!) слились в одном мнении, что не может долее царствовать
сумасшедший". О мнении Наполеона (тоже ведь глас Европы), сказавшего по
поводу убийства Павла: "какая непоправимая потеря", - Зызыкин умалчивает.
Все его свидетельства носят характер сплетни. Один "слышал" от окружающих
царя лиц, что царь сошел сума, другой "передает со слов... " и т. д. Но
есть еще одно свидетельство очевидца: "он видел, как после концерта Павел
остановился перед Императрицей, уставился на нее скрестив руки с
язвительной усмешкой". Почему это доказывает ненормальность? Павел
несомненно был несдержан и его жест показывает только, что он был чем-то
возмущен и нашел нужным это показать. И еще "у Императора Павла была
кухарка, готовившая в особой кухне, так как он боялся отравления". А так
как один раз он был отравлен и только чудом спасся, чего как будто бы
Зызыкин не знает, то эта предосторожность доказывает не сумасшествие, а
благоразумие".
"...Явная клевета по старинному масонскому правилу: "клевещите,
клевещите, что-нибудь да останется". Но и этого мало: Зызыкин ничтоже
сумняшеся "ссылается на свидетельства" сутенера и убийцы Зубова и наконец
на главного, хотя и закулисного организатора преступления, английского
посла Уинтворта. Само собою разумеется, не упущен и анекдот о ссылке с
плацдарма в Сибирь какого-то полка".
XIII. МАСОНЫ ОРГАНИЗУЮТ ЗАГОВОР ПРОТИВ ОКЛЕВЕТАННОГО ИМИ ПАВЛА I
I
В 1800 году князь Чарторыйский писал, что высшие классы были более
или менее убеждены, что Павел становится ненормальным. Первая половина
задачи была выполнена. Версия о сумасшествии Павла получила широкое
распространение. Теперь можно было приступить к выполнению второй части
задачи - свержению Павла.
Кто организовал заговор и убийство Павла? На этот вопрос можно
ответить определенно - масоны и аристократия. Если не каждый дворянин был
масоном, то 90-95 процентов масонов были дворянами, то есть почти каждый
масон был аристократом или дворянином. Русским масонам и иностранным
масонам, в первую очередь, английским, принадлежит руководящая роль в
убийстве Павла, жестоко обманувшего надежды масонов, что он будет
царем-масоном.
Раньше всего план свержения Павла возник не у кого-либо другого, а у
племянника его воспитателя Н. И. Панина - у Никиты Петровича Панина. Панин
проектировал ввести регентство над "сумасшедшим" Павлом, причем регентом
над "помешавшимся" отцом должен был быть воспитанный швейцарским масоном
Лагарпом в республиканском духе, Александр. То есть дворянство и масоны не
желали считаться с введенным Павлом I законом о престолонаследии и
возвращались к утвердившейся после Петра практике возведения на Престол
Государей устраивающих дворянство.
План регентства обсуждался Паниным в глубокой тайне и имел все черты
заговора. Проф. Зызыкин в своей книге "Тайны Императора Александра I",
оправдывает организацию заговора Никитой Паниным.
"Действовать открыто и благородно было невозможно и никто из друзей
Панина не осудил его за этот план"(?!).
Заговор Панина не удался, так как в 1800 году Н. П. Панин был удален
Павлом из столицы. Но Панин только сделал вид, что отстранился от участия в
заговоре, но на самом деле принимал в нем участие и пользовался большим
влиянием среди заговорщиков. Это доказывает его присутствие во дворце в
ночь убийства Павла.
В дневнике Пушкина за 1834 год имеется следующая запись о том, как к
Трощинскому, находившемуся в опале, в 2 часа ночи приехал фельдъегерь.
Трощинский думал, что его вызывает Павел.
"Трощинский не может понять, что с ним делается, пишет Пушкин.
Наконец видит он, что ведут его на половину Великого Князя Александра. Тут
только догадался он о перемене, происшедшей в государстве. У дверей
кабинета встретил его Панин, обнял и поздравил с новым Императором".
Каким образом Н. П. Панин мог оказаться в Зимнем Дворце через два
часа после убийства, если он не был активным участником заговора?
О том, что Панин играл видную роль в заговоре и убийстве Павла
свидетельствует и отношение к нему Александра I и Николая I. Александр I
вскоре удалил Панина и запретил жить ему в Петербурге так же как и Палену.
Николай I оставил это распоряжение в силе.
II
После удаления Павлом Никиты Панина из Петербурга во главе заговора
становится прибалтийский немец Пален, втершийся в доверие к Павлу. Пален
стремится уже не к установлению регентства и даже не к свержению Павла, а
ставит целью заговора убийство Павла I.
