Совет, обсудив это предло-
жение и принимая во внимание: во-первых, что Гамбетта до самого дня
своей смерти состоял в списках адвокатов, числящихся при парижской Су-
дебной Палате; во-вторых, что Гамбетта, который справедливо должен
быть признан первым оратором нашего времени, посвятил свой высокий
талант всецело на служение интересам своего отечества и тем самым воз-
высил и носимое им звание адвоката, большинством пяти членов: С.А. Анд-
реевского, В.Н. Герарда, С.С. Соколова, князя А.И. Урусова и Е.И. Утина
против двух: В.О. Люстиха и А.Я. Пассовера постановил: отправить де-
пешу на имя старшины сословия парижских адвокатов и выразить в ней
чувства соболезнования, естественно вызываемые утратою человека, имя
коего составляет славу Франции и адвокатуры>. Проект этот затем был
подписан членами Совета Е.И. Утиным, В.Н. Герардом, С.С. Соколовым
и С.А. Андреевским и в конце заседания передан вместе с вышеупомянутой
телеграммой, составленною и подписанною пятью членами Совета 21 сего
декабря Председателю Совета. Телеграмма эта следующего содержания:
<Рапа, Раiаiз (iе 5(:iсе. Ваiоппiег сiу Iогсiе сiез ауосаiє. А Iа поиуеiiе тогi сiй ргапсi ра1гiо1:е, Гiiiизiге огаiеиг Ееоп СатЬуНа, Iе Ьаiтеаи сiу Зi. Ре-
(.егзЬоиг ехргiте сiез УIЄВ гевеiв сiу Iа регiе, зиЬiе раг Iе Ьаггеаи еi Iа 1:гiЬипе
Iтапсаiєе. Ье сопзеii сiу 1огге . СЬегегсI, 5. Апсiгееувiiу, А. ОигоизаоЙ,
8. Зосоiой, Еип;. Оиiiпе> .
К сему князь А.И. Урусов добавил, что телеграмма в тот же вечер,
21-го, отослана была Е.И. Утиным С.А. Андреевскому при письме, в ко-
В телеграмме, направленной в Париж, говорклось о том, что, получив известие о смерти ве-
ликого патриота, замечательного оратора Леона Гамбетты. адвокаты С.-Петербурга выражают ис-
креннее соболезнование по случаю утраты, понесенной адвокатурой и французской оошественностью.


тором
Е.И. Утин предлагал С.А. Андреевскому и князю Урусову показать
ддарительно телеграмму бывшему члену сословия К. К. Арсеньеву, и
яi.дл отсылку телеграммы отложить до 23 декабря. Из этого князь Уру-
ов по его заявлению, заключил, что вопрос о телеграмме еще окончательно
це решен, и что потому Е.И. Утин и не отправил оной по назначению.
рриду такого положения дела и Андреевский, и Урусов ничего не возражали
против отсрочки телеграммы до 23-го декабря. Сверх того, председатель
доложил Совету, что 22 сего декабря получено в Совете извещение комиссии
помощников присяжных поверенных, что в заседании ее 21 сего декабря
состоялось следующее постановление: <Просить Совет присяжных пове-
ренных присоединить от имени сословия помощников присяжных поверен-
ных соболезнование по поводу смерти Гамбетты к той телеграмме, которая
будет послана Советом или общим собранием присяжных поверенных со-
словию французской адвокатуры>. Ввиду изложенного, на обсуждение Со-
вета председателем были предложены два вопроса: 1) следует ли в насто-
ящем заседании Совета вновь рассмотреть вопрос о посылке телеграммы
с выражением соболезнования по случаю смерти Леона Гамбетты и 2) в
случае утвердительного решения первого вопроса, следует ли посылать
такую телеграмму, от чьего имени и кому.
