Поверенный истицы, помощник присяжного поверенного,
получив от судебного пристава взысканные с ответчика по исполнительному
листу 167 р. 68 к., целиком зачел их в счет своего гонорара. Совет нашел,
что <произведенный г. С. поворот (?) всех взысканных в ее (доверитель-
ницы) пользу денег в счет собственного вознаграждения нарушил самую
обыкновенную житейскую справедливость (!)>; <в горьких словах К. (до-
верительницы), что адвокат ее вел и выиграл дело только для себя самого,
должен слышаться ему крайне обидный, но и вполне заслуженный
упрек> (И). Совет нашел, что помощник присяжного поверенного не прав,
что в таких случаях наиболее удобен путь полюбовного соглашения, который
избавил бы и его и сословие от нареканий (справедливых?) весьма непри-
ятного свойства, и <Совету не приходилось бы оттенять первые шаги мо-
лодого, начинающего свою профессиональную деятельность стажера хотя
бы даже тем ауеi-iiааегпепi раiегпеi или отеческим внушением, с каким, по
примеру французской адвокатской дисциплины, Совет считает себя вы-
нужденным (!) обратиться к нему теперь>... Так неужели же нарушение
самой обыкновенной житейской справедливости, ведение и выигрыш чужого
дела только для себя самого, как это признал Совет, составляет Гаиiе вапэ
гауiiе извинительную ошибку, хотя в определении Совета нет положи-
тельно никакого намека на какие-либо смягчающие обстоятельства, и мы
узнаем лишь, что, призванный к даче объяснений, помощник присяжного
паренного утверждал, что претензии жалобщицы неосновательны, так
по словесному договору, ему следовало вознаграждение за ведение
де \а с присужденной суммы. Эту странность можно объяснить лишь
так, что Совет запутался в своем собсттвенном красноречии: вот почему на
одной странице мы читаем, что Совет считает помощника присяжного пове-
оенного неправым, а на другой, что, <смотря на дело с формальной сто-
роны, надо будет признать, что никакого проступка, подлежащего дисципли-
нарному взысканию, он не совершил: удержав следуемые ему деньги,
он лишь воспользовался тем правом, которое принадлежало ему по закону>,
и. наконец, на третьей странице Совет риторически вопрошает: <на каком
основании он (помощник присяжного поверенного) отдал предпочтение своему
толкованию словесного договора, а не тому, какое дает его доверительница?
Принимая во внимание, что по разуму нашего гражданского законодательства
всякое сомнение в истинном смысле договора всегда разрешается в пользу лица
обязавшегося. Совет находит, что и данный спор г. С. (обвиняемого) с К. (до-
верительницей) должен быть решен в пользу последней>. Итак - с одной
стороны не прав, с другой - удержав деньги, воспользовался лишь своим пра-
вом, с третьей - не имел законного основания удерживать деньги. <Убит, но
жив; виновен, но невинен - нет смысла в сих словах>. И когда затем Совет
сообщает нам, что <бывают такие права, пользоваться которыми предосуди-
тельно, и человек формально правый может глубоко возмущать общественную
совесть>, причем в подтверждение ссылается на один случай из предыдущего
отчета, то нам вспоминается, что в том случае по иску, предъявленному благо-
творительным обществом, о возврате пособия помощник присяжного поверенного
сослался на давность, т.е. действительно воспользовался лишь своим правом, но
за это Совет запретил ему на 6 месяцев отправление обязанностей поверенного,
а в данном случае, где обвиняемый и не прав, и нарушил самую обыкновенную
житейскую справедливость, Совет определил: <поставить на вид допущенную
неправильность в расчетах его о вознаграждении с доверительницей>. Совет не
счел даже нужным включить в резолюцию предложение исправить в опреде-
ленный срок допущенную неправильность, как это сделано во многих других
случаях. Таково скорое и действительное ограждение частных лиц от стеснений
поверенных, о котором заботился законодатель.
И вот здесь мы вступаем, вместе с тем, iп гпеЛаэ гез другой странности,
отличающей дисциплинарную деятельность московского Совета. Мы го-
ворим о крайнем взаимном несоответствии отдельных приговоров, которое
резко бросалось в глаза и в предыдущем отчете. К сожалению, в самих
ФР- - отеческое предупреждение.
Фр- - ошибка (вина) оез отягчающих обстоятельств
-\иг. - в самую суть дела, к самому главному.
