Малые образа древней иконописи, расставленные по полкам, были
украшены ризами обронного, сканного и басманного дела с жемчужными цатами и
ряснами. Тут были иконы Новгородского пошиба, иконы Строгановских писем
первого и второго, иконы фряжской работы царских кормовых зоографов Симона
Ушакова, Николы Павловца и других.
Все это когда-то хранилось в старых церквах и монастырях или
составляло заветную родовую святыню знатных людей допетровского времени.
Доброхотные датели и невежественные настоятели, ревнуя не по разуму о
благолепии дома Божия, заменяли в своих церквах драгоценную старину
живописными иконами в так называемом новом вкусе.
Напудренные внуки бородатых бояр сбывали лежавшее в их кладовых
дедовское благословение, как ненужный хлам, и на вырученные деньги накупали
Севрского фарфора, парижских гобеленов, редкостных табакерок и породистых
рысаков или растранжиривали их с заморским и любовницами", - пишет
Мельников-Печерский, большой знаток истории раскола и допетровской старины.
(30)
"Старообрядцы, не жалея денег, спасали от истребления неоценимые
сокровища родной старины, собирая их в свои дома и часовни. Немало таких
сокровищ хранилось в обители матери Манефы. Были тут и комнатные иконы
старых царей и наследственные святыни знатных допетровских родов и
драгоценные рукописи и всякого рода древняя церковная и домашняя утварь".
(31)
Много чудесной русской старины спасли старообрядцы.
IV
В своем ценном обширном, не раз уже цитировавшемся мною исследовании
"Обзор русской культуры", проф. В. А. Рязановский пишет, что:
"...В ХV-ХVII вв. мы видим на Руси ряд выдающихся и просвещенных
лиц в разных областях культурной жизни страны. Таковы, например, в XV в.
Иван III, юрист В. Гусев (автор Судебника), купец А. Никитин, совершивший и
описавший путешествие за три моря, монахи Нил Сорский, Иосиф Волоцкой,
Епифаний Премудрый, художники Андрей Рублев и Дионисий, скульптор Амвросий
и другие. В XVI в. жили такие образованные люди, как Иван IV, Вассиан
Косой, митрополит Макарий, Андрей Курбский, думные дьяки Андрей и Василий
Щелкаловы, а также талантливые художники - живописец Феодосий Дионисиев,
архитекторы Барма и Посник и другие. В XVII в. мы видим таких просвещенных
деятелей, как цари Алексей и Федор, патриархи Филарет н Никон, митрополит
Дмитрий Ростовский, бояре - Ордын-Нащокин, Матвеев, Хитрово, Ртищев, дьяки
Грибоедов, Тимофеев, монахи Симеон Полоцкий, Епифаний Славинецкий,
Сильвестр Медведев, художники-живописцы П. Чирин, С. Ушаков, архитекторы -
Семен Петров (Коломенский дворец), замечательный резчик - инок Исайя и
другие.
Во второй половине XV в. были заложены основы большого русского
государства - Московского царства, которое развилось в XVI в. и достигло
громадных размеров в XVII".
Для управления этим огромным государством требовалось большое
количество всевозможных служащих во многочисленных центральных приказах,
местных воеводствах, судах и так дальше.
И такое количество грамотных людей находилось. Иначе бы Московское
государство не могло выполнять тех сложных задач, которые ему беспрерывно
ставила непрерывная напряженная борьба за национальную независимость.
В лице замечательного деятеля XVI века Максима Грека, грека родом из
Спарты, учившегося в Падуе, Флоренции и других культурных центрах Италии,
ученика знаменитого Савонароллы, средневековая Русь получает замечательно
одаренного культурного деятеля, ставшего на уровне современной западной
культуры. Вокруг Максима Грека объединяется много даровитых образованных
людей. Дело Максима Грека продолжает Митрополит Макарий под руководством
которого выходят иллюстрированная историческая энциклопедия, Великие Четьи
Минеи и Степенная Книга.
* * *
"Вообще, XVII век, - указывает в своей брошюре "Исторический Путь
России" П. Ковалевский, - недооценен в его культурном значении. Хотя в
Москве нет до 1682 года высшей школы и отсутствуют до приезда киевлян
государственные училища, частных школ много и грамотность по всей стране
развита. По подсчетам академика Соболевского, грамотны: все монахи, 70
процентов землевладельцев, 70 процентов купцов. Грамотность считается
обычным делом и хвалится ученость, а не элементарные знания. Азбука
выдерживает за четыре года (1847-51) три издания, а учебный псалтырь за тот
же срок даже 9 изданий. Симеон Полоцкий и другие ученые люди составляют
библиотеки, которые благодаря трудам святителя Феодосия Черниговского,
основываются даже в небольших городах и селах".
