Какими бы
мотивами Совет в данном случае ни руководствовался, несомненно, что
они расходятся с направлением его прежней деятельности.
Индифферентизм, который все настойчивее завоевывал себе почву, никогда
не бывает самодовлеющим явлением. Он является оборотной стороной уст-
ремления интереса в каком-нибудь новом направлении. А в каком направлении
шло это устремление в данном случае, показывает тот факт, что в 1909 г.,
по инициативе весьма значительной группы петроградских присяжных пове-
ренных (75 человек), снова был поставлен на очередь вопрос о <карточной
игре, которая погубила не одну репутацию>. Прения носили необычайно страст-
ный характер. С одной стороны, присяжный поверенный каялся в том, что
он <играл в карты со всякой сволочью... и просил отрубить ему руку, если та
протянется к игорному столу>. А другой присяжный поверенный, напротив,
заявлял, что он играл и будет играть, и <вы потому можете возбудить против
меня дисциплинарное производство. Исключите меня, так как я ослушник и
клубный игрок>. Теперь общее собрание не могло уже ограничиться одними
разговорами и, огромным большинством признав необходимым постановить
определение собрания, вслед засим единогласно объявило азартную игру не-
совместимой со званием присяжного поверенного и предоставило Совету за
такую игру в клубах и общественных местах подвергать членов сословия дис-
циплинарной ответственности вплоть до исключения из сословия .
32. ОТКРЫТИЕ НОВЫХ СОВЕТОВ
С 1904 года, т.е. спустя тридцать лет после временного приостановления,
началось открытие новых Советов присяжных поверенных. Ближайшим
поводом к этому послужило, по-видимому, случайное обстоятельство. В
1903 году решено было создать новый судебный округ в Новочеркасске,
принадлежавшем до того к харьковскому судебному округу. В Новочер-
касске уже с 1877 г. существовало отделение Совета присяжных поверен-
ных харьковской Судебной Палаты. Так как с открытием самостоятельного
округа отделение Совета не могло бы дальше существовать, а открытие
новых Советов было приостановлено, то новочеркасские присяжные пове-
ренные вошли с ходатайством к министру юстиции Н.В. Муравьеву, ко-
торый оказал ему поддержку. 21 июля 1904 г. последовало Высочайшее
повеление об открытии Совета при новочеркасской Судебной Палате. Когда
же вслед засим депутация от нового Совета явилась к Н.В. Муравьеву,
чтобы поблагодарить за поддержку, то министр сказал, между прочим,
что, по его мнению, только при наличности самоуправления адвокатура
может достойно нести свои обязанности, и что он, министр, намерен войти
с ходатайством о повсеместном в империи открытии Советов . Слова ми-
нистра реализовались не вполне, еще и до сих пор не во всех судебных
округах открыты Советы присяжных поверенных, но в том же 1904 году
(10 ноября) состоялось Высочайшее повеление об открытии Советов при-
сяжных поверенных в округах казанской, одесской, саратовской Судебных
Палат, а еще через две недели, 24 ноября, состоялось Высочайшее повеление
об открытии Советов при иркутской и омской Судебных Палатах.
Из всего, что сказано выше, неоспоримо явствует, что момент для от-
крытия новых Советов выбран был неподходящий. То было время исклю-
чительное, время бурных и быстро сменявшихся переживаний, меньше всего
пригодное для правильного и планомерного строительства. Профессиональ-
ные интересы, естественно, отступали на задний план перед политическими
задачами, в разрешении которых адвокатура принимала видное участие, и
потому сословная жизнь не могла развиваться даже более или менее нор-
мально. Отчеты всех Советов пестрят сообщениями о несостоявшихся со-
браниях. В Одессе, в общем собрании 1909 г., обвинялись именно одесские
присяжные поверенные, <из года в год игнорирующие свои профессио-
нальные обязанности, что заставляет и иногородних товарищей воздержи-
ваться от бесцельной поездки в Одессу на общие собрания>. <Нужно всех
Этому единогласию общего собрания противопоставляется разногласие в Совете, где резолю-
ция была принята большинством пяти против четырех. - Прим. авт.
Отчет ковочеркасского Совета присяжных поверенных за 1904-190 г.. с. 4. - Прим. авт.
присяжных поверенных, которые не желают исполнять свои обязанности,
заставить репрессивными мерами являться в собрание>. Вопрос этот об-
суждался почти во всех Советах, но все предложения всегда были откло-
няемы. Саратовское общее собрание попыталось разрубить гордиев узел.
