В
манифесте о воинском уставе, изданном 30 марта 1716 года он писал: "Понеже
всем есть известно, коим образом отец наш... в 1647 году начал регулярное
войско употреблять и устав воинский издан был".
XIII
Знаток древней и европейской истории Виппер в своей книге
"Круговорот истории" так оценивает качество общественного и политического
строя Московской Руси:
"...Культура, которою жило великорусское племя в свою блестящую
московскую эпоху... Рыцарское войско, дисциплина поместного дворянства,
государственные дороги - нечто единственное в тогдашней Европе, система
податей, устройство приказов, сложная художественна символика придворной
жизни, и изумительное дипломатическое искусство московских деятелей". (13)
А политика и дипломатия Московской Руси была действительно на много
выше современной им политики и дипломатии западного мира. Приведу примеры
из хорошо знакомой мне области русской истории - истории колонизации
Сибири, поразительные успехи которой известны каждому действительно
образованному человеку. Этих удивительных успехов в чрезвычайно короткое
время добилась исключительно благодаря мудрой и гибкой политике, которая
проводилась во время колонизации огромных пространств Сибири.
В своей книге "Галеоты идут в Америку", характеризуя эту политику, я
писал:
"Первый период русской колонизации в Северной Азии заканчивается
исследованием и покорением племен живущих по берегам реки Оби. Двигаясь по
Оби, русские достигли побережья Ледовитого океана. Во время этого первого
этапа колонизации, все походы для покорения новых племен и новых земель,
совершались под руководством центральных правительственных органов,
находившихся в Москве. Начальнику каждого отряда, отправлявшегося в
неизвестные земли вручалась подробная инструкция, как он должен вести себя
и что он должен делать.
Но как только казачьи отряды переходят Обь, в Москве начинают
понимать, что в дальнейшем нет возможности руководить действиями всех
двигающихся на восток по собственной инициативе русских людей. И Москва
сразу меняет тактику. Вместо подробных наказов теперь московские воеводы
приказывают предводителям отрядов только всемерно "радеть о государевом
деле" и поступать "смотря по тамошнему делу".
Как видим, "невежественные" русские чиновники еще в 16 веке были
достаточно гибки и умели быстро менять политику колонизации в зависимости
от измеряющихся обстоятельств. Успех завоевания Сибири и великих
географических открытий в ней есть результат умелого сочетания действий
государственной инициативы и широчайших народных масс. В завоевании Сибири
государевы воеводы и народ действовали дружно, рука об руку.
Вывод, который делает историк-западник Виппер в упоминавшейся выше
книге "Круговорот истории" в результате анализа состояния Московского
государства, следующий:
"Если Московское государство выдержало смуту XVII века, и смогло
опять восстановиться, то это объясняется именно крепким строением
национального целого, тем, что национальность срослась со своей культурой,
что эта культура давала смысл и направление национальным силам. Для
национальной энергии великороссам XVI века очень характерна политика
Грозного в Ливонском крае, восточной половиной которого Москва владела в
течении 20 лет. Если принять во внимание тогдашнюю редкость населения,
неразвитость путей сообщения, техническую отсталость от Запада, - какую
удивительную энергию проявила Москва в колонизации торговой и
земледельческой, какой напор и какую цепкость в деле распространения своей
национальной культуры. И как жалки по сравнению с этим попытки русификации
того же края в конце XIX века, когда великая империя, выстроенная на
европейскую ногу обладала громадными техническими, военными и финансовыми
ресурсами".
Нельзя не согласиться с следующей правильной оценкой, которую делает
И. Солоневич в "Народной Монархии", что время царствования двух первых
царей из династии Романовых "было, можно сказать, классической эпохой нашей
монархии, повторенной в сильно измененных условиях в 19-м веке. Было "едино
стадо и един пастырь", но не в стиле "Айн фюрер, айн Рейх", не в стиле
вождизма. Ибо монархия есть единоличная власть, подчиненная традициям
страны, ее вере и ее интересам, иначе говоря, власть одного лица, но без
отсебятины. Вождь - тоже одно лицо, но с отсебятиной. Первые два Романовы -
Михаил и Алексей в невероятно тяжких условиях послереволюционной и
послевоенной разрухи и в исключительно короткий промежуток времени успели и
восстановить страну, и установить некое нормальное равновесие между слоями
и классами народа - указать каждому его место и его тягло" (т. е.
