,. Самым грубым нарушением долга защиты было бы признание
защитником обвинительных доказательств, отвергаемых подсудимым, а тем
более представление суду против него каких-нибудь новых доказательств>".
Все, что здесь сказано, составляет в сущности трюизм, который можно
найти в любом учебнике для студентов. Но официальная мысль застыла
на одном месте. В 1878 г. министерское представление искренно изумлялось
тому, что адвокаты защищают сознавшихся подсудимых, а в 1900 г. объ-
яснительная записка, противопоставляя уголовные дела гражданским, тре-
бует только для уголовных дел содействия суду в раскрытии истины.
Практический вывод из этих теоретических соображений заключается
в запрещении включать в договоры о вознаграждении по уголовному делу
условия, ставящие размер вознаграждения в зависимость от приговора,
какой по делу последует.
Другое весьма важное нововведение состоит в предоставлении Советам
права уменьшать до размера, определенного таксой, условленное в договоре
вознаграждение присяжному поверенному за ведение судебного дела во
всех тех случаях, когда вознаграждение это представляется чрезмерным,
по несоответствию его ни особым знаниям и опытности присяжного пове-
ренного, ни сложности и важности дела, с тем, чтобы условия о неустойке,
которые могли бы быть заключены в намерении уклониться от действия
правила, изложенного в настоящей статье, признавались недействитель-
ными .
Против этого начала вмешательства публичной власти в частно-право-
-, Винавер М.\1. Очерки об адвокатуре, с. 30. - Прим. авт.
., Фойниикий И.Я <Зашита в уголовном процессе>, с. 20. - Прим. авт.
В практике петроградского Совета в 1896 г. был случай, когда Совет, впервые отступив от
невмешательства в условия о вознаграждении, нашел возможным урезать выговоренный
"""Р См. протокол обшепi собрания 13 апреля 1896 г. - Прим. авт.
285
вые отношения, которое все шире пробивает себе дорогу в современных
гражданских уложениях, трудно было бы возразить что-либо но существу.
Но не характерно ли. что это чуждое нашим гражданским законам начало
впервые и совершенно обособленно применяется в отношениях между ад-
вокатами и их доверителями? А между тем Комиссия сразу заходит здесь
так далеко, что предоставляет Советам ограничивать действие заключенных
поверенными договоров о вознаграждении также и по своему усмотрению,
вне зависимости от того, поступила ли по этому предмету жалоба от за-
интересованных лиц . Комиссия петербургских присяжных поверенных от-
неслась совершенно отрицательно к такой постановке вопроса об адвокат-
ском гонораре. Комиссия находила, что: <Воспрещение определять раз-
личную меру вознаграждения за уголовную защиту, в зависимости от исхода
дела, мотивируется в объяснительной записке (т. III, с. 119 и 120) тем,
что <по уголовным делам задача защитника заключается не в обелении
преступника или в перенесении ответственности с действительного винов-
ника на лицо неповинное, но в содействии суду в раскрытии истины...
Очевидно, что допускать в сих последних делах соглашения, ставящие раз-
мер вознаграждения в зависимость от того или иного исхода дела, значит
допускать недостойный торг правосудием и судьбой подсудимого>. Из при-
веденных соображений, если бы они сами по себе были правильны, возможно
было бы сделать только один, вполне неизбежный, вывод - безусловное
запрещение принятия какого бы то ни было гонорара за уголовные защиты
или, по меньшей мере, соглашения о таковом. Если деятельность защитника
по уголовному делу исчерпывается <содействием суду в раскрытии истины>,
то нет никакого основания, чтобы защитник получал от подсудимого гонорар
за выполнение обязанности, которая в одинаковой степени лежит и на су-
дьях, и на прокуроре.
Трудно понять, почему с этой точки зрения условие защитника с под-
судимым о вознаграждении за защиту, т.е. <за содействие суду в раскрытии
истины>, безотносительно к исходу, не есть торг правосудием, и почему
оно получает этот характер, если гонорар выговорен только на случай ос-
вобождения или оправдания обвиняемого. Высказанный в соображениях
Комиссии взгляд на роль защитника в уголовном суде страдает односто-
Наиоолее горячим противником адвокатских гонораров выступил в Комиссии А.Л. Борови-
ковский, бывший присяжный поверенный, о котором упоминалось выше в связи с делом Овсянникова-
Он допускал мо уголовным делам только добровольную благодарность от подсудимого, по делам граж-
данским - только словесные договоры, отнюдь не обеспеченные исками. Единственная форма суда.
какая может быть в этих случаях допускаема, это суд третейский. За проигранное дело гонорара не
полагается, Гребование гонорара за ведение проигранного дела сугубо предосудительно. -
1]рим. аеп\.

