378), никаким позднейшим
узаконением по продолжению к Своду Законов не отмененным. Поэтому
действие 14 инструкции, вопреки ее буквальному смыслу, должно быть
признано прекратившимся, <тем более, что исполнение этого параграфа
ныне совершенно невозможно>. Министр юстиции воспринял толкование
Сената и разослал соответствующий циркуляр, но в течение нескольких
лет этот уродливый порядок действовал .
Такое отношение центральной власти должно было сказаться, конечно,
и на отношениях между магистратурой и адвокатурой. Первый ревизионный
отчет о деятельности новых судов мог еще констатировать, что отношения
между прокуратурой и адвокатурой вполне нормальны. Но некоторые дис-
сонансы стали слышаться весьма быстро. И не было ли нечто символическое
в том, что первым подсудимым в с.-петербургском Окружном Суде был
первый помощник присяжного поверенного В.О. Люстих, обвинявшийся
в оскорблении судебного следователя Бильбасова . Чрезвычайно характер-
В Казани, например, общее собрание отделений Окр. Суда постановило, согласно указу Суд.
Палаты, закрыть комитет с 23 января 1873 г. и принять все обязанности совета окр. суду. Но, как
указано, временный комитет тоже всецело составлялся окр. судом и, след., изменение произошло не
в составе, а в характере деятельности. Вместо временных правил окр. суд отныне должен был руко-
водствоваться исключительно Судебными Уставами. - Прим. авт.
В.О. Люстиху, как помошнику ирис. пои. Гаевского, с.с. Бильбасов отказал в сообщении
сведений о производящемся у него деле. В.О. Люстих написал суд. следователю письмо, в котором
упрекал его в незнании Судебных Уставов и наказа, и заканчивал свое письмо словами; <Ьще по-
звольте предложить Вдм один совет. Будьте с приходящими к Вам несколько повежливее. Времена
чиновников-громовержцев прошли>. В.О Люстих виновным себя нс признал и просил Суд: <как это
будет первая моя защита, и притом защита собственной моей невинности, позволить мне прочесть то,
что я написал пдварiптлно дома на всякий случай, если бы я не оказался в состоянии произнести
д случай имел место уже в 1868 г. Между Советом и Окружным Судом
происходила переписка о праве гг. председательствующих в отделении Суда
ра-i-i, присяжным поверенным публичные замечания за действия, не от-
носящиеся к нарушению порядка и подлежащие рассмотрению Совета при-
гяжных поверенных. По мнению Совета, пределы власти председательст-
дувдщих установлены с достаточною ясностью в ст.ст. 154, 157 и 158 Учр.
суд. устан. ; во всех остальных случаях неправильные действия присяжных
поверенных, обнаруженные Судом, подлежат, по сообщениям Суда, рас-
смотрению Совета. И Суд и Судебная Палата не согласились с этим мне-
нием. Но не это важно, а то, что Совет, между прочим, сослался на пре-
цедент и указал поэтому, что <так смотрел, по-видимому, на дело и Ок-
ружной Суд, неоднократно сообщая Совету о замеченных им неправильных
действиях присяжных поверенных, для надлежащих со стороны Совета рас-
поряжений>. На это спб. Окружной Суд в своем определении весьма резко
ответил, назвав мнение Совета голословным, и заявил, что если в некоторых
случаях Суд представлял неправильные действия присяжных поверенных,
которые были преимущественно неприличны со стороны присяжных пове-
ренных, усмотрению их Совета, то в этом он не руководствовался пред-
полагаемым правилом, а действовал, таким образом, исключительно
по доверию к правильности действий Совета прис. поверенных округа
спб. Суд. Палаты>. В этих мотивах ясно слышатся отзвуки полицейского
режима и произвола, который должен был уступить свое место началу
законности и прочным юридическим отношениям.
устно то, что я могу сказать в свою пользу>. Председатель не разрешил подсудимому читать, и
В.О. Люстих начал свою защиту так: <Незнание закона, невежливость не наносили никогда никому
бесчестья. Сократ говорил, что он знал только одно то, что ничего не знает, и не находил в этом
ничего для себя оскорбительного. Точно так же наш народ не считает незнание оскорблением и бес-
честием и требует, чтобы мы постоянно учились. Век живи, век учись, - говорит народ, очно так
же обвинение в невежливости не может быть оскорбительно. Невежливость не бесчестит никого>
(<Судебный Вестник>, 1866, № 18). - Прим. авт.
Ст. 134 \чр. суд. уст, - <Все находящиеся в публичном заседании судебного места обязаны
строго соблюдать правила благопристойности, порядок и тишину, беспрекословно повинуясь в сем
Tошении распоряжениям председателя или первоприсутствующего>.