обязанности. - Б.Б.)
Что: "русская история выработала совершенно определенный тип
"Царя-Хозяина", - расчетливого и осторожного "собирателя Земли, ее
защитника и устроителя, чуждого каких бы то ни было авантюрных порывов - но
и чуждого той индивидуальной яркости, какую дает в политике авантюра.
Русские цари были очень плохими поставщиками материала для легенд."
"...Жизнь огромного народа ставила свои очередные задачи - и эти
задачи решались с той осторожной мудростью, какая дается сознанием столь же
огромной ответственности. Иногда это решение казалось слишком медленным, но
оно всегда оказывалось окончательным. Мы сейчас живем в период какой-то
судорожной решимости, и мы, может быть, больше, чем другие поколения
истории, может оценить сомнительные преимущества эпилептических движений в
политике".
Идеального царя русский народ представляет себе именно таким, каким
был царь Алексей, а не его взбалмошный сын. В представлении русского народа
царь должен быть религиозным, добрым и справедливым человеком, уметь
подбирать себе добрых советников и помощников, давать им широкую свободу
работать на благо народа, быть главой государства, а не размениваться на
мелочи, не делать то, что должны делать царевы слуги. Таким именно царем и
был царь Алексей. Он был таким царем, каким по мнению русского народа
должен быть царь, а его сын Петр был вождем, реформатором, бойцом,
революционером, палачем, плотником, шкипером, чем угодно, но только не
русским православным царем, каким он должен бы был быть.

ПРИЧИНЫ РАСКОЛА И ЕГО ТРАГИЧЕСКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
I
"...Лжедимитрий и смута, - пишет С. Платонов, гораздо ближе, чем
прежде, познакомили Русь "с латынниками и лютерами", и в XVII веке в Москве
появилось и осело очень много военных, торговых и промышленных иностранцев,
пользовавшихся большими торговыми привилегиями и громадным экономическим
влиянием в стране. С ними ближе познакомились москвичи, и иностранное
влияние таким образом усиливалось. Хотя в нашей литературе и существует
мнение, что будто бы насилия иностранцев во время смуты окончательно
отвратили русских от духовного общения с иностранцами (см. Кояловича
"Историю русского народного самосознания". СПб. 1884 г.), однако никогда
прежде московские люди не сближались так с западными европейцами, не
перенимали у них так часто различных мелочей быта, не переводили столько
иностранных книг, как в XVII в. Общеизвестные факты того времени ясно
говорят нам не только о практической помощи со стороны иноземцев
московскому правительству, но и об умственном культурном влиянии западного
люда, осевшего в Москве, на московскую среду. Это влияние, уже заметное при
царе Алексее в средине XVII века, конечно, образовалось исподволь, не
сразу, и существовало ранее царя Алексея при его отце. Типичным носителем
чуждых влияний в их раннюю пору был князь Иван Андреевич Хворостинин (умер
в 1625 г.), - "еретик", подпавший влиянию сначала католичества, потом
какой-то крайней секты, а затем раскаявшийся и даже постригшийся в монахи".
С момента появления на Руси киевских ученых и греков, в России
начинает проявляться с каждым годом все сильнее борьба двух направлений:
национального и западного.
"В половине же XVII века, - указывает С. Платонов, - рядом с
культурными западно-европейцами появляются в Москве киевские схоластики и
оседают византийские ученые монахи. С той поры три чуждых московскому
складу влияния действуют на москвичей: влияние русских киевлян, более чужих
греков и совсем чужих немцев".
Когда патриархом становится властолюбивый Никон, в большом
количестве появляются в Москве киевские и греческие духовные деятели.
В царствование Алексея Михайловича в Московской Руси происходит
борьба трех направлений: защитники национальной старины, грекофилы
(сторонники греческой формы православия) и западники.
В пятидесятых годах в Москве образуется ученое братство из
прибывших из Малороссии монахов. Один из монахов, Симеон Полоцкий получает
доступ к царскому двору. Исследователи деятельности малороссийских монахов
указывают, что они внесли в православие ряд чуждых ему идей, которые они
заимствовали от католичества. Взгляды Симеона Полоцкого о преосуществлении
Даров и об исхождении Святого Духа и от Сына, развивал также и его ученик
Сильвестр Медведев.