В 1907 году собрание было объявлено председателем Совета несостояв-
шимся за отсутствием кворума. Собрание, однако, признало себя состояв-
шимся. Совет назначил второе собрание, на которое тоже прибыло значи-
тельно меньше установленного кворума. Но собрание опять признало себя
состоявшимся и выбрало новый Совет. Судебная Палата и Правительст-
вующий Сенат выборы отменили. А между тем зло абсентеизма все сильнее
укоренялось, и в 1914 г. несостоявшееся за отсутствием кворума общее
собрание постановило:
1) принять этически недопустимым поступком неприбытие присяжного
поверенного на общее собрание без уважительной причины;
2) рекомендовать Совету, возбуждая о лицах, не явившихся на собра-
ние, дисциплинарное производство, усилить репрессивные меры, особенно
в отношении к присяжным поверенным, живущим в Саратове;
3) о причинах неявки на собрание запрашивать местные кабинеты при-
сяжных поверенных (это постановление принято по предложению группы
тамбовских присяжных поверенных);
4) просить Совет печатать отчеты о своей деятельности, а в частности
и о дисциплинарных делах, каковые не печатались раньше за отсутствием
средств, а также напечатать свод наиболее интересных постановлений за
прежние годы.
Наряду с абсентеизмом все больше накапливались недоимки в сословных
сборах и стали принимать угрожающие размеры. <Совету, - читаем мы,
например, в Историческом очерке саратовского Совета, - вследствие при-
ближающегося полного оскудения кассы, грозит позорное прекращение
своего существования>. Сборы, - говорит казанский Совет, - посту-
пают в такой степени неаккуратно, что представляется затруднительным
удовлетворять текущие потребности Совета по тем предметам, для которых
он назначен. Неаккуратность в платеже сбора со стороны лиц, не желающих
понять, что только при корпоративном устройстве присяжная адвокатура
может выполнить свое высокое общественное назначение, угрожает самому
существованию сословия>. Этот вопрос тоже служит предметом, можно
сказать, беспрерывного обсуждения с точки зрения принятия каких-либо
репрессивных мер, и точно так же никаких практических результатов отсюда
не получилось.
Такое же настроение царило и в молодой части адвокатуры. Открывая
в 1905 году первое общее собрание помощников присяжных поверенных
в Одессе, бывший председатель Совета О.Я. Пергамент во вступительной
речи сказал: <Большинство проявлений сословной самодеятельности воз-
никает у вас даже раньше, чем у нас... Современное широкое общественное
течение русской адвокатуры в значительной степени вылилось из кружка
помощников общественников>. Так говорилось в 1905 г., а в 1908 г. отчет
комитета утверждает, что, <как показал пятилетний опыт, младшая часть
присяжной адвокатуры не проявляет особого интереса к сословной жизни
и вяло посещает общие собрания, на которые с трудом собирается число
участников, необходимое для признания их законными, не говоря уже о
том, что нет возможности собрать кворума, нужного для изменения или
дополнения действующих правил>. Здесь абсентеизм не чужд бьл даже
характера издевательства. В 1906 г. помощники решили организовать кон-
ференции, выработали программу, наметили руководителей, но уже на пер-
вых собраниях почти никого не было. Поэтому через два месяца было
созвано собрание, чтобы выяснить причины абсентеизма и либо прекратить
конференции, как неудавшуюся затею, либо принять меры. Собрание со-
стоялось, и решено конференции посещать. Намечены были темы, выбраны
докладчики, но <в первый же очередной вечер явились всего три лица, а
докладчик сообщил письменно, что по семейным обстоятельствам быть не
может. Таким образом, - прибавляет Отчет, - <даже представители
комитета и группы, выработавшей порядок функционирования, не посещали
конференций>. Только в 1911 г. вновь возник вопрос об устройстве рефе-
ратов, в 1912 г. <комитет с удовлетворением должен констатировать, что
рефераты внесли значительное оживление в сословную жизнь> , но в сле-
дующем отчете уже никаких следов конференций найти нельзя.
Параллельно с этими, так сказать, отрицательными признаниями, идут
и весьма яркие подозрительные симптомы разложения сословной жизни.
Об этом можно судить по тем вопросам, которые Совету приходилось
ставить на свое обсуждение. В последнем отчетном году члены сословия,
проживающие в Ростове-на-Дону, обратили внимание на то, что некоторые
члены сословия считают возможным помогать и прикрывать незаконную ад-
вокатуру (согласно новому закону о местном суде), и потому они <считают
весьма важным скорейшее разрешение вопросов: вправе ли члены сословия
Отчет казанского Совета присяжных поверенных, 1906-1907 г.. с. 130. - Прим. авт.
Отчет казанского Совета присяжных поверенных, 1906-1907 г., с. 191.
