- Разве такое возможно?
Сестра Верна зажала в пальцах маленький камешек.
- Вот, мой разум с помощью Хань заставил руку поднять камень. Рука действует не сама по себе, ею движет Хань, послушный воле моего разума. Она бросила камешек на землю и протянула к нему руки. Камешек подпрыгнул и повис в воздухе между ее ладонями. - Сейчас я сделала то же самое, только направила жизненную силу за пределы своего тела. Это и есть дар.
- То есть ты можешь делать то же, что и волшебник?
- Нет. Только очень немногое. Но именно поэтому мы в состоянии обучать волшебников. Мы понимаем, как это должно происходить, и в какой-то степени можем управлять жизненной силой. Но, разумеется, это ни в какое сравнение не идет с могуществом волшебника, умеющего пользоваться своим даром.
- Почему?
- Потому что все люди разные. И каждый по-разному использует свою силу. В этом смысле не найдешь двух одинаковых людей. Любовь - тоже проявление жизненной силы, направленной вовне, на другого человека. Правда, очень слабое проявление. Но даже несмотря на то что любовь присуща всем, она воспринимается и используется каждым по-разному. Кто-то хочет с помощью Хань сделать счастливым другого человека, а кто-то, наоборот, себя.
Некоторые стараются подчинить себе партнера. Любовь может ранить, а может и исцелять. Всего не перечислишь. Когда мы поймем конкретную специфику твоего дара, мы сможем подобрать для тебя соответствующие упражнения, так называемые "формы". Формы - это практический способ помочь тебе научиться обращать свою жизненную силу вовне. Впрочем, пока это не важно. Прежде всего ты должен научиться ощущать Хань внутри себя, а потом уже можно будет говорить о том, чтобы простирать его за пределы тела. После того, как ты коснешься его в себе, мы получим представление о том, в какой области лежит его применение. Волшебники тоже все разные и по-разному применяют свой Хань. У одних он проявляется только в области разума.
Такие, как правило, посвящают себя изучению пророчеств. Другие с его помощью создают неповторимые, прекрасные вещи. Третьи способны наделять свои творения магической силой. Четвертые умеют с помощью Хань воздействовать на материальный мир, примерно так же, как я подняла камень, только в гораздо больших масштабах. Одним словом, у каждого свой дар, хотя бывают волшебники, которым доступно все понемножку. - Она вдруг нахмурилась. - На этом этапе, Ричард, очень важна правда. Говоря о том, как именно ты ощущаешь в себе Хань, ты должен быть предельно искренним.
Малейшая ложь создаст колоссальные сложности. - Ее лицо слегка разгладилось. - Но сначала научись ощущать жизненную силу, а потом мы постараемся понять, что ты за волшебник.
- Я уже говорил: я не желаю быть волшебником. Мне нужно лишь избавиться от головной боли и от ошейника.
- Управлять Хань с помощью дара и значит быть волшебником. Когда ты научишься этому, ты волей-неволей станешь волшебником. Впрочем, "волшебник" - всего лишь слово. К чему бояться слов? Если ты не захочешь пользоваться даром - дело твое. Мы не в состоянии тебя заставить. Но волшебником ты все равно будешь.
- Я научусь всему, что необходимо, но волшебником не буду.
- Это не так уж страшно, Ричард. Всего лишь способ познать себя.
Ричард вздохнул:
- Ну и чудесно. И как же этого добиться?
- Процесс обучения долог и состоит из многих ступеней. Я не могу объяснить тебе сразу все, ты просто не поймешь. Ты должен в совершенстве освоить каждую ступень и лишь потом переходить к следующей. Прежде чем я покажу тебе как высвобождается Хань, ты должен ощутить его в себе, коснуться его и понять, что это такое. Ты должен его почувствовать. Понимаешь, о чем я говорю?
- Более или менее, - кивнул Ричард. - Так что же такое Хань? Как я узнаю, что коснулся его? На что это похоже?
Взгляд ее стал отрешенным.
- Ты сразу это поймешь, - прошептала она. - Ошибиться невозможно. Это все равно что увидеть свет Создателя. Ощутить свое единство с Ним.
Ричард смотрел на восторженное лицо сестры Верны и гадал, скажет ли она когда-нибудь что-то определенное.
- И все-таки, как это сделать? - наконец спросил он. Она медленно посмотрела на него.
- Ты должен искать Хань внутри себя.
- Как?
- Просто сиди и старайся найти. Отбрось все посторонние мысли. Пусть на тебя снизойдет покой. Для начала закрой глаза и дыши медленно и глубоко.
Окунись в пустоту. Чтобы было легче, попробуй сосредоточиться на чем-то одном, и тогда все остальное исчезнет.
