но в простых вещах, у каждой из которых - своя
отдельная сущность, эти два понятия несовместимы. Иначе
говоря, эти два понятия несовместимы в какой-либо простой
вещи, сущность которой едина. Ибо все, что устойчиво и име-
ет потенциальность уничтожения, имеет также и потенциаль-
ность устойчивости, ибо устойчивость его не является необхо-
димой. Когда оно не необходимо, оно возможно, а возможность
обладает природой потенциальности. Таким образом, потен-
циальность устойчивости находится в самой субстанции ус-
тойчивого. Однако совершенно ясно, что актуальность устой-
чивости чего-то не тождественна с ее потенциальностью, и
543
актуальность его устойчивости, стало быть, является чем-то
таким, что оказывается в теле, обладающем потенциально-
стью устойчивости. Поэтому такая потенциальность имеется
не в чем-то потенциальном, а в чем-то таком, актуальное
существование чего лишь акцидентально и не составляет его
действительной сущности. Из этого с необходимостью следу-
ет, что существование его определяется тем,обладание чем
придает актуальность его существованию, - это является фор-
мой в каждой данной существующей вещи, и тем, благодаря
чему достигается это актуальное существование, но что само
по себе имеет лишь потенциальность существования, это
материя данной существующей вещи.
Итак, если душа совершенно проста и не поддается делению
на материю и форму, то она не подвержена уничтожению. Но
если она есть нечто сложное, то давайте, оставив в стороне
сложное, рассмотрим лишь субстанцию, которая есть ее ма-
терия. И мы говорим: или эта материя будет оставаться дели-
мой и, таким образом, тот же разбор будет и далее применим
к ней - в этом случае мы будем иметь бесконечный ряд, а это
приведет нас к нелепости, - или же эта субстанция и основа
сложной вещи никогда не прекратит своего существования.
Но если так, то данное рассуждение ведется именно об этом -
об основе и начале, то есть о субстанции, а не о чем-то
сложном, составленном из субстанции и из чего-то другого.
Таким образом, ясно: все, что является простым, а не слож-
ным, или что есть начало и основа (то есть субстанция) слож-
ной вещи, само по себе не может обладать одновременно
актуальностью устойчивости и потенциальностью уничто-
жения. Если бы оно обладало потенциальностью уничтоже-
ния, то у него не могло бы быть актуальности устойчивости,
а если бы обладало актуальностью устойчивости и существо-
вания, то у него не могло бы быть потенциальности уничто-
жения. В таком случае ясно: субстанция души не обладает
потенциальностью уничтожения.
Там, где имеет место возникновение и уничтожение, уничто-
жаются лишь отдельные сложные вещи. Потенциальноегь
уничтожения и устойчивости не свойственна в одно и то же
время чему-то такому, что придает сложной вещи единст-
во, оня. свойственна материи, которая подчиняется обеим
этим противоположностям. Таким образом, подверженная
уничтожению сложная вещь как таковая не обладает ни
потенциальностью устойчивости, ни потенциальностью унич-
тожения, не говоря уже о той и другой вместе. Что же касает-
ся самой материи, то она или обладает устойчивостью, но не
благодаря какой-нибудь потенциальности, наделяющей ее
способностью к устойчивости, как это полагают иные, или
же она обладает устойчивостью благодаря какой-то потен-
циальности. придающей ей устойчивость, но не обладает
потенциальностью уничтожения, причем последняя есть не-
что приобретаемое ею. Потенциальность уничтожения про-
стых вещей, существующих в материи, имеется благодаря
материи и не находится в их собственной субстанции. Что
все возникающее исчезает из-за конечной природы потенци-
альности устойчивости и уничтожения, доказывается приме-
нительно лишь к тем вещам, существование которых воз-
можно лишь благодаря сочетанию материи и формы. Материя
обладает потенциальностью устойчивости в ней данной фор-
мы и одновременно потенциальностью уничтожения в ней
этой формы.
Отсюда ясно: душа нетленна. А это и есть то, что мы хотели
обосновать доводами, и то, что мы желали доказать.
Быть живым это значит быть таким, чтобы из данной вещи
вытекали действие и восприятие.
Реальность вещи состоит в индивидуальности ее бытия.
У любой вещи есть отношение к первосущему, и она восходит
к нему в бытии.
Приобретающий знание о первосущем, в полном соответствии
с Аристотелем приобретает заново другую натуру.