О значительном уровне образования свидетельствует количество
дошедших до нас рукописей, которое исключительно велико. До нас дошло до
130.000 разного рода рукописей. Некоторые рукописи XI века имеются в 30
экземплярах, XII века до сотни, а дальше сотни и даже тысячи экземпляров.
(32)
ПЛАМЯ В СНЕГАХ
I
Когда русские европейцы, а вслед за ними иностранцы изображают
русского человека ленивым, бесхребетным слюнтяем, или наоборот человеком
без стержня, характер которого соткан из сплошных крайностей, то они рисуют
только характеры людей той уродливой, ненормальной среды, к которой они
принадлежат. Характер большинства русских людей совсем иной, чем тот,
которым тешат себя русские интеллигенты.
В течении веков суровая историческая действительность выковала у
русского тот терпеливый, несгибаемый характер и то сильное национальное
чувство, которое помогло русскому народу выйти победителем из борьбы с
суровой природой и бесчисленными врагами. Даже такой заклятый враг
Московской Руси, как проф. Г. Федотов, этот русский европеец девяносто
шестой пробы, и тот в своей книге "И есть, и будет" писал, - что в
последние годы перед революцией ни в одном из русских классов "живущих в
старом московском быту, мы не видим симптомов разложения".
Один из этих классов - старое русское купечество, - по словам Г.
Федотова, - имел такие драгоценные качества, как "...строгость
аскетического закала, трудовую дисциплину, национальное чувство", то есть
все те качества, которые растерял сам Г. Федотов и взошедшая на дрожжах,
устроенной Петром I революции, западноевропейская по своим духовным
устремлениям интеллигенция, которую знаменитый английский историк А.
Тойнсби верно называет в своей книге "Мир и Запад" "агентами европеизации".
Западные мыслители обычно обвиняют славян, и в том числе русских, в
мягкотелости и недостатке мужественности. Утверждают, что русские обладают
женственным характером, в противовес европейцам, обладающим волевым.
мужским характером.
Это все выдумки. Вся русская история свидетельствует о большой
мужественности русских, о силе их характера.
Правители России, святые подвижники, "русские открыватели новых земель" -
это целая армия крепких, мужественных, волевых людей, одушевленных русским
идеалом и двигавших Россию по пути ее победного развития. "Русскую
психологию характеризуют не художественные вымыслы писателей, а реальные
факты исторической жизни. Не Обломовы, а Дежневы, не Плюшкины, а Минины, не
Колупаевы, а Строгановы, не "непротивление злу", а Суворовы, не
"анархические наклонности русского народа", а его глубочайший и широчайший
во всей истории человечества государственный инстинкт". (33)
II
Удивительный характер великороссов, их несгибаемая воля и
поразительное терпение, проявился уже на заре Московской Руси.
Эти качества ярко проявляются и в характере Московских князей и в
характере Московских святых. Вспомним яркую характеристику Сергия
Радонежского, сделанную Ключевским в речи, которую он произнес в Московской
Духовной Академии 25 сентября 1892 года в день 500-летнего юбилея
Преподобного Сергия.
"...Какой подвиг так освятил это имя? Надобно припомнить время,
когда подвизался Преподобный. Он родился, когда вымирали последние старики,
увидевшие свет около времени татарского разгрома Русской земли и когда уже
трудно было найти людей, которые бы этот разгром помнили. Но во всех
русских нервах еще до боли живо было впечатление ужаса, произведенного этим
всенародным бедствием и постоянно подновлявшегося многократными местными
нашествиями татар. Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят
не только материальное, но и нравственное разорение, надолго повергая народ
в мертвенное оцепенение. Люди беспомощно опускали руки, умы теряли всякую
бодрость и упругость и безнадежно отдавались своему прискорбному положению,
не находя и не ища никакого выхода. Что еще хуже, ужасом отцов, переживших
бурю, заражались дети, родившиеся после нее. Мать пугала непокойного
ребенка лихим татарином: услышав это злое слово, взрослые растерянно
бросались бежать, сами не зная куда. Внешняя случайная беда грозила
превратиться во внутренний хронический недуг, панический ужас одного
поколения мог развиться в народную робость, в черту национального
характера, и в истории человечества могла бы прибавиться лишняя темная
страница, повествующая о том, как нападение азиатского монгола привело к
падению великого европейского народа.