отчетах нельзя найти никаких данных, при помощи коих можно было бы
найти путь к объяснению этой странности. Так как фамилии в отчете не
называются, то приговоры Совета являются безличными, и потому нет воз-
можности по отчету проверить, насколько справедливы неопределенные,
хотя и настойчивые слухи о пристрастии, о неправомерном отношении к
представителям различных национальностей и т.д. Но, так или иначе, при-
сяжные поверенные делятся на козлищ и овец: одному, например, в оп-
равдание неявки на защиту стоит сослаться на то, что у него сидели гости
и он второпях сделал неправильную отметку в своем календаре, что <на-
кануне заседания перевозил семью на дачу и, утомившись обычными в
таких случаях хлопотами, опоздал на утренний поезд железной дороги, и
Совет <не имеет повода не считать этих заявлений искренними>; другой -
в опровержение жалобы на нерадение по делу представляет письменные
доказательства, что виноват сам жалобщик, не представивший потребных
денег, и между прочим ссылается на <серьезную операцию, произведенную
ему (присяжному поверенному) в лечебнице врачей>. Признавая эти до-
казательства вполне убедительными, Совет тем не менее требует представления
свидетельства лечебницы о том, что операция действительно была произведена,
хотя из рассуждений Совета абсолютно нельзя усмотреть, какое отношение
могло бы иметь это свидетельство к вопросу о поведении присяжного пове-
ренного, которому, по словам Совета, и без того <не может быть поставлено
в вину то обстоятельство, что он перестал следить за движением дела, так
как он уведомил доверителя своевременно, что, в случае непредставления денег,
он отказывается от дальнейшего ведения дела>.
А засим, опять в другом случае, по жалобе на присяжного поверенного
за непредъявление во время иска и неприличное обращение с доверителем
Совет вполне удовлятворяется, без всякой проверки, заявлением присяж-
ного поверенного, что <иск предъявлен давно и дело находится в окружном
суде>, и потом продолжает: <другие (объяснения жалобщика) представ-
ляются совершенно недостоверными, так как Совет не может с доверием
отнестись к объяснениям жалобщика, чтобы присяжный поверенный стал
в бранчивых выражениях относиться к клиенту, просящему поскорее начать
дело; объяснения просителя тем более недостоверны, что в такой просьбе
и не было надобности, потому что дело уже было начато!>. Совет даже
не полюбопытствовал предложить жалобщику представить объяснения на
опровержение присяжного поверенного, а ведь это было бы интересно хотя
бы с психологической стороны: какая цель может быть у жалобщика ут-
верждать, что иск не предъявлен, когда столь легко убедиться посредством
справки в суде, что присяжный поверенный исполнил свои оябзанности, и

ппнтом еше до подачи жалобы в Совет? Наконец, почему в этом случае
заявления жалобщика а ргiогi кажутся Совету безусловно недостоверными,
з д другом, напротив, Совет полагается на не совсем точные и не свободные
от противоречий показания свидетелей враждебной стороны и допускает,
что присяжный поверенный <стал ломиться в закрытые перед ним двери
присутственного места, намереваясь проникнуть в него силой>, хотя остав-
шиеся при особом мнении два члена Совета (Крюков и Невядомский)
справедливо утверждали, что <нельзя предположить, чтобы присяжный
поверенный, находясь в здравом уме и твердой памяти, стал это делать;
он должен был понимать, что на его силу ответят силою сторожей и курьеров,
которые выведут его вон>. Положим, в этом случае дело шло о присяжном
поверенном А., а в предыдущем о присяжном поверенном Б., но нам ведь
эти буквы ничего сказать не могут, и нельзя, конечно, допустить, чтобы
отдельные буквы русского алфавита имели какое-либо кабалистическое зна-
чение в глазах Совета. А с другой стороны, а ргiогi легче допустить, что
присяжные поверенные употребляют <бранчивые выражения>, чем ломятся
в закрытые двери; по крайней мере, последний случай, насколько нам из-
вестно, не имеет прецедентов; а что касается брани... предыдущий отчет
развернул пред нами совершенно исключительное етЬаггав с1еэ ПсКеззев ,
а настоящий представляет в этом отношении только ту особенность, что
пошли в ход такие слова, которые приходится обозначать многоточием,
прибавляя в скобках <следовало площадное слово>, <дальнейшее выражение
неудобоповторяемо>. И слова эти не проходят, по-видимому, незамечен-
ными для Совета. Во втором из упомянутых случаев Совет поставил <на
вид недостаток сдержанности (!) в деловых отношениях>. И если в упот-
реблении неудобоповторяемых выражений усматривается лишь недостаток
сдержанности, то нечего уже, конечно, удивляться тому, что когда в объ-
яснениях своих на жалобу присяжный поверенный без всяких оснований
позволяет себе утверждать, что жалобщик <вероятно (!) лично вошел в
соглашение с ответчиком и не желал платить ему (присяжному поверенному)
не только за ведение дела, но и за произведенные расходы>, то такие
обидные, ни на чем не основанные выражения вовсе не останавливают на
себе внимания Совета, и он равнодушно мимо них проходит.
