Ричард уже знал, что ее народ считает сестер Света ведьмами.
- Вместе с тем, - добавила сестра Верна, - я сожалею обо всех тех, кто умрет вместо тебя.
- Ни о чем ты не сожалеешь, - огрызнулась Дю Шайю. - Ты хотела бы, чтобы все бака-бан-мана умерли!
- Это неправда. Я никому не желаю смерти. Но я знаю, что тебя мне все равно не переубедить, так что можешь оставаться при своем мнении.
Дю Шайю вытащила из-за пояса нож для жертвоприношений и поднесла его под нос сестре Верне.
- Они три месяца держали меня на цепи. - Она посмотрела на зеленую рукоятку с изображениями совокуплявшихся пар. - Вот это со мной проделали эти псы. И вот так они делали. - Она показала пальцем. - И вот так - тоже. - Она задыхалась от гнева.
- Не знаю, как мне убедить тебя, - заговорила сестра Верна, - что у меня вызывает ужас и то, что они делали с тобой, и то, что собирались сделать.
Многие вещи в этом мире вызывают у меня отвращение, но иногда приходится терпеть их ради высшей цели.
Дю Шайю похлопала себя по животу.
- У меня больше нет месячных. У меня будет ребенок от кого-то из этих псов! Мне придется идти к знахаркам, просить у них травы, чтобы избавиться от ублюдка.
Сестра Верна умоляюще посмотрела на нее.
- Прошу тебя, Дю Шайю, не делай этого! Дитя - дар Создателя. Пожалуйста, не отвергай Его дара!
- Дара?! Великий Создатель, выходит, приносит свои дары темными путями!
- Дю Шайю, - тихо сказал Ричард. - До сих пор маженди убивали каждого бака-бан-мана, кого им удавалось захватить в плен. Ты первая, кто получил свободу. Считай, что твой будущий ребенок - символ примирения. Убийства должны прекратиться ради будущего всех ваших детей. Пусть твой ребенок живет: он никому не причинил зла.
- Но его отец причинил зло!
- Дети негодяев не обязательно негодяи, - с горечью возразил Ричард.
- Если отец был злодеем, то и сын будет злодеем!
- Это неправда, - сказала сестра Верна. - Отец Ричарда был злодеем и убил многих людей, а Ричард старается сохранить жизнь людям. Его мать понимала, что дети не отвечают за преступления родителей. Хотя отец Ричарда и изнасиловал ее, она не жалела любви для сына. Ричарда воспитали хорошие люди, они научили его добру. Поэтому ты сегодня осталась жива. И ты можешь научить добру своего ребенка.
Дю Шайю неуверенно посмотрела на Ричарда.
- Так это правда? Какой-то злой пес надругался над твоей матерью, как эти - надо мной? Он молча кивнул.
- Я должна взвесить ваши слова. - Она погладила живот. - Я подумаю, как мне поступить. Вы возвращаете мне жизнь.
Ричард стиснул ее плечо.
- Я уверен, твое решение будет правильным.
- Если она до этого доживет. - Сестра Верна впервые заговорила с Ричардом после утреннего происшествия. - Ты раздаешь невыполнимые обещания и произносишь пустые угрозы. Когда маженди засеют свои поля, они увидят, что с посевами ничего не случилось. Они перестанут бояться твоих угроз и снова начнут войну с ее народом. Не говоря уже об их отношениях с нами!
Ричард снял с себя кожаный шнурок, на котором висел свисток, подарок Птичьего Человека.
- Не уверен, что с их посевами ничего не случится. - Он повесил свисток на шею Дю Шайю. - Этот свисток подарили мне, а теперь ты прими его от меня в подарок, чтобы с его помощью положить конец вражде. Свисток этот волшебный, он созывает птиц. На его звуки слетится столько птиц, сколько ты никогда в жизни не видела. Я надеюсь, ты сможешь выполнить мое обещание. Слушай. Ты отправишься на поля маженди и там где-нибудь спрячешься. На закате подуй в этот волшебный свисток. Никакого звука ты не услышишь, но магия привлечет туда множество птиц. Представляй себе всех птиц, каких знаешь, и дуй в свисток до тех пор, пока они не появятся. Она потрогала резной свисток.
