Я сказал ему, что огласкою
возвращения этих денег назад Боровиковский бросит лишний груз на чашу
обвинения, во вред доверившемуся ему клиенту, так как это возвращение
будет, без сомнения, истолковано как признание им, Боровиковским, ви-
новности последнего... Взволнованный Боровиковский не без труда согла-
сился последовать этому совету> .
Дело Овсянникова вообще оказалось для адвокатуры тяжелым испы-
танием. По словам А.Ф. Кони, <после окончания дела Овсянникова, ми-
нистр юстиции собрал у себя лиц, возбудивших дело, т.е. меня (хотя я был
уже вице-директором Департамента Министерства Юстиции), подгото-
вивших его до суда, т.е. товарища прокурора Маркова и следователя Кни-
рима, и проведших это дело на суде, т.е. Жуковского, для передачи о том,
что им доведено до Высочайшего сведения об их успешных действиях и
трудах, вызвавших обвинительный приговор против подсудимого, который
по своим средствам и связям считал себя стоящим на недосягаемой для
судебной власти высоте> .
Для адвокатуры же, помимо приведенного инцидента с Боровиковским,
это громкое дело кончилось привлечением к дисциплинарной ответствен-
ности двух выдающихся присяжных поверенных: П.А. Потехина, защит-
ника Овсянникова, и В.Н. Герарда, который должен был выступить по-
веренным гражданского истца, но в последнюю минуту был вызван По-
, Кони А.Ф. <На жизненном пути>. Т. 1, с. 14. - Прим. шт.
внуковский, - прибавляет А.Ф. Кони, - остался верен себе и нарушил оптимистическое
Рение ядовитыми словами: <Да, мы, ведь, именно этим и отличаемся от администрации: мы
всегда цьом стоячего, а они всегда лежачего>. - Прим. непi
техиным как свидетель по делу. Это-то и послужило поводом к привлечению
П.А. Потехина, а В.Н. Герард обвинялся в том, что был поверенным
сначала одной, а потом другой стороны. Один получил выговор, а другой -
строгий выговор, и оба вышли из Совета, к составу которого тогда при-
надлежали.
Сказывались от времени до времени и старые навыки. <Привычки, -
говорит Спб. Совет в одном из своих первых отчетов (за 1869-70 гг.), -
образовавшиеся при таком (прежнем) порядке вещей, не могли исчезнуть
вдруг; печальные проступки проявлялись иногда и в деятельности присяж-
ных поверенных>. Так, против В.Д. Спасовича, бывшего товарищем пред-
седателя Совета, было возбуждено дисциплинарное дело по обвинению его
в написании всеподданнейшего прошения об отмене решения гражданского
кассационного департамента Правительствующего Сената. Еще резче само-
го факта бросается в глаза способ защиты В.Д. Спасовича, который, между
прочим, ссылался на то, что он действовал не как присяжный поверенный,
по доверенности, и потому его поведение не подлежит компетенции Совета.
Но Совет, указав, что ему подсудны все действия присяжных поверенных,
совершенные ими, как адвокатами, в самом обширном смысле этого слова,
категорически разъяснил, что <всякая жалоба на кассационное решение,
всякая просьба об его отмене, со стороны частного лица является неуместной,
а со стороны присяжных поверенных, обязанных охранять достоинство суда
и неприкосновенность окончательного судебного решения, она должна быть
признана не только неуместной, но и крайне предосудительной> .
Не менее характерен, как отзвук старых порядков, другой случай. Двое
присяжных поверенных, тоже принадлежавших к составу Совета, - Са-
марский-Быховец и Остряков разослали сенаторам записку из дела, которое
они вели в Кассационном Департаменте Правительствующего Сената. По
этому поводу петербургский Совет поставил общий вопрос и разъяснил,
что, защищая право и охраняя интересы своих верителей, присяжные по-
веренные должны употреблять для достижения этой цели только законные
и честные средства. Рассылка частных записок членам и прокурорам новых
судебных установлений, как до, так и после слушания дела, имеет характер
негласного ходатайства по делу, совершенно противный духу Судебных
уставов 20 ноября 1864 г. и введенного ими состязательного процесса.
Обычай рассылки частных записок установился при действии прежнего
порядка судопроизводства, отличительными чертами коего были письмен-
ность и канцелярская тайна... Но обычай, соответствовавший одному по-
ядку, является совершенно несовместимым с другим, прямо противопо-
пяiньм> Выясняя далее, в чем сущность нового порядка состоит, Совет
оодолжает: <Точное соблюдение этих правил, столь важное для успешного
"з правосудия и для укрепления в обществе уважения к суду и закону,
особенности обязательно для присяжных поверенных, главное назначение
оорi,iх состоит в содействии к осуществлению высоких целей и задач
суда.. Всякое противодействие этим целям, исходящее от присяжных по-
веренных, всякое возвращение их к обычаям прежнего времени, несогласным
духом нового судебного устройства, должно быть преследуемо или, по
крайней мере, останавливаемо Советом не только в интересах корпорации,
но и в интересах целого общества>.