Могла ли однако прибавиться такая страница? Одним из отличительных
признаков великого народа служит его способность подниматься на ноги после
падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьет урочный час, он
соберет свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном великом
человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую
им временно прямую историческую дорогу.
Русские люди, сражавшиеся и уцелевшие в бою на Сити, сошли в могилу
со своими сверстниками, безнадежно оглядываясь вокруг, не займется ли где
заря освобождения. За ними последовали их дети, тревожно наблюдавшие, как
многочисленные русские князья холопствовали перед татарами и дрались друг с
другом. Но подросли внуки, сверстники Ивана Калиты, и стали присматриваться
и прислушиваться к необычным делам в Русской земле. В то время, как все
русские окраины страдали от внешних врагов, маленькое срединное Московское
княжество оставалось безопасным, и со всех краев Русской земли потянулись
туда бояре и простые люди. В то же время московские князьки, братья Юрий и
этот самый Иван Калита, смело, без оглядки и раздумья, пуская против врагов
все доступные средства, став я в игру все, что могли поставить, вступили в
борьбу со старшими и сильнейшими князьями за первенство, за старшее
Владимирское княжество, и при содействии самой орды отбили его у
соперников. Тогда же устроилось так, что и русский митрополит, живший во
Владимире, стал жить в Москве, придав этому городку значение церковной
столицы Русской земли. И как только случилось все это, все почувствовали,
что татарские опустошения прекратились и наступила давно неиспытанная
тишина в Русской земле. По смерти Калиты Русь долго вспоминала его
княжение, когда ей впервые в сто лет рабства удалось вздохнуть свободно, и
любила украшать память этого князя благодарной легендой.
Так к половине XIV века подросло поколение, выросшее под
впечатлением этой тишины, начавшее отвыкать от страха ордынского, от
нервной дрожи отцов при мысли о татарине. Недаром представителю этого
поколения, сыну великого князя Ивана Калиты, Симеону современники дали
прозвание Гордого. Это поколение и почувствовало ободрение, что скоро
забрезжит свет. В это именно время, в начале сороковых годов XIV века,
совершились три знаменательные события: из московского Богоявленского
монастыря вызван был на церковно-административное поприще скрывавшийся там
скромный 40-летний инок Алексий; тогда же один 20-летний искатель пустыни,
будущий Преподобный Сергий, в дремучем лесу - вот на этом самом месте -
поставил маленькую деревянную келию с такой же церковию, а в Устюге у
бедного соборного причетника родился сын, будущий просветитель Пермской
земли св. Стефан. Ни одного из этих имен нельзя произнести, не вспомнив
двух остальных. Эта присноблаженная троица ярким созвездием блещет в нашем
XIV веке, делая его зарей политического и нравственного возрождения Русской
земли. Тесная дружба и взаимное уважение соединяла их друг с другом.
Митрополит Алексий навещал Сергия в его обители и советовался с ним, желая
иметь его своим преемником. Припомним задушевный рассказ в житии
преподобного Сергия о проезде св. Стефана Пермского мимо Сергиева
монастыря, когда оба друга на расстоянии 10 с лишком верст обменялись
братскими поклонами.
Все три св. мужа, подвизаясь каждый на своем поприще, делали одно
общее дело, которое простиралось далеко за пределы церковной жизни и широко
захватывало политическое положение всего народа. Это дело - укрепление
Русского государства, над созиданием которого по своему трудились
московские князья XIV века. Это дело было исполнением завета, данного
русской церковной иерархии величайшим святителем древней Руси митрополитом
Петром. Еще в мрачное время татарского ига, когда ни откуда не проступал,
луч надежды, он, по преданию, пророчески благословил бедный тогда городок
Москву, как будущую церковную и государственную столицу Русской земли.
Духовными силами трех наших мужей XIV века, воспринявших этот завет
святителя, Русская земля и пришла поработать над предвозвещенной судьбой
этого города. Ни один из них не был коренным москвичом. Но в их лице
сошлись для общего дела три основные части Русской земли: Алексий, сын
черниговского боярина-переселенца, представлял старый киевский юг, Стефан -
новый финско-русский север, а Сергий, сын ростовского боярина-переселенца,
великорусскую средину. Это были образованнейшие русские люди своего века;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201