Официальный <Исторический очерк Министерства Юстиции> от-

кровенно признает, что <исход нескольких процессов, не соответствовавший
ожиданиям администрации, вызвал нарекания на деятельность суда, и эти
нарекания вскоре поколебали положение министра юстиции Замятнина> .
Речь идет прежде всего о петербургских процессах, возбужденных Ми-
нистерством Внутренних Дел. В мае 1866 г. начато было судебное пре-
следование против <Спб. Ведомостей>, против <Труда>, против <Совре-
менника> за помещение в № 3 статьи Ю. Жуковского: <Вопросы молодого
поколения>. Блестящую речь по этому последнему делу произнес К.К.
Арсеньев (Валуевская <Весть> назвала эту речь затейливо-ловкой), и под-
судимые (вместе с Жуковским судили и редактора Пыпина) были оправ-
даны в первой инстанции.
Само собою разумеется, что острое недовольство новыми судами об-
ратилось преимущественно против адвокатуры, которая больше всего спо-
собствовала исходу процессов, не соответствовавшему ожиданиям админи-
страции. В своих воспоминаниях о процессе Каракозова Д.В. Стасов, между
прочим, рассказывает: <Очень хорошо помню, как в комендантскую квар-
тиру приехал еще до слушания дела принц Ольденбургский, также для
чтения дела или по чему-то другому, и, встретив нескольких присяжных
поверенных из бывших правоведов, обратился ко мне и сказал: <И охота
вам защищать таких негодяев...> Я ему ответил, что мы для этого назначены,
и дело это защищаем по назначению князя Гагарина. Тогда принц сказал:
<Желаю вам полного неуспеха>. На это Турчанинов ответил: <А мы, на-
против, надеемся, что мы должны иметь успех> . Между тем, принц Оль-
денбургский был сам в числе судей по делу, и отношение к адвокатуре
было вообще благожелательное. <Вообще, - пишет Д.В. Стасов, - князь
Гагарин относился внимательно, в высшей степени предупредительно к
защитникам, обращаясь к ним часто по именам, а не словами: г. защитник,
и старался как бы поддерживать их при исполнении ими в первый раз их
обязанностей по новым уставам, в таком суде и еще по такому делу> .
Очевидно поэтому, что в словах принца Ольденбургского просто слышался
давно знакомый уже отзвук непонимания задач адвокатуры.
Мы видели выше, что и во Франции, в стране со старой и отлично
развитой адвокатурой, не раз наступали моменты, когда адвокатов ото-
ждествляли с защищаемыми ими подсудимыми. Если так было во Франции,
то тем более это явление должно было развиться у нас, при недостаточной
культурности и новизне института. Понятно, поэтому, что участие адво-
катуры в литературных и политических процессах и глубокое впечатление,
какое производили в этих делах речи защиты, не могло не возбудить се-
рьезного недовольства власти и должно было окружить адвокатуру атмо-
сферой правительственного недоверия и подозрения. Насколько эти чувства
были сильны, свидетельствует история князя А. И. Урусова. Один из самых
блестящих адвокатов Москвы, участвовавший во всех выдающихся про-
цессах, приезжавший нередко в Петербург (он принимал, например, участие
в Нечаевском деле, и речь его привлекла к себе общее внимание), князь
Урусов был выслан в административном порядке в Прибалтийский край
и, спустя несколько лет, освобожден из ссылки под условием сложения им
звания присяжного поверенного и поступления на государственную службу .
Но и независимо от этого, когда героический момент сменился буднями,
самая организация адвокатуры должна была вызывать к себе подозритель-
ное отношение властей. <Мы, - метко указывал В.Д. Спасович в одной
из своих застольных речей, - сочлены в государстве, в котором вообще
не разрешено соединяться, сочленяться, а сочленяемость достигается разве
в виде исключения> . Благодаря этому сословие сразу сделалось прибе-
жищем для всех недовольных и гонимых. Составители судебных уставов
полагали, что адвокатура сделается рассадником для всей магистратуры.
А в действительности случилось нечто обратное, <Вместо того, чтобы быть
питомником магистратуры, наше сословие сделалось громадным убежищем
вроде того авуiигп , которое Ромул открыл на горе Авентине, или вроде
Сечи Запорожской. Здесь мы стоим и с радостью подаем братски руку
беглецам, которые по красноватому цвету своих убеждений найдены не-
подходящими к Министерству Юстиции, всегда щеголяющему белизной,
судьям, прокурорам, председательствующим, которым надоела служба и
которые ее оставили, чтобы не кланяться, не угодничать, не скакать за
тысячи верст по железным дорогам дважды в год напоминать о себе и
мозолить глаза начальству> (Спасович).