Всякое знание, которое не взвешено на весах разума, не являет-
ся достоверным и, следовательно, не является истинным зна-
нием. Поэтому необходимо изучать логику.
Предметы разумного восприятия приобретаются лишь в том
случае, если получен средний термин силлогизма. А этот сред-
ний термин можно получить двумя способами: иногда благо-
даря проницательности, представляющей собой такое дейст-
вие разума, посредством которого средний термин постигается
сразу самим разумом. Эта сила проницательности заключает-
ся в сообразительности.
Иногда же средний термин приобретается благодаря обуче-
нию, а начала обучения сами приобретаю тся благодаря про-
ницательности, ибо всякое знание может быть сведено в ко-
нечном счете к постигаемым благодаря проницательности
544
18 120 философов, т. 1
545
началам, которые те, кто приобрел их впервые, сообщили
обучающимся.
Но человек может благодаря своей собственной проницатель-
ности обнаружить истину, и силлогизм может быть построен в
его голове без помощи какого бы то ни было наставника. При-
чем это происходит по-разному как в отношении количества,
так и в отношении качества: в отношении количества пото-
му, что некоторые люди обладают большим числом средних
терминов, найденных ими благодаря своей проницательности;
в отношении качества - потому, что у некоторых людей бла-
годаря проницательности познавание занимает меньше време-
ни, чем у других. Поскольку эти различия неограничены и
всегда бывают разной степени таким образом, что на низшей
ступени оказываются те, кто совершенно лишен проницатель-
ности, то. значит, и высшую ступень необходимо занимают
люди, обладающие проницательностью во всех иди в большин-
стве вопросов, или же те, у кого благодаря проницательности
познавание занимает наикратчайшее время.
Таким образом, среди людей может оказаться человек, чья ду-
ша имеет такую чистоту и так тесно связана с началами разума,
что он будет воспламеняться наитием от деятельного разума,
имеющего связь со всем. Таким именно образом формы всего,
что содержится в деятельном разуме, отображаются в душе
этого человека сразу или почти сразу, и он принимает их, опи-
раясь не на установившиеся убеждения, а на определенную сис-
тему, объемлющую все средние термины. Ибо установившиеся
убеждения относительно того, что познается через его причи-
ны, не удостоверяются разумом. А это способность есть опреде-
ленный вид пророчества, даже высшая форма пророческой спо-
собности, и она более всего достойна названия непогрешимой
способности. Это высшая человеческая способность.
Сила догадки... Это одна из сил живой души. Расположенная в
конце среднего желудочка мозга, эта сила воспринимает не
воспринимаемые чувством идеи, существующие в единичных
чувственных предметах. Примером может служить существую-
щая в овце сила, которая судит о том, что от этого волка
следует бежать, а к этому ягненку можно приласкаться.
Многие считают, что в действительности вне человеческой
мысли существует некое реальное существо человечность
или чернота, которые в действительности существуют в бес-
численном множестве вещей... Такого общего, которое является
546
ИЬН-СИНА (Wl>- -11)37 гг.)
единым и принадлежит многим вещам, конечно, не существу-
ет. кроме как в воображении человека и в его мысли.
Каждая вещь имеет причину, но причины вещей нам полно-
стью неизвестны. Стало быть, их необходимость нам также не
известна, и если мы познаем лишь некоторые причины, то это
вызовет сомнение, а не уверенность, потому что мы знаем, что
эти причины, которые мы познали, не делаю1 необходимым
существование. Может быть, окажется еще какая-либо причи-
на или встретится препятствие. Если бы <может быть> не
было, то мы знали бы достоверно.
Душа мыслит самостоятельно и связи с телесностью не имеет.
Первое доказательство
Мы утверждаем: если бы разумная сила воспринимала посред-.
ством телесного органа, так что свойственное ей действие
осуществлялось бы лишь благодаря использованию этого те-
лесного органа, то из этого необходимо вытекало бы, что она
не воспринимает ни самой себя, ни этого органа, ни того, что
она воспринимает. Ибо нет никакого органа, который был бы
расположен между разумной силой и ею самой. Равным обра-
зом нет никакого органа, который был бы расположен между
разумной силой и ее органом или между нею и тем, что она
воспринимает. Она не воспринимала бы ни самой себя, ни
того, что могло бы быть названо ее органом, ни того, что она
воспринимает. Из этого следует, что она воспринимает через
себя, а не через какой-то орган.
