если бы я захотел объяснить спраши-
вающему нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что
твердо знаю: если бы ничто не проходило, не было бы про-
шлого времени; если бы ничто не приходило, не было бы
будущего времени; если бы ничего не было, не было бы и
настоящего времени. А как могут быть эти два времени,
прошлое и будущее, когда прошлого уже нет, а будущего еще
нет? И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не
уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность;
настоящее оказывается временем только потому, что оно ухо-
дит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причи-
на его возникновения в том, что его не будет! Разве мы
ошибаемся, сказав, что время существует только потому, что
оно стремится исчезнуть?
[...]
До творения мира времени не было. Творение вызвало неко-
торое движение; моменты этого движения и изменения в мире
и есть время.
[...]
Что же представляет собой время? Как понимать <длитель-
ность> или <краткость> времени, где они существуют? В
прошлом, но его уже нет. В будущем? Но его еще нет.
Значит, в настоящем. Но если мы возьмем отрезок настоя-
щего времени любой длины в сто лет, в год, в месяц, в
день, в час и т.д., то увидим, что он состоит как бы из трех
интервалов. Один из них находится в прошлом, другой еще
в будущем и третий кратчайший, неделимый уже далее
470
АВГУСТИН АВРЕЛИЙ (354 - 430 гг.)
на мельчайшие части, миг и составляет собственно настоя-
щее время. Он так краток, что длительности в нем нет.
Если бы он длился, в нем можно было бы отделить про-
шлое от будущего; настоящее не продолжается. Но как же
тогда мы можем измерять время, сравнивать временные
отрезки и т.п.
Где же пребывает это неуловимое время?
[...]
Время существует только в нашей душе. Прошлое в памяти,
будущее в ожидании. Его можно предвидеть по некоторым
признакам, существующим уже в настоящем. Сущность на-
стоящего времени составляет созерцание (intuitus).
[...]
Правильнее не называть времена прошедшее, будущее, на-
стоящее, а говорить так: <настоящее прошедшего>, <настоя-
щее настоящего> и <настоящее будущего>. Некие три времени
эти я не увижу нигде в другом месте, кроме как в душе.
[...]
В тебе, душа моя, измеряю я время. Впечатление от проходя-
щего мимо остается в тебе, и его-то, сейчас существующее, я
измеряю, а не то, что прошло и его оставило. Впечатление я
измеряю, измеряя время.
Звук измеряется ме тогда, когда он уже отзвучал, и не тогда,
когда он еще не прозвучал, и не в момент звучания; и все-таки
он измеряется. Где же? В нас, его слушающих, в нас, с ним
длящихся. Там же, где нет никакой твари, через изменяющиеся
движения которой образуются времена, гам совершенно не
может быть времен.
[...]
Каким же образом уменьшается или исчезает будущее, кото-
рого нет? Каким образом растет прошлое, которого уже нет?
Только потому, что это происходит в душе, и только в ней
существуют три времени. Она ждет, и внимает, и помнит: то,
чего она ждет, проходит через то, чему она внимает, и уходит
туда, о чем она вспоминает.
[...]
Мне кажется, что время есть не что иное, как некое протяже-
ние, но протяжение чего именно я не знаю с достоверно-
стью, хотя маловероятно, чтобы оно было чем-то иным, неже-
ли протяжением самого духа.
[...J
471
/\В1 У1-.1ИН АОГСЛИИ (.134 4JU IT.)
Говоря все это о времени, я ничего не утверждаю, а только
доискиваюсь истины и пытаюсь познать ее.
С Насколько я понимаю, часы не дают нам понятие времени.
Ибо они ничем не отличаются но результату, процессу и
природе своего действия, от вращения, скажем, колеса авто-
мобиля или допасти комнатного вентилятора.
Само определение времени - последовательность длящих-
ся событий ничего не дает к пониманию сущности време-
ни самого по себе, и если говорить строго то оно тав-
тологично.
Часы это не время, а прибор, конвенционально исполь-
зуемый для ориентирования среди рядоположенных предме-
тов и событий, причем событие понимается как ситуацион-
ная вещность.
Так что же тогда время?
На мгновение отвлечемся. Кто-то говорит: книга - это упо-
рядоченное бумажное множество, несущее разнообразную
информацию, целенаправленно организованную. Так Бот-
вопрос: можно ли обойтись без слова <книга>? Думаю, что
да. Но, используя короткое определение - книга, мы уско-
ряем общение, упрощаем речевой арсенал, расширяем выра-
зительные возможности языка.
Если то же относится и ко времени, то, как говорится, ради
бога! Появились на земле люди, проблема взаимодействия
их между собой повлекла обозначение форм их жизнедея-
тельности и название ориентиров вокруг них. Что ж тут
непонятного или неприемлемого?!
Но <книга> будет до тех пор, пока будут люди, ее нс
было до человека. А вот, скажем, океан или Земля они
были и будут.