Все эти обстоятельства, повторяем, и создавали недоверчивое, подо-
зрительное отношение к адвокатуре, и это отношение весьма сильно влияло
на дальнейшее развитие сословия. Вскоре после введения судебных уставов
в 1866 г., <Судебный Вестник>, бывший тогда официальным органом Ми-
нистерства Юстиции, писал: <Когда создается новое учреждение, есть толь-
Исторический очерк Министерства Юстиции>, с. 158. - Прим. авт.
<Былое>. 1906. апрель, с. 282. - Прим. авт.
Випе-председатрль 1 осуларственноги Совета и председатель Верховного Суда. - Прим. авт.
<Ьылое>. 1906. апрель, с. 276. - Прим. авт.
тот последний факт не упоминается в воспоминаниях А.Ф. Кони о кн. Урусове, но сообщен
мне В.А Капелером. - IЄрим. авiтi.
( асович В.Д. Застольные речг. с. ~). - Прим. авт.
.ат - убежище.
ко один путь к тому, чтобы положить ему прочное основание: это отнестись
к нему с доверием и по возможности устранить преграды к его деятельности
и дальнейшему развитию. Что-нибудь одно: или в обществе может суще-
ствовать известное учреждение или нет. В первом случае надо придать ему
все те условия, которые необходимы для его деятельности; в противном
случае нужно отказаться от мысли об его установлении. Нет ничего вреднее,
как, обставляя известное учреждение широкими правами, вместе с тем ста-
раться придать ему такие условия деятельности, которые на практике кло-
нились бы к ограничению этих прав. Законодатель, став на этот путь,
отнимая одной рукой то, что дано другой, не достиг бы ничего, кроме
ослабления созданного им учреждения в самом его корне, так как сделал
бы невозможным осуществление той цели, для которой предполагалось со-
здать это учреждение>.
Эти красноречивые, яркие слова как будто для того только и были
сказаны официальным органом Министерства Юстиции, чтобы резче под-
черкнуть наметившееся отношение законодателя к адвокатуре, полное рав-
нодушие к ее судьбам. В ближайшее к введению судебных уставов время
правительство еще проявляло некоторый интерес. Так, в 1867 г. Депар-
тамент Министерства Юстиции обратился в Советы с запросом <уведомить
о числе присяжных поверенных, которое, по мнению Совета, будет доста-
точно для установления определенной 388 ст. Учр. Суд. Уст. табели> ,
Петербургский Совет немедленно ответил, что он полагал бы определить
это число цифрою сто, но дальнейшего движения вопрос не получил. Вначале
Министерство выражало некоторое беспокойство по поводу недостатка при-
сяжных поверенных, ибо, как мы видели выше, со стороны председателей
поступали заявления о невозможности отправлять правосудие согласно тре-
бованиям Судебных Уставов. Параллельно с Советами, Министерство стало
разрабатывать меры для привлечения присяжных поверенных в провинци-
альные суды. В августе 1869 г. за № 13549 Министерство обратилось к
старшим председателям судебных палат с циркуляром, в котором ставило
вопрос об облегчении приема в присяжные поверенные при провинциальных
судах. <Если, например, - гласит циркуляр, - требовать для них только
двухлетнего занятия судебной практикой под руководством присяжного по-
веренного, то, по всей вероятности, число их значительно увеличится, и
многие молодые люди, занимающиеся ныне при столичных присяжных по-
<Судебный Вестник>, 1866, № 18. - Прим. авт.
Ст. 388 Учр. суд. уст. - <Число присяжных поверенных, признаваемое достаточным в городах
уездных и губернских и в столицах, определяется в особой табели, которую министр юстиции по пред-
ставлениям судебных палат вносит через Государственный Совет на Высочайшее утверждение>.
""ых, в качестве их помощников, предпочтут самостоятельную дея-
ность в губернии, что, очевидно, весьма желательно и для местных
бывателей, которым лучше иметь не вполне опытных защитников, чем не
меть их вовсе. В случае осуществления сего предположения следовало бы
вместе с тем постановить, что лица, допущенные в присяжные поверенные
"у означенного временного правила, могут заниматься ведением дел
то\ько в провинциальных окружных судах, причем надзор за точным со-
владением этого порядка мог бы быть предоставлен столичным Советам
присяжных поверенных... Затем можно было бы постановить, что с исте-
чением срока, установленного общим законом для поступления в присяжные
поверенные, вышеупомянутое ограничение теряет свою силу, и присяжный
поверенный приобретает право ходатайствовать во всех судебных установ-
лениях округа Судебной Палаты, к которой он приписан, не исключая и
судов столичных. Признавая это предположение заслуживающим ува-
жения и имея в виду, что в некоторых иностранных законодательствах
(например, итальянском) допущены подобные облегчительные условия
для провинциальных адвокатов, считаю нужным, предварительно даль-
нейших со стороны министра юстиции по сему предмету распоряжений,
собрать мнения и практические указания людей, ближайшим образом
знакомых с этим важным вопросом. Вследствие чего имею честь покор-
нейше просить Ваше Превосходительство доставить мне в возможной
скорости подробное Ваше заключение по вопросу о мерах к увеличению
числа присяжных поверенных при провинциальных окружных судах, и
о том, какие требуются для достижения этой цели изменения или до-
полнения в Судебных Уставах 20 ноября 1864 г.>. Требуемые заявления
были доставлены, но вопрос не двинулся с места, и никаких изменений
и дополнений в уставы внесено не было.