Далее, восприятие разумной силой своего органа происходило
бы либо благодаря той или иной форме последнего ив этом
случае данная форма была бы одновременно и в разумной силе
и в ее органе, либо благодаря некоторой другой форме, каче-
ственно отличной от формы ее органа, и тогда эта формы
была бы также и в разумной силе и в ее органе. Если это
происходило бы благодаря форме ее органа, то эта форма нахо-
дилась бы всегда как в органе, так в самой разумной силе. А из
этого следует, что она всегда должна была бы воспринимать
свой орган, ибо она могла бы воспринимать другие вещи толь-
ко тогда, когда их формы принимались бы этим органом. Но
если бы это происходило благодаря некоторой другой форме,
различие между вещами, имеющими общее определение, возни-
кало бы либо благодаря различию в их магерии, либо благода-
ря различию между всеобщим и единичным, между отвлеченным
18
547
и тем, что находится в материи. Но различия между материями
не существовало бы, ибо материя этих вещей одна. Равным
образом не существовало бы никакого различия и между отвле-
ченным и находящимся в материи, ибо как то, так и другое
находились бы в материи. Точно так же не было бы никакого
различия между тем, что относится к виду, и тем, что относится
к роду, ибо одна форма приобретала бы единичность через
единичную материю и через акциденции, зависимые от мате-
рии, в коей она находилась бы, а пребывание в материи не
являлось бы чем-то таким, что было бы свойственно одной
форме и не свойственно другой.
Равным образом невозможно, чтобы восприятие разумной
силой ее органа происходило благодаря некоторой умопо-
стигаемой форме, отличной по виду от формы органа. Это
было бы даже еще большей нелепостью, ибо, если умопости-
гаемая форма находилась бы в воспринимающей субстан-
ции, то она давала бы этой субстанции знание о том, формой
чего она является, так, что форма того, к чему эта форма
относится, оказалась бы составной частью самой умопости-
гаемой формы. Но эта умопостигаемая форма не является
формой данного органа (или формой чего-то такого, что
имеет к нему сущностное отношение), поскольку сам орган
есть субстанция, в то время как мы отвлекаем и рассматрива-
ем форму ее сущности и субстанция сама по себе не может
иметь к нему отношение. Это важный довод в доказательст-
во невозможности того, чтобы воспринимающее восприни-
мало орган, посредством которого оно воспринимает. Вот
почему чувство воспринимает внешний предмет, но не вос-
принимает ни самого себя, ни своего органа, ни своего вос-
принимающего действия. Точно так же и представление не
представляет ни себя самого, ни своего действия, ни своего
органа. Если бы оно даже и представляло свой орган, то оно
могло бы совершенно свободно делать это, как ему заблаго-
рассудится, так, что образ его органа не относился бы к
какому-то одному предмету, пока ощущение не передало бы
ему если это было бы только возможно - форму его орга-
на. В этом случае оно воображало бы лишь представляемую
форму, взятую именно из данного одного предмета чувствен-
ного восприятия, а не из другого, так, что если бы его орган
не был данным единичным органом, то оно вовсе не могло
бы его вообразить.
548
ИЬН-СИНА (98U- 1037 гг.)
Второе доказательство
А вот еще один ясный и убедительный довод в пользу этого.
Силы, воспринимающие благодаря запечатлеванию форм в
определенном органе, при продолжительном действии ослабе-
вают, ибо постоянное движение вызывает в органах усталость
и разрушает их состав. Острые впечатления, с большой силой
воздействующие на органы восприятия, ослабевают, а иногда
и разрушают их - так, что, восприняв их, эти органы уже не
могут воспринимать более слабые впечатления, поскольку силь-
ное действие глубоко проникающих впечатлений приводит их
в страдательное состояние. Именно так обстоит дело с чувст-
вом: глубоко проникающие раздражения большой силы, по-
вторяясь, вызывают в органах слабость, а подчас и расстрой-
ство; так действует ослепительный свет на зрение или
оглушительный гром - на слух. Эти чувства, испытав очень
сильное раздражение, уже не могут воспринимать слабые раз-
дражения: так, всякий, кто видит яркий свет, одновременно
или даже после этого уже не может воспринимать слабое све-
чение; точно так же всякий, кто слышит громоподобный звук,
одновременно или даже после этого не может воспринимать
слабый звук; равным образом всякий, кто пробует что-нибудь
очень сладкое, после этого уже не может ощутить на вкус что-
нибудь менее сладкое. Но с разумной силой дело обстоит как
раз наоборот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79