В силу полученного им
политического воспитания, Александр I не мог быть возглавителем
национальной духовной контрреволюции. Вся его государственная деятельность
напоминала деятельность человека, который хотел вернуть искалеченное дерево
к жизни, но не понимал, что единственный способ вернуть его к жизни -
выбить клин из его расщепленного ствола. Все государственные действия
Александра I - были только полумерами. Полумеры же эти не могли вдохнуть
жизнь в искалеченный организм русской жизни.
Идеологически и Александр I, и современное ему образованное общество
опирались на клин, которым Петр расколол русскую жизнь надвое. Поэтому
идеология, на которую опиралась царская власть, все политические течения в
эпоху правления Александра I были противоестественной смесью чужеродных,
противоречащих друг другу идей.
То, что по привычке именовалось "самодержавием", - на самом деле
было противоестественной смесью политических идей западного абсолютизма с
обрывками политических идей уничтоженного Петром I самодержавия.
Православное богословие - было причудливой смесью религиозных догматов
православия, протестантства и даже, хотя в меньшей степени, католичества.
V. НЕГЛАСНЫЙ КОМИТЕТ ИЛИ ..."ЯКОБИНСКАЯ ШАЙКА"
Вскоре после вступления на трон, Александр I по совету своих
ближайших друзей, создает так называемый Негласный или тайный комитет. Кто
же является членами этого тайного комитета кроме Александра I? Выдающуюся
роль в нем играл граф Строганов, участник "Великой" французской революции,
член якобинского клуба "Друзей Закона". Во время принятия Строганова в
члены клуба, он воскликнул:
"Лучшим днем в моей жизни будет тот, когда я увижу Россию
возрожденной в такой же революции".
В состав Негласного комитета входили масоны граф В. Кочубей, Николай
Новосильцев и поляк Адам Чарторыйский. Все эти лица были членами различных
масонских лож.
На заседаниях этого комитета снова, обсуждался вопрос о введении в
России конституции, правах гражданина и других мероприятиях в духе идей
"Великой" французской революции. Гр. Строганов составил проект конституции,
которая по его характеристике "есть законное признание прав народа и тех
форм, в которых он может осуществлять эти свои права".
Активное участие в работах Негласного Комитета принимал вернувшийся
в Россию воспитатель Александра I масон Лагарп, бывший до этого президентом
Гельветической республики, возникнувшей в Швейцарии в результате
французской революции.
Некоторые историки утверждают, что бывший президент Гельветической
республики будто бы убеждал Александра, стремившегося к введению
конституционной монархии, не спешить с введением конституции и говорил, что
для такого большого государствам как Россия необходима твердая,
непоколебимая власть. Но едва ли эта версия отвечает истине. Едва ли бы
такой убежденный республиканец, как Лагарп, ратовал бы за сохранение в
России неограниченной монархической власти.
В работе Негласного Комитета принимали участие также видные масоны
граф А. Р. Варенцов, Трощинский, Завадовский, впоследствии ставшие
министрами.
В июле 1801 года в Негласном Комитете обсуждался проект Грамоты
российскому народу. В составлении этой грамоты, кроме членов Негласного
Комитета, принимал участие также заядлый враг монархии, духовный отец
русской интеллигенции А. Радищев, его покровитель граф А. Р. Воронцов и
масон Сперанский.
Таков был характерный состав Негласного Комитета, который Александр
I называл по имени существовавшего во время французской революции подобного
комитета, - Комитетом общественного спасения, а противники масонов и
русских якобинцев именовали его "Якобинской шайкой".
Негласный Комитет занимался обсуждением различных реформ в течение
всего 1801 года, вплоть до мая 1802 года. Потом он не собирался полтора
года. Затем члены его собрались несколько раз в 1803 году, а потом
Негласный Комитет перестал существовать. Да и необходимость в нем по
существу отпала. Соединенными усилиями масонов на роль реформатора русской
государственности был рекомендован масон М. М. Сперанский и необходимость в
Негласном Комитете отпала.
25 февраля 1803 года Александр I дал указ "О свободных землепашцах".
По этому указу помещики, желавшие освободить крестьян, могли освобождать
крестьян целыми селениями, на основании договоренности с крестьянами.
Министр Внутренних дел получил право утверждать соглашения помещиков с
крестьянами.