- На чем-то одном? Например? Она пожала плечами:
- На чем хочешь. Это всего лишь средство в достижении цели, но не сама цель. Все люди разные. Некоторые повторяют про себя одно и то же слово, чтобы избавиться от посторонних мыслей, другие рисуют в воображении какую-нибудь картинку и сосредоточиваются на ней. Потом, когда ты коснешься своей силы и почувствуешь с ней единство, нужда в подобных приемах минует сама собой. Ты постигнешь природу Хань и сможешь управлять ею непосредственно. Это станет твоей второй натурой. Я знаю, сейчас это звучит для тебя странно и выглядит нелегкой задачей, но придет время, и ты будешь призывать Хань с такой же легкостью, как призываешь магию своего меча.
То, что говорила сестра Верна, отнюдь не представлялось Ричарду странным.
Напротив, он не мог отделаться от ощущения, что все это ему уже знакомо.
Слова казались непривычными, но то, что за ними стояло, было ему вполне понятно.
- Значит, ты хочешь, чтобы я просто сел, закрыл глаза и постарался сосредоточиться?
- Да, - кивнула она и поплотнее запахнула плащ. - Можешь приступать.
Ричард сделал глубокий вдох.
- Ну, поехали.
Он закрыл глаза. В голове тотчас замельтешил вихрь бессвязных мыслей. Он попробовал придумать какое-нибудь слово или картинку, чтобы отрешиться от них. Но, кроме имени Кэлен, в голову ничего не лезло. Кэлен... Кэлен...
Ричард быстро отказался от этой идеи. Он ненавидел магию и не хотел связывать имя Кэлен с тем, что ему ненавистно. Кроме того, воспоминания об утраченной любви вряд ли способны принести требуемое умиротворение. Он решил отказаться от слов и перейти к мысленным изображениям. Стараясь дышать размеренно, Ричард попробовал путем тщательных и спокойных размышлений выбрать подходящий предмет. Отбросив несколько вариантов, он наконец остановился на Мече Истины.
Меч обладал собственной магией, что, по идее, должно было способствовать успеху. Представить его тоже оказалось нетрудно. Итак, все нужные требования как будто соблюдены. Ричард вообразил свое оружие парящим на черном фоне и сосредоточился на хорошо знакомых деталях: блестящее лезвие, желобок для стока крови, хищно выгнутые гарды, серебряная филигрань на эфесе и слово "Истина", золотом выложенное на рукояти.
Ричард старался изо всех сил, но что-то ему постоянно мешало. Внезапно он сообразил, что именно. Черный фон! В следующее мгновение черный цвет сменился белым, лишь в центре остался небольшой черный квадрат. Знакомая фигура! Ричард хорошо помнил ее по Книге Сочтенных Теней, которую знал с детства.
"Изгони из разума своего все образы, помыслы и желания. Да будет он чист.
Пусть останется в нем лишь Черный Квадрат, помещенный в Белую Безграничность".
Указание по снятию покрова со второй шкатулки Одена! Он сам следовал ему, когда хотел доказать Даркену Ралу, что помнит Книгу Сочтенных Теней. Но почему это всплыло в памяти именно сейчас? Наверное, случайность.
Впрочем, если его разум желает использовать именно эту картину, значит, так тому и быть. В конце концов она ничем не хуже любой другой. Ричард сосредоточился, и сверкающий меч на фоне черного квадрата посреди ослепительной белизны обрел поразительную четкость. И в этот момент картинка начала изменяться.
Меч, черный квадрат и белая граница задрожали, словно далекий пейзаж в жаркий день. Изображение утратило четкость, а потом и вовсе исчезло.
Ричард увидел хорошо знакомое ему место.
Сад Жизни в Народном Дворце.
Сначала он подумал, что это какой-то посторонний образ ненароком вкрался в его сознание. Воспоминание о том, как он убил Даркена Рала, было чересчур ярким и вполне могло всплыть перед внутренним взором, когда все остальное исчезло.
Он попытался вернуть образ Меча Истины, и тут в ноздри ему ударил отвратительный запах. Запах горелого мяса. Ричарда передернуло. Желудок болезненно сжался.
Он всмотрелся внимательнее. Ощущение было такое, словно он смотрит сквозь мутное стекло. Повсюду - на невысоких стенах, среди кустов и деревьев, на развороченных клумбах - валялись трупы. И все они были обуглены. Одни перед смертью побросали оружие, другие по-прежнему сжимали в мертвых пальцах мечи и боевые топоры. Ричарда охватило недоброе предчувствие.
А потом он увидел белую фигуру, склонившуюся над алтарем, где стояли три шкатулки Одена. Одна до сих пор была открыта. Человек в белой одежде выпрямился и медленно повернулся. У него были длинные светлые волосы.
На Ричарда смотрел Даркен Рал.
Его голубые глаза горели. На губах играла отвратительная усмешка. Ричарду показалось, что его неудержимо тянет к этому улыбающемуся лицу.
Даркен Рал поднял руку и лизнул кончики пальцев.
- Ричард, - прошипел он. - Я ждал тебя. Ну что ж, смотри, как я уничтожу завесу.
Задыхаясь, Ричард усилием воли вернул изображение меча, словно захлопнул тяжелую дверь. Он держал его перед собой, уже без черного фона, до тех пор, пока не смог наконец нормально дышать.