В Москве присяжные поверенные проявляли слабость к публикациям,
имеющим характер реклам. В 1873 г. Совет, обратив внимание на этот
факт, нашел необходимым формальным постановлением выразить неодоб-
рение подобным рекламам и объявить о том гг. присяжным поверенным,
прося их в то же время не дозволять их помощникам прибегать к таким
рекламам.
В 1870 г. до сведения московского Совета дошло, что некоторые при-
сяжные поверенные представляют в Коммерческий Суд векселя ко взыс-
канию не по доверенностям, а по бланковым надписям. Совет решительно
воспретил это в интересах сословия, которое по положению своему в об-
ществе должно быть образцом прямоты отношений в своих действиях к
другим лицам.
Количество таких случаев нарушений профессионального долга, веро-
ятно, можно было бы умножить. Они встречались вообще в первоначальном
ходе судебных уставов, и в своих ярких воспоминаниях А.Ф. Кони приводит
немало отчасти печальных, отчасти курьезных примеров. Но важно и зна-
менательно, что Совет, выборный орган сословия, неизменно и решительно
реагировал и неустанно стремился к намеченной цели. В деле Овсянникова,
как указано выше, Совет не остановился перед осуждением своих членов.
И действительно, хотя, как мы ниже увидим, пресса много занималась
адвокатурой и относилась к ней крайне недружелюбно, но против Совета,
как представителя сословия, никаких нападок не было. Напротив, за Со-
ветом, по-видимому, сложилась вполне определенная репутация строгого
и Оезупречного судьи. Так, например, газета <Неделя>, рассказывая о слу-
чае нарушения адвокатом профессионального долга, прибавляет: <Может
-ь. этот случай сам по себе не представляет ничего особенно важного:
/Ьурнал Спб. Совета присяжных поверенных, 1870. с. 240. - Iєрим. авiп.
Лмршл С:,о. Совета...,. 1870. с. 237
Прим. авгп.
но ввиду той щепетильности, какую проявляет Совет в своих требованиях
к членам адвокатского сословия, рассказы о подобных случаях очень не-
приятно режут ухо> . Совет обвинялся скорее в излишней строгости. Так,
когда в 1874 г. общее собрание, согласно с Советом, постановило, что
присяжные поверенные не должны являться и выступать в общих собраниях
акционерных обществ в качестве фиктивных акционеров, <Судебный Вест-
ник> признал это постановление бесцельно строгим". Точно так же, вместе
с <Гражданином>, <Судебный Вестник> вел настоящую кампанию против
Совета за установление испытаний в звании торгового и гражданского су-
допроизводства. <Названная газета (т.е. <Гражданин>) справедливо за-
мечает, - так пишет <Судебный Вестник>, - что наши присяжные по-
веренные в обеих столицах угрожают превратиться в редкую и крайне до-
рогую для небогатых монополию в представительстве. Признаки этой
монополии уже видны из того, что спб. Совет присяжных поверенных без
разрешения законодательным порядком высшей власти образовал из себя
недозволенную ассоциацию, под названием испытательной комиссии, ко-
торая присваивает себе власть ограничивать права состояния>. Председа-
телю Совета К. К. Арсеньеву приходилось выступать с письмом в редакцию,
доказывая, что ничего противозаконного в таких испытаниях, гарантиру-
ющих надлежащий состав адвокатуры, не содержится, и так как при на-
личности 380 ст. Учр. суд. уст. возражать против испытаний было бы
мудрено, то <Судебный Вестник> решительно восстал против этой статьи,
дающей Совету бесконтрольное право отказа в приеме в присяжные по-
веренные. При этом, тут же газета сочла нужным заявить, что со стороны
Совета <до настоящего времени нам неизвестен ни один случай действи-
тельного злоупотребления этим правом своим> .
Таким образом. Совет скорее обвинялся в излишней строгости, и потому
с полным основанием В.Д. Спасович мог сказать в одной из своих за-
стольных речей: <Мы изобрели и наложили на себя узы самой беспощадной
дисциплины, вследствие которой мы не колеблясь жертвуем своими вкусами,
своими мнениями, своей свободой тому, что скажет громада - великий
человек. Это подчинение особого рода, не людям, а началу, себя - себе
же самому, с громадской точки зрения рассматриваемому, есть такая великая
сила, которую тогда только оценишь, когда чувствуешь, когда она от тебя
исходит. Нам дорога та сила, которую дают крепкие, суровые нравы. Ос-
тавим будущему смягчать их, когда люди сделаются лучшими>.