Время до человека было?
Это интересный вопрос вопрос о реальности или об объ-
ективности бытия возникшего.
А человек реально есть? Ведь до человека человека не было
и после человека человека не будет. Является ли человек
универсальным измерителем природы или он всего лишь
одна из форм в обилии формотворчества во Вселенной?
Если последнее принимается, а как его не принять!, то
вопрос о природе времени становится настоятельнее строже
по позициям усмотрения, отсчета и формулировки.
472
АВГУС 1ИН АВРЕЛИИ (354 430гг.)
Хотелось бы быть ясным и никого не запутывать. Ни в
коем случае не подражать Гегелю с его подходом к движе-
нию - <Двигаться означает быть в данном месте и в то же
время не быть в нем, следовательно, находиться в обоих
местах одновременно>. Гегелевское решение очень напо-
минает знаменитое из Рабле - <Дайте-ка я надену очки,
чтобы лучше слышать>.
<Времени> нет. Это факт. И пора философии определиться
со своим реквизитом. Не разделив <природное> и <челове-
ческое>. мы всегда будем в водовороте двусмысленностей и
на арене апорий и софизмов.
Возьмем в качестве уподобления кинопленку. Пока она ру-
лоном лежит в коробке, это просто <ленточный> предмет,
ну, все равно, что клубок ниток, а все, что на ней, склад
кадров. Но вот ее зарядили в аппарат и прокручивают в
кинотеатре. И что же? Все резко меняется! В течение полуто-
ра часов перед нами проносится чья-то жизнь, мчатся авто-
мобили, летят самолеты... Одним словом, реализуется вре-
мя. Но ведь его не было, пока пленка покоилась в коробке.
Но оно есть, и с ним можно делать что угодно: ускорять,
замедлять, обращать вспять.
Кинопленка, кстати, дарит нам и свои парадоксы:
1. На ней одновременно представлены и последовательность
событий и их одновременность.
2. И прошлое и будущее на ней всегда в настоящем.
3. Все исчезающее на ней никуда не исчезает, все появляю-
щееся - всегда было.
Кто мешает предположить, а не таков ли внешний мир? Не
принимаем ли мы его беспокойные результации за стремле-
ние к некоей цели и наращивающиеся изменения в участни-
ках и свидетелях этого стремления?
Прибегнем к наглядности.
АВГУСТИН АВРЕЛИИ (354 - 430 it.)
Пусть будет некая ширма с окошечками, в которых мы
замечаем динамизм и направленность в реализации сущест-
вования стрелок. Видя бесконечность устремления вверх ле-
вой стрелки и столь же отчетливое постоянство полета вниз
правой, - как устоять против фиксации этого стабильного
и неопровержимого наблюдения. Как же обозначить эти
разные формы жизни знаками отличия и индивидуально-
сти? Назовем их А и Б:


Продолжая принятую логику подхода, можно задаться во-
просом, что это за стрелки, чем обусловлена их скорость,
когда началось их движение, где пункт их конечного уст-
ремления и т.д.
Но, может быть, заглянем за ширму:

/ \
t i
\
а
Оказывается, что наши стрелки вовсе не суверенны, а рас-
положены на круге и приговорены никуда не стремиться.
Вся их самостоятельная жизнь иллюзия. Ничего такого,
что придумало для объяснения увиденного сознание, нет. И
не было! И не будет!
Вот так и время. Если оно - некоторая познавательная вспомо-
гательиость, позволяющая упорядочивать факты и впечатле-
ния, подобно тому как дорожная сумка заботливо и сервисно
складирует наш личностный вещный мир во время путешест-
ний, то пусть себе время будет и приносит оговоренную пользу.
474
АВГУСТИН АВРЕЛИИ (354 430i г.)
Если же кто-то утверждает, что оно бытийная от века
характеристика Универсума, то следует заметить, что в пользу
этого никто не привел ни одного хоть сколь-нибудь убеди-
тельного довода... Обычные - и стандартные для теоретиче-
ской деятельности - попытки многословного гипноза:
Мудрее всего время, потому что оно все открывает.
(Фалес)
Время - это лицезреющая свои осуществления вечность.
(Платон)
Из всего неизвестного время самое неизвестное.
(Аристотель)
Время - мера движения. Все предметы во времени и изме-
ряю! ся временем.
(Аристотель)
Времени нет самого по себе, но предметы сами ведут к
ощущению того, что в веках совершалось...
(Лукреций}
Существуют вещи или нет, движутся ли они или находятся
в состоянии покоя, время всегда течет равномерно, не под-
вер! аясь никаким изменениям.
(Гассенди)
Не во времени все возникает, а само возникновение и
есть время.
(Гегель}
А наиболее проницательные мыслители сразу фиксируют про-
блему в остроте внутреннего теоретического конфликта.