За всем тем, данный случай был единственным в своем роде, потому
что здесь все-таки слышен был хоть какой-нибудь отклик. Во всех других
случаях, какие бы вопросы не возбуждались, они абсолютно игнорировались
Министерством, и ходатайства Совета просто оставались без последствий.
Так, в дополнение к указанному вопросу, Совет в 1869 г. <постановил
ходатайствовать о распространении права поступать в присяжные поверен-
ные на всех членов судебных учреждений, образованных по уставам 20 но-
ября 1864 года, на прокуроров окружных судов, если эти лица получили
высшее юридическое образование и прослужили по судебной части не менее
трех лет>. Ходатайство это подтверждается указанием на несоответствие
между требованиями для поступления в присяжные поверенные и на службу
по судебному ведомству. В доказательство Совет приводит следующий
факт: <Один из столичных мировых судей, магистр уголовного права, автор
нескольких замечательных трудов по этому предмету , часто председатель-
ствовавший на мировом съезде и удостоверенный Судебною Палатою из-
брания в число кандидатов на должность члена Палаты, не мог бы быть
допущен в присяжные поверенные, если бы захотел принять на себя это
звание, потому что до поступления в мировые судьи не служил по судебной
части, а мировым судьею был только три года. Можно ли допустить, чтобы
лицо, имеющее право быть членом Судебной Палаты, не имело права быть
присяжным поверенным?> Это представление Совета также осталось без
последствий .
В конце 1866 г. петербургский Совет возбудил ходатайтво об установ-
лении комплекта, находя, что для Петербурга достаточно ста человек для
установления комплекта. Возбуждая свое ходатайство, Совет обратил вни-
мание на то, что <большая часть присяжных поверенных имеет весьма мало
дел, а некоторые даже вовсе не имели случая являться поверенными частных
лиц в новых судебных установлениях, между тем как прежние ходатаи
сосредоточивают в своих руках зачительное число процессов>. Поэтому
Совет приходит к заключению, что <если такое положение дел продлится,
т.е. полное основание полагать, что число присяжных поверенных не только
не увеличится, но уменьшится; в этом убеждает как незначительное число
лиц, изъявляющих желание поступить в это звание, так и то, что многие,
занимаясь ходатайством и несмотря на соединение в себе условий, требуемых
законом для поступления в присяжные поверенные, не принимают на себя
это звание единственно потому, что не видят особой надобности подвергать
себя обязанностям, с ним сопряженным>. Судебная Палата признала хо-
датайство Совета заслуживающим уважения и представила его в Минес-
терство, но <г. управляющий Министерством Юстиции не признал воз-
можным установить табель присяжных поверенных для С.-Петербурга>
(Журн., 13 сентября 1867 г.). В 1868 г. ходатайство было возобновлено,
причем Совет имел возможность констатировать, что опасения начинают
сбываться. После отрицательного ответа Министерства прошло более года;
<в продолжение этого времени в число присяжных поверенных в С.-Пе-
тербурге принято вновь только 17 лиц, в продолжение того же времени
три лица выбыли из числа присяжных поверенных округа спб. Судебной
Палаты. Незначительное число лиц, изъявляющих желание ВСТУПИТЬ в со-
словие присяжных поверенных, и увеличивающееся число лиц, слагающих
Речь идет. очевидно, о Н.А. Неклюдове. - Прим. ивп
Арсеньев К.К. Указ.соч.. с. 22. - Прим. авт.
оя это звание, объясняется преимущественно несоразмерною тяжестью
пячанностей, лежащих на присяжных поверенных, сравнительно с правами,
торыми они в настоящее время пользуются, или лучше сказать, совер-
рццым отсутствием всяких прав, которые были бы специально сопряжены
снятием присяжного поверенного>. На этот раз ходатайство Совета снова
было поддержано Окружным Судом и Судебной Палатой, но опять ос-
таюсь без всяких последствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71