без ограничения могло бы повлечь за собой продолжение су-
ществующих ныне злоупотреблений и подавить в самом начале учреждение
поверенных, то следовало бы определить правила для лиц, мо-
иметь хождение по делам в суде, где есть присяжные поверенные,
~ кий желающий быть частным поверенным, должен представить
детельство на право хождения по делам и внести в пользу при-
ых поверенных, при суде состоящих, известное вознаграждение>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71