О каждом из них надобно сказать хотя бы несколько слов, чтобы пролить свет на последующие события. Безусловно, самым одарённым среди этих полководцев был наш давний знакомый Александр Ильич Егоров. Напомню два его важнейших качества. Ещё в годы гражданской войны он управлял самыми трудными и обширными фронтами, задумывал и организовывал крупнейшие операции, накопил большой полководческий опыт. Собственно, он у нас один был такой. Это раз. Да ещё глубокие знания, сочетавшиеся со способностью мыслить широко, стратегическими масштабами.
Многие годы возглавлял Штаб РККА, преобразованный затем в Генеральный штаб РККА, Александр Ильич был среди наших военных главным авторитетом. Человек скромный, старавшийся держаться в тени, он, тем не менее, предопределял и направлял ход развития наших Вооружённых Сил, объединяя таких несхожих, отрицательно относившихся один к другому полководцев, как Тухачевский и Будённый, сторонников каждого из них.
В военном отношении Сталин чувствовал себя за Егоровым как за каменной стеной, полностью доверяя ему.
Самым молодым, самым энергичным и перспективным среди маршалов был Михаил Николаевич Тухачевский. Оригинальное мышление, умение быстро анализировать обстановку, принимать верные решения и настойчиво добиваться их осуществления — вот что отличало этого воспитанного, вежливого человека. А ещё — очень быстро улавливал, схватывал все новое, что появилось в военной науке, в военной технике. Это он вместе с Кировым добивался создания у нас первой авиадесантной бригады. Ведая вопросами вооружения, Михаил Николаевич много сил отдал развитию бронетанковых войск, авиации, радиосвязи. Особенно заботился о противотанковой артиллерии, которая и создалась-то у нас его стараниями. А ведь к этому он и практик был с изрядным опытом (фронтами командовал), и важнейшие теоретические проблемы разрабатывал, особенно по использованию новых родов войск.
О Василии Константиновиче Блюхере скажу, что подняться до руководства войсками в масштабе всей страны ему было трудно. А вот командующего фронтом такого, как он, обыщешься и не найдёшь. К тому же воевал в Сибири, на Дальнем Востоке, хорошо знал этот отдалённый и очень тревожный в ту пору театр возможных боевых действий.
Если звезда Егорова в полную силу ярко сияла в зените, если звезда Тухачевского поднималась все выше, а Блюхера ровно, устойчиво светила в небе, то блеск двух других звёзд заметно потускнел, становился скорее легендарным, чем реальным. Отдадим должное Ворошилову. Он много сделал в годы гражданской войны, добросовестно потрудился на посту Наркома, занимаясь укреплением обороноспособности страны. Но при всем том Климент Ефремович был деятелем не столько военным, сколько военно-политическим, и последнее качество в нем все заметнее перевешивало. Военная теория и военная практика стремительно развивались в новых условиях, а Ворошилов так и оставался на уровне политработника двадцатого года. Он и сам считал, что его обязанность — вести наши Вооружённые Силы верным сталинским курсом, в этом видел свою главную задачу, гарантировавшую от ошибок и срывов.
Ворошилов и Будённый не очень стремились, а, может быть, просто и не могли воспринять многие новшества. Конечно, проще лечь рядом с бойцом в окопе или в тире, показать ему, как нужно целиться, спускать курок. Гораздо проще научить одного красноармейца стрелять, чем проанализировать, почему весь полк или вся дивизия отстают в огневой подготовке. Полуанекдотические поступки — «личный пример» наркома — никак не могли заменить разумных широкомасштабных выводов и решений.
Напомню историю, случившуюся на Белорусских манёврах и получившую известность в войсках, как якобы положительный пример конкретного руководства. «Красные» десантники приземлились на парашютах в тылу «синих», захватили «укреплённый пункт». Ворошилов, наблюдавший за их действиями, остался доволен быстротой и решительностью.
Возвращаясь в штаб, подъехал к реке. Машина задержалась возле понтонного моста, наведённою сапёрами. Под командованием лейтенанта сапёрная рота готовилась к бою, красноармейцы рыли окопы, устанавливали пулемёты.
— Через час манёвры заканчиваются, а вы только собираетесь воевать, — полушутя сказал Ворошилов.
Но молодой лейтенант ответил очень серьёзно:
— Получено сообщение, что в нашем тылу высадился десант «противника». Парашютисты могут появиться здесь и захватить мост. Час — это немалое время, товарищ нарком!
— Безусловно! — кивнул Климент Ефремович. — Час на войне дорого стоит. Одобряю ваши действия.
Прошло несколько минут. И вдруг с той стороны, откуда приехал Ворошилов, послышался гул моторов. Долетела приглушённая расстоянием песня.