иностью. Не подлежит сомнению, что подсудимый, приглашающий себе
,"iцика, озабочен прежде и главнее всего тем, чтобы оградить себя от
дни-гельного или непомерно строгого, тяжкого, несправедливого приговора.
ргим обвиняемый вносит или обязуется внести защитнику гонорар, то он его
дзет не как вознаграждение за труд защитника <по содействию суду в рас-
крытии истины>, безотносительно к участи подсудимого, а именно как награду
за оказываемое ему защитником покровительство, помощь, участие, за заботу
о его личной судьбе. Очевидно, поэтому, что подсудимый, соглашаясь на уплату
защитнику гонорара, делает это в надежде на оправдание или облегчение своей
участи; обыкновенно, если не всегда, эту надежду питает и поддержвает в
обвиняемом и сам защитник. Отсюда следует, что гонорар по уголовному
делу всегда почти дается и принимается в расчете на более или менее благо-
приятный исход дела. Комиссия совершенно разошлась с действительностью,
закрывая глаза на такой вполне несомненный характер вознаграждения за
защиту в уголовных делах. Но раз верно, что гонорар за уголовную защиту
большею частью есть вознаграждение за содействие благоприятному исходу
дела - случаи, когда обвиняемый и приглашенный им за гонорар защитник
считают неблагоприятный исход дела неподлежащим никакому сомнению и
смотрят на акт защиты лишь как на известный обряд, требуемый соображе-
ниями этического, политического и т.п. характера, сравнительно редки, - то
нет основания воспретить откровенное, прямое соглашение о том. что этот
гонорар уплачивается весь или частью по наступлении того или иного благо-
приятного исхода. Фраза о <торге правосудием и судьбою подсудимого> пред-
ставляется по меньшей мере плодом недоразумения. Защитник, кто бы он ни
был, не может торговать правосудием, потому что он и не призван его творить;
он не дает обвиняемому того или другого приговора, а посвящает ему только
свой труд, время, знания и талант, за который и принимает известный гонорар.
С другой стороны, подсудимый, прибегая к помощи защитника, внося ему
условленное вознаграждение, вряд ли может чувствовать, думать или сказать,
что его судьба является предметом торга.
Если исход дела и зависит в некоторой степени от деятельности за-
щитника, от его умения, знания, усердия, и если обвиняемый за эту дея-
тельность обязывается платить и уплачивать гонорар, то предметом
торга, - если вообще допустить уместность этого выражения, - оказы-
вается труд, время, знания защитника, помощью которых подсудимый на-
деется устроить свою судьбу, но никак не эта судьба. Но как бы то ни
было, если выговаривание вознаграждения по уголовным делам должно
считать торгом правосудием и судьбою подсудимого, то это должно оди-
ово касаться как вознаграждения, условленного безотносительно к ис-
ходу дела, так и того, которое выговорено в зависимости от того или иного
приговора, так как обвиняемый платит потому-, что он опасается дурного
исхода и надеется, посредством защиты, добиться исхода хорошего. В таком
случае надлежало бы воспретить всякое, как предварительное, так и после-
дующее, соглашение присяжного поверенного и обвиняемого относительно го-
норара за защиту, т.е. принять предложение одного из членов Комиссии, из-
ложенное в прил. IV к т. III объясн. записки, с. 10 , Но это мнение осталось
одиноким как во II Отделе, так и в общем собрании Комиссии, и оно не
требует серьезных возражений. Нам едва ли нужно останавливаться в вопросе
об уместности условия о гонораре вообще на старом споре между привержен-
цами и противниками системы, принятой во французской адвокатуре. Комиссия
Министерства Юстиции единогласно установила допустимость соглашения о
гонораре по уголовным делам, стало быть, она в этом соглашении не находит
ничего несовместного с требованиями строгой этики, с честью и достоинством
присяжного поверенного, а в таком случае она не имела повода запретить
условия, ставящие размер вознаграждения в зависимость от будущего приго-
вора. Мало того, такое запрещение противно естественному порядку вещей,
насущным потребностям действительной жизни, элементарным требованиям
справедливости. Если вознаграждение по уголовному делу должно будет по
закону назначаться безотносительно к исходу дела, то это должно привести
к тому, что гонорар за защиту будет подлежать оплате сполна вперед, причем
защитник должен будет стараться получить как можно больше, так как по
окончании дела он ничего более ожидать не вправе. Но это, очевидно, будет