Пален, по характеристике Ростопчина, был настоящий демон интриги и
истинный сын Маккиавелли. И, действительно, читая циничные признания Палена
о том, как он обманывал Павла, Императрицу, сыновей Павла, видишь, что этот
человек совершенно лишен совести. Не лучше были в нравственном отношении и
другие участники заговора. Каждый из них по справедливой оценке Ростопчина
"заслуживал быть колесованным без суда".
1 октября 1797 года Пален так распинался в своей преданности Павлу
I: "...уведомился он о всемилостивейшем помещении его на высочайшей службе,
просил удостоить принять подобострастное приношение живейшей благодарности
и купно всепреданнейшего уверения, что он жизнь свою по гроб посвящает с
радостью высочайшей службе и для того перед лицом его, Государя, повергает
себя к освященным стопам Его Величества".
А после убийства Павла, получивший от Павла I графское достоинство.
Пален цинично заявлял, что "за что другое, а за это сумею дать отчет Богу".
Как все благородные люди, Павел был доверчив. На использовании этой
черты характера Павла и построил свой план действия Пален. Он бесстыдно
пользовался доверчивостью Павла, изображая действительно преданных ему лиц,
как Аракчеева и Ростопчина и других преданных Павлу людей - как его тайных
врагов, а тайных врагов Павла, участников заговора, изображала как самых
преданных ему лиц.
Пален достиг высоких постов и заслужил доверие Павла в результате
сложной интриги, проведенной заговорщиками против Аракчеева. Заговорщикам
удалось оклеветать Аракчеева и добиться удаления его из Петербурга. На
место Аракчеева заговорщиками единодушно был рекомендован Пален. Пален стал
начальником полиции и тайной канцелярии. Пален рекомендовал Павлу уволить
"ненадежных" лиц и заменить их участниками заговора.
"...Масоны постепенно осуществляют план полного окружения
Императора. Гр. Пален, оставаясь петербургским военным
генерал-губернатором, сосредоточил в своих руках все нити государственного
управления. Генерал-прокурором был назначен масон П. В. Лопухин. Были
приближены ко двору масоны Голенищев-Кутузов, обер-гофмаршал Нарышкин и
обер-камергер гр. Строганов.
Масон Кочубей, друг детства наследника Александра Павловича, в 1798
г. был назначен вице-канцлером и возведен в графское достоинство. В 1801 г,
по удалении гр. Ростопчина по-прежнему вице-канцлером стал кн. А. В.
Куракин. Генерал-прокурор Обольянинов, член масонской шайки, в 1800 г. был
назначен заведующим Тайной Экспедицией. Это назначение было громадным
завоеванием масонов. Рожерсон в письме к гр. Воронцову писал: "...теперь,
слава Богу, у нас есть свой". (28)
Павлу Пален давал понять, что он не может надеяться на верность
своей жены и своих сыновей. Сыновьям же Павла и Императрице Пален сообщал,
что Император считает их участниками заговора против него и что он
намеревается заключить Императрицу в монастырь, а сыновей в крепость.
Великого Князя Александра Пален долго и искусно провоцировал,
прежде, чем он получил от него согласие на свержение отца. Тут необходимо
опять отметить, что первый, кто начал настраивать Александра против отца,
был Гр. Н. П. Панин.
"Паниным, - как пишет друг Александра Чарторыйский, - были пущены в
ход все доводы, чтобы подействовать на душу молодого князя, чтобы вынудить
у него решение принять участие в деле, столь сильно идущим вразрез с его
чувствами". Вполне возможно, что сам Пален настоял, чтобы Павел выслал
Панина, дав ему понять о том, какие разговоры тот ведет с князем, так как
Пален стоял не за регентство, а за убийство Павла. Палену нелегко удалось
уговорить Александра дать свое согласие на участие в заговоре".
"Я, - говорил Пален, - старался разбудить самолюбие Александра и
запугать альтернативой - возможностью получения трона, с одной стороны, и
грозящей тюрьмой или даже смертью, с другой. Таким образом мне удалось
подорвать у сына благочестивое чувство к отцу и убедить его принять участие
в обсуждении вместе со мной и Паниным способов, как ввести эту перемену,
необходимость которой он и сам не мог не признавать".
"Сперва Александр был видимо возмущен моим замыслом. Он сказал мне,
что вполне сознает опасности, которым подвергается Империя. а также
опасности, угрожающие ему лично, но что он готов все выстрадать и решился
ничего не предпринимать против отца".
