Прав. Сенат не усмотрел мошенничества в деяниях Элькина. - Прим. авт.

/- детом. Из остальных семь членов стояли за освобождение Лохвицкого
т дисциплинарного преследования ввиду отсутствия в данном случае какого
оьi то ни было нарушения профессионального долга, а восемь членов на-
стаивали на исключении Лохвицкого из сословия. Таким образом, голоса
безнадежно разбились, но последнее мнение, собравшее относительное боль-
щнство, восторжествовало. В мотивах Судебной Палаты указывается, что
<поверенный, который в интересах своего доверителя предъявляет в граж-
данском суде заведомо недобросовестный иск.., должен быть признан лицом,
совершившим деяние нечестное... Никакое послабление, никакое снисхож-
дение в данном случае, по мнению Палаты, не может иметь место... Он
нарушил самую существенную свою обязанность - действовать честно>.
Лохвицкий, исключенный Палатой, принес жалобу Правительствую-
шему Сенату, который в решении 1879 г. № 1 по общему собранию 1-го
и кассационного департаментов, признал, что никакого нарушения Лох-
вицкий не допустил. По мнению Правительствующего Сената, для опре-
деления тех начал, которыми должна регулироваться профессиональная де-
ятельность адвоката при принятии и ведении гражданских дел, следует
иметь прежде всего ввиду, что всякий спор о праве гражданском подлежит
ведению суда, деятельность которого заключается в применении закона,
определяющего как самое право, так и способ удостоверения его действи-
тельности.
<Гражданский суд не стремится к отысканию абсолютной справедли-
вости; он поверяет и определяет спорное право теми способами, которые
установлены законом, и на основании доказательств, представленных сто-
ронами, и разрешает оное на основании законов, охраняющих и огражда-
ющих спорное право. Если, таким образом, нравственность гражданского
права менее строга, чем нравственность индивидуальная, если сей последней
нравственности не требуется от самого тяжущегося, обращающегося к со-
действию правосудия, то адвокат, как представитель известной профессии,
известной общественной деятельности, в силу которой он является посред-
ником между тяжущимися и судом по предмету разрешения вопроса о праве,
не может быть рассматриваем в своей деятельности с точки зрения требо-
ваний индивидуальной нравственности. На обязанности адвоката не может
быть возложено разыскание нравственной чистоты дела, и потому принятие
им гражданского дела к своему производству может регулироваться только
закономерностью тех требований, защитником которых он является, и на-
личностью тех данных для удостоверения в действительности защищаемого
права, кои предустановлены законом или сим последним покровительству-
кпся. При этом нельзя оставить без внимания и то, что критерий инди-
252
253
видуальнои нравственности слишком неуловим и понимается всяким по-
своему: допустить обязанность присяжного поверенного устранять от за-
щиты прав, которые, по мнению его, приобретены тяжущимися способами
нечестными, значило бы оставить значительное количество прав, основан-
ных на законе, без защиты и затруднить тяжущимся доступ к правосудию,
ибо ведение гражданских дел требует знания и опытности, которыми не
всегда обладают сами тяжущиеся; подобное сему представляет и настоящее
дело; Палата установила, что в действиях Элькина выразилось стремление
присвоить себе чужую собственность без всякого на то права, а между тем
сама же Палата отказала Поповой в иске и оправдала ответчика Элькина,
за защиту которого она ныне обвиняет Лохвицкого. Но и независимо сего,
возможность преследования адвоката за принятие на себя ведения дел о
правах, приобретенных способами безнравственными, могла бы превратить
необходимый надзор за деятельностью присяжных поверенных по их званию
в арену возмездия; сторона, проигравшая дело на суде, сама или в лице
своего поверенного получила бы возможность преследовать защитника прав
выигравшей стороны, приписывая ему свою неудачу и успех противника;
так и настоящее дело возникло по заявлению Совета присяжных поверенных
защитником прав истицы Поповой, присяжным поверенным Ордынским,
после отказа судом в иске его доверительницы. Отсюда Правительствую-
щий Сенат заключает, что при суждении о профессиональной деятельности
присяжного поверенного по принятию и ведению им гражданского дела
принцип безусловной нравственности не может служить руководящим на-
чалом; что одно знание о нечестном способе приобретения прав, принима-
емых к защите, не может служить безусловным основанием для признания
деятельности присяжного поверенного по такому делу не согласною с пра-
вами и обязанностями его, указанными в законе; что, вопреки сего, осуж-
дение Палатою деятельности Лохвицкого, как поверенного Элькина, ос-
новано единственно на знании им бесчестного способа приобретения Эль-
киным спорного права, и что, следственно, самое производство настоящего
дела, не заключающего в себе признаков воспрещенного законом поступка,
подлежит уничтожению... >
Итак, три компетентных учреждения: Совет, Судебная Палата и Пра-
вительствующий Сенат оказались в резком разногласии между собой по
основному вопросу адвокатской профессии - какие гражданские дела
можно принимать и как их должно вести . То, что Совет считает, применяя
аксимальную строгость, зазорным, в Палате квалифицируется как совер-
"iенно бесчестное и потому недопустимое для присяжного поверенного, -
Правительствующий Сенат не усматривает в этом ровно ничего пред-
удит-ельного. Ясно, таким образом, что у нас самые компетентные уч-
дрдения не могут провести границу между дозволенным и недозволенным
в адвокатуре.