Киевляне и греки вносят в церковную реформу чуждую русскому
национальному православию струю западной церковности.
Эта струя вызывает энергичные протесты со стороны тех, кто начал
церковные реформы и кто хотел провести их считаясь с русским традиционным
православием.
II
Московская Русь, за исключением короткой эпохи Патриарха Никона, не
знала борьбы Государства с Церковью и Церкви с Государством, которая
характерна для истории европейских государств.
Московская Русь достигла такой добровольной симфонии всех видов
власти, как никогда не знала Западная Европа. Московская Русь не знала
внутри-национальных и религиозных войн. Она знала только войны из-за
уделов, которые были борьбой за первенство в общей родине, которая всеми
соперниками - Суздалем, Новгородом, Тверью, Рязанью и Москвой, - считалась
общей родиной. Войны между Тверью и Москвой, Новгородом и Москвой, были
войнами не за уничтожение общерусского центра, а войнами за создание
общерусского центра. И Тверь и Москва не хотели быть отдельными
независимыми государствами, как Бельгия и Голландия, а хотели быть
общенациональными центрами.
Строгановы, если бы хотели, в любой момент могли отделиться от
средневековой Руси. То же могли легко сделать Сибирские воеводы, обладавшие
неограниченной властью за тридевять земель от Москвы. Провести
"демократическим" способом самоопределение вплоть до отделения могли и
создатели русской Аляски Григорий Шелихов и Александр Баранов. Но никто из
них никогда не думал отделиться от России. Когда татары потребовали
чудовищный выкуп в 200 тысяч тогдашних рублей за захваченного в плен
Великого Московского Князя Василия, вся Русь собирала деньги на его выкуп и
наибольшую сумму денег на выкуп дали Строгановы. Население средневековой
Руси приходило в ужас от одной мысли, что прекратится наследственная
династия, видя в ней династию национальных вождей, стоящих во главе
национальной борьбы за национальные цели.
Тесная связь царской власти со всей нацией в Московской Руси еще
более укреплялась формой ее отношений с Православной Церковью.
Религиозная жизнь в Московской Руси была построена более правильно
чем после Петра. Духовенство в Московской Руси не было замкнуто кастою.
Низшее духовенство пополнялось за счет наиболее нравственных и образованных
мирян.
Монашество представляло все слои народа от князей до бездомных
людей. Высшая церковная власть состояла как из представителей аристократии,
так и из одаренных людей народных низов. По своему составу священство,
монашество и высшая церковная иерархия представляли собой все слои нации.
Все же важнейшие церковные вопросы решались на церковных соборах, на
которых собирались все высшие иерархи церкви. Царь имел, конечно, большое
влияние на Церковь, но и Церковь тоже имела большое влияние на царей.
Союз Церкви с Государством и Государства с Церковью, который
существовал в Московской Руси, выражался не в одностороннем, а во взаимном
влиянии. Царь ведь являлся как бы представителем всех мирян при высших
органах церковной власти и требовал "свою, совершенно законную, долю в этой
власти".
Большинство крупных русских историков: Ключевский, Соловьев, Шмурло,
являющихся по складу своего мировоззрения, западниками, - изображали,
обычно, раскол как борьбу невежественных религиозных фанатиков против
исправления ошибок в богослужебных книгах, против крещения тремя перстами.
Эта точка зрения на раскол должна быть пересмотрена. Раскол духовно гораздо
более глубокое явление, чем его обычная традиционная оценка. Раскол это
начало той многовековой трагедии, естественным завершением которой является
большевизм. Раскол это начало глубокой болезни русского духа, в силу
исторических обстоятельств до сих пор не получившего своего полного,
национального выражения.
Церковная реформа, приведшая к расколу, началась в благодатной
духовной атмосфере Троицко-Сергиевской Лавры, в стенах которой витал дух
Сергия Радонежского. Группа духовных деятелей вырабатывает план широкой
церковной реформы.
Но проходит некоторое время и инициаторы церковной реформы резко
восстают против нее.
Обратите внимание, против церковных реформ восстают в первую очередь
те, кто являлся их зачинателями.
Вероятно тут дело вовсе не в мелочах церковного обряда, а в чем то
более серьезном.
Более правильно подходил к проблеме исправления богослужебных книг
предшественник Никона, патриарх Иосаф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201