- А разве сами эти губернаторы не помещики? - перебил Пушкин.
- Разве у этих предводителей нет своих подданных? Ворон ворону глаз
не выклюет, друг мой! С волками жить - по волчьи выть! Это - вечная истина,
неопровержимая.
- И тем более печальная! - воскликнул я.
- Верно, - продолжал Пушкин, невесело, друг мой, смотреть, что у нас
творится, но было бы несправедливо сваливать всю тяжесть вины на Императора
Николая" (см. Ходасевич. Пушкин и Николай I. "Возрождение" ї4119).
Император Николай I делал все что мог с помощью чиновников. А
западники и славянофилы только порицали правительство и мечтали о земном
рае, который бы возник в России если бы были осуществлены их идеалы. Но
положение от этого не улучшалось. Пропасть между правительством и
дворянским обществом ширилась и углублялась с каждым днем.
Как отнеслось образованное общество к призывам Императора Николая в
борьбе за лучшую Россию ясно видно из упреков, которые делает своим
современникам Гоголь. Гоголь резко отличался от большинства своих
современников - горячим желанием служить России. Он считал, что долг
каждого настоящего русского не критиковать, при всяком удобном случае,
правительство и царя, не злорадствовать над ошибками допускаемыми
правительством из-за недостатка культурных, добросовестных деятелей, а
всемерно помогать правительству вытаскивать Россию из той ямы, в которой
она оказалась в результате 125-летнего подражания Европе.
Историки русской политической мысли и истории русской литературы
очень любят вспоминать об "Аннибаловой клятве" которую дали на Воробьевых
горах в Москве юные Герцен и Огарев: "Садилось солнце, купола блестели,
город слался на необозримом пространстве под горой, свежий ветерок подувал
на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись,
присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами
борьбу."
"Аннибалова клятва" Герцена и Огарева была Анибаловой клятвой тех,
кто решил всю свою жизнь посвятить разрушению России. Но никто из историков
политической жизни России не вспоминает об "Аннибаловой клятве" 18 летнего
Гоголя, который решил идти по примеру предков и отдать свою жизнь на
служение родине.
Вот эта клятва: "Еще с самых времен прошлых, с самых лет почти
непонимания, я пламенел неугасимою ревностью сделать жизнь свою нужною для
блага государства, я кипел принести хотя малейшую пользу. Тревожные мысли,
что я не буду мочь, что мне преградят дорогу, что не дадут возможности
принесть ему малейшую пользу, бросали меня в глубокое уныние. Холодный пот
проскакивал на лице моем при мысли, что, может быть, мне доведется
погибнуть в пыли, не означив своего имени ни одним прекрасным делом, - быть
в мире и не означить своего существования - это было для меня ужасно. Я
перебирал в уме все состояния, все должности в государстве и остановился на
одном - на юстиции". "Я видел, что здесь работы будет более всего, что
здесь только я могу быть благодеянием, здесь только буду истинно полезен
для человечества. Неправосудие, величайшее в свете несчастье, более всего
разрывало мое сердце. Я поклялся ни одной минуты короткой жизни своей не
утерять, не сделав блага. Два года занимался я постоянным изучением прав
других народов и естественных, как основных для всех законов; теперь
занимаюсь отечественными. Исполнятся ли высокие мои начертания? или
неизвестность зароет их в мрачной туче своей?"
Вопрос патриотического служения России, честного, добросовестного
исполнения каждым русским своих служебных обязанностей, всю жизнь волновал
Гоголя. "Мысль о службе, - признается Гоголь в "Авторской Исповеди", - у
меня никогда не пропадали." "Я не знал еще тогда, что тому, кто пожелает
истинно - честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней,
которая бы поглотила уже все другие чувства, - нужно иметь много любви к
человеку вообще и сделаться истинным христианином, во всем смысле этого
слова. А потому и не мудрено, что, не имея этого в себе, я не мог служить
так, как хотел, несмотря на то, что сгорал действительно желанием служить
честно..."
XXIX
Как моряка - скала перед крушеньем,
мне душу это зрелище гнетет.
В. Шекспир. Генрих IV.
По мнению Гоголя все беды России происходят от того, что многие из
образованных русских не понимают, "что пути и дороги к светлому будущему
скрыты именно в этом темном и запутанном настоящем." Один царь, без помощи
образованного общества и чиновничества, не сможет хорошо исполнять свой
царский долг. Гоголь никогда не призывал мириться с темными сторонами
современной ему русской жизни, как это утверждает в письме к Гоголю
Белинский. Белинский искажает истину.