Прим. авт.
состоять на службе у лиц или учреждений, занимающихся подпольной ад-
вокатурой..; вправе ли члены сословия принимать от лиц и контор, зани-
мающихся взысканиями, доверенности на свое имя от клиентов и таким
образом иметь как бы поставщиков дел на выработанных условиях, и до-
пустимо ли, чтобы помощники присяжных поверенных, не имеющие права
хождения по чужим делам, вели вексельные взыскания по препоручитель-
ным надписям>. Еще более определенные в этом смысле положения уста-
новил казанский Совет. Не допускается, разъясняет Совет: 1) получение
дел при посредстве разного рода агентов, получающих плату за доставление
клиентов..; 3) вывешивание на улицах, кроме входных дверей, дощечек
или объявлений с указанием профессиональных занятий, адреса и приемных
часов..; 6) вывешивание на стенах присутственных мест плакатов о про-
фессиональной деятельности..; 8) предложение профессиональных услуг в
какой бы то ни было форме и каким бы то ни было способом; 9) небла-
гопристойный ОТЗЬЕ о товарище, порочащий честь, доброе имя или про-
фессиональные познания его; 10) непосредственное сношение по делу с
доверителем товарища с целью устранения последнего от участия в обсуж-
дении тех или других деловых вопросов и II) агитация против товарища
с целью расширения собственной практики. Несомненно, конечно, что все
эти положения бесспорны, как аксиома. Но именно то и привлекает вни-
мание, что к пятидесятилетнему юбилею адвокатуры Совету приходится
такие аксиомы обсуждать и преподавать их присяжным поверенным в ка-
честве наставлений. Велика ли разница между этими наставлениями и теми
требованиями, которые предъявил законодатель в конце XVIII столетия к
лицам, занимавшимся судохождением?
33. АНТАГОНИЗМ МЕЖДУ АДВОКАТУРОЙ
И ВЛАСТЬЮ
Такое положение дел заставляет особенно горячо вспомнить приведен-
ную выше цитату из официального <Судебного Вестника> о необходимости
принимать меры содействия правильному развитию введенного в жизнь
института. Вот когда такие меры являлись неотложной необходимостью.
Но недаром адвокаты, рассуждая в общих собраниях об упадке сословия,
все чаще указывали, что такой упадок находится в связи с состоянием
всего общества. Новое общественное течение, сменившее кратковременное
единодушие, наложило еще более густой отпечаток на администрацию и
магистратуру, и вместо каких бы то ни было реформ, враждебное отношение
к адвокатуре, намечавшееся весьма заметно уже и перед 1905 г., после
этого приняло чрезвычайно резкий характер.
Здесь, однако, из области истории мы попадаем уже в живую дейст-
вительность, которая вообще с трудом поддается объективному анализу, а
в условиях нынешнего момента встречает непреодолимые внешние препят-
ствия для изображения сущности ее. Вряд ли, впрочем, требуется доказы-
вать, что иначе отношения эти сложиться не могли. Вместо всяких дока-
зательств достаточно, например, напомнить хотя бы о деле Лыжина. В
1911 г. в Правительствующем Сенате слушалось дело по обвинению свыше
ста лиц в принадлежности к революционному обществу Дашнакцутюн. На
судебном следствии было установлено защитой, что производивший пред-
варительное следствие судебный следователь Лыжин совершил ряд под-
логов, Правительствующий Сенат постановил привлечь Лыжина к ответ-
ственности, но домогательство защиты вернуть дело к доследованию ввиду
столь исключительного характера предварительного следствия было отверг-
нуто, суд был доведен до конца, а засим и дело, возбужденное против
Лыжина, было прекращено, так как он признан был действовавшим в со-
стоянии душевной ненормальности. Точно так же в деле так наз. Ново-
российской республики, слушавшемся в Новочеркасске, военный суд ус-
тановил наличность подобного же ведения следствия.
Такое состояние юстиции не может мириться с функциями защиты, и
естественно, например, если на одном большом процессе председатель на-
перед объявил защитникам, что не допустит никого из них делать замечаний
по поводу происходящих на суде действий, а также не допустит заявлений
и ходатайстве о занесении в протокол об этих действиях и его, председателя,
распоряжениях, <Такое заявление, - говорит В.Д. Набоков, - прямо
нарушило права защиты, гарантированные ей ст. 630 Уст. уг. суд.>, и
спорить против этого не приходится, - но надо признать вместе с тем,
что иначе председателю трудно было бы вести заседание.
Вот почему и в связи со сказанным выше нет нужды подбирать и ква-
лифицировать случаи, говорящие об отношениях между властью и адвока-
турой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71