Первый вопрос был решен утвердительно тоже после весьма продол-
жительных прений. Что же касается второго, основного вопроса, то Совет
нашел, что <хотя Леон Гамбетта числился в списках парижских адвокатов,
но европейскую известность и симпатии многих современников он приобрел
не адвокатскою и судебною своею деятельностью, а исключительно дея-
тельностью государственною, политическою. Поэтому отсьглкою предло-
женной телеграммы Совет именем корпорации присяжных поверенных не-
избежно выразил бы сочувствие политической, государственной деятель-
ности Леона Гамбетты. Между тем, Совет присяжных поверенных есть
часть судебной организации, и политическая деятельность не может быть
ему присвоена, точно так же, как и остальным органам суда. В корпорации
присяжных поверенных одновременно и совместно могут действовать люди
самых различных и даже противоположных политических убеждений, они
одинаково будут служить честью и украшением корпорации, если только
добросовестно, с умом и талантом будут исполнять свои адвокатские обя-
занности. Принимая звание присяжного поверенного, никто, разумеется,
не отказывается от потребности человеческой природы интересоваться и
лаке деятельно участвовать в других сферах человеческой жизни, кроме
сферы профессионально адвокатской; но проявлять себя в этих случаях
каждый должен не чрез посредство Совета присяжных поверенных, который
вовсе не для этого создан и существует, а лично сам или в составе учреж-
дений или обществ, которые к тому призваны. Совет является представи-
телем всей корпорации присяжных поверенных, всех ее членов, но лишь в
кругу дел и интересов, ему вверенных. Что же касается политических сим-
патий или антипатий, то в этом отношении каждый из присяжных пове-
ренных остается совершенно самостоятельным, и Совет не может присвоить
себе право быть выразителем чувств, может быть, и разделяемых боль-
шинством членов корпорации, но могущих встретить возражение со стороны
других. Чтобы правильно и достойно исполнить те обязанности, которые
лежат на сословии и его представителе, Совете присяжных поверенных,
нужно много усилий и упорного труда. Принимать на себя еще и полити-
ческую роль, как бы незначительна она на первых порах ни была, пред-
ставлялось бы деятельностью не только внезаконною, но, быть может, и
вредною для действительных жизненных интересов сословия присяжных
поверенных, так как может увлечь Совет в сферу бесплодных демонстраций
вместо настоящего полезного труда. Поэтому, находя, что вызванное смер-
тью Леона Гамбетты в среде присяжных поверенных чувство соболезно-
вания не должно быть выражаемо Советом присяжных поверенных. Совет
определяет: предложение о посылке телеграммы в Париж на имя адвокат-
ского Совета с соболезнованием по случаю смерти Леона Гамбетты от
имени с.-петербургского Совета присяжных поверенных отклонить.
Председатель Совета В.Люстих. Евг. Утин (при мнении по 2 статье
журнала). Член Совета П.Потехин. С.Соколов (по 2 статье при особом
мнении). С.Андреевский (по 2 статье при мнении). В.Леонтьев. Вл. Герард
(по 2 статье при особом мнении)>.
На этом дело, однако, не кончилось. Вследствие пересмотра Советом
постановления о посылке телеграммы, меньшинство, оставшееся при особом
мнении, сложило с себя звание членов Совета. Тогда и все большинство
подало в отставку. Но в общем собрании большинство, по сделанному пред-
ложению, взяло свой отказ назад, а три члена Совета остались при своем
и на ближайшем общем собрании все трое были переизбраны.
Таким образом, из-за смерти Гамбетты разразился в петербургском
сословии общий кризис, который, однако, ничем не кончился. Совет остался
в том самом виде, в каком он демонстрировал свое бессилие точно и оп-
ределенно ответить на вопрос о компетенции: сегодня пятью голосами против
двух вопрос решен в одном смысле, а завтра голосом председателя тот же
вопрос решается в смысле противоположном.
\лду тем, и сословие отнеслось к делу этому отнюдь не индиффе-
нтно напротив, оно сильно и долго волновалось, и неоднократно на общих
-циях слышались отзвуки той страстной борьбы, которая велась в Со-
эа страстность на первый взгляд не соответствовала сущности спора,
Гамбетта был все же адвокат, что и подчеркивалось в проекте теле-
(1,1 Поэтому не так просто было усмотреть в выражении соболезно-
ания желание устроить политическую демонстрацию. Но, как замечено в
жуонале, А.Н. Турчанинов высказывал специальное нежелание посылать
телеграмму парижскому Совету. Отсюда следует заключить, что сам по
себе случай Гамбетты не возбудил бы таких страстей, что вопрос о посылке
телеграммы явился лишь поводом к вскрытию противоречий, давно нако-
пившихся. Действительно, в упомянутой уже речи своей В.Д. Спасович
говорил, что дело не в Гамбетте. <Оказалось, выражаясь словами Гамлета,
что было что-то гнилое в датском государстве, что требования наши по-
низились, что мы делались крайне жалки и уступчивы в ущерб нашей кор-
поративной чести>. Несколько лет назад В.Д. Спасович сам, как мы знаем,
рекомендовал Совету спрятаться в раковину свою, а теперь, напротив, он
приглашал не робеть и смело откликаться на происходящие кругом события.
