сiев АвБОсiаiiопз
сiй ]еипе Ьаiтеаи, сiеа Ресiегаiiопв ои Зосiеiев сiез Ауосаiв... сiев Iпзiiiиєiопє
роиг Iа сiеєепсе га1:иi1е сiез iпсiiепа ои сiеа епапiя еп ]и5(:iсе?
На этот вопрос русский ответ был отрицательный, и ни малейшего
намека на новые течения в адвокатуре здесь не содержится. Но, вместе с
тем, из оценки конгресса, сделанной В.Д. Спасовичем , можно весьма ясно
представить себе, каковы должны были сложиться отношения между отцами
и детьми. В Бельгии в то время стоял, по словам В.Д. Спасовича, на
очереди вопрос о переходе от проникающего Наполеонов кодекс индиви-
дуального начала к социализации гражданского права. В подготовке к ре-
шению этого вопроса горячее участие принимала бельгийская адвокатура,
и это обстоятельство наложило яркий отпечаток на все ее поведение. <На
каждом шагу, - пишет В.Д. Спасович, - на конгрессе в Брюсселе мы
слышали афоризм: ех єасiо огiiиг ]из . С этой точки зрения естественным
объяснителем права и его бойцом является даже не судья, а адвокат, при-
глашаемый для устроения возникающих правоотношений, естественный
вульгаризатор права и его учитель. Это яркое и сильно преувеличенное
представление об адвокатской профессии нашло подходящее выражение в
первом докладе на конгрессе брюссельского адвоката Дюбуа, в котором
адвокаты не только провозглашены бойцами за право, но и возведены в
звание его жрецов>. В.Д. Спасович коренным образом с таким взглядом
не согласен. Он удивляется (хотя он и сам присутствовал на конгрессе),
что никто не опротестовал этого крупного парадокса, несостоятельность
которого очевидна. <Священство предполагает общий культ, известный дог-
мат, считаемый правдой, и поэтому проповедуемый, между тем, как адво-
катура установлена только для споров о праве, для установления того, ко-
торое из самостоятельных и спорных прав предпочтительнее, которое из
них согласно с идеею еще более возвышенной, нежели право, и его в себе
совмещающей - с идеей добра. Задача адвокатуры вовсе не та, чтобы
проповедовать какую-либо правду, а только чтобы всякое право, хотя бы
в данное время непопулярное и даже, по строгости своей, неприятное, нашло
Вопрос касался существования в стран? помимо официальной адвокатуры, предусмотренной
законодательством, свободных учреждений, относящихся к адвокатской профессии, основанных на
частной инициативе, например: Ассоциации молодых адвокатов. Федерации или общества адвокатов...,
учреяения по бесплатной зашите бедных или прав детей.
Спасович В.Д. Собрание сочинений, т. X. с. 413-453. - Прим. авт.
Лат. - нэ факта возникает право, закон является продуктом действительной жизни.
себе отважного и искусного бойца, и чтобы бой происходил по всем правилам
оецкого искусства, со всею вежливостью и пощадой, которые требуются
в образованном обществе даже по отношению к противникам>. А отсюда
В.Д. Спасович заключает, что <бельгийская адвокатура имеет несколько
преувеличенное представление о задачах и достоинствах адвокатуры вооб-
ще>. К такому выводу В.Д. Спасович приходит, хотя он и признает, что
<заслуги бельгийской адвокатуры весьма велики>.
Если сравнить эти выводы с теми категорическими утверждениями,
которые высказаны в приведенном выше отчете бюро консультации, то
ясно станет, что разногласие между отцами и детьми весьма существенное,
и что борьба между ними была неминуема. Действительно, уже первое
действие - прибитие бр. Беренштамами дощечки на улице с обозначением
часов приема - вызвало большие толки в советских кругах, а намерение
открыть консультацию рассматривалось как покушение нарушить запрет
открывать конторы. Когда была открыта шлиссельбургская консультация,
Совет обратился к Комиссии с предложением <войти в разбор неправиль-
ностей при преждевременном функционировании консультации, не могущей
считаться открытой>.