— Это они! — насторожился лейтенант. — Они думают, что все кончилось. Разрешите принять бой, товарищ нарком?
— Разрешаю. Но где посредник?
— Он сказал, что учения завершились, и уехал в штаб.
— Ладно, нахмурился Климент Ефремович. — Я сам буду посредником.
Грузовые машины с парашютистами выкатились из леса. Десантники, обрадованные «победой», возвращались в свою часть. Они были так самоуверенны, что забыли всякую осторожность. Не выслали разведку, не проверили, нет ли «мин» на шоссе.
Проучите их хорошенько, товарищ лейтенант! — рассердился Ворошилов. — На войне такая халатность обернулась бы большими потерями, а то и полным поражением!
Из окопов застрочили замаскированные пулемёты, загремели дружные винтовочные залпы холостыми патронами. В несколько минут автомашины были «уничтожены», десант «рассеян», все командиры «убиты». Парашютисты никак не могли оправиться от неожиданности, от удивления. Их начальник подбежал к сапёрному лейтенанту и сказал с обидой:
— Ученья позади, уже вечер, зачем вы устраиваете такие шутки?
— До окончания манёвров ещё несколько минут, — возразил сапёр.
— Какое значение они имеют, когда общий исход ясен?
— Пусть нас рассудит посредник, — у сапёра не сходила с лица улыбка. — Вот он, направляется сюда.
Десантник обернулся и увидел перед собой Народного Комиссара. Обороны.
— Надеюсь, полученный урок вы запомните на всю жизнь, — строго произнёс Ворошилов.
Бойцы, конечно, запомнили. Но из-за трех-четырех подобных случаев наркому не стоило ехать на манёвры. Он действовал на уровне командира батальона, может быть, полка. А охватить весь комплекс взаимодействия войск, осмыслить принципиальные закономерности, проявившиеся тогда, он не мог… Борис Михайлович Шапошников писал в ту пору:
«Наши штабы сплошь и рядом превращаются общевойсковыми начальниками в простые канцелярии. Между тем использовать штаб надлежащим образом — это святая обязанность каждого начальника. Стремиться же одному все сделать вообще нельзя, ибо, как сказал Козьма Прутков, „нельзя объять необъятное“. Так вот, товарищи, только при помощи штаба это и можно сделать. Тот же начальник, который захочет скакать в цепи и одновременно руководить действиями артиллерии, а также регулировать движение обоза, — тот начальник будет отсутствовать в своём соединении, никакого управления не будет, и бой пойдёт самотёком…»
Не понимая этого, Ворошилов и Будённый по-прежнему надеялись на собственный пример в бою да на вдохновляющие лозунги. В сочетании с принуждением и контролем. Сие, вероятно, был их предел. Возможно, Климент Ефремович понимал это, поэтому нервничал. Он топтался на привычном пятачке и чем основательней осваивал это место, эту ступень, тем сильнее держался за неё. Надёжным другом казался ему Семён Михайлович Будённый. А между тем положение Будённого было ещё более шатким.
Ни в коей мере не хочу я развенчать или унизить имя человека, дела которого вошли в нашу историю. С уважением отношусь к командующему 1-й Конной армией. Он сражался самоотверженно. Однако всему своё время. И очень плохо, когда человек перестаёт соответствовать занимаемой должности. Как актёр, которому пора на пенсион. Ну, наберись гражданского мужества, отстранись от забот, уйди на отдых! Но, увы, такого стремления не наблюдал я у лиц, вкусивших известности и славы.
Вспомним: Конная армия в период расцвета имела максимум 20 тысяч бойцов, 60 орудий, 200 пулемётных тачанок. Солидная махина. Управлять ею было под силу Семёну Михайловичу. Один боевой участок, одна задача, один удар — все ему удавалось в знакомой стихии. Да и после войны принёс он заметную пользу. Во многом благодаря его заботам у нас восстанавливалось конское поголовье, и как начальник инспекции кавалерии Семён Михайлович, заступивший на место Брусилова, был заметён. Многочисленная конница Красной Армии отличалась хорошей подготовкой, её потенциальные возможности в новых условиях ещё не были исчерпаны. Однако сам Семён Михайлович, окончив академический курс для малограмотных военачальников, не осознал, что полученных знаний недостаточно, чтобы руководить сложными государственными делами. Если вспомнить формулу: «самоуверенность незнающего, уверенность познающего, сомнения познавшего», то Будённый находился где-то между первой и второй позициями. А то, что щелкопёр Тухачевский статейки пишет, науку вперёд толкает, — это ещё ничего не значит. Как у нас было: вы к нам на танках, а мы к вам на санках, вот и поглядим, буржуазные вояки, кто кого?!