В сущности, оправдательный приговор Сената гораздо неприятнее для
престижа адвокатуры, нежели обвинительный вердикт Совета и Палаты.
Дело. послужившее предметом обвинения против А. В. Лохвицкого, по всей
обстановке своей настолько <сомнительно>, что оно само по себе вьзывает
чувство брезгливости и тем самым повышает требовательность в отношении
адвоката. Эта требовательность в решениях Совета и Судебной Палаты
формулирована в столь общих выражениях, что никаких возражений ни с
какой стороны не может быть сделано. Но зато каждый может вложить
в понятия - честность, добросовестность, мошенничество - свое собст-
венное содержание, весьма разнообразное. Таким образом, мотивировка
Совета и Палаты в сущности ни к чему не обязывает.
С другой стороны, по отношению к роли суда эти определения столь
же несправедливы, сколь и оскорбительны. Ведь в самом деле. Совет и
Палата допускают, что судебное решение может санкционировать приоб-
ретение имущества, доставшегося бесчестным путем, дать возможность вос-
пользоваться результатами мошенничества. Судебная Палата устанавли-
вает, что <формальная сторона дела>, которой должен подчиняться суд,
может покрывать лживые и недобросовестные требования и прямо нечестное
деяние. Но если бы это так было, то чем же новый суд отличался бы от
старого суда? Разве то, что утверждает Судебная Палата, не есть в сущ-
ности повторение приведенного выше восклицания Аксакова, что старый
суд не давал ни права, ни возможности выяснить сущность дела. <Юри-
дические данные, требуемые тогдашним законом, все налицо, безукориз-
ненные по форме, - и как бы ни вопияла внутренняя совесть, ничего не
останется как сотворить суд и... неправду!>
Такой вывод вытекает непосредственно из соображений Совета и Су-
дебной Палаты. Напротив, решение Правительствующего Сената, оправ-
дывающее А.В. Лохвицкого, столь же несправедливо, сколь и оскорби-
тельно для адвокатского сословия. Правительствующий Сенат признал, что
А.В. Лохвицкий нечего предосудительного против своей профессии не со-
По уверению 1 р Джаншнева, <не легко далось Сенаты его решение. На изготовление его
ушло время от 22 января 1879 г. по 11 января 1880 г. Должно быть, не раз переделываются проект
решения. Наконец Спiвi ii.єял да и переписал гючти целиком отдельное мнение некоторых членов
ок СУД Палаты. Этим ограничилась роль верховного истолкователя закона>. (<Ведение неправых
Дгл... с 19). __ Прим. авт. (Имеется в виду Джаншиев Г. <Ведение неправых дел. Этюд по адво-
кат, кон этике.. М., 1886 г. - Прим. сост.)
вершил, но не потому, что вообще в его посыпке ничего предосудительного
нельзя усмотреть, а потому, что нравственность гражданского права менее
строга, чем нравственность индивидуальная, и адвокат, как представитель
известной профессии, известной общественной деятельности, не может быть
рассматриваем с этой последней точки зрения, а лишь с первой - так
сказать, пониженной. Чтобы прийти к такому утверждению, Правитель-
ствующий Сенат, в противоположность шаблонам Совета и Судебной Па-
латы, пользуется сочетанием понятий, смысл коих представляется чрезвы-
чайно туманным. Что такое, в самом деле, нравственность гражданского
права, и что это за особый вид индивидуальной нравственности? В соот-
ветствующих книгах, этим дисциплинам посвященных, ответа найти нельзя
было бы. А между тем вопрос, по-видимому, является совершенно простым.