И в области процессуальных порядков Совет не лишил отчетный год
серьезных и солидных новшеств. Благодарный повод к этому дала буква Н.
та буква - уже не <молодой стажер>, которого Совет вынужден отте-
"i. - из предшествующего, независимого опыта.
Р- - затруднение из-за богатства, из-за большого выбора.
нять, - это обстрелянный боец. старый знакомый: предыдущий отчет со-
общил нам о нем, что присяжный поверенный Н., обратясь к своим вери-
телям, сказал, указывая на домовладельца Г.: <гоните его по шее>. Конечно,
Н. тогда пострадал: хотя он и не молодой стажер, но ему сделано было
отеческое внушение, ему поставили на вид несдержанность выражений. И
он принял на вид и в отчетном году, войдя на двор того же злополучного
Г., сказал про него, обращаясь к своему клиенту: <следовало этого про-
клятого жида побольше помять>! И что же? Над ним разразились громы
советские, он исключен из сословия, которое призвано служить праву и
справедливости и не может терпеть в <среде своей людей, которые одобряют
и поощряют грубый произвол и насилие>, кандидатов бесправия, как их
бессмертно заклеймил А.Ф. Кони! Не отрицая произнесения этой фразы
(<точных выражений не помнит, да и не считает необходимым сообщать>),
Н. утверждал, что разговор его был с глазу на глаз с его клиентом и
другом, а Г. он не видел, ибо <на месте действия (!) Г. не было и быть
не могло и что слова, им сказанные, выражающие, конечно, нелестное мне-
ние о Г. (аiс!) , быть может, и были подслушаны кем-либо из знакомых
и переданы Г.>. Напротив, Г. утверждал, что находился невдалеке от раз-
говаривающих и не мог не слышать обидной фразы. Тот и другой сослались
на свидетелей, причем Г. ссылался, между прочим, на собеседника Н., его
клиента и друга. Но тут Совет, на 33-м году своей деятельности, спохватился
и нашел допрос свидетелей невозможным, потому что <при обвинении при-
сяжного поверенного в совершении проступка или преступления (?), об-
виняемым отрицаемого, достоверное установление фактической стороны
возможно лишь чрез установленные законом органы судебной или следст-
венной власти; вводя при подобным обвинении следственную функцию в
круг действия дисциплинарного суда, не имеющего ни надлежащих преро-
гатив власти, ни установленных законом гарантий достоверности свиде-
тельских показаний в форме, например, присяги, неизбежно пришлось бы
решение суда дисциплинарного ставить в зависимость от не надлежаще
проверенных и, быть может, недостоверных свидетельских показаний, а
честное имя членов сословия в зависимость от случая и произвола>. На-
прасно один из членов Совета, оставшийся при особом мнении, заявлял,
что <до сих пор Совет ничего подобного не высказывал, а действовал и
продолжает действовать в направлении совершенно обратном>, напрасно
жалобщик выставлял свидетелем друга своего противника, между тем как
других случаях Совет счет возможным допустить допрос, хотя обвиняемый
<оказался без свидетелей со своей стороны и при массе свидетелей со сто-
роны ему враждебной, причем все эти свидетели состоят в тех особых от-
"дщениях к обвинителю, которые создает служебная подчиненность>, напрасно
д __ жалоба на Н. оставлена без последствий, Совет спас его доброе имя!!
И если затем упомянутый член Совета заявляет в особом мнении, что ему
<неизвестно, почему по одному только делу г. Н. Совет остановился перед
отсутствием прерогатив власти и гарантий достоверности свидетельских по-
казаний>, то тем более не можем мы поведать это читателям> .
Еще хуже обстояло положение дел в харьковском Совете. <Нравст-
венный уровень харьковской адвокатуры оставляет желать многого. Число
производившихся дисциплинарных дел при общем численном составе ад-
вокатуры в 331 человек достигло внушительной цифры 126. Из числа раз-
решенных 96 дел карательные приговоры постановлены по 21 делу, причем
по 6 делам Совет воспретил пятерым обвиняемым практику: одному, осуж-
денному двумя приговорами Совета, на 6 мес. и 1 мес., одному на 4 мес.
и трем по 1 месяцу; по 8 делам Совет сделал обвиняемым выговор и по 4
делам предостережение. Затем по 9 делам Совет обратил внимание пове-
ренных на неправильность их действий и упущения; по 25 делам постановил
не привлекать обвиняемых к дисциплинарному взысканию, по 38 делам
Совет оправдал обвиняемых и по 4 делам прекратил возбужденные дис-
циплинарные производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71