Кроме того, в Деле об окраинных консультациях имеется черновик,
написанный рукой В.Д. Спасовича и заканчивающийся так: <Совет пред-
лагает Комиссии ныне же объявить всем II лицам, поименнованным в ее
представлении от 31 марта 1899 г., образующим будто бы (!) организа-
ционную группу, чтобы они прекратили свою коллективную деятельность
и за консультацию себя не выдавали>. Затем, однако, Совет утвердил с
некоторыми изменениями выработанный помощниками устав, и Отчет Бюро
констатирует, что консультации <приступали к деятельности на началах
самодеятельности и свободы внутреннего самоуправления, не стесняемой
давшим им санкцию признания Советом присяжных поверенных, в чем
несомненная его заслуга>. Отчет как бы хочет сказать, что от Совета ничего,
кроме помех, нельзя было ожидать, о содействии консультациям и говорить
нечего. И если Совет не поставил препятствий, то уже в этом следует
видеть заслугу руководящего органа. Любопытным кажется этот самоуве-
ренно покровительственный тон в отношении Совета, это острое противо-
поставление своих задач деятельности Совета.
Особенно резко такое отношение проявлялось в Москве и здесь оно
привело к очень решительному столкновению. Как уже замечено выше,
Отчет Комиссии иронически называет эт) переписку с Комиссией <меєкдуведомственной>
Прим авт.
устав московской консультации утвержден был Съездом мировых судей,
и Совет не имел к ней никакого отношения. Но Совет неизменно продолжал
заниматься вопросом об организации помощничества. В 1899 г. представила
свой доклад одна из бесчисленных комиссий, учрежденных для разработки
вопроса. В этом докладе, между прочим, содержится решительное осуж-
дение принципа личного патроната, усвоенного действовавшими к тому вре-
мени правилами 3 марта 1890 г., кодифицированными в 1895 г., и указы-
вается, что, за отсутствием легальной организации помощников, потреб-
ность в этом стала удовлетворяться в формах, выработанных самостоятельно
и независимо от контроля и руководительства Совета. <Таким образом, -
продолжает доклад, - составился кружок членов консультации при мос-
ковском столичном Мировом Съезде, действующий поныне вне надзора
со стороны Совета; означенная консультация выделила из себя затем более
замкнутый отдел уголовных защит; возникли и более тесные кружки, ко-
торые хотя и преследуют хорошие цели, но, при отсутствии общей орга-
низации для помощников, способны, однако, содействовать взаимному от-
чуждению членов сословия и обострению партий> .
Уже в этих словах слышится, с одной стороны, признание значения
тех кружков, которые стали образовываться среди молодой адвокатуры, а
с другой - определенно обозначается отрицательное отношение к ним.
Реально оно дало себя знать два года спустя, когда консультация исключила
из своего состава одного из членов, который принес на своих товарищей
жалобу в Совет. Естественно, что прежде всего возник вопрос, подлежит
ли жалоба компетенции Совета, вмешательство коего уставом консультации
не предусмотрено. Совет отвечает на вопрос утвердительно, ибо <не только
профессиональная, но и всякая другая общественная деятельность присяж-
ного поверенного, даже его частная жизнь, могут дать повод к вмешатель-
ству дисциплинарной власти Совета; такой повод может возникнуть иногда
даже среди самой интимной, семейной обстановки. Отсюда вытекает, что
деятельность членов сословия, в качестве участников консультации, не
может ускользнуть от надзора Совета>. Но такой вывод еще не предрешает
вопроса об отношениях между Советом и консультацией. На этот вопрос
Совет отвечает весьма определенно: <Говорить о том, что в среде нашего
сословия могут возникнуть такие организации, которые исключали бы вся-
кую возможность какого-либо надзора со стороны Совета, уже не прихо-
дится; какую бы автономию такие организации себе не присвоили, какие
бы уставы и руководства себе не составляли, наблюдательная власть Совета
перешагнет и через эту самопроизвольную автономию и через все эти уставы
и если признает это нужным, восстановит нарушенный порядок> . Уже
пд этим выводам и, еще больше, по тону их слов нетрудно догадаться, что
Совет признает в данном случае порядок нарушенным. Действительно,
Совет нашел, что не только не было никаких оснований к исключению
жалобщика из состава консультации, но что действия членов распоряди-
тельной комиссии консультации, обсуждавшей поведение своего члена,
засим исключенного з состава консультации, подлежат обсуждению Совета
в дисциплинарном порядке. Поэтому Совет постановление консультации
об исключении отменил и распорядительную комиссию привлек к дисцип-
линарной ответственности.
Вряд ли нужно даже касаться самой сущности дела, подавшего повод
к исключению члена консультации и засим к привлечению распорядительной
комиссии консультации к ответственности. Важно то, что между предста-
вительным органом сословия и выборным органом консультации оказалось
столь резкое коренное разногласие; в полном смысле слова белым для одних
казалось то, что другие считали черным, и наоборот. Замечательно при
этом, что Совет признал деятельность консультации чрезвычайно полезной.