Из дальнейших слов той же речи можно заключить, что главная причина
отказа от посылки телеграммы заключалась в опасении навлечь недоволь-
ство власти на Совет. В.Д. Спасович убеждал, что это опасение неосно-
вательно. Если <нас прихлопнут, то это произойдет независимо от нас и
не за венок умершему собрату иностранцу, и не за нашу телеграмму. Мы
уйдем вместе с Городовым положением, с присяжными заседателями, с
бесцензурной прессой, с тысячью других благ; да будем же мы упразднены
как люди безбоязненные и вольные, с перьями на шляпах и со шпагами,
не покупавшие существования своей уступчивостью, не отделявшие себя
от среды, от интересов общества, и даже от общения с жизнью европей-
ской> . Можно думать поэтому, что страстность вызывалась не самим по
себе опасением бесплодных демонстраций, а тех последствий, которые это
может навлечь на сословие, и без того нелюбимое. Иначе говоря, спор о
посылке телеграммы по случаю смерти Гамбетты в сущности сводился к
определению линии поведения сословия вообще. И вот на этот-то вопрос,
возникший помимо воли Совета, так сказать, навязанный ему смертью Гам-
бетты, сословие не дало определенного ответа. После бурных прений оно
избрало весь прежний состав Совета, как тех, которые были против де-
монстрации, так и тех, кто стоял за посылку соболезнующей телеграммы.
За исключением товарища председателя Совета А.Н. Турчанинова. - Прим. авт.
Спасович В,Д "Застольные речи>, с. 35, 36. - Прим. авт.
245
И в данном случае нет надобности заниматься исследованием, какие
мотивы в действительности руководили большинством Совета, не желавшим
вступать на путь бесплодных политических демонстраций. Гораздо важнее,
что один из наиболее видных членов сословия, сам неизменный член Совета,
объяснил побуждения своих коллег пониманием уровня требований и предо-
стерегал от уступчивости в ущерб корпоративной чести. А таких фактов,
действительно, накоплялось все больше. В Варшаве, например, образована
была комиссия присяжных поверенных в помощь суду при приеме им при-
сяжных поверенных. Комиссия образована была, однако, из присяжных
поверенных, не избранных товарищами, а назначенных судом. И присяжные
поверенные согласились принять такое назначение. Но на практике, бла-
годаря этой организации, варшавская комиссия вскоре потеряла доверие
со стороны членов корпорации. Возник антагонизм, кончившийся уничто-
жением комиссии.
В Киеве суд организовал комиссию из трех присяжных поверенных,
но на обязанность их возложено было исключительно собирание справок
и аттестование кандидатов в присяжные поверенные. Несмотря на всю
щекотливость таких обязанностей, присяжные поверенные согласились
нести их, пока не стали раздаваться настойчивые нарекания, и члены ко-
миссии, сознав неловкость своего положения, отказались от предложенных
им ролей.
Но бесспорно самая яркая характеристика настроения официальных
представителей адвокатуры, степени сознания ею собственного достоинства
содержится в документе, не лишенном и высокообщественного значения.
Этот документ - письмо председателя харьковского Совета присяжного
поверенного С.Ф. Морошкина на имя председателя московского Совета
П.А. Корсакова от 2 ноября 1884 г. Поводом для написания письма по-
служило посещение министром юстиции харьковских судебных установле-
ний. Обнаруженное г. министром отношение к присяжной адвокатуре про-
извело столь сильное впечатление, что, по соглашению с товарищами своими,
членами харьковского Совета присяжных поверенных, С.Ф. Морошкин
счел нужным сообщить другим Советам сведения об этом посещении. Эти
сведения изложены им в следующем письме на имя председателя москов-
ского Совета П.А. Корсакова.
<По соглашению с товарищами моими, членами харьковского Совета
присяжных поверенных, имею честь сообщить Вам, милостивый государь,
сведения об обстоятельствах, сопровождавших посещение харьковских су-
д учреждений г. министром юстиции и о приеме им Совета, ограни-
яаясь изложением только тех фактов, которые могут
еть общий для сословия присяжных поверенных
интерес:
Министр юстиции прибыл в Харьков из Одессы через Полтаву. Два
"д харьковского Совета присяжных поверенных, живущие в Полтаве,
месте с судьями Полтавского Суда, встретили министра на вокзале. На
другой день представлялись ему в Суде рядом с магистратурою те же члены
Совета и, кроме них, многие поверенные харьковского округа, живущие в
Полтаве. Министр беседовал исключительно и довольно долго с присяж-
ными поверенными (с магистратурою он говорил позднее, пред отъездом
своим). Начав с изложения своих воззрений на задачи защиты по уголовным
делам (воззрений, близких к идеям обер-прокурора
Н.А. Неклюдова в заключениях по делам Мельницких и Свиридова,
но изложенных в очень смягченной форме), министр потом, между прочим,
упомянул о ходатайстве киевских и одесских присяжных поверенных об
открытии у них Советов и высказал, что, по его убеждению, надзор за
присяжными поверенными действителен только со стороны Советов, так
как судам не до того, дело это для них постороннее, не близкое сердцу;
что дальнейшее открытие Советов - мера общегосударственная, и что
разрешение этого вопроса будет зависеть главным образом от ближайшего
ознакомления с порядками в нашем сословии там, где существуют Советы.
Многие присяжные поверенные полтавского округа вместе с судьями
простились с министром на вокзале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71