- Он волшебный? И птицы действительно прилетят?
Ричард усмехнулся:
- Можешь не сомневаться. Никто из людей не услышит, как ты будешь свистеть. Маженди не поймут, что это ты вызвала птиц. Птицы же будут очень голодны и набросятся на посевы. Когда маженди вновь засеют свои поля, ты снова нашлешь на их поля птиц и оставишь их без семян.
Она радостно улыбнулась:
- Все маженди умрут с голоду! Ричард сурово посмотрел на нее.
- Нет! Я дарю тебе волшебный свисток, чтобы прекратить убийства, а не чтобы убивать с его помощью. Птиц надо призывать до тех пор, пока маженди не согласятся жить с вами в мире. Когда они сделают это, вы тоже должны будете выполнить обязательство и никогда больше не воевать с ними. Но помни: если ты злоупотребишь моим подарком, я вернусь и обращу свою магию против твоего народа. Смотри же, не обмани моего доверия!
Дю Шайю отвела глаза.
- Я сделаю все, как ты сказал. Я не подведу тебя.
Спасибо тебе за то, что ты принес нам мир.
- Мир! - фыркнула сестра Верна, наградив Ричарда испепеляющим взглядом. Ты что, думаешь, все так просто? После того, как люди прожили по своим обычаям три тысячи лет, по-твоему, достаточно отдать указание - и они перестанут убивать друг друга? Ты веришь, что стоит только тебе явиться - и жизнь народов изменится? Да ты наивнее ребенка! Пусть ты не унаследовал преступных наклонностей отца, но твоя самоуверенность приносит не меньшее зло.
- Если ты, сестра, надеешься, что я способен смириться с человеческими жертвоприношениями, ты здорово заблуждаешься, - тихо сказал Ричард. - Какое зло я принес и кому? Разве я стал причиной гибели людей?
- Ну, прежде всего, - начала сестра, - если мы перестанем помогать тем, у кого есть дар, они погибнут. Как же, по-твоему, эти мальчики теперь смогут попасть в наш Дворец? Земли маженди мы пересекать больше не сможем. А она, сестра Верна искоса глянула на Дю Шайю, - только нам позволила пройти через свои земли. О том, чтобы пропустить других, речи пока не шло. И все эти дети погибнут из-за того, что ты сегодня сделал.
Ричарду было! трудно сосредоточиться. Магический гнев меча вызвал у него на этот раз ощущение небывалой усталости. Больше всего ему хотелось спать. Он повернулся к Дю Шайю:
- Прежде чем заключить мир с маженди, вам придется выдвинуть еще одно условие. Скажите им, что они должны будут позволить сестрам Света проезжать через их земли. Твой народ пусть поступит так же.
Дю Шайю молча кивнула, глядя ему в глаза.
- Ну, ты довольна? - спросил Ричард у сестры Верны.
- Помнишь, в долине ты убил чудовище, но на его месте появились сотни змей? - ответила она вопросом на вопрос. - В этом случае произойдет нечто подобное. Невозможно перечислить все твои сегодняшние ошибки. Только сегодня я предупреждала тебя, чтобы ты не размахивал топором вслепую, но ты опять меня не послушался!
Все, что ты сделал до сих пор, не прекращает истребления людей, а лишь служит его продолжению.
- В этом отношении, сестра, я Искатель Истины, а не твой ученик. Как Искатель я не намерен терпеть человеческие жертвоприношения. Что касается гибели других людей - это другой вопрос. И я не думаю, чтобы тебе действительно хотелось наказать меня за то, что я прекратил безобразие, которое, я уверен, ты давно хотела бы прекратить сама.