Совет <с чувством особого нравственного удовлетворения отмечает дея-
тельность консультации за последние годы, когда, в целях приближения к
нуждающемуся населению, консультация расширила район своих операций,
устроив отделения в некоторых уездах Московской и Владимирской гу-
берний; не ограничиваясь подачей советов и соответственных деловых бумаг,
члены консультации бесплатно принимают на себя ведение гражданских и
уголовных дел лиц неимущих, что при массе затрачиваемых на это энергии
и труда ярко свидетельствует о прекрасных, высокогуманных стремлениях
нашей молодой адвокатуры>. Несмотря на это, консультация обвиняется
в том, что поведение ее представляется актом величайшей несправедливости;
что трудно представить себе, до какого забвения самых элементарных тре-
бований справедливости, самых основных положений права дошли в этом
деле члены распорядительной комиссии и т.п. Пусть, однако, консультация
кругом не права, но престижу, в котором нуждается решение Совета, едва
ли может соответствовать такой страстный полемический тон. И когда ре-
шение напоминает консультации о необходимости сдержанности языка и
взаимного уважения товарищей, то как же ценить такие замечания по адресу
обвиняемого, как что он <не обладает даром провидения>, что <искусства
Отчет московского Совета присяжных поверенных за 1899-1900 г., с. 23. - Прим. авт.
ОТЧРГ московского Совета присяжных поверенных за 1900-1901 г.. с. 114. 113.
Прим. авт
читать в человеческих сердцах ему не дано>, Совет <не думает, чтобы
даром сердцеведения обладали распорядители консультации> и т.д. Такой
тон и такая страстность заставляют думать, что Совет выступал в качестве
стороны, а не в качестве суда.
Еще более острыми должны были стать столкновения на почве стремления
молодой адвокатуры принять участие в оппозиционных выступлениях того
времени. Так, в Петрограде в 1903 году подготовлялось чествование юбилея
Л..Н, Толстого и В. Г. Короленко. Группа помощников присяжных поверенных
обратилась в Комиссию с предложением принять участие в чествовании, причем
содержание этого обращения не оставляло никакого сомнения относительно
его характера. <Мы, - писали помощники, - находим крайне уместным,
чтобы петербургская адвокатура в лице своего молодого поколения отозвалась
на праздник русской свободной мысли в юбилейные дни Л.Н. Толстого и
В. Г. Короленко. Помимо общего культурного значения этих проповедников
гуманности и свободы личности, они являются единственными пионерами в
деле участия общества в защите слабых и угнетенных на арене судебной борьбы
с произволом, бесправием и темной силой обскурантизма. Этими своими по-
пытками Л.Толстой и В. Короленко становятся еще ближе и дороже тому
сословию, которого призвание защищать личность из тех общественных слоев,
которые являются огульными жертвами этих сил>. Ввиду этого помощники
просили созвать общее собрание. Председатель Совета В.Н. Герард отказал
в созыве (это было во время болезни, сведшей его, спустя два месяца, в
могилу), но основанием отказа он выставил отнюдь не характер предполага-
емого собрания. <Я не утвердил повестку, - писал уже больной В.Н. Герард
В.О. Люстиху, - потому что на мой взгляд помощники составляют корпо-
рацию только в нашей сословной жизни; у них могут быть интересы, для
обсуждения которых они могут собираться с одобрения Совета. Но в обще-
ственном обиходе помощники не составляют самостоятельного сословия и, как
таковое, не могут проявлять в общественной жизни ни симпатий, ни антипатий>.
Собрание помощников не было созвано, но на их сторону стало несколько
молодых присяжных поверенных, которые, в числе 25, подали заявление
о созыве общего собрания присяжных поверенных для обсуждения во-
просов, снятых председателем Совета с повестки общего собрания по-
мощников присяжных поверенных. Совет и на этот раз собрания не созвал,
но, со своей стороны, и присяжные поверенные как будто забыли о своем
желании. Прошло несколько общих собраний, прежде чем, спустя больше
полугода, на общем собрании поднят был вопрос, почему Совет положил
дд сукно ходатайство 25-ти присяжных поверенных. Здесьбыли вскрыты
истинные причины разногласия. Сторонники созыва собрания упрекали
Совет в том, что он не выражает воли сословия, что в сословии резко
определилось два течения- <одно оппортунистическое, а другое молодое.
здоровое>. А сторонники Совета (Б.Г. Ольшамовский, Д.В. Стасов) ут-
верждали, что не надо созывать общее собрание, когда есть основание
думать, что несвоевременное возбуждение того или другого вопроса может
иметь нежелательные для сословия последствия, и что теперь именно время
для сословия столь трудное, что лучше бы многих вопросов не затрагивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71