И Совет, и Судебная Палата, и Правительствующий Сенат, так резко
между собой разошедшиеся, ходят все около и кругом того пророческого
замечания, которое при разработке Судебных Уставов было сделано пред-
седателем уголовной палаты, о необходимости привести и материальные
законы в соответствие с требованиями времени. Комиссия по составлению
проекта гражданского уложения в объяснительной записке своей конста-
тирует, что наши гражданские законы устарели, что они противоречивы и
несправедливы. Нет надобности поэтому разыскивать и устанавливать
новые категории нравственности и теряться в догадках о том, где провести
границу между дозволенным и недозволенным для адвоката. Достаточно
обратить внимание на то, что гражданские законы не соответствуют уста-
новившимся требованиям справедливости, что они от последних значительно
отстали, и тогда сразу станет ясным, что адвокат, обязанный по долгу
присяги отстаивать закон, нередко попадает в фальшивое положение и ока-
зывается между двух огней.
Яркий пример дела Лохвицкого в свое время не обратил на себя особого
внимания. Но спустя несколько лет, в 1884 г., А.В. Лохвицкий умер. Его
смерть, естественно, послужила поводом, чтобы вновь поднять вопросы,
связанные с делом Н.Элькина. В <Судебной Газете> появился очень теп-
лый некролог, в котором указывалось, что имя Лохвицкого забрызгивали
грязью литературные прихвостни, но <то, в чем заподозревали безнравст-
венность. было лишь бесстрашное отрицание шаблона>. Именно эта прямота
Судебная Газета-. 1884 г.. г. 22. - Интересное воспоминание о Лохвицком сохранилось в
речах В. /1. Снасовича. На съезды юристов н 18/6 г. Лохвицкий "один только одинешенек хлопотал
о парламентаризме, о конституции, яо iхз ма-йшею со стороны съезда отголоска. Мы отнеслись к
нему отрицательно, находили слова его легковесными. (Спасович В.Д. <Застольные речи-, с. 80). -
ПриЧ. йвIГI.
юоиста сказалась в деле Элькина. <Преследуемый, оплевываемый, осмеи-
ваемый, он до конца остался верен самому себе, своему знамени, и русская
"доатура должна увековечить память Лохвицкого именно за дело Эль-
кина. Он защищал общее дело>. Точно так же и Д.И. Невядомский, быв-
ший помощник Лохвицкого, в своей надгробной речи, а затем и в статье,
касаясь дела Элькина, заметил, что <как доблестный воин, собственною
грудью защищал он заветные принципы родного учреждения; на своих
плечах вынес он независимость и свободу русской адвокатуры; история
института никогда не забудет этой его заслуги>.
Таким образом, вопрос снова был поставлен ребром, и на сделанный
в печати вызов горячо откликнулся авторитетный в то время публицист
Гр. Джаншиев. Он прочел по этому вопросу доклад в одном из заседаний
группы московских помощников присяжных поверенных, затем напечатал
его в <Русской Мысли> и, наконец, в 1886 г. выпустил отдельной бро-
шюрой. выдержавшей несколько изданий . Свое изложение Гр. Джаншиев
начинает с печального признания, что <без малого двадцать лет существует
русская адвокатура, и что же? Самый жизненный, самый кардинальный
для нее вопрос, вопрос о том, возможна ли, мыслима ли честная адвокатура,
остается спорным, неразрешенным даже в теории, даже iп аЬвIгасIо> .
В этом большом вопросе Гр. Джаншиев отмежевывает для своего ис-
следования лишь сравнительно небольшую область. Его задача заключается
в том, чтобы разрешить: <подлежит ли адвокат за ведение заведомо
неправого дела (гражданского), за отстаивание заведомо несправедливых
требований, за старание укрепить за доверителем имущественные права,
приобретенные им заведомо бесчестным и безнравственным путем, -
путем обмана, доказанного на суде, - какой-либо ответственности>.
Чтобы упростить свою задачу и устранить спор о том, должен ли адвокат
<проникать в душу своего клиента и производить в ней розыск тщательный>,
Гр. Джаншиев еще более суживает вопрос: <Никто ничего подобного и не
требует от адвоката. Но от него и можно, и должно требовать следующего:
раз он тем ли, другим ли способом убедился вполне, что право клиента
его приобретено путем безнравственным, он не должен принимать такого
дела>. Центр тяжести, следовательно, лежит в признаке заведомости. <Мы
недаром так сильно настаиваем на элементе заведомости>, - говорит он.
В ответ Гр. Джаншиеву, Д.И. Невядомский выпустил брошюру под
еще более громким названием: <Вековые вопросы адвокатуры> . Здесь он
Имеется в виду указ. соч.. Ведение неправых дел...>
~~ ,\апг. - отвлеченно, вообше: само по себе.
Невядомский Д-И <Вековые вопросы адвокатуры>. М., 1886 г. - Прим. авт.
заявляет, что его некролог Лохвицкому не подавал повода ставить те во-
просы, которые Гр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71