Егоров всегда оставался для Будённого старшим начальником, командующим фронтом, вызывавшим почтение. Чувствовал Семён Михайлович разницу, отделявшую его, выдвиженца, от настоящего талантливого полководца. Тем более что и для Сталина мнение Егорова являлось самым веским. А вот Тухачевский был для Будённого по-прежнему мальчишкой, поручиком, дворянчиком, хоть и талантливым, но совершенно чужим. «Случайно не побитый нами», — сказал он однажды. Семён Михайлович ненавидел его тяжко и затаённо: это осталось с весны двадцатого, когда Тухачевский при первой же встрече обвинил Будённого в неподчинении, в самостоятельной явке, в невыполнении приказаний и чуть не отдал под суд. Но чуть, вообще говоря, не считается, а вот Будённый считал. Кроме того, Тухачевский был уверен, что Семён Михайлович и Климент Ефремович (при молчаливом согласии Сталина) сознательно не выполнили приказ Ленина в двадцатом году о переброске Первой Конной армии под Варшаву. А это определило судьбу мировой революции, во всяком случае, лишило нас шансов на соединение с пролетариями Германии и Венгрии. Вот как далеко простирались рассуждения Тухачевского, и Семён Михайлович прекрасно понимал их весомость. Это уж не говоря о том, что Тухачевский прямо ставил в вину Будённому: занимался междоусобицей, борьбой за власть с Думенко, подвёл под удар врага Конно-Сводный корпус, погубил две наших дивизии — Гая и Азина. Да не будь Сталина — трибунал занялся бы Семёном Михайловичем! Но пока Иосиф Виссарионович был жив и надёжно защищал своего давнего соратника, Будённый следил за Тухачевским, как тигр из засады. Если пошатнётся — добить. Чтоб разом ликвидировать дамоклов меч, постоянно висевший над ним и над головой Ворошилова. А Климент Ефремович, кроме того, вообще всей душой ненавидел бывших дворян, помещиков, царских офицеров. Эта его болезненная ненависть проявилась ещё на VIII съезде РКП(б), когда Ворошилов был ведущей осью «военной оппозиции» и выступил с горячей, злой речью против привлечения в Красную Армию специалистов из числа «бывших», против ленинской позиции в этом вопросе. Владимир Ильич основательно окатил его холодной водой.
Ворошилов и Будённый, когда сложилась выгодная для них ситуация, сразу же воспользовались открывшимися возможностями. Напомню свои слова о том, что Сталина никак нельзя обвинять во всех репрессиях, в уничтожении отдельных лиц. Он повинен главным образом в том, что создал обстановку, в которой доносы, злоупотребление властью, беззакония стали обычным явлением. Да, Иосифа Виссарионовича раздражала, беспокоила самостоятельность, прямота суждений Тухачевского, Блюхера, Егорова, Уборевича, Корка, Якира и многих других военных руководителей. Сталин расчистил себе место на политической сцене, победил почти всех политических соперников, сделался единственным лидером в партии и государстве. Он уже свыкся с мыслью о своих особых руководящих способностях, привык к безусловному подчинению, а самая мощная, решающая сила в стране — армия и флот — ещё не полностью принадлежали ему. Тухачевский, Уборевич, Блюхер и многие другие полководцы могли высказывать своё недовольство тем или иным решением, не преклонялись перед гениальностью вождя.
Товарищи, воевавшие на Южном фронте, но не в Первой Конной, знали о командующем Егорове, однако почти ничего не слышали тогда о Сталине. Для «восточников», сражавшихся на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке, Иосиф Виссарионович, как участник войны, вообще ничего из себя не представлял. Это вот повезло Тухачевскому, он был и «восточником», и «западником», со Сталиным встречался и в Москве, и на юге, и на Западном фронте. Ведь Иосиф Виссарионович выделял людей по двум признакам: использовал либо хорошо знакомых (даже с отрицательными качествами, на которых можно было «играть»), либо тех, кто демонстрировал ему своё преклонение, способность без возражений выполнять любое указание. Последних в армии и на флоте тогда было ещё немного.
Как относился Иосиф Виссарионович к Тухачевскому? Могу сказать только одно: весьма уважительно. Ценил его ум, практическую хватку, стремление к новому. В мае 1931 года Тухачевский провёл в Ленинграде необычайный парад: по Дворцовой площади прошли грузовики с бойцами в кузовах. Сталин одобрил — пора создавать нашу мотопехоту. Тухачевский заботится о подготовке военных парашютистов — Сталин полностью «за». Таких примеров — множество. Но с Тухачевским Иосиф Виссарионович виделся изредка, зато рядом всегда находились рьяные противники молодого военачальника: Ворошилов, Будённый, Щаденко. Каждое слово, сказанное ими о Тухачевском, было наполнено ядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344