- Как сестра Света я не имею власти менять порядок вещей, существующий уже три тысячи лет. Я только должна выбирать наименьшее зло. Да, я ненавидела этот порядок и была бы рада, если бы тебе удалось все изменить. Но я не могу не понимать, что это приведет к новым бедам и к гибели людей. Когда ты надел ошейник, то, помнится, сказал, что держать в руках поводок будет труднее, чем этот ошейник носить. Похоже, ты был прав. - Глаза ее заблестели от слез. - Ты обратил мое призвание, мое любимое дело - в ничто. Но я не думаю о том, чтобы наказать тебя за неповиновение. Через несколько дней мы будем во Дворце, и там я наконец избавлюсь от тебя. Пусть они сами с тобой занимаются. Посмотрим, как они будут обращаться с тобой, когда ты вызовешь их гнев. Боюсь, ты сможешь убедиться, что другие сестры не будут проявлять такого долготерпения, какое свойственно мне. Они воспользуются властью Рада-Хань. И, боюсь, они, как и я сейчас, еще пожалеют, что пытались тебе помочь.
- Мне жаль, если ты так это воспринимаешь, сестра, - произнес Ричард, не глядя на нее. - Кажется, я могу тебя понять. Но пусть я и не послушался тебя, то, что случилось сегодня, не имеет к этому отношения. Тут речь идет о борьбе за истину и справедливость. Если ты хочешь учить меня, то, надеюсь, ты твердо следуешь собственным нравственным принципам? Надеюсь также, что сестры Света не станут тратить время на тех, кто легко меняет свои убеждения в зависимости от обстоятельств. Я вовсе не хочу обидеть тебя, сестра Верна. Просто я сам не смогу себя уважать, если позволю убивать людей, а тем более - принимать в этом участие.
- Я понимаю тебя, Ричард, - сказала она, - но ничего лучшего ты создать все равно не сможешь. - Сестра оглядела их вещи, лежавшие у костра, и вытащила из седельной сумки кусок мыла.
- Я приготовлю суп и лепешки. А Дю Шайю надо помыться.
- Когда эти псы держали меня на цепи, - со злостью в голосе произнесла Дю Шайю, - мне не предлагали помыться, чтобы вам нравилось, как от меня пахнет.
Сестра Верна, сидя на корточках, принялась доставать из сумки провизию.
- Я вовсе не хотела обидеть тебя. Я только думала, что тебе самой хотелось бы смыть с себя всю грязь, как напоминание о тех, кто так с тобой поступил.
Будь я на твоем месте, у меня возникло бы именно такое желание. Дю Шайю успокоилась.
- Конечно, ты говоришь правду. - Она выхватила у Ричарда мыло. - От тебя воняет этой лошадью, на которой ты ездишь верхом, - сказала она. - Ты тоже должен помыться, иначе я не захочу сидеть с тобой рядом. Ричард засмеялся:
- Чтобы ты утихомирилась, я готов помыться.
Дю Шайю направилась к воде, а сестра Верна тихо попросила Ричарда задержаться.
- Три тысячи лет ее соплеменники убивали всех волшебников, которые попадали им в руки, - сказала она. - Сейчас не время учить тебя истории. Но от старых обычаев избавиться нелегко. Будь бдителен. Рано или поздно она попытается тебя убить.
От ее спокойного тона ему вдруг стало не по себе.
- Я постараюсь остаться в живых, сестра, - ответил он, - чтобы ты смогла доставить меня во Дворец и освободиться наконец от своей обузы.
Он повернулся и быстро зашагал к озеру, догнав в зарослях камышей Дю Шайю.
- Почему ты называешь этот наряд "молитвенным платьем"? - спросил он.
Дю Шайю подняла руки, и он увидел, как легкий ветерок колышет разноцветные полоски ткани.
- Это и есть молитвы.