весьма тягостно для обвиняемого, а многих лишит и вовсе возможности при-
гласить защитника. Ведь нередко подсудимые, до окончания дела оправда-
тельным приговором, не в состоянии дать защитнику сколько-нибудь спра-
ведливое или даже какое бы то ни было вознаграждение, и лишь в случае
оправдания, или по освобождении, они могут иметь средства для уплаты го-
норара. С другой стороны, защитник, во внимание к безвыходности положения
подсудимого, убежденный в его правоте и надеясь на благоприятный исход,
принимает на себя защиту с тем, что, по воспоследовании благоприятного
приговора, он получит условленное вознаграждение. Раз запрещено будет ус-
ловие об уплате гонорара в зависимости от благоприятного приговора, то во
всех подобных случаях никакого соглашения между подсудимым и защитником
состояться не может. Но даже в тех случаях, когда обвиняемый в состоянии
внести защитнику гонорар, хотя бы приговор оказался и неблагоприятным,
он, делая это на таких условиях, платит как бы из страха, что иначе защитник
пойдет, а не в надежде, что защитник постарается его спасти и. вместе
тем. заслужить дополнительный гонорар, который не трудно и не жалко
дiдо бы назначить и в более значительном размере. Но, кроме того, вы-
пающего из природы вещей положения, что всегда и всем легче и приятнее
произвести более или менее значительный расход в том случае, если приговор
последовал благоприятный, и независимо от неподлежащего ни малейшему
сомнению факта, что весьма часто и в уголовных делах имущественная со-
стоятельность лица всецело или в значительной степени зависит от исхода
дела, от того, оправдан он или осужден, вернется ли он к своим обычным
занятиям или же навсегда или на время лишен возможности работать и при-
обретать - помимо всего этого есть соображение, подтверждающее явную
несправедливость обсуждаемого постановления.
Существует целый ряд уголовных дел, в которых приговор непосред-
ственно влечет за собою последствия чисто имущественного характера, в
виде крупных денежных взысканий, иногда равных целому состоянию; та-
ковы дела о нарушениях уставов: питейного, таможенного, лесного, о взя-
точничестве и мздоимстве и т.п.; часто от приговора по делу, несмотря на
отсутствие гражданского иска, за ведение которого защитник мог бы по-
лучить вознаграждение по таксе, зависит окончательное, бесповоротное ре-
шение имущественного спора - дела о подлогах векселей, обязательств и
документов, могущих установить право родства, соединенного с ним права
на наследство, о поджогах застрахованного имущества и т.п. Во всех этих
случаях поставление размера гонорара в зависимость от имеющего после-
довать приговора в делах уголовных, нельзя не признать столь же спра-
ведливым и законным, как в делах гражданских>.
25. ОТНОШЕНИЕ АДВОКАТУРЫ К ПРОЕКТАМ
Мы все время говорили о двух проектах - Совещания Красовского
и Комиссии Муравьева. Но, в сущности, это - один проект, ибо, помимо
двух-трех дальнейших отступлений от судебных уставов, Комиссия Мура-
вьева. спустя 15 лет, весьма добросовестно переписала проект Совещания.
1\ак уже не раз упоминалось, в обоих случаях в разработке проектов уча-
ствовали присяжные поверенные. Только по одному пункту - о недопу-
щении в присяжные поверенные лиц, состоящих под гласным полицейским
~)i и есть миеняе А..\.
Прим. авт.
В ( овешание \1.В. Красовского бы\н приглашены: В.Н. Герард, А.Д. Герке. В.О. Люстих.
Iзкь.мiакєiй и С.Ф. Морп;кни. В Комиссию были приглашены П..А. Корсаков, А.А Крюков,
-"х. II.В. Макалинский, Ф.}-1 ТI.иваки и В.Д. Спасоннч. - Прим. ц>iп.
28
надзором - все присяжные поверенные были против этого предложения.
Но, помимо этого, не было ни одного предложения, которое не нашло бы
себе сторонников среди присяжных поверенных.
За допущение прокурорского протеста против принятия в присяжные
поверенные (даже по неформальным причинам) вотировали с меньшинством
Макалинский и Плевако, за изъятие из ведения Совета так называемых
сiеiiiв 5аисiiепсе вотировали Плевако и Спасович. Они же подавали свой
голос за учреждение особых присутствий судебной палаты для рассмотрения
жалоб на жалобы Советов. Но когда, засим, проект был опубликован, он
подвергся жесточайшей, уничтожающей критике. В Петербурге была из-
брана общим собранием Комиссия , которая, как уже отмечалось по поводу
отдельных предложений проекта, решительно отвергла все стремления ис-
казить основные начала судебных уставов, и общее собрание одобрило все
предположения Комиссии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71