Ст. 137 \чр. суд. уст. - <За нарушение постановлений, означенных выше в 154 статье, во
время доклада дела кем-либо из участвующих в деле лиц или их поверенных председатель или пер-
воприсутствующий вправе сделать виновному предостережение или выговор, предупредив, что в случае
повторения сего он будет удален из присутствия и дело решится без его словесных объяснений. Затем,
при повторении тех же нарушений, виновный может быть удален из присутствия.>
Ст. 138 чр. суд. уст. - <Правила, постановленные в предшедшей 17 статье, наблюдаются
случае когда участвующий в дле или его поверенный, находясь при докладе дела, употребит
выражение против личности, частной или семейной жизни своего противника или же
У оглашать предосудительные для него обстоятельства без всякой в том надобности для разъяс-
нения дела..)
Нужно, впрочем, заметить, что хотя Совет и протестовал решительно
против такого взгляда (<доверие или недоверие окружного суда к личному
составу Совета не должно иметь никакого влияния на отношения между
этими учреждениями>), но, как уже выше упомянуто, Советы и сами со-
скальзывали на этот опасный путь, возложив, например, в Петербурге на
председателя Совета обязанность частным образом сообщить стар-
шему председателю Судебной Палаты сведения, заставившие Совет отка-
зать аспиранту на звание присяжного поверенного по ст. 380 Учр. суд.
установлений.
Адвокатура, как мы видели, не переставала доказывать, что возложен-
ные на нее обязанности не соответствуют ее правам, и на этом основании
ходатайствовала то об установлении комплекта, то об облегчении условий
вступления в присяжные поверенные. А между тем, судебные учреждения
делали попытки дальнейшего стеснения прав присяжных поверенных в поль-
зу частных ходатаев. Так, Великолуцкий Окружной Суд возбудил вопрос
о запрещении присяжным поверенным одного округа ходатайствовать по
делам в судебных учреждениях другого округа, хотя до установления ком-
плекта такое право принадлежало вообще всем желающим. Для присяжных
поверенных устанавливалась, таким образом, ргiуiiееiит осiiоаит . Мос-
ковская Судебная Палата не только возбудила, но и решила в 1872 г. этот
вопрос по отношению к присяжному поверенному округа спб. Судебной
Палаты А. Герке, предъявившему иск в Нижегородском окружном суде
и поддерживавшему затем интересы своего доверителя в московской Су-
дебной Палате. Палата отвергла возражения А.А. Герке, сославшегося на
то, что он не пользовался званием присяжного поверенного, а выступал
как частное лицо, и указала, что <такое расширение прав присяжного по-
веренного было бы несогласно с интересами доверителей его и, кроме того,
отнимало бы у Совета присяжных поверенных, которому он подчинен, воз-
можность наблюдать за действиями его, и обременяло бы и затрудняло бы
Совет, находящийся при округе Судебной Палаты, при которой присяжный
поверенный приписан, в исполнении непосредственно лежащих на нем обя-
занностей>. Правительствующий Сенат, правда, решение Палаты отменил
и разъяснил, что до введения табели, которая установит монополию для
присяжной адвокатуры на ведение дел, присяжный поверенный не может
Ст. 380 \чр. суд. уст. - <Совет присяжных понсренных. рассмотрев документы... (пред-
ставленные лицом АЛЯ принятия в число присяжных поверенных - прим. сост.) и приняв в сообра-
жение все сведения, которые признает нужным, постановляет или о принятии просите в число при-
сяжных поверенных, о чем выдается ему надлегкашее свидетельство, или же об отказе в принятии>.
Лапi. - привилегия неприятная, недостойная.
щен тех прав, которые принадлежат любому частному ходатаю. Но
дденция стеснить права адвокатуры свыше меры, установленной в
оце, представляется чрезвычайно характерной.
Были случаи и более мелкие, но обращавшие на себя внимание именно
атриваемой точки зрения ненормальных отношений к адвокатуре.
Т в 1873 г. в той же Москве возникла мысль об учреждении в здании
,да Библиотеки Московского Судебного Округа. <Русские Ведомости>
вращали внимание, что по уставу этой библиотеки членами могут быть
все липа судебного ведомства, начиная от председателя Судебной Палаты
до последнего вольнонаемного писца, за исключением присяжных поверен-
д Московского Округа. <Чем руководствовались, - спрашивает газе-
__ составители устава, осуждая на исключение из судебного ведомства
всех присяжных поверенных, - неизвестно>.
14. ПЕРВЫЕ ШАГИ АДВОКАТУРЫ
Не приводя дальнейших доказательств, можно с полным основанием
утверждать, что Советы приступали к своей деятельности в условиях, далеко
не благоприятных для правильной и спокойной работы. А между тем работа
предстояла трудная и весьма ответственная, потому что все нужно было
создавать заново. Никаких традиций накоплено не было, никакого фунда-
мента не существовало, не на чем было поэтому укрепиться в первое время.