<Недели, 1871. \> 10. - Прим. авт.
<Судебный Вестник>, 1874, № 201. - Прим авiп.
<Судебный Вестник>. 1874, № 136. - Прим. ант.
Эти слова В.Д. Спасовича тем точнее соответствуют действительности,
состав Совета отличался в то время удивительным постоянством. За
д пеовых лет К. К. Арсеньев не выходил из состава Совета (год - членом
Совета год - товарищем председателя и 6 лет - председателем),
В Д Спасович находился в составе Совета 7 лет (год - председателем
(у дет __ членом Совета), А.М. Унковский - 7 лет, Матросов -
6 \ет Герард и Танеев - по 5 лет. Очевидно, следовательно, что боль-
шинство сословия одобряло линию поведения Совета. Что это было именно
одобрение, а не простой индифферентизм, можно судить по следующим
поимерам, чрезвычайно характерным. В начале 1870 г. один из присяжных
доверенных возбудил вопрос, обязательна ли для членов сословия защита
по назначению, пока не установлен комплект. В Совете обнаружилось резкое
разногласие. Два члена Совета отвечали на этот вопрос отрицательно, но
большинство (5 человек) считало принятие защиты безусловно обязатель-
ным. Мнение большинства Совета было одобрено большинством общего
собрания присяжных поверенных, созванного для обсуждения этого во-
проса.
Два года спустя одним из присяжных поверенных был поднят вопрос
о незаконном распространении Советом своей компетенции на действия
присяжных поверенных, совершаемые ими не в качестве адвокатов. По
этому поводу тоже было созвано общее собрание, в коем только двое членов
его выступили на поддержку такого взгляда и доказывали, что <расширение
дисциплинарной власти Совета, во-первых, незаконно, так как закон ука-
зывает прямо, какие нравственные обязанности присяжного поверенного
подлежат рассмотрению Совета, а во-вторых, вредно, так как и без того
уже Совет, члены которого и по своим талантам, и по материальному обес-
печению выделяются из среды других присяжных поверенных, имеет ог-
ромное влияние на сословие> . Все остальные высказывались за принятую
Советом практику, и огромное большинство признало излишним препода-
вать Совету какие-либо правила для определения пределов дисциплинарной
его власти.
Как уже видно, между прочим, из указанного, центр тяжести сословной
раЬоты находился тогда в Петрограде. В юбилейном издании московского
Совета (по случаю 25-летия московских присяжных поверенных) напеча-
таны положения из дисциплинарных производств, выраженные в виде
общих требований, независимо от данного случая. При этом оказалось,
что такие положения можно извлечь из определений Совета, начиная с
Лгень К.К. Указ. соч.. с 123. - Прим. акт
двенадцатого года его существования. Исключение могло быть сделано лишь
для нескольких положений из одного определения 1867 года. В первое
время московский Совет жил, так сказать, со дня на день. не выдвигая
общих вопросов, между тем как в Петербурге Совет пользовался, напротив,
каждым случаем, чтобы поставить принципиальный вопрос. Эту разницу
между Москвой и Петербургом К. К. Арсеньев объясняет значительно боль-
шим количеством дел в петербургском Совете, благодаря тому, что в Пе-
тербурге тяжущиеся охотнее обращаются с жалобами. Кроме того, в Пе-
тербурге разнообразнее судебные дела. Наконец, вся петербургская обста-
новка больше вызывает на живую <энергическую деятельность, на
постоянную работу над самим собою, - и это не могло не отразиться на
петербургской адвокатуре. Нельзя отрицать, что ей принадлежит инициа-
тива многих мер, важных для сословия присяжных поверенных, - напри-
мер, организация помощников, учреждение библиотеки, консультации,
кассы пособий, - что ее пример имеет важное значение для провинци-
альной адвокатуры, лишенной до сих пор своего собственного представи-
тельства> . Помимо указанных обстоятельств, разницу приходится объяс-
нить еще и различными составами Советов. В Петербурге сразу появились
юристы, приобретшие всероссийскую известность, и среди них больше всех
поработал на пользу адвокатуры, как сословия, К.К. Арсеньев.
В Москве таких имен в первое время не было, и вообще уровень ад-
вокатуры стоял гораздо ниже. Для характеристики укоренявшихся нравов
можно указать, что в 1872 г. было созвано общее собрание для обсуждения
вопроса, в каких случаях один присяжный поверенный может принять дела,
находящиеся в производстве у другого. Собрание, по-видимому, не состо-
ялось, - никаких следов, по крайней мере, не осталось, - но самое воз-
буждение такого вопроса достаточно характерно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71