Смысл жизни христианина Гоголь видит в том, что "...человеку на
всяком поприще предстоит много бед, что нужно с ними бороться, - для того и
жизнь дана человеку, - что ни в коем случае не следует унывать. (Выбранные
места из переписки с друзьями. Письмо III.) Гоголь понимал, что
несовершенно общество состоящее из несовершенных людей и что несовершенны
люди во всех слоях общества, как в высшем, так и в низшем.
Гоголь разделял точку зрения своего духовного учителя Пушкина, что
"лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые приходят от одного
улучшения нравов, без насильственных потрясений человеческих страшных для
человечества". Гоголь не верил, что одна быстрая отмена крепостного права
сразу улучшит нравы. Он считал, что нравы необходимо улучшать и во время
крепостного строя, готовясь к тому времени, когда Царь, выбрав подходящий
исторический момент сможет отменить крепостное право. Отдавая себе ясно
отчет, что крепостное право никогда не просуществует в России тысячу лет,
как это было на Западе, что сроки его сочтены, Гоголь призывал помещиков
проявлять больше любви и заботы о крестьянах.
Гоголь требовал, чтобы всякий помещик был справедлив, чтобы он
"позаботился о них (крестьянах. - Б. Б.) истинно как о своих кровных и
родных, а не как о чужих людях, а так бы взглянул на них, как отцы на детей
своих". Белинский изображал Гоголя, как "Апостола кнута", а этот "Апостол
кнута" писал в письме о "русском помещике": "мужика не бей", с помещика
"взыщет Бог за последнего негодяя в селе".
Гоголь упрекает помещиков, что они забыли обязанности, которые
возложили на них, когда-то, в силу исторической необходимости цари. Очень
любопытен по мыслям и небольшой отрывок под названием "Помещики",
напечатанный уже после смерти Гоголя. Вот он целиком:
"Помещики... они позабыли свою обязанность?! Зачем ты вместо того,
чтобы им напоминать весь долг и приводить в знание и себя самого в..., стал
ограничивать их мелочными чиновник (ами) и ограничениями, завел новую
сложность дел, так что у них самих закружилось и все перепуталось, и они
уже сами позабыли свои выг(оды). Или нельзя было на них подействова(ть),
или они не лучше других воспитали (понятье о чести)? Или не восприимчивее
(была) их душа, чем необразованного человека? Или на голос отчизны (не
откликнутся дела) их? Или не из среды их (мелькнули) Сувор(овы),
Мордвиновы, Чичаговы, Орловы, Румянцевы и ряды героев самоотвержения,
которых не уместит на страницах своих подробнейшая летопись".
Мы не можем знать, как выглядел бы этот отрывок в окончательном
виде, но мы можем уловить основную идею Гоголя. Идея эта состоит в том, что
помещики, всегда откликавшиеся на зов отчизны, давшие ряд замечательных
государственных деятелей и национальных героев, в последнее время забыли
свои обязанности.
Гоголь, как видим, тоже не удовлетворялся современной ему
действительностью. Но его недовольство имело совершенно иной характер, чем
недовольство Белинского. Белинский готов был немедленно уничтожить все
существовавшие порядки во имя лучшего будущего. Гоголь, как и Пушкин,
считал, что лучшего будущего Россия добьется только тогда, когда все будут
добросовестно исполнять свой долг во имя блага отечества. "...Итак, - пишет
Гоголь, - дворянству нашему досталась прекрасная участь заботиться о
благосостоянии низших... (Монарх поделился с ними своим попечением). Вот
первое, что должно чувствовать это сословие с самого начала. Из-за эти
самой... они должны составить между собою одно целое; совещанье они должны
иметь между собою об управлении крестьянами. Они не должны попустить между
собою присутствие такого помещика, который жесток или несправедлив: он
делает им всем пятно. Они должны заставить его переменить образ обращения;
они должны поступить также, как в полку общество благородных офицеров
поступает с тем, который обесчестил подлым поступком их общество: они
приказывают ему выйти из круга...
Дворянство должно быть сосудом и хранит(елем) высокого нравственного
чувства всей нации, рыцарями чести и добра, которые должны сторожить сами
за собою".
Гоголь развивая мысль, что здоровое национальное государство должно
покоиться на твердом фундаменте социальной гармонии и социальной
справедливости. Как Царь должен заботиться о всех сословиях. о всех людях,
являясь отцом Отечества, так и все сословия должны стремиться к
справедливости.