Из этого дело ничего не вышло. Те, кто больше всех выступал против
крепостного права, помещики-якобинцы, вроде графа Строганова, заявлявшего
на собраниях Негласного Комитета, что опасность заключается не в
освобождении крестьян, а в удержании их в крепостном состоянии, и не
подумали освободить крестьян. Только граф С. П. Румянцев освободил 5.000
крепостных. В течение царствования Александра было освобождено добровольно
всего лишь 50.000 крестьян. Граф же Строганов, говоривший в Париже во время
французской революции, что он мечтает дожить до такой же революции в России
и больше всех настаивавший на освобождении крестьян, и не подумал отпустить
на волю всех своих крестьян.
Крики о необходимости срочной отмены крепостного права были только
одним из способов расшатывания царской власти со стороны масонов и
якобинцев. Вот, дескать, смотрите, как сидящий на троне тиран не желает
дать свободу миллионам своих подданных. Это только распаляло страсти
масонов, вольтерьянцев и сторонников французской революции против "тирана".
С другой стороны, эти крики вызывали вражду к царю среди той части
дворянства, которая вовсе не желала расставаться с теми выгодами, которые
им давало пользование бесплатным трудом "крещенной собственности". А таких
дворян было много между средних и низших слоев дворянства, которые являлись
приверженцами православия и сторонниками монархии. Затрагивать интересы
этих слоев дворянства и освобождать крестьян против их желания было опасно.
Желание Александра I освободить крестьян наталкивалось на сложную
политическую игру слоев враждебных монархической власти и на материальные
интересы ее убежденных сторонников.
Одного желания Александра I как можно скорее освободить крестьян
было мало. Он должен был считаться с реальной политической обстановкой в
стране. А она, благодаря расцвету масонства, падению влияния православного
и монархического сознания в высших слоях дворянства, в России была очень и
очень напряженной.
VI. ОБЩЕСТВО АЛЕКСАНДРОВСКОЙ ЭПОХИ
Александр I, - как верно отмечает С. Платонов в "Лекциях по русской
истории", - в сущности "мало ценил то общество, которым управлял, только во
время Отечественной войны, патриотизм всех слоев населения вызвал у него
временное уважение к русским".
И надо сказать, что у Александра I было мало оснований уважать
высшие слои денационализированного русского общества, на которое ему
приходилось опираться при управлении обширным государством. Он рано, еще
юношей хорошо узнал нравственную нечистоплотность русских "вольтерьянцев" и
масонов, составлявших двор Екатерины II.
Вспомним его характеристику "Екатерининских орлов", в письме,
написанном своему другу Кочубею 21 февраля 1796 года. "Нет ни одного
честного человека среди них", - писал он. - "Я всякий раз страдаю, когда
должен явиться на придворную сцену. Кровь портится во мне, при виде погони
на каждом шагу за получением высших отличий, нестоящих в моих глазах
медного гроша. Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей, которых
не желал бы иметь у себя и лакеями, между тем, они занимают высшие места.
Как, например, Зубовы, Пассек, князья Барятинские, оба Салтыкова, Мятлевы и
множество других, которых не стоит даже называть и которые, будучи надменны
с низшими, пресмыкаются перед теми, кого они боятся".
Еще меньше стал уважать Александр I это "высшее" общество после
того, как представители его вовлекли Александра I, с помощью ряда
провокаций, против его желания, в заговор против отца, клятвенно уверяли,
что к отцу не будет применено никаких насилий, а затем зверски убили его.
Можно ли было уважать таких людей и верить им?
Во все царствование Александра I политическая обстановка была очень
напряженной. В начале царствования Александр был орудием в руках двух
крупных сил - русского масонства и европеизированной аристократии,
зараженной масонскими идеями и идеями французской революции, проистекавшими
из масонства. Ведущей политической силой было, конечно, русское масонство и
политические течения, возникшие под его влиянием в аристократическом
обществе и среди офицеров гвардии.