"Это всего лишь игра воображения, мои потаенные страхи", - сказал он себе.
Глядя на меч, он внушал себе, что видение было вызвано тревогой за Кэлен и недостатком сна.
Это единственное объяснение. Увиденное просто не могло быть реальностью.
Это невозможно. Нужно быть сумасшедшим, чтобы поверить, что это было наяву.
Ричард открыл глаза. Сестра Верна спокойно смотрела на него. Она глубоко вздохнула. Разочарована, подумал Ричард.
- Извини, - с трудом выговорил он. - Ничего не вышло.
- Не переживай. Я и не надеялась, что получится с первого раза. Чтобы коснуться Хань, требуется много времени. Рано или поздно у тебя получится.
Излишние усилия только вредны: это достигается покоем и миром, а не силой.
На сегодня достаточно.
- Достаточно? Да ведь прошло всего несколько минут. Она вскинула бровь.
- Ты просидел с закрытыми глазами около часа. Он ошарашенно посмотрел сначала на нее, потом - на солнце. Казалось, оно скачком переместилось вверх. Около часа! Как так может быть? Его снова кольнуло недоброе предчувствие.
- Тебе показалось, что прошло всего несколько минут? - нахмурилась сестра Верна.
Ричарду не понравилось выражение ее лица. Он поднялся на ноги:
- Не знаю. Не обратил внимания. Впрочем, это действительно было больше похоже на час.
Он начал собирать свои немногочисленные пожитки. Чем больше он размышлял над тем, что увидел, тем менее реальным ему это представлялось. Словно сон, который после пробуждения быстро тускнеет в памяти. Отчетливый, страшный, но все же - сон. Ричард почувствовал себя последним дураком: ну надо же, испугаться сна! Он смертельно устал и, вероятно, пока пытался сосредоточиться на мече, незаметно для себя уснул. Это, кстати, объясняет, почему ему показалось, что прошло всего несколько минут. Он уснул, а вся эта чушь ему просто приснилась.
Ричард тяжело вздохнул. Он чувствовал слабость, но вместе с тем и облегчение. Ощутив на себе пристальный взгляд сестры Верны, он обернулся.
- Ну а теперь ты не хочешь побриться? Теперь, когда убедился, что я стараюсь тебе только помочь?
Ричард выпрямился.
- Я уже говорил: пленники не бреются.
- Ты не пленник, Ричард.
Ричард, не торопясь, скатал одеяло и тщательно уложил его в мешок.
- Ты согласишься снять с меня ошейник?
Она ответила не сразу, но ответила решительно:
- Нет. Только когда придет время.
- Могу ли я покинуть тебя и идти, куда пожелаю?
Она нетерпеливо вздохнула:
- Нет. Ты должен идти со мной.
- А если я все-таки попытаюсь? Ее глаза сузились:
- Тогда мне придется применить силу. Лучше тебе не пробовать.
Ричард выразительно кивнул.
- В моем понимании это и есть пленник. И до тех пор, пока я в плену, бриться не собираюсь.
Лошади тихонько заржали, когда подошел Ричард, и потянулись к нему. Сестра Верна посмотрела на них подозрительно. Приговаривая что-то ласковое, Ричард достал скребницу и принялся чистить лошадей, обращая особое внимание на их спины.
Сестра Верна скрестила руки на груди:
- Зачем ты это делаешь? Ты же чистил их вчера вечером.
- Потому что лошади любят покататься по земле. Для коня комок грязи под седлом - все равно что для тебя камешек в ботинке. Только лошадь не может остановиться и вытряхнуть камень. Я предпочитаю лишний раз почистить, чем потом идти пешком.
Закончив, Ричард убрал скребницу.
- Кстати, а как их зовут?
Сестра Верна недоуменно нахмурилась.
- Никак. Это же лошади. Неразумные животные. Зачем им имена?
Ричард показал на жеребца, который вез сестру Верну.
- Ты не дала имени даже собственному коню?
- Это не мой конь. Лошади общие. Я просто беру первую попавшуюся. До вчерашнего дня я ездила на той, на которой сейчас едешь ты. Какая разница?
Все они одинаковы.
- Ну что ж, значит, с сегодняшнего дня у каждой будет свое имя. Чтобы не было недоразумений. У тебя жеребец, значит, назовем его Джеком. Моя кобыла будет зваться Бонни, а та, что свободна, - Джеральдина.
- Джек, Бонни и Джеральдина! - фыркнула сестра Верна. - Не сомневаюсь, что это из книжки "Приключения Бонни Дэй".
- Рад слышать, что ты читала не только пророчества, сестра Верна.
- Как я уже говорила, волшебники попадают во Дворец, как правило, в весьма юном возрасте. Один мальчик принес с собой эту книжонку. Я ее пролистала, чтобы выяснить, насколько она подходяща для юного ума, и обнаружила, что это абсолютно нелепая история о трех людях, которые наживают себе неприятности исключительно потому, что ни один из них не отягощен ни малейшим количеством ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136