Вершителем
"общественного мнения" стала "английская партия".
Русское масонство распадалось на масонские ордена английского,
немецкого, шведского и французского обряда. На такие же точно группировки
распадалась и русская аристократия по своей политической ориентации. В
России существовали "партии" английская, французская и австро-немецкая.
Больше всего русские аристократы - масоны и не масоны - тянулись к Англии,
давшей большие средства на организацию заговора против Павла I. Английская
партия или вернее, английская ориентация русской аристократии была наиболее
сильной. Затем, по степени значительности шли австрийская партия, немецкая
и затем французская.
Все эти партии, пользуясь своими связями старались влиять на
политику Александра I.
Назначенному в Петербург новому французскому послу Сельвари Наполеон
сказал:
"Я дам Вам письмо к Императору Александру, которое заменит Вам
верительную грамоту. Вы исполните там мои поручения: помните только одно -
я не хочу войны с Россией и пусть это послужит основанием ваших действий.
Если возможно сохранить этот союз мой с этой страной и создать что либо
прочное, ничем не пренебрегайте для достижения этой цели. Я доверился
русскому Императору и между обоими народами нет ничего, что могло бы
помешать полному их сближению: поработайте же для этого".
После заключения Тильзитского мира с Наполеоном, возникла реальная
опасность свержения Александра.
Оценивая политическое настроение высших слоев русского общества
после Тильзитского мира, шведский посланник Стединг пишет:
"...Неудовольствие против Императора увеличивается... и Императору
со всех сторон угрожает опасность. Друзья Государя в отчаянии. Государь
упрямится, но не знает настоящего положения дела. В обществе говорят
открыто о перемене правления и необходимости возвести на трон Великую
Княжну Екатерину".
Когда посланник Наполеона Сельвари сообщил Александру о возможности
свержения его с престола, он со спокойствием, никогда не оставлявшим его в
самые тяжелые мгновения, с улыбкой ответил:
"Если эти Господа имеют намерение отправить меня на тот свет, то
пусть торопятся, но только они напрасно воображают, что могут меня
принудить к уступчивости или обесславить. Я буду толкать Россию к Франции,
насколько это в состоянии сделать".
Сельвари отмечает враждебность аристократии к царю и отчужденность
от него. Он установил существование среди аристократии "английской партии"
и ее враждебность к Александру I. Английский посол Вильсон открыто вел
пропаганду в аристократических салонах против Александра, раздавал всем
желающим брошюру "Размышления о Тильзитском мире", в которой очень резко
осуждалась внешняя политика Александра. Александр I за пропаганду против
него выслал Вильсона.
Друг детства Александра, Чарторыйский, в поданной Александру
записке, предупреждал его:
"Я думаю, что Ваши теперешние отношения с французским правительством
окончатся самым печальным образом для Вашего Величества".
Можно предполагать, что Наполеон, страшась козней английского
масонства действительно не хотел воевать с Россией.
Еще весною 1812 года Наполеон сообщил королю Вюртембергскому:
"Война разыграется вопреки мне, вопреки Императору Александру,
вопреки интересам Франции и России... Все это уподобляется оперной сцене, и
англичане стоят за машинами".
Но когда интриги Англии все же увенчались успехом и война с Россией
стала неизбежна. Наполеон проявил свою обычную "широту взглядов" в борьбе
со своими врагами.
"Мы знаем, - пишет С. Н. Шубинский в очерке "Мнимое завещание Петра
Великого", - что Император Наполеон I в борьбе с своими политическими и
личными врагами, не был разборчив в средствах и считал каждое из них
хорошим, лишь бы оно достигало, или содействовало цели. Задумав в 1812 году
вступить в решительную борьбу с таким опасным противником, как Россия, он,
естественно, желал привлечь на свою сторону общественное мнение Европы,
напугать ее грозным призраком возрастающего могущества русской Империи и
представить себя оплотом цивилизации против завоевательных замыслов
северных варваров". С этой целью Наполеон приказал историку Лезюру написать
книгу о том, что существует будто бы тайное завещание Петра I в котором он
завещает русским царям завоевание всей Европы. (16)
XI. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОИНА 1812 ГОДА И МАСОНЫ
I
Вполне возможно, что русские масоны, находившиеся в зависимости от
французских масонских орденов и видевшие в Наполеоне возможного
"избавителя" от "ига" монархии, постарались оказать влияние на ход войны в
благожелательном для Наполеона смысле. Но все историки обычно обходят этот
вопрос молчанием. Характерно, что автор первого "Описания Отечественной
войны 1812 года" Михайловский-Данилевский сам был масоном. А труд
Михайловского-Данилевского долгое время был ведь основным исследованием
Отечественной войны.