Общество Александровской эпохи напоминало телегу, которую тащат в
разные стороны лебедь, рак и щука. Яркую характеристику духовной смуты,
царившей в душах дворянства и русского образованного общества в эпоху
Александра I дал проф. И. Ильин в речи, произнесенной в 1937 году в Риге по
случаю 100-летней годовщины со дня смерти Пушкина:
"Россия заканчивает собирание своих территориальных и
многонациональных сил, но еще не расцвела духовно: еще не освободила себя
социально и хозяйственно, еще не развернула целиком своего
культурно-творческого акта, еще не раскрыла красоты и мощи своего языка,
еще не увидела ни своего национального лика, ни своего
безгранично-свободного духовного горизонта. Русская интеллигенция еще не
родилась на свет, а уже литературно западничает и учится у французов
революционным заговорам. Русское дворянство еще не успело приступить к
своей самостоятельной, культурно-государственной миссии; оно еще не имеет
ни зрелой идеи, ни опыта, а от 18 века оно уже унаследовало преступную
привычку терроризировать своих государей дворцовыми переворотами. Оно еще
не образовало своего разума, а уже начинает утрачивать свою веру и с
радостью готово брать "уроки чистого атеизма" у доморощенных или заезжих
вольтерьянцев..."
"...Русское либерально-революционное дворянство того времени
принимало себя за "соль земли" и потому мечтало об ограничении прав
монарха... Оно не понимало, что России необходимо мудрое, государственное
строительство и подготовка к нему, а не сеяние революционного ветра, не
разложение основ национального бытия; оно не разумело, что воспитание
народа требует доверчивого изучения его духовных сил, а не сословных
заговоров против государя..."
"Пользуясь замешательством и всеобщей растерянностью правительства в
первые дни после катастрофы, - пишет друг детства Александра I, князь Адам
Чарторыйский, - генерал-от-кавалерии граф Пален возымел мысль захватить в
свои руки ослабленные бразды правления".
Пален решил принять на себя роль опекуна юного Государя,
возведенного на престол его вероломством и предательством.
Убив Павла I, русское масонство, единственная организованная в то
время политическая сила, крепко держало в своих руках его сына. После
убийства Павла I масоны пытались снова ограничить власть царя. Известно,
что Пален и Зубовы напомнили Александру о его обещании ввести конституцию.
Декабрист Лунин сообщил следственной комиссии, что Н. П. Панин и Пален
хотели ввести конституцию. Это намерение заговорщиков не удалось только
благодаря противодействию командира Преображенского полка генерал-майора
Талызина, генерала Уварова и полковника князя П. Волконского.
Но все заговорщики масоны-дворяне и дворяне, не бывшие масонами,
были единодушны в своем желании восстановить уничтоженные Павлом I
сословные привилегии дворянства. И Александру I пришлось удовлетворить их
желание, хотя сам он был против этой меры.
2 апреля 1801 года, через месяц после убийства отца, Александр I
восстановил Жалованную грамоту дворянства, хотя известны его слова, что он
"восстановил дворянскую грамоту, уничтоженную Павлом, против своей воли, и
эта исключительность дарованных ею прав, всегда ему была противна".
Как указывает известный исследователь эпохи Александра I, Великий
Князь Николай Михайлович, - "дворянство было всегда ненавистно Александру,
и корень ненависти к нему связывался не с крепостным правом, а с ролью
дворянства в событии 11 марта, не забытым в течении всей его жизни".
Александр I относился к участникам заговора против его отца со
смешанным чувством антипатии и боязни. Он ненавидел их и в то же время
опасался, что они могут организовать заговор и против него, убить и его.
Масонам и якобинцам дворянам не удалось добиться введения
конституции. И формально Александр I был полновластным властителем, но
фактически он не был таковым. Всю жизнь ему приходилось считаться с
желаниями тех, которые с помощью подлых интриг и провокаций вовлекли его в
заговор против отца. Проживи он немного больше и ему пришлось бы подавлять
масонско-дворянский заговор декабристов, созревший еще при его жизни.
В дневнике за 1834 год Пушкин записывает: "...Третьего дня обед у
Австрийского посланника... Сидя втроем с посланником и его женой,
разговорился я об 11 марта. Недавно на бале у него был цареубийца Скарятин;
Финкельман не знал за ним этого греха. Он удивляется странностям нашего
общества. Но покойный Государь был окружен убийцами его отца...
...Государь, ныне царствующий, первый у нас имел право казнить
цареубийц или помышления о цареубийстве; его предшественники принуждены
были терпеть или прощать".
Правильность взгляда Пушкина, что Александр I до конца жизни не мог
наказать убийц своего отца и принужден был терпеть их, подтверждает и
заместитель французского посла граф Буальконт в августе 1822 года:
"...Где можно видеть людей прекрасно воспитанных и принадлежащих к
сливкам общества, но восхваляющих убийц Павла I, и где лучшим тоном людей
высшего света были их намеки на то, что и они имели отношение к ужасному
преступлению".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201