- Ты о чем? Об этих полосках? - удивился Ричард. Она кивнула:
- Каждая из них - молитва. Когда ветер развевает их, то каждая посылает свою молитву духам.
- О чем же ты молишься?
- Все эти молитвы за тех людей, которые просят меня передать духам помыслы их сердца, и все они - об одном: о том, чтобы нам вернули нашу землю.
- Вашу землю? Но разве вы не на своей земле?
- Нет. Мы живем не на своей земле. Много веков назад волшебники отобрали у нас нашу землю и изгнали нас в этот край.
Они подошли к воде. На берегу камыши росли только местами, перемежаясь с небольшими лужайками, покрытыми густой зеленой травой.
- Вашу землю отобрали волшебники? А где вы жили раньше? - спросил Ричард.
Дю Шайю показала в ту сторону, где находилась Долина Заблудших.
- Земля наших предков там, за страной маженди. Я отправилась туда, чтобы принести молитвы и упросить духов вернуть нам нашу землю, но маженди захватили меня в плен, и я не дошла.
- Но как же духи могут вернуть вам вашу землю?
- Есть одно древнее пророчество. Оно гласит, что каждый год мы должны посылать в тот край человека с молитвами к духам, и тогда наша земля вернется к нам. - Дю Шайю развязала пояс, и он змейкой соскользнул на землю. Нож с зеленой рукояткой она воткнула в бревно у самой воды.
- Каким же образом? - спросил Ричард.
- Они пошлют нам правителя.
- Но ведь вы же называетесь "люди без хозяев"? Она пожала плечами:
- Это потому, что духи еще никого нам не послали.
Пока он размышлял над ее словами, она сняла платье через голову.
- Что ты делаешь?
- Я собиралась мыться, а не стирать платье.
- Но зачем же раздеваться при мне?
- Так ты ведь уже меня видел. С тех пор я ничуть не изменилась. А ты снова покраснел.
- Иди-ка за камыши, - сказал Ричард. - Ты будешь с той стороны, а я - с этой. - И повернулся к ней спиной.
- Но она дала нам только один кусок мыла!
- Хорошо, брось мне его, когда помоешься. Дю Шайю обошла Ричарда и снова стала к нему лицом, а когда он попытался отвернуться, схватила его за пуговицу.
- Во-первых, - заявила она, - я не могу сама помыть себе спину. А потом, так нечестно. Ты уже видел меня, значит, и я должна на тебя посмотреть. Потому ты и краснеешь, что это нечестно. А когда я на тебя посмотрю, тебе самому станет лучше.
Он убрал ее руки.
- Прекрати, Дю Шайю. В моей стране другие обычаи. Мужчины и женщины никогда не моются вместе.
- Да у меня даже третий муж не так робок, как ты! - воскликнула она.
- Третий? - изумился Ричард. - Так у тебя три мужа?
- Нет, пять.
- То есть как это пять?! Что это значит?
Она посмотрела на него так, словно он спросил, почему в лесу растут деревья.
- Так это ж моя семья. Пять мужей и наши дети.
- А детей сколько?
- Трое. Две девочки и один мальчик. - Она грустно улыбнулась. - Как давно я их не видела! Бедные дети, наверное, плачут каждую ночь. Они думают, что меня убили. До сих пор еще никто не возвращался от маженди. - Дю Шайю повеселела. А мои мужья, когда я вернусь, наверное, перессорятся за право зачать нового ребенка... - Лицо ее снова стало мрачным. - Но, кажется, этот пес маженди уже опередил их...
Ричард протянул ей мыло.
- Все будет хорошо, вот увидишь. Иди мойся. Я сам пойду за камыши.
Он с удовольствием погрузился в прохладную воду, прислушиваясь к тому, как плещется за камышами Дю Шайю. На озеро опустился туман.
- Я никогда еще не видел, - сказал он наконец, - чтобы у женщины было больше одного мужа. Так принято у всех женщин бака-бан-мана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136