Рене Декарт:
<Для всех, кто станет внимательно рассматривать природу
времени, будет вполне очевидно и ясно, что для того, чтобы
сохраниться во все мгновения своей продолжительности,
субстанция, переходя из прошлого в будущее, нуждается в
той же силе и в том же действии, которые были бы необхо-
димы для ее порождения, и создании сызнова, как в случае.
если бы она еще не существовала>.
С) Ибо иначе не понятно, как вся громада вещества может
<перечти>\ Ясно, что никуда она не переходит. В противном
случае <Декартово замечание> самое убийственное из
всех построений разума, f)
Дж. Э. Мак-Таггарт:
<Деление на "прошлое, настоящее, будущее" концептуально
предпочтительнее и теоретически должно предшествовать
47.
АИ1 У НИП АИГЬЛИИ t-i34 - 4JU ГГ.)
другой периодизации - "раньше, позже". Но эта "предпоч-
тительность" заражена ненадежностью и неустойчивостью.
Простой пример. 26 августа 1812 года проходил Бородин-
ский бой. Аустерлицкое сражение находилось в прошлом,
а битва при Ватерлоо -- в будущем. Но уже 27,08.1812
года и Аустерлиц и Бородино одинаково стали относиться
к прошлому, а спустя менее чем три года в прошлое попало
и Ватерлоо. Между тем Аустерлиц как был раньше Боро-
дино, так и остался, и оба они навечно предшествуют
Ватерлоо>.
С Выходит, что любая характеризация времени чем более уг-
лубляется в <объективное>, тем скорее оказывается в <субъ-
ективном>. Но ведь так было с <движением> и так потом
будет с <причинностью>. Проблематичность времени на ост-
рие Августина достигла апогея. Надо было разобраться и
определиться.
Мне представляется, что в вопросе о времени наилучший
образ - калейдоскоп. В нем целое задано своей неизвест-
ностью (то есть являет заряженность будущим) и все-
гдашней незавершенностью (то есть выявляет разряжен-
ность прошлого).
Оказывается, можно обойтись без апелляций к миру и Богу,
а на простейшем человеческих рук - приборе показать
на конечном числе разноцветных стекляшек бесконечность
из них узоров и задаться всей мыслимой вопросительно-
стью в связи со временем.
Августин решал <время>, противопоставив ему наполняю-
щуюся событийными фактами емкость - <в тебе, душа
моя...>. Думаю, что это был единственно приемлемый ход в
понимании <времени> и одновременно последний шаг на
пути к исключению времени из бытийного классификатора
в описательно-вспомогательный аксессуар. Любители сози-
дать <машину времени> были обезоружены. С О
Время измеряется в памяти. Например, я намереваюсь пропеть
известный мне гимн, который знаю наизусть. Презкде чем нач-
ну его, я весь обращаюсь при этом в ожидание. Но когда начну,
тогда пропетое мною, переходя в прошедшее, принадлежит
уже моей памяти, так что жизнь моя при этом действии разла-
гается на память по отношению к тому, что пропето, и ожида-
ние по отношению к тому, что осталось петь, а внимание
всегда присуще мне и служит к переходу будущего в прошедшее.
476
noi yt-imi АИРЬЛИИ (354 430гг.)
И чем далее продолжается действие мое, тем более ожидание
сокращается, а воспоминание возрастает, пока ожидание не
истощится и не обратится всецело в воспоминание.
ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ И СОПУТСТВУЮЩЕЕ
Совершенно неизвестную вещь любить никто никогда не может.
Апостол... тысячью лет назвал ...полноту времен.... Десять, взя-
тые десять раз, дают сто; получается фигура квадратная, но
плоская; чтобы она получила высоту и сделалась полной, сто
умножается снова на десять, и получается тысяча.
Если вы доказываете, что человек не может знать ничего ис-
тинно, то осуждаете его на вечное невежество. Мы не должны
жаловаться на чувства, будто бы они нас обманывают; мы не
имеем права требовать от них более надлежащего. Что видят
глаза, то видят совершенно правильно. Если палка, опущен-
ная в воду, кажется изломанною, то есть причина такого явле-
ния, так что мы больше права имели бы жаловаться на чувст-
ва, если, бы они представляли палку в воде прямой. Глаза не
обманывают, потому что передают душе предметы именно в
таком виде, в каком они им представляются.
Что есть душа? Мне кажется, это некоторая субстанция, при-
частная разуму, которая приспособлена к управлению телом.
Поскольку душа оживляет тело и наполняет его жизнью, она
называется душой; поскольку проявляет желания волей; по-
скольку вспоминает памятью; поскольку рассуждает и разли-
чает -- разумом; поскольку отдается созерцанию духом; по-
скольку получает способность чувствовать душа есть чувство.
Все чудеса мы называем явлениями, противными природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79