"Я не унывал, однако, и так часто повторял мои настояния, так
старался дать ему почувствовать настоятельную необходимость переворота,
возраставшую с каждым новым безумством, так льстил ему или пугал его насчет
его собственной будущности, предоставляя ему на выбор или престол или же
темницу и даже смерть, что мне, наконец, удалось пошатнуть его сыновнюю
привязанность и даже убедить его установить вместе с Паниным и со мною
средство для достижения развязки, настоятельности которой он сам не мог не
сознавать. Но я обязан в интересах правды сказать, что великий князь
Александр не соглашался ни на что, не потребовав от меня клятвенного
обещания, что не станут покушаться на жизнь его отца. Я дал ему слово".
Провоцируя Павла на невыгодные для него действия, восстанавливая его
против семьи, а членов Императорской семьи против Императора, Пален
продолжал стягивать заговорщиков в Петербург, используя отходчивое сердце
Павла.
Видные заговорщики Зубовы и Беннингсен были по приказу Павла удалены
из Петербурга. А Палену было необходимо, чтобы они могли жить в Петербурге.
"Тогда, - цинично повествует Пален, - я придумал следующее. Я решил
возбудить сострадание Павла к печальной судьбе офицеров, исключенных со
службы... Я бросился к его ногам. Он был не прочь от романтизма и через два
часа двадцать курьеров были разосланы во все стороны, чтобы вернуть всех,
кто был уволен или исключен со службы. Так были возвращены среди сотен
других, Беннингсен и Зубовы".
Разве этот случай не свидетельствует о рыцарском характере Павла,
его незлопамятности и добросердечии?
"Тогда, - рассказывал впоследствии Пален, - я обеспечил себе два
важных пункта: 1) заполучить Беннингсена и Зубовых, необходимых мне и 2)
еще более усилить общее ожесточение против Императора". (29)
А ведь именно "острый угол зубовской табакерки, - как цинично пишет
еврей М. Цейтлин в своей книге "Декабристы", - казалось, был гранью новой,
счастливой эпохи".
XIV. ВИЛЬЯМ ПИТТ НЕ ЖАЛЕЕТ АНГЛИЙСКОГО ЗОЛОТА
"В Европе с растущим беспокойством следили за укреплением дружбы
между французским властелином и русским императором. В случае укрепления
союза между этими двумя державами, они вдвоем будут повелевать на всем
континенте Европы - это было мнение не только Наполеона и Павла, но и всех
европейских дипломатов того времени. Совершенно определенное беспокойство
царило и, в Англии. Правда, французский флот был гораздо слабее
английского, а русский флот был и вовсе ничтожен, но замыслы Бонапарта
относительно Индии и внезапная посылка каких-то русских войск по
направлению к Индии тревожили и раздражали Вильяма Питта, первого министра
Великобритании. С большим беспокойством ждали во всех европейских
дипломатических канцеляриях и королевских дворцах наступления весны 1801
г., когда оба будущих могущественных союзника могли бы предпринять нечто
решительное, Но первый весенний день, 11 марта, принес совсем другое".
(30)
Начавшееся сближение с Бонапартом и Павлом I, возможность
превращения французской республики в монархию - никак не устраивало ни
масонов, ни Англию. Английский посол в Петербурге Уинтворт установил связи
с масонами и предоставил им большие средства на организацию заговора против
Павла.
Пален, уговаривая генерала Свечина вступить в число заговорщиков,
говорил ему:
"Группа наиболее уважаемых людей страны, поддерживаемая Англией,
поставила себе целью свергнуть жестокое и позорное правительство и возвести
на престол наследника Великого Князя Александра, который по своему возрасту
и чувствам подает надежды. План выработан, средства для исполнения
обеспечены и заговорщиков много".
В монографии Е. С. Шумигорского "Император Павел I" мы читаем:
"Лопухин, сестра которого была замужем за сыном Ольги Александровны
Жеребцовой, утвердительно говорил, что Жеребцова (любовница высланного
Павлом I английского посла Уинтворта), получила из Англии уже после кончины
Павла 2 миллиона рублей для раздачи заговорщикам, но присвоила их себе.
Спрашивается, какие же суммы были переданы в Россию раньше? Питт, стоявший
тогда во главе английского министерства, никогда не отказывал в субсидиях,
на выгодные для Англии цели на континенте, а Наполеон, имевший бесспорно
хорошие сведения, успех заговора на жизнь Императора Павла прямо объяснял
действием английского золота".
Павел чувствует, что вокруг него творится что-то неладное. Он
подозревает, что существует заговор против него, но не знает, кто враги.
"Было до тридцати людей, - пишет А. Коцебу в своих мемуарах, - коим
поочередно предлагали пресечь жизнь Государя ядом или кинжалом. Большая
часть из них содрогались перед мыслью совершить такое преступление, однако,
они обещали молчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201