Как встретило русское масонство нашествие Наполеона на Россию и
какое влияние оно старалось оказать на исход войны? Как мы знаем, русские
масоны, ориентировавшиеся на Англию всячески старались толкнуть Александра
I на войну с Наполеоном. Англия, родина европейского масонства, сначала
была заинтересована в поражении Наполеона, превратившего революционную
республику, созданную трудами французского масонства, снова в монархическую
страну. Сильная монархическая Франция во главе с Наполеоном не устраивала
английское масонство. План английского масонства заключался в следующем:
сначала столкнуть Наполеона с Россией и добиться поражения или ослабления
Наполеона. Когда Наполеон будет свергнут, обратить усилия масонства на
уничтожение монархии в России. (17)
Таскать горячие каштаны из огня чужими руками давно стало
традиционным методом английского масонства.
Но не все русские масоны разделяли позицию, занятую английскими
масонами. Для части русских масонов и революционно настроенной части
русского дворянства. Наполеон оставался носителем "прогрессивных идей"
французской революции и они хотели, чтобы Наполеон освободил Россию от "ига
монархической власти".
"Московские и петербургские масоны, - писал Ростопчин, - поставили
себе целью произвести революцию, чтобы играть в ней видную роль, подобно
негодяям, которые погубили Францию и поплатились собственной жизнью за
возбуждение им смуты".
"Я не знаю, - пишет Ростопчин, - какие сношения они могут иметь с
другими странами, но я уверен, что Наполеон, который все направляет к
достижению своих целей, покровительствует им и как-нибудь найдет сильную
опору в этом обществе, столь же достойном презрения, сколько опасным. Тогда
увидят, но слишком поздно, что замысел их не химера, а действительность,
что они намерены быть не посмешищем дня, а памятными в истории, и что эта
секта, ничто иное, как потаенный враг правительства и государей". (18)
Ростопчин предупреждал Александра I, что русские масоны и русские
якобинцы распускают о нем ложные слухи о том, что Александр будто бы
разрешил проникнуть в Россию Наполеону с тем, чтобы опираясь на
наполеоновскую армию дать всем свободу.
"Все злые слухи, - писал Ростопчин Александру I в средине августа, -
распускаемых с целью обвинить Вас, все это идет от мартинистов, и всех
неистовее университет, состоящий из якобинцев-профессоров и воспитанников".
Уже в 1812 году среди профессоров имелись предатели типа Милюкова,
во время войны сеявшие смуту в умах "передовых людей" того времени.
Недаром бывший масон Жозеф-де-Местр, семнадцать лет проведший в
Петербурге и хорошо знавший представителей русского высшего слоя, заявил,
что "Россию погубит Пугачев, который выйдет из университета". Это
предсказание, как мы знаем, в точности исполнилось.
Русские якобинцы ждали Наполеона, как силу, которая сломит остатки
самодержавной власти Александра I и утвердит конституционный образ
правления, о котором русская аристократия не переставала мечтать со времени
смерти Петра I. Русские масоны и "прогрессивно" мыслящие военные еще во
время нашествия Наполеона готовы были изменить русскому царю, как это они
сделали спустя сто лет в 1917 году во время войны с Германией.
Сын откупщика Верещагин, убитый по приказу Ростопчина, да, наверное,
и другие распространяли листовки с речью Наполеона Государям Рейнского
союза, в которой были такие слова:
"Не пройдет и шести месяцев, как две северные столицы, Москва и
Петербург, узрят в своих стенах победителей всего мира".
В. И. Бакунина в письме, написанном ей во время Отечественной войны
своей подруге, пишет, что есть немало лиц, ждущих победы Наполеона.
"Наполеон, пишет она, слишком хорошо обо всем осведомлен. Вот еще несчастие
для России - иметь столько предателей. Их подозревают, но боятся еще
называть".