Необходимы были серьезные усилия, чтобы сразу взять твердый и опре-
деленный курс. Главная опасность была в том, что недружелюбное отно-
шение грозило вызвать реакцию и столкнуть Совет с прямого и опреде-
ленного пути. И такая тенденция, действительно, пробивалась. Так, на-
пример, неоднократно делались попытки поставить обязанности защиты
по назначению и ведения дел пользующихся правом бедности в зависимость
от установления комплекта, но Советы весьма решительно против этого
восстали. В первом отчете своем спб. Совет высказал по этому поводу,
что <ходатайство по делам не было до сих пор у нас в России ни правильной
профессией, ни уважаемым занятием. Ходатаи по делам были большею
частью лишены необходимого приготовительного образования, действовали
без всякого контроля, без всякой ответственности, среди неблагоприятной
оостановки, при которой не всегда было возможно идти прямым путем.
Вновь организующемуся сословию присяжных поверенных предстоит не
полько действовать наперекор этим преданиям, но и изгладить их из памяти
141
общества, поставить себя на один уровень с новыми судебными учрежде-
ниями>.
Таким образом, опасность узкого и сухого профессионализма встретила
серьезный отпор. Но, с другой стороны, при том повышенном и несколько
романтическом настроении, которое характеризует шестидесятые годы, не-
трудно было извратить задачи адвокатуры и в направлении противополож-
ной односторонности - игнорирования профессиональных задач. В одном
из первых заседаний московского Окружного Суда, при разборе дела о
бродягах, присяжный поверенный Рихтер, защищавший по назначению,
заявил присяжным заседателям, что <в настоящем случае право мое, как
защитника, есть соблюдение простой формальности. Я и не могу ничего
сказать в его (т.е. подсудимого) оправдание> . Любопытный случай про-
изошел в московском Суде с известным впоследствии присяжным пове-
ренным Л.А. Куперником. Назначенный защищать кр. Прокофьева, убив-
шего вдвоем с Лебедевым четырех человек и давшего на суде весьма ци-
ничные объяснения, Л.А. Куперник, между прочим, в речи своей сказал:
<Я считаю показания его (Прокофьева) здесь на суде ложными, изобре-
тенными в остроге, а главное, стоящими в разрезе с тем единственным
проявлением человеческого чувства, которое он обнаруживал прежде>. Вы-
ясняя, затем, противоречия между нынешними и прежними показаниями
и безусловно доверяя прежним, Л. Куперник так закончил свою речь: <Если
закон позволяет обвинителю по совести отказаться от обвинения, то я считаю
и себя в праве и обязанности отказаться от защиты... Раз вменение признано,
раз известная система наказания существует, я могу только сказать: да
свершится правосудие!> Московский Совет признал поведение Л.А. Ку-
перника неуместным, и К. К. Арсеньев по этому поводу пишет в своей
книге: <Мы не понимаем снисходительности московского Совета присяж-
ных поверенных, который не признал возможным подвергнуть дисципли-
нарному взысканию присяжного поверенного, произнесшего на суде обви-
нительную речь против клиента своего. Мы позволяем себе выразить уве-
ренность, что с.-петербургский Совет отнесся бы к этому поступку
совершенно иначе>.
В своих воспоминаниях А.Ф. Кони, в связи с громким делом миллионера
Овсянникова, обвинявшегося в поджоге мельницы, рассказывает, что когда
Овсянников был арестован, он <принес жалобы в Окружный Суд и затем
в Судебную Палату. Жалобы эти были написаны хотя и кратко, но искусно
умелою рукой. Оказалось, что их писал известный талантливый цивилист
<Судебный Вестник>, 1866, ЛЇ 16. __ При
р овиковский, незадолго перед тем перешедший в адвокатуру из товари-
- прокурора петербургского Окружного Суда. За этот свой небольшой
ьменный труд. - так как по жалобам такого рода поверенные не до-
гкалчсь к личным объяснениям, - Боровиковский получил от Овсян-
дра пять тысяч рублей. Известие об этом произвело некоторое волнение
пр-теобургском обществе, очень чутко относившемся ко всему, что касалось
е\а Овсянникова. Некоторые применяли к поверенному обвиняемого стихи
уркоасою: <Получив гонорар неумеренный, восклицал мой присяжный
поверенным: перед вами стоит гражданин чище снега альпийских вершин>.
д доходило до Боровиковского и действовало на его впечатлительную
натуру удручающим образом, так что он пришел, наконец, ко мне - своему
старому сослуживцу и бывшему начальнику - и заявил, что жалобы на-
писаны им потому, что его убедили в невиновности Овсянникова, сделав-
шегося жертвой общественного предубеждения, но что он готов возвратить
деньги для избежания дальнейших упреков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71