Справедливость, справедливость и еще раз справедливость.
Справедливость ко всем, справедливость во всем, справедливость немедленно,
сегодня, а не когда то в далеком будущем, когда люди станут бескрылыми
ангелами. Вот к чему призывал Гоголь на всех страницах книги "Выбранные
места из переписки с друзьями", опороченной социальным фантазером
Белинским.
По мнению Гоголя, только в России возможно создание наиболее
справедливого суда. "...Правосудие у нас, - пишет Гоголь, - могло бы
исполняться лучше, нежели во всех других государствах, потому что из всех
народов только в одном русском зародилась эта верная мысль, что нет
человека правого и что прав один только Бог". (Письмо XXV).
Как мы знаем, ближайший ход исторических событий оправдал веру
Пушкина и Гоголя в Царей и русский народ. И Пушкин и Гоголь, прожили бы они
еще немного, увидели бы "рабство павшее по мановению Царя" и работу самого
справедливого в мире русского суда. Но увидя это, они увидели бы также, что
их идейные противники, последователи Белинского убьют Царя, давшего народу
свободу и самые справедливые в мире суды.
Здоровый государственный организм, выросший не на подражании чужим
народам, а на основе самобытных национальных идей, по мнению Гоголя должен
утверждаться на вечных принципах христианской морали.
"...Это строгое почитание обычаев, это - благоговейное уважение
власти, несмотря на ограниченные пределы власти, это - девственная
стыдливость юношей, это - благость и благодушное безгневие старцев, это -
радушное гостеприимство, это уважение и почти благоговение к человеку, как
представителю образа Божия." (Письмо VII).
Как Пушкин, Гоголь тоже становится не на сторону общества, а на
сторону Имп. Николая I и призывает общество одуматься и помогать Императору
Николаю в его борьбе за оздоровление жизни в России.
В одном из писем по поводу "Мертвых душ" Гоголь обращается к
какому-то читателю со следующими замечательными словами: "Кому, при взгляде
на эти пустынные, доселе незаселенные и бесприютные пространства, не
чувствуется тоска, кому в заунывных звуках нашей песни не слышатся
болезненные упреки ему самому, именно ему самому, тот или уже весь исполнил
свой долг, как следует, или же он не русский в душе."
"Отчего это? кто виноват?" Мы или правительство? Но правительство во
все время действовало без устали. Свидетелем тому целые томы постановлений,
узаконений и учреждений, множество настроенных домов, множество изданных
книг, множество заведенных заведений всякого рода: учебных,
человеколюбивых, богоугодных и словом, даже таких, каких нигде в других
государствах не заводят правительства. Сверху раздаются вопросы, ответы
снизу. Сверху раздавались иногда такие вопросы, которые свидетельствуют о
рыцарски-великодушном движении многих государей, действовавших даже в ущерб
собственным выгодам. А как было на это все ответствовано снизу? Дело ведь в
применении, в уменьи приложить данную мысль таким образом, чтобы она
принялась и поселилась в нас.
Указ, как бы он обдуман и определителен не был, есть не более, как
бланковый лист, если не будет снизу такого же чистого желания применить его
к делу тою именно стороною, какой можно, какой следует и какую может
прозреть только тот, кто просветлен понятием о справедливости Божеской, а
не человеческой. Без того все обратится во зло. Доказательство тому все
наши тонкие плуты и взяточники, которые умеют обойти всякий указ, для
которых новый указ, есть только новая пожива, новое средство загромоздить
большею сложностью всякое отправление дел, бросить новое бревно под ноги
человеку.
Словом - везде, куда ни обращусь, вижу, что виноват применитель,
стало быть, наш же брат: или виноват тем, что поторопился, желая слишком
скоро прославиться (и хватить орденишку); или виноват тем, что слишком
сгоряча рванулся, желая, по русскому обычаю, показать свое
самопожертвование; не спросясь разума, не рассмотрев в жару самого дела,
стал им ворочать, как знаток, и потом вдруг, также по русскому обычаю,
простыл увидевши неудачу; или же виноват, наконец, тем, что, из-за какого
нибудь оскорбленного мелкого честолюбия, все бросил и то место, на котором
было начал так благородно подвизаться, сдал первому плуту - (пусть пограбит
людей). Словом - у редкого из нас доставалось столько любви к добру, чтобы
он решился пожертвовать из-за него и честолюбием, и самолюбием, и всеми
мелочами легко раздражающегося своего эгоизма и положил самому себе в
непременный закон - служить земле своей, а не себе,.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201