В. И. Бакунина пишет следующее о поведении графа Ростопчина в
Москве: "Не могу не сказать вам несколько слов о гр. Ростопчине, который
замечательно ведет себя в Москве. Все обожают его за его популярность, он
так умело и так умно себя ведет, что не оставляет ничего желать. Однажды
ему доложили, что одна известная владелица модного магазина держала весьма
вольные речи и не говорила ни о чем ином, как о предстоящем приходе
Бонапарта, о свободе, которую он дарует всем, и пр., и пр. Эти слова были
доложены гр. Ростопчину, который с трудом поверил им, так как эта женщина,
всем известная и очень богатая, рисковала все потерять. Тем не менее он ее
вызвал, спросил ее, неужели она держала подобные речи. Она, ничуть не
смущаясь, подтвердила. Он тогда спросил ее, раз она так уверена в его
приходе в Москву, какой дорогой придет он. "Можайской, граф". - "Можайской?
Хорошо же - чтобы достойно принять его, сударыня, вы будете так добры
поддерживать ее в порядке и чистоте". Она попробовала было сопротивляться,
но он присудил ее к неделе работы. Она попросила у него позволения
переодеться. Он сказал: "Нет, сударыня, я слишком вежлив, чтобы заставить
вас снять ваше нарядное платье и причинить вам это затруднение. Именно в
этом наряде, в сопровождении двух драгун, вы отправитесь на шоссе". Когда
какая-то кн. Голицына явилась к нему просить за эту женщину, он сказал ей,
что это невозможно, но что, раз княгиня так уж за нее заступается, он
разрешит ей присоединиться к ней". (19)
Наполеон хотел разбить по одиночке русские армии и остановиться на
зимовку в Москве. В Москве из числа русских масонов и якобинцев Наполеон
всегда бы нашел нужное ему количество предателей, из которых он смог бы
создать правительство для захваченной им территории.
Граф Ростопчин, губернатор Москвы, - также несправедливо
оклеветанный историками, как и граф Аракчеев, совершенно верно
охарактеризовал создавшуюся политическую ситуацию, когда писал:
"Трудно найти в России половину Пожарского, но целые сотни есть
готовых идти по стопам Робеспьера и Сантера".
II
Известный историк Отечественной войны генерал Харкевич пишет, что
выдающиеся военные умы эпохи Александра I пришли "к одному выводу
относительно наиболее целесообразного способа борьбы с Наполеоном. Наполеон
стремится к быстрому решению участи войны, ищет боя - нужно затягивать
войну, уклоняться от решительных действий. Французская армия совершает
быстрые марши, живет реквизициями - нужно лишать ее средств продовольствия,
действуя на нее пространством и неблагоприятным временем года, и, только
когда противник будет ослаблен, переходить к энергическим действиям всеми
силами".
Еще в 1807 году Барклай-де-Толли говорил известному историку Нибуру,
что если бы ему пришлось быть во время войны главнокомандующим, он бы
завлек французскую армию к Волге и только там дал генеральное сражение.
Когда Барклай-де-Толли оказался главнокомандующим, он так и поступил.
Дождавшись соединения русских армий, он решил их вести к Москве.
Доброжелатели Наполеона из кругов "французской партии" поняли, чем
грозит Наполеону этот верный замысел Барклая-де-Толли и начали против него
клеветническую кампанию. Его начали обвинять в измене.
Масонам французской ориентации необходимо было во что бы то ни стало
удалить Барклая. Дело было в том, что "немец" Барклай, принадлежавший к
давно уже обрусевшей немецкой семье, примыкал к..."русской партии",
возглавляемой Аракчеевым. Барклая необходимо было оклеветать и во что бы то
ни стало добиться его удаления с поста главнокомандующего и поставить
"своего". Этого удалось добиться. Барклай был смещен и на его место
назначен Кутузов (масон высоких степеней, участник заговора против Павла
I).
Единственного целесообразного плана ведения войны с Наполеоном, то
есть, заманивания армии Наполеона вглубь России, сохранение боевой силы
русской армии и энергичного преследования разложившейся армии Наполеона
сохраненной русской армией, Кутузов не выполнил. Ни первую часть плана -
(отступление с целью сохранения боевой силы); ни вторую часть - (активное
преследование Наполеона).
Сражение, данное Кутузовым под Бородино разрушало первую часть
плана: дав сражение Наполеону, Кутузов потерял почти половину бывшей в его
распоряжении армии. Потеря половины боевой силы не дала возможности
выполнить и вторую часть плана - активное преследование Наполеона после
отступления из Москвы. Оправдываясь в слабом преследовании отступающих
французов, Кутузов всегда ссылался на то, что ему нужно время, чтобы
привести в порядок войска, сильно пострадавшие во время битвы под Бородино.
"Бородинское сражение, - утверждает Керсновский в "Истории русской
армии", - оказалось преждевременным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201